ЯВКА В ШВЕЦИИ

Автор: Владимир Кошута

 

В сериале «Явка в Швеции» авторами использованы архивные материалы Главного Управления НКВД «Смерш» СССР, Управления НКВД «Смерш» Краснознаменного Балтийского флота, Первого Главного Управления НКВД СССР, Главного разведывательного управления Советской армии, 1-го гвардейского минно-торпедного авиационного полка КБФ, Министерства государственной безопасности Латвии, страницы истории Латвийской республики периода Великой Отечественной войны и нынешних дней.

Прототипами героев сериала и отдельных персонажей послужили:

Авотинып Роберт «Миша»

Аболинып Эрнест Давидович

Крейцберг Жанис «Робис»

Кранберг Жанис Карлович

 

Трибуц

Трибуц Владимир Филиппович (1900-1977гг) адмирал, командующий Краснознаменным Балтийским флотом (1939-1947гг.), член Центральной ревизионной комиссии КПСС (1941-1952гг.), депутат Верховного Совета СССР (1946-1950гг.).

 

Самохин

Самохин Михаил Иванович Генерал-лейтенант авиации, командующий авиацией Краснознаменного Балтийского флота (1939-1947гг.).

 

Полковник Барсов

Борзов Иван Иванович (1915-1974гг.), маршал авиации (1972г.), Герой Советского Союза (1944г.), командующий авиацией военно-морского флота СССР.

 

Стрельцов

Стрелецкий Петр Федорович Герой Советского Союза.

 

Старший лейтенант Простов Александр

Пресняков Александр Васильевич Генерал-майор авиации, Герой Советского Союза.

 

Старший лейтенант Беланович Юрий

Бунимович Юрий Герой Советского Союза (посмертно).

 

Капитан первого ранга Семенов Сергей Иванович

 

Афонин Николай

Афанасьев Николай Герой Советского Союза.

 

Альфред Розенберг

Альфред Розенберг

Рейхсминистр Германии, идеолог национал-фашизма. На Нюрнбергском процессе приговорен к смертной казни. Казнен 15.10.1946г.

 

Генрих Лозе

Генрих Лозе

Рейхскомиссар Остланд (Эстонии, Латвии, Литвы), группенфюрер СС. В 1948 году судом города Биленфельда приговорен к 10 годам заключения. Умер 25.02.1964 года.

 

Данкер

Данкер

Генерал латышской армии,

назначен Гитлером, генеральным

директором "Самоуправления

Латвии"

 

Первая серия

 

1. Салон немецкого транспортного самолета.

Рейхсминистр Германии Альфред Розенберг.

В воздухе летел немецкий самолет, в салоне которого находился Альфред Розенберг. Он просматривал газеты, журналы, но они внимания не привлекали. Озабоченность не сходила с его лица.

Диктор.

Рейхсминистр фашисткой Германии Альфред Розенберг. Родился в 1893 году в Ревеле (Таллине). В 1918 году бежал в Германию, с 1919 года член немецкой национал- социалистической партии, с 1923 года главный редактор центрального органа партии газеты «Фелькишер Беобахтер», с 1933 года руководитель внешнеполитического отдела НСДПА. В 1941 году Гитлером назначен министром оккупированных восточных территорий. Идеолог фашизма. Один из главарей немецко- фашистских преступников. На Нюрнбергском процессе приговорен к смертной казни. Казнен 15 октября 1946 года.

2. Аэродром Румбула. Рига.

Группенфюрер СС Лозе. Группенфюрер СС Дрехслер. Генерал Данкер. Полковник Пепфер. Официантка Ева. Аэродром оцеплен легионерами латышского легиона СС и немецкими эсэсовцами. Массовка.

На аэродроме Румбула под Ригой стояла группа высокопоставленных руководителей оккупационных властей в Латвии в ожидании прибытия самолета рейхсминистра Германии Альфреда Розенберга. Среди встречающих были: Генеральный комиссар Латвии группенфюрер СС Отто Дрехслер, рейхскомиссар Остланд группенфюрер СС Генрих Лозе, руководитель «Самоуправления Латвии» генерал Данкер, сопровождавшие их военные и гражданские лица. Аэродром был оцеплен легионерами латышского легиона СС и немецкими эсэсовцами.

Дрехслер и Лозе о чем-то увлеченно разговаривали, не обращая внимания на Данкера, присутствие которого выглядело случайным. Данкер явно волновался, нервничал. Он закурил. Дым от сигареты отнесло в сторону немцев. Лицо Дрехслера исказила гримаса недовольства и Лозе, обращаясь к Данкеру, сказал с откровенным возмущением:

* Данкер, с куревом сигареты можно было бы и потерпеть.

* Я вас понял, господин группенфюрер, - услужливо ответил Данкер.

Бросил сигарету на асфальт, затоптал сапогом.

* Проверьте, все ли готово к встрече рейхсминистра Розенберга, -

приказал Дрехслер.

* Имейте в виду, что рейхсминистр Розенберг не любит лишней

помпезности. Скромнее, Данкер, - посоветовал Лозе и снова вступил в

разговор, будто и не было рядом Данкера

Данкер отправился к латышской группе военных и гражданских лиц, стоявших в стороне.

* Полковник Пепфер, - позвал он своего помощника. - Почетный

эскорт мотоциклов готов?

* Готов, господин генерал, - отрапортовал Пепфер. - Час назад от

прибыл на аэродром.

* Насколько задерживается самолет рейхсминистра Розенберга?

* По расчетному времени диспетчерской службы самолет в Риге будет

через пятнадцать минут.

Теперь Пепфер не отходил от Данкера, стараясь в любую минуту быть с ним рядом.

Данкер вытер платком вспотевшее лицо, попросил:

- Воды.

И тотчас Ева, миловидная официантка, появилась перед ним с подносом, на котором была бутылка воды, стакан. Изящным движением руки она налила воды в стакан, подала Данкеру. Он залпом выпил, тайком облегченно вздохнул.

* Пепфер, повторите мой приказ полиции, чтобы на улицах Риги не

было ни одной души.

* Ваш приказ, господин генерал, повторю немедленно, - отчеканил

Пепфер и отправился к полевому телефону, стоявшему неподалеку на

столике под охраной офицера легиона СС.

Самолет зашел на посадку, приземлился, подошел к стоявшей группе встречающих. Из самолета по трапу стпустился Розенберг, направился к Дрехслеру, Лозе, к которым поспешно присоединился Данкер.

* Хайль Гитлер! - приветствовали Розенберга Дрехслер, Лозе и Данкер.

* Хайль! - ответил Розенберг, пожал им руки.

* Как долетели? - поинтересовался Дрехслер.

* Нормально. Немного укачало.

* Дружественная и гостеприимная Латвия быстро поправит ваше

здоровье, - вставил Данкер. - Со счастливым прибытием в Ригу, господин

рейхсминистр.

* Благодарю вас, господин генерал, - без особой приветливости ответил

Розенберг. - Всех вас, господа, благодарю за встречу.

Стремительно в сопровождении эскорта мотоциклистов шла машина Розенберга по пустынным улицам оккупированной Риги. Розенберг сидел на заднем сидении и безразлично смотрел на притихший, словно вымерший город. Он был в плохом настроении.

Диктор.

Поражение немецко- фашистских войск в июле- августе 1943 года на Орловско-Курской дуге коренным образом изменило положение дел на восточном фронте. Гитлеровцы в этом сражении потеряли свыше пятисот тысяч солдат и офицеров, около двух тысяч танков, трех тысяч орудий, несколько тысяч самолетов. Стратегическая инициатива окончательно перешла на сторону Советской Армии. Гитлер, генералитет Германии хорошо понимали, что восточная кампания проиграна, план "Барбароса" потерпел поражение и Германия с каждым днем близится к катастрофе. Понимая это, они стремились удержать позиции, мобилизовать все силы, в том числе людские, материальные ресурсы оккупированных территорий западных стран. С этой миссией и направлялся в Остланд рейхсминистр Германии Альфред Розенберг. Осмысливая происшедшее, он пребывал в подавленном состоянии.

3. Кабинет генерального комиссара Латвии группенфюрера СС

Дрехслера. Розенберг. Дрехслер. Лозе.

* Неудачи наших войск в боях, на Курском выступе, - говорил

Розенберг, - поставили перед рейхом и вермахтом сложные проблемы,

ответы на которые я должен получить от вас, господа. Прежде всего, фюрера

интересует, насколько повлияли наши неудачи летней кампании на

политическое положение в странах Остланда, на преданность их

руководителей и народов великой Германии. Ваш ответ, группенфюрер СС

Дрехслер.

* Мы постоянно обмениваемся мнениями по этому вопросу с

группенфюрером СС Лозе...

* Отвечайте за себя. Группенфюреру СС Лозе я предоставлю

возможность изложить свое мнение лично.

* По имеющимся у нас данным, латышское общество озабочено

происшедшим на восточном фронте и настороженно ожидает дальнейшего

развития событий.

* Конкретно, - потребовал Розенберг.

* Люди высказывают предположение, что очередное наступление

русские произведут в направлении стран Остланд - Эстонии, Латвии, Литвы.

Одни ожидают такое развитие событий с опасением, другие с радостью,

третьи, не теряя времени, бегут в Швецию.

* Лозе? - спросил Розенберг.

* Такие же настроения отмечаются в Эстонии и Литве. Вера многих

прибалтов в победу Германии после неудач наших войск под Сталинградом и

на Курском выступе явно подорвана.

* Смелые выводы, - недовольно заметил Розенберг.

* Они соответствуют действительности, господин рейхсминистр. Я и

группенфюрер СС Дрехслер докладываем вам объективную информацию, с •

которой мы вынуждены считаться, - стоял на своем Лозе. - Об этом в

письменном виде я доложил рейхсминистру Гитлеру.

* Что предпринимаете вы?

* Мы расцениваем изложенные настроения, как подрыв морального и

политического состояния граждан стран Остланд. Лиц с подобными

взглядами считаем врагами Германии, фюрера и физически уничтожаем, -

доложил Лозе.

* Правильно делаете, - одобрил Розенберг.

* Последнее время, - продолжал Лозе, - отмечается активная заброска

русской разведкой агентуры в тыл нашей группы армий «Север» как для

сбора разведывательной информации, так и для создания бандитских

формирований.

* В Резекненском уезде, - дополнил Дрехслер, - в районе деревни

Аудрини была обнаружена такая группа из русских и латышей. Латышские

легионеры СС по нашему приказу уничтожили бандитов, а затем расстреляли

и повесили до единого жителя Аудрини, а саму деревню полностью сожгли,

превратив ее в груду пепла.

* Правильно поступили, - вновь одобрил Розенберг. - Только

беспощадный, массовый террор может обеспечить надежный тыл наших

войск группы армий «Север». Человеческая жизнь жителей оккупированных

нами стран, в том числе Прибалтики, ничего не стоит.

Розенберг прошелся по кабинету, собираясь с мыслями, решительно продолжил.

- Нынешняя ситуация требует от нас добиться такого положения,

чтобы страны Остланд следовали в фарватере Европы. Их исторический удел

- союз с западными государствами, в первую очередь с Германией. Любыми

путями мы должны удержать их в европейском сообществе. - Продолжил с

нажимом: - Что касается Латвии, то тут уместно напомнить латышам и

вдалбливать в их сознание, что они являются истинными представителями

арийской расы в Прибалтике, что безграничное послушание воле и указаниям

фюрера является их врожденным качеством. Вам, господа, понятен этот

тезис?

- Понятен, господин рейхсминистр.

- Но если прибалты этого не поймут, то к ним будет применен план «Ост»,

подписанный фюрером накануне войны с Россией. В этом плане сказано, что

при достижении окончательной победы, (а мы в этом глубоко убеждены!)

народы Прибалтики - эти эстонцы, латыши, литовцы должны быть

обезземелены, то есть, лишены своих земель и выдворены за Урал, в Сибирь.

В Прибалтике должны жить только немцы!

Розенберг передохнул, выпил бокал воды, спросил:

- А как ведут себя генеральные директора «Самоуправлений» Эстонии,

Латвии, Литвы? Может ли на них рассчитывать фюрер?

Ответ держал Лозе.

- Мне часто приходится встречаться с руководителями

«Самоуправлений» Латвии генералом Данкером, эстонского доктором Мяэ,

литовского Кубелюнасом. Должен сказать, что все они являются большими

нашими друзьями. У них только наши, немецкие, интересы, они никогда

серьезно не задумываются о судьбе своих народов. Это наши, немецкие, настоящие друзья.

* Из разговоров с ними, - дополнил Дрехслер, - создается впечатление,

что они даже больше, чем мы, немцы, стремятся к уничтожению

коммунистов, евреев, русских.

* Значит, на них помощь можно рассчитывать? - повторил свой вопрос

Розенберг.

* Безусловно, - подтвердил Лозе.

* Их верность Германии, преданность фюреру не вызывают сомнений, -

поддержал его Дрехслер.

* Вот и отлично, господа. Но все же советую не спускать с них глаз,

контролировать каждый их шаг, даже мысли. Я еду к Данкеру.

Парадный подъезд «Самоуправления Латвии». Данкер. Пепфер. Розенберг. Массовка.

Данкер, Пепфер, группа офицеров и гражданских лиц у парадного подъезда Ратуши ожидали приезд Розенберга. Его машина в сопровождении эскорта мотоциклистов остановилась у подъезда, с правой стороны которого была вывеска на немецком, а с левой на латышском языке «Самоуправление Латвии». Выйдя из машины, Розенберг задержал взгляд на левой, которая была на латышском языке, недовольно нахмурил брови. Отделившись от группы встречающих, к нему направился Данкер. Не дойдя до него несколько шагов, остановился и громким командирским голосом, как это делал на плацу произнес:

- Господин рейхсминистр, "Самоуправление Латвии..."

Розенберг недовольным жестом руки прервал его. Растерявшийся

Данкер на какое-то мгновение замер, но тут же нашелся. Он выкинул руку в фашистском приветствии и уже тише, не так громко, продолжил:

- Хайль Гитлер!

* Хайль!- ответил сухо Розенберг. - Проводите меня в свой кабинет,

нечего здесь спектакль разыгрывать.

* Слушаюсь, - покорно ответил Данкер, пропуская вперед Розенберга. -

Вот сюда, господин рейхсминистр, направо.

Кабинет генерала Данкера. Розенберг. Данкер.

Когда же вошли в кабинет, Розенберг опустился в кресло, достал сигарету, закурил. Данкер стоял перед ним в нерешительности, явно не зная как поступить, с чего начать.

- Что стоите, генерал? - спросил Розенберг, рассматривая Данкера через

облако сигаретного дыма. - В свое время я учился в Московском

архитектурном институте. В архиве института, видимо, до сих пор хранится

досье Альфреда Розенберга. Так вот, за время учебы я хорошо познал

русских, их характер, пословицы. В таких случаях они говорят: «В ногах правды нет».

* Вы учились в России? - удивился Данкер.

* Да, в России, генерал. Считаю себя специалистом по России, за что

меня и ценит фюрер.

* О, это интересно, господин рейхсминистр, - отметил Данкер и уже

смелее предложил: - Может быть, господин рейхсминистр пожелает чашечку

кофе в моей комнате отдыха?

Розенберг внимательно посмотрел на Данкера и, несколько помедлив, ответил:

* Пожалуй, не откажусь.

* Тогда прошу, господин рейхсминистр.

Он прошел в конец кабинета, открыл дверь перед Розенбергом. Перед взором рейхсминистра оказался щедро и богато накрытый стол различными винами, закусками, яствами. Даже он, знавший толк в подобных делах, застыл от удивления. Данкер был доволен произведенным впечатлением, предложил:

* Прошу к столу, господин рейхсминистр. - Пододвинул Розенбергу

кресло, сам сел напротив, спросил: - Что пожелаете пить?

* Коньяк, - ответил Розенберг.

* Полагаю, обойдемся без прислуги, - пошутил Данкер, наливая коньяк

в рюмку Розенберга. - Коньяк французский, чудом уцелел в подвалах старом

Риги с 1812 года. - Поднялся за столом, спросил: - Разрешите?

Розенберг внимательно рассматривал коньяк в рюмке, кивнул в знак согласия и Данкер продолжил:

* Господин рейхсминистр, - с оттенком торжественности в голосе

говорил он. - Не скрою, я волнуюсь. Встреча с вами, господин рейхсминистр,

останется в моей памяти на всю жизнь. Я счастлив! Искренне счастлив тем,

что фюрер оказал мне честь - назначил руководителем «Самоуправления

Латвии». С вашего разрешения, я позволю себе произнести тост за его

здоровье.

* Не возражаю, - ответил Розенберг.

* За здоровье фюрера! - произнес Данкер.

Розенберг выпил, закусил, приступил излагать цель своего приезда в Латвию.

- Как вы понимаете, на восточном фронте сложилась обстановка,

которая требует уверенности в тех, кто поддерживает фюрера. Я хочу

выяснить настроение руководителей Остланда - Эстонии, Латвии, Литвы.

Ваше личное настроение, господин генерал.

Данкер отложил на стол салфетку, ответил твердо, убежденно:

* Фюрер может полностью положиться на Латвию, латышский народ.

Пока я у власти - Латвия с Германией! Неуверенности, колебаний в этом

вопросе не будет.

* Я доложу об этом фюреру,- пообещал Розенберг.

* Но я не могу понять, господин генерал, почему у входа в Ратушу

весит доска "Самоуправление Латвии" на латышском языке? Надеюсь, вы не

забыли, что государственным языком Латвии фюрер объявил немецкий. -

Подчеркнул назидательно: - Немецкий! Самоуправление еще не суверенитет.

Латвия оккупирована войсками фюрера! И это он устанавливает выгодные

ему порядки и законы по управлению оккупированными территориями.

* Господин рейхсминистр, с вашего разрешения я дам указание моему

помощнику. Айн момент, - попросил Данкер, подошел к телефону, взял

трубку. - Господин Пепфер, прикажите немедленно снять вывеску у

парадного подъезда Ратуши на латышском языке. - Заверил Розенберга: -

Государственным языком Латвии есть и будет язык немецкий.

Розенберг сложил на столе салфетку, пристально посмотрел на Данкера, словно изучая, какое произведет на него впечатление вопрос, который намерен был задать.

- А теперь о весьма важном, господин генерал, - молвил он, умышленно

растягивая слова. - Наши вооруженные силы остро нуждаются в пополнении

личного состава. Не скрою, в боях под Курском мы понесли значительные

потери.

С лица Данкера сошло выражение готовности выполнить любое требование Розенберга и появилась озабоченность. Он понял Розенберга с полуслова, но все же уточнил:

* Я не ослышался, господин рейхсминистр? Вы ведете речь о призыве

латышской молодежи в германскую армию?

* Вы не ошиблись. Латышские легионеры СС отлично действовали по

уничтожению партизан в Белоруссии, Смоленской области. Их

решительность, беспощадность создали в Берлине убеждение, что латышская

молодежь сыграет положительную роль в германской армии.

* Я не уверен.., - слабо сопротивлялся Данкер, - что они...

* Вы сомневаетесь, генерал?

* Одно дело карательные операции против партизан, бандитов, -

продолжал сомневаться Данкер.

* Считайте это приказом фюрера, - решительно закончил вопрос

Розенберг и также решительно спросил: - Какое количество латышей вы

можете призвать в армию фюрера?

* Примерно, десять- пятнадцать тысяч, - ответил Данкер.

* Призывайте тридцать. - Розенберг поднял рюмку конька. - За успехи

латышских парней в армии фюрера.

* Полагаю, они не подведут, - наконец, обрел уверенность в голосе

Данкер.

* Кстати, представьте к наградам тех, кто отличился в борьбе с

партизанами в Белоруссии и Смоленской области, - приказал Розенберг.

* Есть представить к наградам,- ответил Данкер. - За награжденных, -

провозгласил он.

Выпили, смакуя вкус коньяка.

* А коньяк, видимо, действительно 1812 года. Такой аромат! -

восхищенно произнес Розенберг.

* Сомнений в этом быть не может, господин рейхсминистр, - ответил

Данкер.

Розенберг встал из-за стола, подошел к окну, закурил. Он наблюдал за широкой и величавой Даугавой, несшей свои воды в Рижский залив, Балтийское море. Повернулся к Данкеру.

* Прекрасная река. Величественная, мощная. Знать, умными были

тевтонские рыцари, что селились здесь.

* О, да, господин рейхсминистр. Река превосходная. Действительно

рыцари знали, где обосновывать свои жилища.

Розенберг вернулся к столу, выпил из фужера сок, обратился к Данкеру.

* Неудачи наших войск на восточном фронте использованы советским

командованием и его разведкой. Они стремятся перенести действия партизан

на территорию Остланда, направляют сюда организаторов подрывной работы

в тылу наших войск, забрасывают опытных агентов для сбора

разведывательной информации. Для германского командования вопрос

безопасности войск в Прибалтике приобретает особое значение. Здесь

проходят важные коммуникации, в портах базируется наш флот, на

аэродромах авиация. Прочность тыла Остланда - залог успеха группы армий

"Север". Понимаете, господин Данкер?

* Позволю напомнить вам, господин рейхсминистр, - мягко, с

достоинством произнес Данкер. - Я человек военный, к тому же генерал.

* Так вот, генерал. От имени Германии и власти, данной мне фюрером,

приказываю: первое - пресечь любые попытки советской разведки

действовать в Латвии. Второе - не допустить создания в тылу наших войск

партизанских отрядов русских, латышей. Третье - произвести чистку

латышского общества от лиц, которых может использовать в своих целях

советская разведка. Имеются в виду коммунисты, советский актив, русские,

евреи. Напомню, что коммунисты и евреи - главные враги Германии. Их надо

уничтожать беспощадно. Вам понятны задачи?

* Господин рейхсминистр, я все понял. Всё будет выполнено, - заверил

Данкер. — Смею заверить, что во всей Латвии нет такого человека, который

больше меня ненавидел бы коммунистов.

* Мне приятно слышать это, генерал.

* Об этом знает каждый латыш, - продолжал Данкер. Перевел дух. - Что

касается евреев..., то смею доложить, господин рейхсминистр, что в

настоящее время в Латвии евреев нет.

* Как вы сказали? В Латвии совсем нет евреев? - усомнился Розенберг.

* Совершенно верно. Часть из них в сорок первом бежала на восток, в •

Россию, - пояснил Данкер. - Оставшихся в Латвии мы до единого

уничтожили.

* Значит, территориальное пространство Латвии от евреев очищено?

* Да, господин рейхсминистр. Полностью очищено.

- При случае я доложу об этом фюреру. Он будет доволен вами,

господин генерал.

- Благодарю вас, господин рейхсминистр.

Выпили без тостов. Розенберг продолжил:

* Группенфюреры СС Дрехслер и Лозе докладывала мне, что Латвия не

выполняет мои указания по поставке в Германию продовольственных и

промышленных товаров. Прежде всего, продовольствия. Как это понимать,

генерал? Саботаж?

* О, нет, нет, господин рейхсминистр. Все, что было возможно, мы

отправили. Есть частичная задолженность с продовольствием. Это

действительно так. Но Латвия сама переживает .., - пытался объяснить

ситуацию Данкер.

* Вы думаете немецкий народ не переживает трудности? - спросил

Розенберг. - Вы ошибаетесь, если так думаете.

* Я так не думаю, господин рейхсминистр.

* Так в чем же дело?

* Есть определенные сложности и Латвия...

* Германия не хотела войны, - прервал его Розенберг. - Войну ей

навязали и немецкий народ должен меньше страдать, - втолковывал

Розенберг. - Пусть другие голодают, умирают от голода, но только не немцы!

Извольте выполнить все, что вам предписано отправить в Германию.

* Будет выполнено, - заверил Данкер. - Господин рейхсминистр,

позвольте выпить за ваше здоровье. Я благодарен судьбе за то, что она свела

меня с вами. Здоровья вам, господин рейхсминистр, успеха в работе.

Парадный подъезд «Самоуправления Латвии». Пепфер. Рабочие. Данкер. Розенберг.

Дружественный отдых Розенберга и Данкера продолжался, а у парадного подъезда Ратуши снимали доску «Самоуправление Латвии» на латышском языке. Здесь суетился Пепфер.

* Скорее, скорее же. Что вы копаетесь? — торопил он рабочих. - До

выхода из Ратуши рейхсминистра Розенберга надо убрать ее.

* Так зачем же убирать с латышским названием? - не соглашался один

из рабочих.

* Не твоего ума дело, - отвечал Пепфер. — Тебе приказали снимать —

значит, снимай.

* Конечно, сниму. Куда денешься. Только зачем же на латышском?

* Снимай, снимай, остландец, - зло пошутил второй рабочий. -

Тевтонцы мы теперь, а не латыши.

Театр города Виндавы.

Певица Илона Таубе. Танцовщица Лайма. Адмирал Редель. Начальник гестапо и контрразведки СД штурмбанфюрер СС Мейер. Командир полка латышского легиона СС полковник Карклинь. Комендант города полковник Браухич. Полковник Пепфер. Бургомистр города Ирбитис. Массовка.

Сентябрь 1943 года. В театре города Виндавы шел концерт. Под шквал аплодисментов пела прима кабаре Илона Таубе. Букеты цветов устилали пол у ее ног.

Из отдельной ложи, возбужденные захватывающим зрелищем и музыкой, ее приветствовали командир порта адмирал Редель, начальник гестапо и контрразведки СД штурмбанфюрер СС Мейер, командир полка латышского легиона СС полковник Карклинь, комендант города полковник Браухич, прибывший из Риги полковник Пепфер, бургомистр города Ирбитис.

* Какой голос, господа. Как она держится! Грациозно, величественно, -

отмечал Редель. - Не скрою, господа, я повидал мир, но подобную женщину

вижу впервые.

* Уверяю вас, господин адмирал, - услужливо приподнявшись с кресла

второго ряда и приникнув к уху Ределя, заговорил Карклинь, - Латвия богата

женщинами божественной красоты. Легенды говорят, что многие богатые

люди западных стран стремились в жены брать латышек.

* Возможно, возможно, - удовлетворенно кивал Редель, соглашаясь с

Карклинем. - Но Илона Таубе простовосхитительна!

Илона закончив петь и собрав охапку цветов, удалилась за кулисы под гром аплодисментов. Но благодарные зрители еще долго не отпускали ее и вызывали на поклон.

Выступление Илоны сменил кордебалет. На сцене в бешеном ритме извивались полуобнаженные, стройные танцовщицы, доводя до экстаза офицеров и немногих штатских лиц.

Среди танцовщиц выделялась Лайма - прима балета. Танцевала она с таким вдохновением, что зрительный зал то замирал от восторга, то взрывался громкими аплодисментами. Но вот оркестр оборвал стремительный бег танца и в неистовый крик зрителей влились возбужденные голоса Мейера, Ирбитиса, Ределя, Карклиня, Браухича, Пепфера.

Когда шум в зале поутих, вновь заиграл оркестр, вызывая из-за кулис очередного артиста, компания Ирбитиса оставила ложу, перешла в комнату отдыха, где ее ожидал сервированный стол.

* Прелестный кордебалет! - восторгался адмирал Редель. - я получил

сегодня истинное наслаждение.

* Танцовщицы произвели на меня исключительное впечатление.

Ослепительны, прекрасны, - вторил Ирбитис. - Нет, господа, что ни говорите,

но в Виндаве еще не перевелись прекрасные создания.

* Одна только Лайма чего стоит! - подчеркивал Мейер. - Вы, господа,

обратили внимание, какая у нее фигура? Истинный бог, Венера! Право же,

одна из «Трех граций» Боттичелли.

* О-о-о, господин штурмбанфюрер хорошо разбирается в балете, -

шутливо заметил Пепфер.

* И в женщинах тоже, - поддержал его Ирбитис.

* Господа, господа, предлагаю провести вечер на моей даче и даю

честное слово офицера, что певица Илона и танцовщица Лайма будут рады

развлечь вас, - пообещал Карклинь, получив всеобщее согласие.

* А теперь, господа, разрешите перейти к официальной части нашей

встречи, - попросил Ирбитис. - Как бургомистр города, я имею честь

сообщить, что по поручению генерального директора «Самоуправления»

Латвии генерала Данкера к нам прибыл его личный представитель полковник

Пепфер с весьма важным сообщением. Прошу вас, господин полковник.

Пепфер приосанился, принял важный вид и, выдержав паузу, произнес, словно читая высочайшее повеление:

- Уважаемые господа, среди многих дел, по которым я прибыл в

Виндаву, есть весьма важное, о чем я с удовольствием сейчас сообщу вам. По

приказу генерала Данкера полк латышского легиона СС полковника

Карклиня отныне передается отныне в оперативное подчинение гестапо и

контрразведки СД. В ваше личное распоряжение, господин штурмбанфюрер

СС Мейер. Генерал Данкер полагает, что политическая обстановка в Латвии

требует полной консолидации сил великой Германии и «Самоуправления»

Латвии. Судьба Латвии на веки должна быть связана с западом, в частности,

с Германией. Вхождение Латвии в состав Советского Союза в 1940 году

было политической ошибкой. Мы ее исправили в 1941 году, поддержав

приход в Латвию немецких войск.

Пепфер перевел дух. За столом раздались дружные аплодисменты и он продолжил:

- Генерал Данкер не сомневается, что полковник Карклинь, его

легионеры СС окажут немецким властям всяческую помощь.

Мейер удивленно поднял брови, с подчеркнутым промедлением посмотрел на рюмку с коньяком и, подбирая соответствующие такому моменту слова, ответил:

- Благодарю вас, господин полковник. Я заверяю, что использую

латышский полк СС с наибольшей пользой для нашего общего дела. Прошу

передать нашу признательность генералу Данкеру.

Раздались аплодисменты. Мейер продолжил:

- Позвольте попросить вас, господа, поднять бокалы за вечную дружбу

Великой Германии и Латвии, за здоровье их руководителей - фюрера

германского народа Гитлера и генерала Данкера.

Все чокаются, пьют, закусывают.

* Господа, как видите, обстоятельства заставляют меня сказать

несколько слов. Позвольте?- обратился к Мейеру полковник Карклинь.

* Да, конечно, - разрешил Мейер.

Карклннь преданно посмотрел на него и начал многозначительно. Голос его звучал доверительно.

- С разрешения господина штурмбанфюрера Мейера я хочу сделать

небольшое, но весьма важное сообщение.

Все слушали его внимательно, с любопытством.

- Приход в Латвию войск Германии дает мне счастливую возможность

поднять сегодня вуаль секретности над некоторыми обстоятельствами

недавнего прошлого. Разрешите, господин штурмбанфюрер? - попросил

Карклинь.

Мейер одобрительно кивнул, скромно опустил взгляд на бокал с шампанским.

- С господином штурмбанфюрером СС Мейером меня связывает давняя

дружба, - объявил Карклинь. - Да, да, господа. Именно давняя. Еще в мае

сорок первого он, сотрудник германского посольства в Москве, нелегально

приезжал на конспиративное совещание в Виндаве и оказал нам неоценимую

помощь в подготовке наших сил к борьбе с советской властью в Латвии, к

активным вооруженным действиям против Красной армии.

Все присутствующие устремили восторженные взгляды на скромно улыбающегося Мейера.

* Кто бы мог подумать, что среди нас находится человек, который так

много сделал для победы войск фюрера в Латвии! - воскликнул Браухич.

* Не знал, не знал заслуги господина штурмбанфюрера СС Мейера. Я

предлагаю тост в честь господина Мейера, - предложил Редель.

Мысль его продолжил Карклинь:

- Так позвольте от имени присутствующих здесь высокочтимых

представителей латышского народа, - говорил торжественно он, - выразить

господину штурмбанфюреру СС Мейеру искреннюю благодарность за

активное участие в судьбе Латвии, в нашей с вами судьбе, и заверить, что мы

приложим все усилия, чтобы оправдать решение генерала Данкера. Я сочту

за честь служить под вашим командованием, господин штурмбанфюрер. За

ваше здоровье!

Были сдвинуты бокалы с вином. Их приятный звук наполнил комнату отдыха.

* Полагаю, полковник Пепфер обстоятельно доложит генералу Данкеру

наше одобрение. Его решение своевременно и полезно, - обратился Ирбитис

к представителю «Самоуправления».

* О, да, конечно, - заверил Пепфер. - Сочту за честь.

В зале театра играл оркестр. Там танцевали солистки варьете. Танцевала Лайма.

- Господа, не навестить ли нам артисток? Поздравим их с успехом, -

предложил Мейер захмелевшей компании. - Надеюсь, наше внимание им

будет приятным.

Разгоряченная вином компания бургомистра города последовала за кулисы. Они бесцеремонно открывали гримерные, застигая артисток, хлопотавших над своими туалетами, переодеванием.

- В мою гримерную без разрешения никто не входит, - строго ответила

Илона Таубе адмиралу Ределю, перешагнувшему порог ее комнатушки.

* Простите меня великодушно, но я переполнен чувствами восторга

вашим выступлением и позволил себе зайти к вам, чтобы заявить об этом.

* Благодарю, господин адмирал, за добрые слова. Я пела для офицеров

армии Германии.

* В знак благодарности примите от меня корзину цветов, которую

завтра утром доставит вам на дом мой офицер. Позвольте надеяться на нашу

встречу.

* Это предложение дружбы? - ослепительно улыбнувшись, вопросом

на вопрос ответила Илона.

* Как хотите, - молвил стесненно Редель, откланиваясь и выходя из

гримерной.

б. Штаб Краснознаменного Балтийского военноморского флота. Кабинет адмирала Трибуца.

Трибуц. Начальник Управления контрразведки НКВД «Смерш» флота капитан первого ранга Семенов. Авотиньш.

Трибуц и Семенов стояли у стола, на котором развернута карта Балтийского моря. Говорил Трибуц.

* Я пригласил вас, Сергей Иванович, для того, чтобы совместно решить

некоторые оперативные вопросы ближайшего времени.

* Я вас слушаю, товарищ командующий, - ответил Семенов.

* На днях военный совет флота примет решение начать крейсерские

полеты минно- торпедной авиации на морские коммуникации германских

военно-морских сил в центральной части Балтийского моря.

Указка в руке Трибуца рассекла на карте Балтийское море и провела четкую линию в его центре.

* Задача сложная. Вы сами, Сергей Иванович, летчик и должны хорошо

понимать, что нашим летчикам придется действовать в исключительно

сложных условиях - летать днем и ночью от Ленинграда до Латвии без

прикрытия истребительной авиации, преодолевая зоны противовоздушной

обороны противника в районе Риги, Виндавы, Либавы.

* Понимаю, товарищ командующий, - подтвердил Семенов. - Да и

дальность полета... не в нашу пользу.

* Три часа в одну сторону и столько же обратно.

* Шесть, - подчеркнул Семенов.

Помолчали, рассматривая карту, мысленно определяя маршруты полетов торпедоносцев.

- Для успешного крейсерства необходимы своевременные и

достоверные данные разведки, - нарушил молчание Трибуц. - В частности,

меня интересует Виндава, Рига, Либава.

Вновь указка в руке Трибуца остановилась на карте у названных городов.

- К сожалению, - продолжил он, - флотская разведка оказалась не

готовой выполнить предстоящую задачу. Я имею в виду агентурную

разведку. Ей надо время для подготовки. Вот я и решил спросить вас, чем военная контрразведка «Смерш» может помочь флоту?

* Мы предвидели такой разворот событий, - отвечал Семенов. - Да к

тому же из Москвы руководство Управления НКВД «Смерш» неоднократно

предупреждало меня, контролировало нашу работу в этом плане.

* Ваши руководители в Москве оказались прозорливее нас, - с горечью

заметил Трибуц.

* Есть и у нас трудности, товарищ командующий. Резидентуры,

оставленные нами в Риге, Виндаве, Либаве в период отступления из Латвии в

июне 1941 года, немецкой контрразведкой ликвидированы. Приходиться все

начинать сначала.

* Это нелегкий труд.

* Верно. Но наш отдел зафронтовой оперативной работы подготовил

несколько оперативных работников, надежных агентов из числа латышей,

эстонцев, литовцев.

* Молодцы. А вот наши разведчики этого сделать не успели.

* Коль вы повели разговор о Латвии, то для выполнения

разведывательной задачи в этой республике у нас имеется наиболее

подготовленный лейтенант Авотинын. Вот краткая справка о нем.

* Вы, я вижу, и это предусмотрели? Справку подготовили для доклада.

Интуиция?

* Я ведь контрразведчик, товарищ командующий, - отшутился Семенов.

* Ну, ну, - молвил командующий и принялся читать справку.

Голос Трибуца за кадром:

Роберт Давидович Авотиныи. Родился 18 июля 1911 года в семье батрака. Образование семь классов сельской школы. С 1932 года член Латвийской социал-демократической партии. За политическую деятельность и распространение политической литературы в 1935 году осужден на два года тюремного заключения. С установлением в Латвии Советской власти работал председателем исполкома волости. В начале Великой Отечественной войны служил добровольцем Латышской рабочей гвардии. Участвовал в боях с немцами под Нарвой. В Управлении контрразведки НКВД «Смерш» флота прошел оперативную подготовку с присвоением воинского звания «Лейтенант». Трибуц закончил читать, задумался. Затем сказал:

- Это один из тех латышей, который выбрал себе нелегкий путь в

жизни и отдаст ее за советскую власть. Я хочу лично познакомиться с ним.

Прикажите доставить его к нам.

Семенов подошел к столу с телефонами, набрал номер.

* Капитан второго ранга Смоляков слушает вас, - послышалось в

трубке.

* Юрий Петрович, доставьте «Мишу» в кабинет командующего. Мы

его ждем.

* Есть доставить «Мишу» в кабинет командующего, - прозвучало в

ответ.

* Я хотел бы, товарищ командующий, чтобы вы лично поставили ему

задачу на разведку в Латвии. Это подчеркнет значение задания, которое ему

предстоит выполнять в глубоком тылу врага. Что касается оперативной

работы, то мы еще раз проработаем этот вопрос.

* Добро, - согласился Трибуц. — Я это сделаю с удовольствием. —

Сдержанно улыбнулся. - Не каждый же день мне приходится встречаться с

вашими контрразведчиками, их агентурой.

Дверь в кабинет открылась и на пороге появился Авотинын.

- Товарищ командующий, лейтенант Авотинып прибыл по вашему

приказу, - доложил он заметно волнуясь с легким акцентом.

Трибуц внимательно смотрел на него, как бы прикидывая, сможет ли он выполнить ответственное и опасное задание. Подошел к нему и не по-уставному, а как-то просто и мягко сказал:

- Здравствуйте, Роберт Давидович. Прошу проходить, присаживаться.

Разговор наш будет долгим.

Они сели за приставной столик и Трибуц начал разговор.

* Военный совет, Управление контрразведки НКВД «Смерш» флота

возлагают на вас большие надежды и я не скрываю это. Мы посылаем вас в

глубокий вражеский тыл как представителя разведки, Красной Армии,

наконец, как представителя волостного исполнительного комитета Советской

власти, каким вы были до войны. Запомните, Роберт Давидович, Советскую

власть в Латвии латышский народ не отменял. Вот вы и действуйте от ее

имени. Это самое авторитетное имя, которому латыши верят. Понимаете

свою задачу, полномочия?

* Я готов в полной мере воспользоваться авторитетом Советской власти

и предоставленными мне полномочиями, - ответил Авотиныи.

Трибуц поднялся, увлек за собой Авотинына и Семенова к столу, на котором была расстелена оперативная карта, и по ней пояснял обстановку.

- После поражения немецких войск на Курской дуге положение на

фронте коренным образом изменилось. Мы стоим на пороге новых побед.

Недалек тот день, когда и наш Краснознаменный Балтийский флот начнет

разгром немцев на Балтике. И тут ваша помощь будет просто неоценимой.

Вот смотрите сами и делайте вывод.

Трибуц взял указку.

- Моозундский архипелаг, немецкие гарнизоны на островах Сааремаа,

Муху, Хийумаа - серьезное препятствие на пути нашего флота в южную

часть Балтийского моря. Свои войска на этих островах противник снабжает

военной техникой, боеприпасами, горючим, продовольствием, пополняет

личным составом из прибалтийских портов. Перерезать хотя бы одну из этих-

линий снабжения - значит, в определенной мере подорвать боеспособность

немцев. Поэтому вам надо взять под контроль город и порт Виндавы. Нам

важно знать время выхода в море боевых кораблей и транспортов, состояние

войск гарнизона и многое другое.

Трибуц умолк, давая возможность Авотиныну осмыслить сказанное, внимательно рассмотреть оперативную карту.

* Военный совет, Управление контрразведки НКВД «Смерш» флота

ставят перед вами, Роберт Давидович, весьма трудную задачу и я решил

лично встретиться с вами. Хочу спросить вас откровенно и получить такой

же честный ответ. Найдете силы выполнить задание?

* Найду, товарищ командующий, - твердо ответил Авотинын.

* У нас будут сложности. Мы направляем вас в район, где многие

хорошо знают Роберта Авотиныиа. Найдутся враги, которые могут выдать

Вас немцам. Это вас не пугает?

* Нет. Не пугает. У меня там друзей, товарищей и просто порядочных

людей, которые ненавидят фашистов, больше, чем врагов. Они помогут мне.

В них я уверен.

Заметив нетерпеливое выражение на лице Семенова, Трибуц спросил:

* Вы что-то хотите сказать?

* По имеющимся у нас данным, в Виндаве начальником гестапо и

контрразведки СД работает штурмбанфюрер СС Мейер. Нам он известен еще

по войне в Испании. Это сильный и опытный противник.

* Не забывайте этого, Роберт Давидович, - посоветовал Трибуц. -

Будьте предельно осторожны. Берегите себя. Без особой необходимости в

драку не ввязывайтесь. Помните, что вы разведчик. Прежде всего разведчик,

- подчеркнул он>Вопросы, просьбы есть?

* Есть, - ответил Авотинып.

* Какие? - спросил Трибуц.

* Скорее отправляйте на задание.

* Ну что ж, - улыбнулся адмирал. — Даю «Добро». Успеха вам, Роберт

Давидович. Мы будем ждать ваших сообщений.

HAT. Лес. Авотиньш.

Раскинув антенну на ветвях деревьев, Авотиньш передавал в эфир, в Центр: «Приземлился благополучно. Грузовой мешок найти не смог. Подготовьте другой. Дату, время, координаты выброски сообщу дополнительно. Ухожу в заданный район по адресам. Миша.»

|ИНТ. Двор ГЕСТАПО. Мейер. Карклинь. Начальник полиции волости Заринь.

Во дворе гестапо лежал расстегнутый, опорожненный грузовой мешок с парашютом. Возле него находились Мейер, Карклинь, начальник полиции . волости Заринь. Мейер и Карклинь внимательно рассматривали пакеты с пищевыми продуктами, концентратами, сухарями, галетами, шоколадом, консервы с тушеным мясом, рыбой, сухими батареями для радиостанции.

* Мд-а-а, - раздумчиво произнес Мейер. - Можно сказать, к нам

пожаловал советский парашютист.

* Сомнений нет, - подтвердил Карклинь. - И, судя по запасу

продовольствия, пожаловал надолго.

* Где нашли? - спросил Мейер стоявшего рядом Зариня.

* В километре западнее озера Кланю, в густом лесу, - ответил с

готовностью Заринь.

* Полковник Карклинь, поднимайте полк по тревоге и выходите на

проческу леса, - чеканя каждое слово, отдавал распоряжение Мейер. -

Кстати, возьмите с собой Зариня и его полицейских, и без парашютиста не

возвращайтесь. Я должен знать, с какой задачей он здесь появился.

Диктор.

После приземления Авотинып жил в лесу, постепенно осваиваясь с непривычным положением человека, скрывающегося от людей, потому, что всякие могли встретиться: и такие, у которых глаза заблестят неподдельной радостью, и такие, кто трусливо отведут их в сторону, потупят вниз. Впрочем, Авотинын хорошо понимал, что за два с лишним года немецко-фашистской оккупации многое не только изменилось в Латвии, но и значительно осложнилось, обрело новую цену, в том числе и человеческая жизнь, людские отношения. Дружба перерастала в братскую преданность, вражда - в смертельную ненависть. И все же он надеялся, что среди тех, на помощь которых рассчитывал, больше истинных патриотов Советской Латвии.

HAT. Лесная дорога. Авотиньш. Старик Стокес. Заринь. Массовка.

Был один из дождливых по-осеннему холодных дней. Авотиньш, спрятавшись за кустарником, следил за лесной дорогой.

* Пошла, пошла! - раздался на дороге чей-то голос и до слуха

Авотиныпа донесся скрип колес телеги. Он посмотрел на дорогу. Там на

груженной сеном телеге ехал Стокес.

* Остановись, Карлис, - неожиданно появившись из кустов и взяв

лошадь под уздцы, попросил Авотиньш.

С повозки, покряхтывая и недовольно ворча, слез Стокес. Подошел ближе, уставился удивленным взглядом.

* Роберт? Авотиньш? - спросил, словно не верил, что перед ним стоял

Авотинъш.

* Здравствуй, папаша Карлис, - сказал он, протягивая руку. -

Здравствуй, дорогой старина.

* Здравствуй, - сдержанно ответил Стокес и озабоченно посмотрел на

дорогу. Никого не увидев, подал руку.

Авотинын понял его и, чтобы сгладить напряженность встречи, спросил:

- Закурить есть? Угости.

Стокес достал пачку дешевых немецких сигарет. Закурили и какое-то время стояли молча, будто и не знали друг друга раньше.

* Как живешь? - поинтересовался Авотинып.

* Да так, - неопределенно ответил Стокес, пожал плечами и тяжело

вздохнул, словно простонал. - Живу, как все живут под солнцем. Радости

мало, скажу тебе, но живу. Куда денешься? Да что обо мне спрашивать?.. -

Пытливо посмотрел на Авотинына, спросил без обиняков, прямо: - Сам-то

откуда появился? В сорок первом ведь с русскими ушел...

Авотинын промолчал.

Затянувшуюся паузу нарушил Стокес. Тяжело вздохнув, начал он осторожно, сочувственно:

* Не знаю, право, как ты отнесешься к моему совету, - медленно

подбирал он слова. - Только, если ты оттуда, - кивнул вверх на небо, - то ...

Тут один такой недавно приземлился на Угальской дороге. Пришел сам к

немцам. Рассказал все, и его отпустили. Теперь живет на хуторе. -

Испытывающее посмотрел на Авотинына, продолжил: - Видишь ли, в чем

дело, Роберт, Красная Армия далеко. А один... Что ж один человек сделает

против немцев? Смотри, сколько их.

* Спасибо за совет, - ответил холодно Авотинып, обрывая разговор.

Надеюсь, о нашей встрече никому не скажешь. Сам понимаешь, такого не

забуду и не прощу. Понял?

* Как не понять? Все понял, - глухо выдавил Стокес, извинительно

попросил: - Ты уж прости меня, Роберт. Не тем я стал. Жизнь и немцы

многому научили. Прости, бога ради... О нашей встрече и разговоре никому

не скажу. Можешь верить. Если же продукты понадобятся или еще что-либо,

то только дай знать.

* И на том спасибо, - сказал Авотинын и, решительно шагнув с дороги,

скрылся в кустах.

С тяжестью в душе углубился Авотинып в лес, вышел к каналу, вытекавшему из озера, и опустился на берег, густо поросший кустарником и высокой травой. От канала тянуло осенней сыростью, успокаивающим журчанием воды. Умиротворяющая тишина успокаивала, настраивала на неторопливые размышления.

Голос Авотиныпа за кадром:

«Заринь... Давно свела нас судьба, переплела пути, и не сойти в сторону, не уступить дорогу, которая для нас стала узкой стежкой. Это было в мае 1941 года.»

Кабинет начальника Виндавского городского отдела НКВД. Начальник отдела Озолинь. Авотиньш. Крейцберг. Массовка -партийный и советский актив.

* Товарищи, - говорил начальник отдела НКВД Озолинь, - по

имеющимся у нас данным, сейчас в Виндаве на конспиративной квартире

буржуазные националисты проводят контрреволюционное сборище. На нем

присутствуют представители подполья Виндавы, Кулдиги, Талей. Должен

прибыть представитель Риги полковник Карклинь. Наша задача арестовать

участников этого сборища. Оружие получили все?

* Все, - раздалось единогласно в ответ.

* Действовать энергично и смело, - наставлял Озолинь. - Важно

ошеломить контру внезапностью нашего нападения и захватить, не дав

опомниться. Предупреждаю, операция опасная.

-Товарищ Озолинь, - послышался вопрос, - в ход пускать оружие?

* Зачем же его дали? - недоуменно произнес Авотинып.

* Нет, Роберт, - поправил его Озолинь, - оружие применять только в

крайнем случае. Задержанные функционеры многое расскажут о планах

контры в борьбе с Советской властью в Латвии. Брать их надо живыми. И

только живыми!

* Когда начнем операцию?

* Немедленно. Сейчас определим оперативные группы, поставим

задачи и примемся за дело.

Дом на окраине города. Озолинь. Авотиньш. Крейцберг. Массовка.

Группа захвата расположилась в кустарнике, густо поросшем на дюне, за которой шумело море.

* Дом со двора охраняет два человека, - отмечал Озолинь, обращаясь к

Авотиныпу и Крейцбергу. - Ваша задача снять их бесшумно. Во дворе

должна быть тишина. Ни звука! Слышите?

* Слышим, ответил Авотиньш.

* Ошеломляющий удар по голове, кляп в рот и ни звука, - продолжал

Озолинь. - На вас надежда, друзья.

* Выполним задание, - пообещал Крейцберг. - Все сделаем чисто и

тихо.

* О захвате охранявших просигнальте светом фонарика.

Озолинь передал Авотиныпу карманный фонарь.

* Пошли, - сказал Авотиньш.

В сопровождении четырех активистов, маскируясь в складках местности и зарослях, они направились к дому. Схватка оказалась молниеносной. Два охранника дома с кляпами во рту и связанными за спинами руками предстали перед Озолинем.

* Вот и отлично, - оценил он работу Авотиныпа, Крейцберга и их

помощников. - А теперь в дом. ты, Жанис, - обратился он к Крейцбергу, -

займись оцеплением дома. И ни звука!

* Есть ни звука, - с долей иронии в голосе ответил Крейцберг, но

Озолинь не обратил внимания на это.

Дом на окраине города. Карклинь. Мейер. Заринь. Озолинь. Авотиньш. Массовка.

На втором этаже шло совещание представителей националистического подполья. Выступал Карклинь. Речь его была проникнута уверенностью в успехе замысла. Говорил он с некоторым артистизмом.

- В сложившейся политической обстановке в Латвии главное сейчас

для нас сберечь военные кадры, офицеров латышской армии - золотой фонд,

нашу надежду. В грядущих боях с советской властью нам пригодится их

боевой опыт. - Скользнув взглядом по лицам присутствующих, оценив их

заинтересованность, добавил сочности голосу. - В политическом плане,

господа, необходимо усилить компрометацию советской власти,

коммунистической партии Латвии, используя для этого их малейшие

ошибки, не останавливаться перед нужным в данной ситуации вымыслом,

ложными слухами. Нужно разжигать антисоветские настроения, возбуждать

у латышей недовольство, ненависть к русским, белорусам, украинцам,

полякам, литовцам, евреям. Настало время, господа, - повысил он голос, -

придать новое звучание в политическом смысле лозунгу «Латвия для

латышей!». Этот лозунг еще в 1934 году провозглашен был нашими силами и

должен еще резче, отчетливее прозвучать в наши дни. «Латвия для

латышей!» - провозгласил он под аплодисменты и перенес взгляд на

человека, сидевшего с сигаретой во рту.

Голос Мейера за кадром.

«Кажется, не ошиблись мы в нем. Исключительно четко, по-военному излагает указания, выработанные в Берлине в разведывательном ведомстве адмирала Канариса. Молодец Карклинь. При случае надо отметить за старание».

- Вся наша надежда, господа, - продолжал Карклинь, - на фюрера

великой Германии господина Адольфа Гитлера. И позвольте мне от себя

лично, от вашего имени, от имени наших людей, находящихся в подполье,

просить уважаемого гостя и друга, господина...

Сидевший в кресле Мейер остановил его движением руки.

- Я вас понял, - ответил понимающе Карклинь и, понизив голос, придав

ему тон секретности, многозначительно обратился к собравшимся: - Господа,

по условиям конспирации я не имею права называть имя и служебное

положение нашего уважаемого гостя.

По комнате прошел шум удовлетворенности.

- Но поверьте, его положение столь высокое, что мы имеем

возможность просить информировать фюрера о нашем собрании.

Раздались негромкие, но дружные аплодисменты.

- Только сила и мощь армий фюрера способны освободить Латвию от

большевизма, подавить советскую власть в ней. Таково наше мнение. Об

этом тоже прошу нашего высокочтимого гостя передать фюреру.

Аплодисменты вновь раздались в поддержку Карклиня, а он продолжал:

________________

- Господа, наши люди, ушедшие в подполье, не сидят сложа руки. Но,

несмотря на это, их настойчиво надо готовить к тому, чтобы в нужный

момент, который, по имеющимся у нас данным, по информации зарубежья...

- Карклинь многозначительно посмотрел на «гостя» и тот ответил ему

благосклонным кивком, - может наступить в ближайшем будущем, они

смогли бы открыть уничтожающий огонь в спину красноармейцам и их

командирам. Да, да, в спину, господа. - В ответ на оживление категорически

произнес Карклинь: - В спину. И никакой пощады!

Неслышно подбирались оперативные группы чекистов к дому. Ничем не нарушая сторожкую тишину, Озолинь, Авотинын и чекисты вошли в комнату первого этажа. Два охранника стояли у лестницы, ведущей на второй этаж, и, подняв сосредоточенно-серьезные лица, напряженно слушали речь Карклиня, доносившуюся к ним через приоткрытую дверь. Шум аплодисментов позволил чекистам и Озолиню неслышно оказаться за их спинами.

* Руки вверх! И ни слова! Иначе... - раздался негромкий,

требовательный голос Озолиня, и стволы пистолетов жестко уперлись в

спины охранников. Их разоружили, положили на пол, приказали завести

руки за голову.

* Так будет лучше, - сказал Озолинь. - Если кто-либо из вас издаст хотя

бы один звук, чтобы предупредить тех, кто наверху, то... Понятно говорю?

Озолинь, Авотинын и четыре чекиста группы захвата тихо поднялись по лестнице на второй этаж, остановились у приоткрытой двери.

- Карклинь и Заринь здесь, - осторожно заглянув в комнату, прошептал

Авотиныл.

- Вся контра собралась. Отлично, - так же шепотом молвил Озолинь.

А за дверью слышалась речь Карклиня:

- Историческая судьба Латвии не с Россией, а со странами Запада, в

тесной дружбе с Германией, Адольфом Гитлером. Я хочу напомнить вам,

господа, что латыши являются наследниками арийской расы. Но чтобы

оправдать начертания судьбы, добиться этой дружбы, надо уже сейчас

разворачивать борьбу с коммунистами, русскими.

Шум одобрения всплеснулся в комнате. Озолинь кратко бросил группе захвата, Авотиныну: «За мной!»

Неожиданно оказался он для собравшихся на пороге с грозно поднятой гранатой в руке.

- Руки вверх!- ошеломляюще прозвучал его зычный голос в обмершей

тишине комнаты.- Дом окружен! Ну! - замахнулся гранатой.

Решимость Озолиня покорила, руки были подняты, чекисты приступили к обыску.

- О, и господин полковник Карклинь здесь? - изобразил удивление

Авотинып, подойдя к Карклиню. Извлек из кармана его брюк один пистолет,

из внутреннего кармана пиджака второй, спросил язвительно: - Не много ли

оружия с собой носите? Не на фронте же?

________________

- Вы ошибаетесь, товар.., господин.., - хрипло прозвучал голос

Карклиня. - Я не имею никакого отношения к полковнику Карклиню. Моя

фамилия Зиединып. Потрудитесь достать из кармана моего пиджака паспорт,

и вы убедитесь в этом. Я - Петерис Зиединып.

Авотинып презрительно посмотрел на него, сказал, отделяя каждое слово небольшими паузами:

* А я - Авотинын. Роберт Авотинып. Не помнишь такого, полковник?

* Не имел чести знать раньше.

* Врешь, Карклинь. Знаешь, - наливался злостью голос Авотинына. - По

твоему приказу в 1934 году меня должны были расстрелять перед строем

полка. Вспомнил? Или память стала короткой? А четырех солдат-

коммунистов тогда расстреляли. Может быть, и это успел забыть?

* Повторяю, я - Зиединын, - вызывающе повернул голову Карклинь в

сторону Авотинына и опалил его откровенно ненавидящим взглядом. - Я

инженер, а не полковник.

Авотинын задохнулся от гнева, выхватил из кобуры пистолет с явным намерением пустить в дело, но Озолинь остановил его:

- Убрать оружие!

Озолинь плечом оттиснул его от Карклиня, достал из кармана полковника паспорт, прочел вслух:

- Зиединып Петерис. Разберемся, - сурово пообещал Озолинь.

Когда же очередь дошла до Мейера, тот самоуверенно обратился к

Озолиню:

- Простите, но вы не имеете права меня задерживать и тем более

обыскивать. Да, я вооружен. Вот мое оружие. - Положил на стол пистолет. -

Но вот и мои документы. Я - атташе по культуре посольства Германии в

Москве, капитан фон Лампе.

Озолинь удивленно посмотрел на него, взял паспорт, сличил фотокарточку с «оригиналом».

* Я пользуюсь дипломатической неприкосновенностью, - наступал

Мейер, - и требую немедленно освободить меня.

* Господин фон Лампе, как вы оказались в Виндаве и на этом

конспиративном сборище врагов Советской власти? Какие посольские

обязанности привели вас сюда?

* Я нахожусь в служебной командировке в Риге.

* Но здесь Виндава. Вы заблудились?

* Я не обязан отвечать на ваши вопросы и заявляю протест. С ними, -

указал взглядом на Карклиня, участников собрания, - делайте все, что

считаете нужным, а меня немедленно отпустите. В противном случае

возникнут дипломатические осложнения.

* Протестуйте, протестуйте, господин фон Лампе, но я вынужден под

конвоем препроводить вас в Ригу.

Заринь затравленным взглядом рыскал по лицам чекистов, прислушивался к наполненным ненавистью вопросам Авотинына к Карклиню, напряженному разговору немца с Озолинем. Но вот взгляд его задержался на окне, у которого он стоял, на рамах, незакрытых на шпингалеты, и лицо его оживилось. Когда же чекист, закончив обыск и проверку документов соседа, направился к нему, Заринь с видимой готовностью сделал шаг навстречу и тем самым сократил расстояние до окна.

* Оружие, - потребовал чекист.

* Оружия нет.

* Документы.

* В кармане пиджака, - ответил Заринь угодливо.

Не подозревавший коварной опасности чекист протянул руку к пиджаку, и в тот же момент оглушительной силы удар в голову свалил его с ног. Заринь в одно мгновение скрылся в темном провале окна.

- Стой! Стой! - прокричал Авотинып, вслед за Заринем исчезая в окне.

Ночную тишину на окраине Виндавы резко разорвали пистолетные

выстрелы, шум погони участников оцепления дома, резкие команды Крейцберга. Погоня, проческа местности результатов не принесли. Потрясенный случившимся подошел к Озолиню Крейцберг.

* Ушел Заринь, - доложил он. - Виновен я перед вами, товарищ

Озолинь.

* Не передо мной, Жанис, - ответил Озолинь. - Перед латышским

надзором. Много еще несчастья принесет этот Заринь латышам. Много.

НАТ. Лес. Лесная дорога. Стокес. Заринь. Массовка.

Стокес торопливо забрался на воз с сеном, тронул лошадь. Стучали колеса по дороге, в лесной чаще раздались выстрелы.

- Стой! Стоять! - услыхал Стокес чей-то строгий приказ.

Он остановил лошадь. Из лесу к нему подбежал запыхавшийся Заринь, на дорогу высыпали легионеры, полицейские.

Стокес перекрестился, сполз с сена на землю, снял шляпу и покорно склонил лысую голову.

* Откуда едешь? - спросил Заринь.

* На солнечной поляне был. Сено взял.

* Никого по дороге или в лесу не встречал?

Стокес опасливо покосился на ствол автомата, но с ответом не торопился.

* Ну? Чего молчишь? Язык проглотил? - прикрикнул на него Заринь,

подступая ближе и обнажая пистолет.

* На солнечной поляне, когда брал сено, ко мне подходил один человек.

* Кто он? Ты его знаешь?

* Нет, не знаю.

* О чем он тебя спрашивал?

* Как пройти в Виндаву.

Стокес показал в сторону, противоположную той, куда удалился Авотиньш.

________________

- В чем он был одет?

Стокес сощурил глаза, «вспоминая».

* Чего тянешь? - не выдержал Заринь.

* На нем было серое пальто. В сапогах. На голове серая шляпа.

* Какого роста?

* Он выше меня. Худой как жердь.

* Оружие у него было?

* Откуда же мне это знать, господин капитан?

* Не врешь? - свирепо уставился Заринь на Стокеса. - А то смотри у

меня.

* Упаси бог, господин Заринь. Истинная правда, - перекрестился

Стокес.

* Назад! Пошли!

Стокес смотрел на удалявшихся в лес карателей, трясущейся рукой вытер лицо, на котором выступили крупные капли пота.

________________

HAT. Лес.

Полковник Карклинь. Капитан Келлер. Начальник полиции Заринь. Хозяин хутора Имант Сормулис.

Цепи карателей - легионеров полка Карклиня, полицейских прочесывали лес огнем автоматов, винтовок, простреливали густые кустарники, места, чем-то вызывавшие подозрение, врывались в дома, проводили обыски, хватали людей и тут же проводили допросы под угрозой оружия, расстрела.

Полковник Карклинь на опушке леса наблюдал в бинокль, как действовали его легионеры. Перед ним на походном столике стояла бутылка с коньяком, закуски. Он изредка пил коньяк, закусывал.

Заринь и Келлер подвели к нему крестьянина.

* Господин полковник, - докладывал Заринь, - это хозяин хутора Имант

Сормулис. Он обнаружил в лесу парашют, грузовой мешок и сейчас он

сознался, что сообщил Зариню через неделю после того, как обнаружил

парашют и мешок.

* Почему неделю молчал? Тебя спрашиваю? - строго прозвучал вопрос

Карклиня.

* Хотел сам снять парашют, мешок и всё забрать себе, - докладывал

Келлер. - Говорит, шелк парашюта пригодился бы в семье, да и продукты

грузового мешка были бы не лишними.

* Неделю молчал? - достал Карклинь пистолет из кобуры.

* Виноват я, господин полковник. Виноват, - опустился Сормулис на

колени перед Карклинем.

* За неделю парашютист бог знает куда ушел, а ты молчал? - свирепел

Карклинь. - Парашютиста видел?

* Нет, не видел. Виноват я перед вами, господин полковник. Нужда,

голод заставили. У меня семья, дети. Их кормить и одевать надо. Вот я и

хотел...

* Свинья ты, а не латыш. О семье думал? О Латвии забыл? Советскому

парашютисту помог скрыться от нас!

Карклинь оттянул кожух пистолета.

- Не стреляйте, не убивайте меня, господин полковник. Пощадите!

Жену, детей пощадите! Умоляю вас!

Слезы боли и отчаяния катились по щекам Сормулиса. На коленях он двинулся к Карклиню. Раздался одиночный выстрел пистолета. Обмякшее тело Сормулиса конвульсивно вздрогнуло и медленно свалилось на бок.

- Убрать его, - приказал Карклинь Зариню и Келлеру, и те быстро

отволокли окровавленное тело расстрелянного латышского крестьянина.

Карклинь налил коньяк в бокал и жадно выпил.

Диктор

Полковник Карклинь Бруно Петрович, родился в 1900 году в Латвии. Латыш, потомственный дворянин. Образование высшее. Окончил военную академию в Германии. До мая 1940 года командовал полком латышской армии. С восстановлением советской власти в Латвии ушел в подполье, занимался подготовкой военных кадров к свержению советской власти в Латвии. В мае 1941 года арестован за антисоветскую деятельность, освобожден из тюрьмы немецкими оккупационными войсками. Немцами назначен командиром полка латышского легиона СС. Активный участник карательных экспедиций легиона по борьбе с партизанами в Белоруссии и Смоленской области. Награжден «Железным крестом». Агент немецкой разведки «Абвер» и имперской службы безопасности РСХА.

ИНТ. Дача полковника Карклиня. Карклинь. Адмирал Редель. Пепфер. Илона Таубе. Мейер.

Вечер был в той стадии, когда громкие разговоры, плохо контролируемый, несдержанный смех эхом раздавались по дому. Веселились, ожидали артисток, подтрунивали над Карклинем. На столе, у прибора адмирала Ределя, лежали клыки кабана, убитого им на охоте.

* Не скрою, господа, хвалился адмирал, - охота - это моя страсть. В

молодости я не являлся на свидания с женщинами и уходил в лес на охоту на

кабана. О, вы не представляете, что такое охота на кабана!

* Извините, господин адмирал, - прервал его Карклинь, - в моем лице

вы имеете именно такого охотника. Я теряю сон, спокойствие, когда какая-то

внутренняя сила потянет на охоту. Охота на кабана - это невероятное

состояние. Передать его невозможно. Надо пережить, чтобы понять, что это

такое.

* Господа, - пошутил Пепфер, - может быть, создадим общество

охотников на кабана Курляндии? Руководителем изберем уважаемого

полковника Карклиня.

* Не возражаю, сочту за честь, - согласился Карклинь.

* А однажды, господа, - продолжал Редель, - на охоте я спас жизнь

рейхсминистра Геринга.

* Геринга? - раздалось несколько изумленных голосов.

* Да, рейхсминистр Геринга, - ответил самодовольно Редель. - Мне

вообще везло на знатных охотников. Я охотился с гросс- адмиралом

Деницем, адмиралом Канарисом, Борманом. Чудесные охотники!

* Господин адимрал, - напомнил Мейер, - как же вы спасли жизнь

рейхсминистра Геринга? Интересно послушать.

* Это было в восточной Пруссии. Совсем рядом. Мы лежали в засаде на

кабаньей тропе, по которой пошло с десяток животных. Вел их огромный

секач. Вы знаете, господа, что такое секач?

* Это таран. Это танк. Это страшная сила, - вставил Карклинь.

* Именно страшная, ужасная сила, - подтвердил Редель. - И, можете

себе представить, секач, видимо, почувствовал наше присутствие,

остановился на тропе, прислушался. И вдруг ринулся на нашу засаду. Несся

он с нарастающей силой прямо на то место, где лежал в засаде рейхсминистр

Геринг. Я раньше других оценил опасность и уложил разъяренного зверя в

десяти метрах от Геринга.

* И что рейхсминистр? - поинтересовался Ирбитис. - Отблагодарил?

Вы спасли ему жизнь!

* Мы выпили с ним по бокалу вина за братство. Это выше всех других

благодарностей.

* Поздравляем господина адмирала и по-доброму завидуем, - заключил

разговор Пепфер. — Однако, где же артистки?

* Будут, - заверил Карклинь.

* Они обманули вас, полковник, - посмеивался Мейер. - Вы не сумели

их упросить. К женщинам надо иметь подход, а вы, как командир полка на

плацу: «Становись! Равняйсь! Шагом марш!»

* Женщины есть женщины, - философски изрек Редель, осушая бокал с

вином.

У дачи Карклиня остановилась машина, послышалось женское щебетание, сдержанный женский смех.

- Господа, да будет вам известно, что хозяин дома слов на ветер не

бросает, - удовлетворенно произнес Карклинь и отправился встречать

артисток.

Какое-то время спустя под одобрительные возгласы и аплодисменты он появился в зале, сопровождая Илону и Лайму. Хлопнули пробки бутылок шампанского в руках Мейера и Браухича, пенными струями ударив в подставленные бокалы.

- Господа, - торжественно объявил Карклинь, - я имею честь

представить вам популярную в нашем городе певицу, очаровательную Илону

Таубе и великолепную артистку балета, любимицу публики Лайму Приеде.

Они любезно согласились разделить с нами дружеский вечер и подарить

несколько песен и танцев.

- За наших прелестных женщин, за их щедрый талант и успех, -

провозгласил Мейер, подавая Илоне и Лайме бокалы с шампанским.

За окнами прозвучал салют. В небо взмыли разноцветные ракеты, разрывая ночную тьму.

* Это в вашу честь, дорогие женщины, от имени войск гарнизона, -

объявил Браухич, вызвав очередную волну аплодисментов.

* Прошу милых женщин к столу, - предложил Карклинь. - Отведайте

угощения. Советую обратить внимание на особым образом приготовленную

свинину дикого кабана, которого вчера убил адмирал Редель. Это сорок

девятый кабан в его охоте. Как видите, клыки секача перед его прибором.

* Сорок девятый кабан? — спросила Илона, устремив восхищенный

взгляд на Ределя.

* Сорок девятый, - подтвердил Редель не без гордости. - Хотите,

открою секрет?

* Хочу. Я вообще люблю секреты.

* Полковник Карклинь заранее оповестил меня о сегодняшнем вечере, о

вашем присутствии и я решил преподнести вам подарок - свежее мясо

дикого кабана и вот клыки секача. Они ваши, дорогая Илона.

Последние слова Ределя заглушили аплодисменты, возгласы одобрения.

* Благодарю вас, господин адмирал, - стесненно отвечала изумленная

Илона. - Право, все так неожиданно. Не знаю как ответить, что сделать в

знак благодарности.

* Ответить песней, - подсказал Ирбитис.

* Если возможно, то что-нибудь этакое, - попросил Карклинь.

* Для «что-нибудь этакое» нужен аккомпаниатор, - ответила Илона,

подходя к роялю.

* Может быть, для этой роли подойду я? - спросил Редель.

* Вы? - удивилась Илона.

* Надеюсь, музыкальная консерватория что-то дала мне? — сказал

Редель. - Что будем исполнять? Возможно, «Хабанеру»?

* С радостью, - ответила Илона.

Песни, тосты, выпивки сделали свое дело. Люди стали вести себя проще, доступнее в обращении. И когда Илона пела «Сказки венского леса» И. Штрауса, Мейер обратился к Лайме:

* Подарите мне этот вальс, Лайма.

* С удовольствием, - ответила она.

Профессиональное мастерство танцовщицы дополнило старание Мейера и вальс получился зрелищным, настолько красивым, что присутствующие поддерживали Мейера и Лайму аплодисментами.

* Какая прелестная пара, - шептал Карклинь адмиралу Ределю. - Вы не •

находите?

* О, да. Молодость, дорогой Карклинь, всегда брала верх над

старостью. Смиритесь, дорогой мой друг. Они прекрасны. Вы правы.

* Может быть, это их судьба свела? - проговорил Карклинь.

- Жизнь покажет, - ответил Редель.

Кабинет Мейера. Мейер. Берман.

* Берман, - спрашивал Мейер, - что представляет собой танцовщица

варьете Лайма Приеде? Я давал вам ранее поручение заняться этим

заведением.

* В связи с чем она вас интересует? Возникли подозрения?

* Ее и Илону Таубе «полюбили» наши адмиралы и полковники.

Приглашают на свои мальчишники.

* Мне кажется, в этом плане она опасности не представляет.

Откровенно говоря, это взрослый ребенок, за которым еще нужен

родительский присмотр.

* А точнее?

* Родилась в 1923 году в Риге. Латышка. Семья среднего достатка.

Окончила гимназию, пыталась поступить в балетную студию оперного

театра. Конкурс прошла, но в студию не приняли. Видимо, родители не

смогли дать, кому следует.

* Как оказалась в варьете?

* В варьете пошла, чтобы набраться опыта, заработать на жизнь.

Мечтает только о театре. Мнит себя балериной балета.

* Связи, знакомства?

* Нежелательных нет. Вне политики. Ею заняться?

* Нет. Не надо.

13. HAT. Берег реки. Авотиньш. Визулис.

Они встретились на берегу Венты, где еще до войны часто ловили рыбу. Визулис пришел с удочкой, червями, приманкой. По-хозяйски неторопливо расположился, закинул удочку, достал трубку, набил ее табаком. И только после того, как выпустил облачко дыма, оглянулся по сторонам. Авотиньш вышел из укрытия. Визулис поднялся ему навстречу, и они радостно обнялись, тиская друг друга.

* Живой! Живой! - приговаривал Визулис, словно захмелев от радости.

* Живой, - отвечал Авотиньш. - Как видишь, живой.

* Вот встреча! вот встреча! - повторял Визулис. - Кто бы мог подумать!

Не верится, черт возьми, что ты здесь, что тебя обнимаю.

Они опустились на берег и, уняв волнение, приумолкли, словно не знали, как приступить к тому главному, ради чего встретились.

* Ну, с чем прибыл? - спросил Визулис. - Какие новости принес?

Авотиньш с ответом не торопился. Помедлив, он пристально посмотрел в

лицо Визулиса, спросил:

* Тебе верить можно?

Визулис вздрогнул, внезапно ударенный столь неожиданным и жестоким вопросом, ответил:

- Не стану скрывать, когда шел сюда, думал. Как отнесешься ко мне.

Поверишь ли, ведь ты, надо полагать, появился здесь не случайно?

Авотинып не ответил и Визулис продолжал:

- Шел, волновался. Успокаивал себя тем, что раз позвал, то значит,

веришь. Понимаю, что сейчас и в друге сомневаешься. Все стало сложным.

Но я из тех, кто меняет однажды избранный в жизни курс.

Нервно передвинул в зубах мундштук трубки, сделал затяжку, продолжил твердо, убежденно:

- Скажу кратко, что верность советской власти не растерял, на меня

можешь рассчитывать.

Снова нервно передвинул в зубах мундштук трубки, задымил густо.

* Благодарю, Янис, - мягко произнес Авотинып. - Иного ответа не

ожидал. С чем пришел, спрашиваешь? С ответственным заданием советской

власти.

* Я так и подумал. Значит возвратилась в Латвию советская, народная

власть, - оживился Визулис.

* Рассчитываю на твою помощь.

* Говори, спрашивай. Все, что интересует тебя, расскажу.

* Кто в Виндаве начальник гестапо и контрразведки СД?

* Штурмбанфюрер СС Мейер.

* Что он собой представляет?

* Сталкиваться с ним не приходилось, но люди отзываются о нем

двойственно. С одной стороны — интеллигент, хорошо поет, танцует.

Общителен в немецких кругах, руководителях города. С другой стороны -

жесток, способен родного отца бросить за решетку. Законченный нацист.

Имеет любовницу Лайму Приеде.

* А в контрразведке СД кого знаешь?

* Следователя Гунара Бриедиса. Прибыл он из Риги. Из богатой семьи,

которая многое потеряла в июне 1941 года, когда в Латвии восстановили

советскую власть. Озверел. Своих же латышей допрашивает под пытками.

Отпетый фашист. Надежного следователя подобрал себе Мейер.

* Такой, наверное, сам явился со своими услугами. Как же? От

советской власти пострадал. Если не сам лично, так родители. Озлоблен на

советскую власть, коммунистов. Как раз то, что и надо фашистам.

День клонился к вечеру и Авотинын подвел итог встречи.

- Таким образом, меня и советскую разведку интересует все, что

происходит в порту. Ты - капитан буксира и лучше других это знаешь.

Каждый приход и выход транспортов и боевых кораблей должны быть под

твоим контролем. День, время выхода, порт назначения - вот что я должен

знать, и лучше заранее. Связь через Аню - мою сестру, а ныне твою жену.

Пусть она твои сообщения доставляет и прячет в тайник под кручей у трех

елок. Она это место знает с детства. И вот еще что. Роберта Авотиныпа здесь

нет. Есть Миша. Понял?

* Как не понять? Все понял. Миша.

* Ну, с богом, Янис. Успеха тебе, - пожелал Авотиныи, обнимая на

прощание Визу лиса.

Кабинет адмирала Ределя. Редель. Круминь. Визулис.

Шла планерка.

* Надо повысить оперативность и четкость в работе, - говорил Редель. -

Нарушение режима порта буду рассматривать, как саботаж и преступление

перед Германией. Господин Круминь, я крайне недоволен вашей работой. Вы

запаздываете с подачей горючего кораблям и транспортам.

* На базе нет горючего, господин адмирал, - объяснил спокойно, с

достоинством Круминь.

* Это не оправдание. Извольте вовремя подать заявку и горючее на базу

будет доставлено.

* Заявки поданы. Горючего нет, господин адмирал. Все горючее, как

мне стало известно, подают в Либаву боевым кораблям.

Редель уставил на него недовольный взгляд, ответил жестко:

* Обеспечивать корабли и транспорты - это ваша обязанность,

господин Круминь. Так постарайтесь выполнять эту обязанность так, чтобы

не вызывать моего недовольства.

* Я вас понял, господин адмирал, - ответил Круминь.

* Господин Визулис, завтра в двенадцать ноль-ноль подать буксир

«Пайя» к плавбазе Р-12. вывести его в море и немедленно вернуться в порт.

Задание на дальнейшие работы получите в диспетчерской службе.

* Слушаюсь, господин адмирал. Будет исполнено, - ответил Визулис.

ИНТ. Кабинет адмирала Трибуца. Адмирала Трибуц. Семенов.

В приемной командующего Краснознаменным Балтийским флотом появился капитан первого ранга Семенов.

* Доложите командующему, - попросил он адъютанта командующего, -

что у меня срочная информация. Прошу принять с докладом.

* Адмирал Трибуц разговаривает по телефону «ВЧ» связи с

главнокомандующим военно-морского флота адмиралом Кузнецовым, -

ответил адъютант. - Придется подождать, товарищ капитан первого ранга.

Адмирал Трибуц разговаривал с Главкомом ВМФ адмиралом Кузнецовым.

- есть, товарищ главком. Есть... Да, да. Все хорошо понимаю.

Готовиться? Есть готовиться. Мы это предусмотрели. Уже кое-что сделали...

Заявки на пополнение оружием, боеприпасами подали... Пока не поступили,

ждем. Разведку противника проводим постоянно. В этом нам успешно

поможет контрразведка НКВД «Смерш» флота. А как же? Получаем информацию. Что? Считаете важным наладить разведку Виндавы и Либавы? Есть. Понял. В район Виндавы и Либавы контрразведчики направили своего хорошо подготовленного офицера.Есть... Есть... Все понял, Николай Герасимович. Что? Беречь людей? Есть беречь людей. Всего доброго, товарищ главком.

Трибуц положил трубку и какое-то время сидел неподвижно, осмысливая разговор с Кузнецовым. В кабинете неслышно появился адъютант.

* Товарищ командующий, - доложил он, - начальник контрразведки

капитан первого ранга Семенов прибыл со срочным докладом.

* Просите, - приказал Трибуц, поднимаясь из-за стола и направляясь к

двери, в которой уже появился Семенов.

* Здравия желаю, товарищ адмирал, - поприветствовал он Трибуца.

- Здравствуйте, здравствуйте, Алексей Иванович, - ответил Трибуц. -

Проходите. Проходите к карте, - пригласил он к оперативной карте,

расстеленной на большом столе. - Я только что разговаривал с Главкомом

адмиралом Кузнецовым. Главком и его штаб придают особое значение

разведке портов в Виндаве и Либаве.

* На Балтике назревают важные события? - спросил Семенов.

* Догадливый вы, Алексей Иванович, - ответил Трибуц.

* Профессиональное чутье, - отшутился он, почувствовав хорошее

настроение Трибуца.

* Вы правы, Балтика действительно обретает на данном этапе войны

особое значение. Вот почему военный совет флота и я, как командующий,

просим вас, Алексей Иванович, еще раз обратите пристальное внимание на

снабжение немцами своих гарнизонов на островах Моонзундского

архипелага, - подчеркнул Трибуц.

* Задача ясна, товарищ командующий, - ответил Семенов.

* Как действует в районе Виндавы наш Миша?

* Осваивается. О себе сообщает скупо. О трудностях вообще не

упоминает, хотя они, разумеется, есть.

* Молодец! Передайте ему от меня большой привет. Что у вас?

Докладывайте.

Семенов вынул из папки радиограмму Авотиныпа, передал Трибуцу.

«В Виндавском порту, - читал Трибуц, - находится восемь транспортов, четыре сторожевых корабля, две подводные лодки, один эсминец, плавбаза Р-12, восемь тысяч тонн водоизмещения с военным снаряжением, минами, торпедами, авиабомбами, двадцатью танками. На борту около сотни офицеров, которые направляются в свои части после госпиталей, с мест отдыха. Миша».

* Начало положено, - отметил адмирал, ознакомившись с

радиограммой. - Я доволен.

* Обратите внимание, товарищ командующий, завтра выходит на

Сааремаа плавбаза Р-12. Есть прямой смысл уничтожить ее. Это необходимо

как с точки зрения нанесения урона противнику в личном составе, так и моральной поддержки Миши. Это придаст ему уверенности.

* Понимаю. Понимаю, - мерил Трибуц взглядом по карте расстояние от

Ленинграда до Виндавы. - Найдут ли летчики плавбазу? На море сейчас

туман, видимость плохая. Задача сложная.

* Должны найти, - не отступал Семенов, рассеивая сомнения Трибуца. -

Сейчас немцы в районе Виндавы чувствуют себя в безопасности. Пока мы их

там не тревожили, не топили, и, надо полагать, плавбаза из Виндавы пойдет

прямым курсом на Сааремаа. По предварительным расчетам, ее можно будет

обнаружить и уничтожить вот в этом квадрате, - показал на карте.

* Уже и расчеты произведены? - улыбнулся Трибуц, понимая желание

Семенова реализовать данные Миши.

* А как же, товарищ командующий? Я предварительно советовался с

начальником штаба и командующим авиацией флота.

* И что они?

* Согласны.

* Вижу, мне остается дать «Добро»?

* Так точно, товарищ командующий.

- Я отдам приказ потопить плавбазу, - пообещал Трибуц.

Когда Семенов вышел, Трибуц набрал телефон командующего

авиацией, сказал:

* На уничтожение плавбазы Р-12 направьте два экипажа. Почему два?

Вылет ответственный, сложный. Не исключаю, что плавбазу немцы будут

охранять. Да и надежнее.

* Есть, направить два экипажа, - раздалось в трубке.

Порт. Буксир «Пайя». Визулис. Рулевой матрос.

Заведен буксирный канат на плавбазу Р-12. в рубке буксира «Пайя» Янис Визулис и рулевой матрос. В черном, тщательно отутюженном костюме, белой рубашке с черным галстуком. Визулис выглядел парадно, собранно. Он посматривает на часы. Двенадцать. Пора буксировать, но такой команды с плавбазы не поступает. Визулис нервно раскуривает трубку, бросает рулевому:

* Что они там уснули? Уже время.

* Да, не похоже на немцев. А ты-то чего волнуешься? Подождем. Дадут

команду - потянем.

* Я не волнуюсь, - попыхивает дымом трубки Визулис. Напряжение с

его лица не сходит.

Двенадцать часов пятнадцать минут. Визулис нетерпеливо ходит по рубке.

* Задерживаемся. Посигналить, что ли?

* Не надо, - советовал матрос. — Еще обидятся.

* Что-то, видно, случилось. Интересно, что?

* Не знаю. Да не ломай ты голову по этому поводу. Говорю же, дадут

команду - потянем.

* Это верно, - соглашался Визулис, но тревожные мысли не оставляли

его.

Диктор.

«Что произошло? - думал Визулис. - Что-то не ладится на плавбазе? Или каким-то образом немцы узнали, что о выходе транспорта в море известно русским? Поэтому они и тянут время? Нет, этого не может быть. А может быть по каким-то соображениям отложили выход? В таком случае я и Авотинып будем выглядеть в глазах командования дезинформаторами! Этого только не хватало!» Он несколько раз нервно затянулся дымом трубки, закашлялся.

Двенадцать часов тридцать минут. От пирса отошел катер с двумя матросами и офицером на борту.

* К нам, - показал матрос на катер. - Зачем? Такого никогда не было.

Не доверяют?

* Посмотрим. Скажут, зачем идут, - ответил Визулис. Он дымил

трубкой, пристально следил за катером. С катера на палубу буксира

спрыгнули офицер и матросы, торопливо направились в рубку. Рядом с

Визулисом встал офицер, с рулевым - матрос.

* Что это значит, господин офицер? - спросил Визулис. - До сих пор

мы сами...

* Начинайте буксировку, - прервал его офицер. - И делайте, что я вам

прикажу.

Визулис поворачивает ручку телеграфа на «Малый вперед». Натягивается буксирный канат, и плавбаза медленно отваливает от пирса.

* Головой отвечаете, капитан, - напомнил офицер.

* Знаю, - сказал Визулис и повернул ручку телеграфа на «Полный

вперед».

Натужно гудели двигатели буксира. Матросы и офицеры высыпали на палубу базы прощаться с немногочисленной группой женщин, стоявших на набережной.

«Самый полный вперед» - повернул Визулис ручку телеграфа. -Опасность, если она и была, - миновала.

Море штормило. Низкое пасмурное небо обрушило на буксир и плавбазу густой, холодный дождь. Маяка не было видно. До него надо было еще идти, но с Р-12 поступила команда: «Отдать буксирный конец!». Выполнив команду, Визулис развернул буксир на Виндаву.

Землянка командира полка Барсова. Полковник Барсов. Капитан Беланович. Старший лейтенант Простое. =

В землянке командира полка полковника Барсова командиры торпедоносцев капитан Беланович и старший лейтенант Простов. На стене землянки карта Балтийского моря.

* Вы открываете новую страницу в истории боевой деятельности полка,

вылетаете в центральную часть Балтики, - наставлял летчиков Барсов.

Указкой он показал на карте центральную часть, как бы отсек ее от северной,

В северной части мы, как у себя дома. Все или почти все знаем. А вот

центральную надо серьезно осваивать. Вам первым выпала эта нелегкая

задача. Три часа полета в один конец, поиск цели, бой и столько же обратно.

Нелегко будет.

* Задание выполним, товарищ полковник, - заверил Беланович. - Какая

цель? Что топить будем?

* Плавбазу Р-12. Она выйдет из Виндавы на остров Сааремаа, -

прочертил на карте путь плавбазы указкой. - Ваша задача перехватить и

потопить ее. Посылаем два экипажа.

* Надежнее, - вставил слово Простов.

* Догадлив старший лейтенант. Хвалю за смекалку, но лучше слушай.

Говорить будешь, когда вернешься с победой. Тогда я тебя обязательно

послушаю.

* Виноват, товарищ командир, - ответил Простов.

* Первый вылет. Вдвоем сподручнее. А затем адмирал Трибуц не

исключает, что плавбаза пойдет под конвоем боевого корабля. Понятно,

старший лейтенант?

* Понятно. Задача ясна.

- Разрешите выпонять? - спросил Беланович.

Выполняйте. Жду с победой.

Небо. Самолет.

Старший лейтенант Простов. Старший лейтенант Киреев. Капитан Беланович. Стрелок-радист Лемешев.

Гудят моторы. За штурвалом самолета старший лейтенант Простов, рядом штурман старший лейтенант Киреев.

* Ни черта не видно, - недовольно ворчал Киреев. - Ну и погодка. А

Барсов говорил солнышко. Неужели и в районе поиска цели будет такая?

* Поживем - увидим, долетим - узнаем, - ответил неопределенно

Простов. Он безотрывно наблюдал за ведущим, тенью маячивший в

спрессованной облачности. - А ты смотри, штурман. Ведущий ведущим, но и

ты не смей просчитаться.

* Командир, подходим к району поиска противника.

* Где ведущий?

* Впереди. Едва виден в облачности. Пошел на снижение.

На приборной доске под стрелкой высотомера поразительно быстро менялись цифры: 1500, 1200, 1000, 500, 200, 100 метров. Туман непроницаемой завесой стелился по курсу.

- Вот тебе, бабушка, и Юрьев день, - послышался недовольный,

озабоченный голос Киреева. - Нам только не хватало такой завесы у воды.

- Без паники, штурман. Облачность пробьем, - успокаивал его

Простов. - Не за тем же летели, чтобы ни с чем назад вернуться. Плавбазу

найдем. Она - не спичечный коробок.

Медленно отпуская штурвал, Простов вслед за Белановичем опускал торпедоносец ниже, надеясь увидеть море.

- Вышли в заданный квадрат, - доложил Киреев.

Беланович осторожно пошел на снижение и Простов - за ним. Какое-то время шли как в разреженном, просветленном тумане и вдруг Киреев радостно доложил:

* Вижу море! Туман словно оборвался!

* Вижу транспорт и сторожевик! - доложил воздушный стрелок

Лемешев со своего боевого поста в хвосте самолета. - Цель за нами слева,

километрах в пяти.

* Транспорт и сторожевик? - уточнил Киреев.

* Так точно, товарищ старший лейтенант.

* Цель за нами слева, - доложил Простов Белановичу.

Простов заложил крутой вираж, выводя самолет для атаки. Летели уступом. Впереди Беланович, в ста метрах за ним Простов. Сторожевик с транспортом ощетинились огнем зенитных орудий, крупнокалиберных пулеметов. Начался короткий бой.

- Дистанция восемьсот метров, - отсчитывал Киреев срывающимся

голосом.

Простов вел торпедоносец в атаку без маневра, навстречу огненной завесе. Для маневра уже не было времени.

- Дистанция шестьсот, - отсчитывал Киреев.

Идя уступом, Простов боковым зрением видел, как отделилась от самолета Белановича сигарообразная торпеда и при падении взметнула на море фонтан сверкающей пены. Затем на поверхности воды появился ее след в виде пузырчатой нити, нацеленной на сторожевик. Пальцы Простова словно прикипели к штурвалу, сердце ошалело билось. Было видно, как внизу в панике метались по палубе немцы.

- Дистанция четыреста, - звонко раздалось в шлемофоне. И тут же: -

Бросил!

Самолет качнуло. Почувствовав облегчение от тяжелого груза, он рванулся вверх, к спасительным облакам.

- Торпеда пошла! - прокричал Лемешев, который лучше видел

результат боевой работы экипажа. Он сметал огнем пулемета метавшихся по

палубе немцев.

Два мощных взрыва последовали один за другим с коротким интервалом.

Управление порта. Кабинет адмирала Ределя. Адмирал Редель. Дежурный офицер.

Дежурный офицер управления порта поспешно вошел в кабинет Ределя и встревожено доложил:

* Господин адмирал, плавбаза Р-12 и сторожевик торпедированы

русскими самолетами и терпят бедствие.

* Где? Район? - резко спросил Редель и направился к карте.

* Вот в этой точке, - показал офицер. - Плавбаза с офицерами и

матросами на борту вышла из порта не в двенадцать, а в двенадцать

тридцать.

* Почему?

* По техническим причинам, господин адмирал. Была обнаружена

неисправность в рулевом управлении. Кроме того, ждали подход

сторожевика из Либавы.

* Так, - нетерпеливо молвил Редель. - Далее?

* В тринадцать сорок пять радиостанция плавбазы сообщила о

нападении русских торпедоносцев.

* Торпедоносцев? - уточнил Редель.

* Да, господин адмирал. И через пять минут радист сообщил, что

потоплен сторожевик, торпедирована плавбаза, а еще через пять минут связь

с ним оборвалась.

* Который час?

* Четырнадцать часов десять минут.

* В районе бедствия плавбазы и сторожевика, - показал Редель на

черную отметку - круг на карте, - немедленно послать все спасательные

средства, которые есть в порту ... и еще... пригласите ко мне

штурмбанфюрера Мейера.

HAT. Причал. Визулис. Рулевой матрос.

Тревожно гудели гудки пароходов в порту. Один за другим уходили в море спасательные корабли: буксиры, самоходные баржи, мелкие суда. В их числе был и буксир «Пайя».

На лице Визулиса блуждала плохо скрываемая улыбка. Он энергично повернул ручку телеграфа на «Самый полный», сказал рулевому матросу:

* На курсе не вилять. Надо спасать немцев.

* Есть не вилять на курсе, - ответил матрос, хитровато посмотрев на

Визулиса.

. Машина Мейера. Управление порта. Кабинет Ределя. Адмирал Редель. Мейер.

На бешеной скорости мчалась по городу легковая машина. На заднем сидении находился Мейер. Машина подкатила к зданию порта. Мейре энергичным шагом одолел ступени лестницы на второй этаж, появился в кабинете Ределя.

________________

* Хайль Гитлер! - провозгласил он громко.

* Хайль, - ответил Редель, сухо предложил: - Прошу к карте, господин

штурмбанфюрер.

Когда Мей ер подошел к карте, продолжил недовольно:

* Я не имею права, господин штурмбанфюрер, вмешиваться в дела

гестапо и контрразведки СД. Это ваше дело. Нет? Но когда русские топят

наши боевые корабли и военные транспорты, которые выходят из Виндавы,

то я как командир базы вправе позволить себе обратить на это весьма

печальное обстоятельство ваше личное внимание, господин штурмбанфюрер.

* Извините, но я так торопился по вашему личному приглашению, что

не успел принять доклад моей службы о положении дел на базе и на море.

Редель смягчил голос, отвечал, тыча в черный кружок на карте.

- Полчаса, назад в этой точке русские потопили плавбазу Р-12, на

которой находились военные грузы, танки, сто офицеров, возвращавшихся в

свои части из госпиталей. Все это перевозилось для пополнения войск и

кораблей Моонзундского архипелага. Потоплен также сторожевик охранения

плавбазы. Вам это ни о чем не говорит?

Диктор.

Мейер безмолвно смотрел на карту. До сих пор он полагал, что принимал необходимые меры, обеспечивавшие скрытность и безопасность морских перевозок, и был доволен тем, что с июня 1941 года не отмечал утечки сведений об этом к русским. Но даже если какая-то информация и могла уйти к ним, то не было данных, чтобы, они ее реализовали. Конечно он понимал, что сделать это, когда восточный фронт так далеко отстоит от Виндавы, а Балтийский военно-морской флот зажат в Финском заливе нелегко. Уничтожение кораблей, о котором говорил Редель, наводило его на неприятные размышления.

- Я далек от вашей службы, - продолжал Редель. - Но когда тонут

транспорт и сторожевой корабль, в пучине моря гибнут офицеры и матросы

фюрера, я позволю себе размышлять, искать причины случившегося.

Надеюсь, вы разделите мое мнение, что русские не станут посылать без

специальной цели свои торпедоносцы на такое расстояние. - Указкой

прочертив на карте линию от Ленинграда до Виндавы, Редель продолжил: -

Барражировать в воздухе могут только истребители, отыскивая самолеты

противника. Торпедоносцы, как правило, получают конкретные задания.

Таковы особенности этого вида авиации. Отсюда я позволю себе сделать

вывод, что о выходе в море нашей плавбазы и сторожевика русских

информировал кто-то из Виндавы. - Голос Ределя вновь зазвучал резче. -

Если дело и дальше пойдет таким же образом, то, надо полагать, русские

будут своевременно осведомлены и о маршрутах наших боевых кораблей!

Кто это делает? На этот вопрос ответ должна дать ваша служба, господин

штурмбанфюрер. И чем быстрее, тем лучше.

Диктор.

Мейер понял, что Редель всю вину за гибель кораблей пытается свалить на СД, чтобы самому выйти из воды сухим. Видимо, эти свои

________________

Вторая серия

________________

28. Порт Виндава. Буксир «Пайя»

Визулис. Рулевой матрос.

С приспущенными флагами возвращались в порт спасательные суда, что означало «На борту покойник». На палубе буксира «Пайя» лежало пять выловленных в море трупов немецких офицеров. У них словно в почетном карауле застыли два немецких матроса.

В рубке буксира с трубкой во рту, попыхивая дымом, стоял Визулис.

- Здорово их разделали русские, - мельком взглянув на Визулиса,

сказал рулевой матрос.

У пирса в порту стояли спасательные суда. С них по трапам сносили и укладывали в ряд на причале выловленные в море трупы офицеров. У склоненных знамен, охраняемых знаменосцами, в глубокой печали стояли Редель, Мейер, Ирбитис, офицеры порта, Карклинь. Подав короткий гудок, к пирсу подошел буксир «Пайя».

29. Кабинет Мейера.

Мейер. Его заместитель Берман. Следователь Бриедис. Полковник Карклинь.

В кабинет Мейера вошли его заместитель, гауптштурмфюрер СС Берман, следователь Бриедис, Карклинь.

* Надеюсь, вам известно, что русские торпедоносцы потопили нашу

плавбазу с боевой техникой, личным составом, офицерами, сторожевой

корабль, - спросил Мейер.

* Известно, господин штурмбанфюрер, - ответил Берман.

* Меня информировал адмирал Редель, - сообщил Карклинь.

* За два с лишним года после оккупации Виндавы это первое нападение

русской авиации на наши корабли. Я хочу обратить ваше внимание господа,

что совершено оно по чьей-то наводке.

Заметив на лицах присутствующих выражение недоумения. Мейер сказал:

* Да, да. Я не ошибся. По чьей-то наводке. Если говорить прямо, а я для

этого и пригласил вас, то надо признать, что в Виндаве начал действовать

русский агент.

* Агент? По наводке? - усомнился Берман. - Но это могла быть

случайность. Война - есть война, - пытался он смягчить вывод Мейера.

* Я не исключаю наводки, - сказал Карклинь. - Но, думается, такой

вывод преждевременный. Надо во всем разобраться. Могут быть и другие

обстоятельства.

* Какие? - поинтересовался Мейер.

* Почему был задержан выход в море плавбазы? Почему опоздал из

Либавы сторожевой корабль? Вопросы есть и еще возникнут, если

разбираться.

* Это вопросы следователя. С ними разберется господин Бриедис. И все

же... Я достаточно размышлял над происшедшим прежде, чем сделать

вывод. Не забывайте, что совсем недавно был обнаружен грузовой мешок

советского парашютиста, которого вы Карклинь, так и не нашли в лесах

уезда. Дорого обошлась Германии Ваша неоперативность Советский

парашютист не ушел из уезда, как вы меня убеждали. Я поверил вам, и, как

вижу, напрасно.

* Ответственность с себя не снимаю и готов отвечать, - покаянно

ответил Карклинь.

* Господа, в Виндаве начал действовал советский агент. Уничтожение

плавбазы и сторожевика - это его визитная карточка.

Над Виндавой раскатисто громыхнул поздний осенний гром. Необычно яркая вспышка молнии полыхнула в кабинете, высветлив суровой решимости лицо Мейера, склоненное над папкой с документами. Он торопливо перебирал их, отыскивая тот, который был нужен в данный момент.

* Бриедис, - сказал он, - вот список латышей, которые поддерживали

советскую власть в Латвии, и русских белоэмигрантов, отказавшихся

сотрудничать с нами. Не исключаю, что кто-либо из них может иметь связь с

русской разведкой или представляет интерес для нее. Арестуйте и

поработайте с ними.

* Господин штурмбанфюрер, они будут арестованы сегодня же, -

ответил Бриедис так уверенно и преданно, будто только и ждал этого

момента.

* Полковник Карклинь, я допускаю, что советский разведчик может

находиться где-то в лесу. В связи с этим приказываю прочесать лес уезда

полком СС. Делайте все, что считаете необходимым для выполнения моего

приказа - расстреливайте, вешайте подозреваемых, жгите их хутора.

Запомните, что фюрер сказал: «Власть в захваченных областях лучше

удержать, если расстреливать каждого, кто косо смотрит».

- Берман, вам необходимо приобрести среди жителей города и в порту необходимое количество агентуры. Заставьте агентов активно работать. Если нужны для этого деньги, то не жалейте их. Деньги имеют магическую силу. Так используйте эту силу в полной мере. Далее. Военный комендант организует круглосуточное патрулирование города. В состав немецких патрулей начальник полиции направляет полицейских-латышей, знающих немецкий язык. Они будут в качестве переводчиков, - окинул взглядом присутствующих, заключил: - Господа офицеры, найти и обезвредить советского разведчика - дело нашей чести. Вы свободны.

Землянка Авотиньша. Авотиныы. Визулис.

* Поздравляю, дорогой Янис, - крепко обнимал Авотинын Визулиса,

поздравляю с первым успехом и, будем надеяться, не последним.

* Я думал, что первым принесу тебе эту новость, но, вижу, опоздал.

* Ты даже не представляешь, какой урон мы нанесли фашистам. Да

что там урон! Мы дали почувствовать, что их спокойной жизни в Виндаве,

безопасности морских перевозок в этой части моря наступил конец.

* Вся Виндава уже знает, что на пирсе в порту немцы сложили

пятьдесят два трупа офицеров и матросов. На моем буксире я доставил пять

офицеров, - довольно рассказывал Визулис.

* А теперь слушай, Янис, - взволнованно просил Авотинып. - Слушай,

что я тебе скажу. Командующий Краснознаменным Балтийским флотом

советский адмирал Трибуц поздравляет нас с тобою с первой победой. Он

объявил тебе, Янис Визулис, благодарность.

Испарина от волнения выступила на лбу Визулиса. Шершавый ком подкатил к горлу. Дрогнувшим сдавленным голосом он спросил:

* Мне, латышу, капитану буксира объявил благодарность советский

адмирал?

* Да, тебе, Янис. За мужество, проявленное при выполнении боевого

задания.

* У русских, - сказал он взволнованно, - в таких случаях, кажется,

отвечают: «Служу Советскому Союзу!» Если и мне, латышу, будет это

позволено, то я отвечу также: «Служу Советскому Союзу!»

* Спасибо, Янис за эти добрые слова. Мы отлично начали, дружище, и

так же успешно должны продолжать нашу работу.

* Я все понимаю, Роберт.

* Вот и хорошо. Сядем, поговорим.

Они опустились на скамейку, которая служила Авотиныпу и кроватью.

* Что нового в городе?

* В городе идут аресты, - печально докладывал Визулис. - Взяли

двадцать человек, которые чем-то помогали Советской власти в сороковом -

сорок первом годах. Немцы устраивают на улицах облавы. Хватают всех, кто

попадет под руку, проверяют документы. Одних отпускают, других,

вызвавших подозрение, отправляют в полицию, гестапо на проверку. Мейер

мстит за гибель кораблей.

Авотинып слушал в глубокой задумчивости, слегка потирал ладонью высокий лоб, словно разглаживал на нем морщины.

* Не только мстит, - молвил он обеспокоено. - Мейер, ищет того, кто

выдал советской разведке информацию о выходе судов в море и поставил их

под удар нашей авиации. - Обратил на Визулиса построжавший взгляд. -

Тебя, Янис, ищет Мейер. И я требую от тебя исключительной осторожности.

Ты сам представляешь, что тебя ждет, если...

* Знаю, Роберт. Все хорошо знаю, но задний ход отрабатывать не стану,

- прозвучал ответ Визулиса. - Я не за тем к тебе пришел, чтобы отбой давать.

Трудностей не боюсь, страха перед Мейером не испытываю. У нас с тобой

одна дорога.

- Ты на людей опирайся. Сам ты немного сделаешь, даже если очень

стараться будешь. Пара твоих глаз, пусть даже очень внимательных, так и

останутся парой. А две пары - больше. А если три, четыре? Каждый шаг

немцев контролировать будут. Не так ли?

Визулис понимающе кивнул.

* У тебя в порту и городе есть надежные люди?

* Есть. Много.

* Много не надо. Нужен бы один, но абсолютно надежный.

* В таком случае - Янис Круминь, - немного подумав, ответил Визулис.

- Заведующий отделом горюче-смазочных материалов порта.

* Что-то не помню такого, что ты о нем знаешь?

* Прибыл из Риги. Близок к Ределю. Из интеллигентной семьи. Отец -

видный врач в Риге. До войны окончил мореходное училище, был капитаном

пассажирского парохода. Ульманис почему-то лишил его командного

мостика, да и немцы дорогу на корабль не открыли.

* Почему?

* Не знаю. Сам Круминь об этом не говорит. С Редел ем внешне

отношения нормальные, но Редель довольно часто резко высказывает

недовольство его работой на планерках. Круминь воспринимает это весьма

болезненно.

* Почему оказался в Виндаве? - допытывался Авотинып, стараясь со

слов Визулиса более точно представить себе Круминя.

* Говорит, подходящей работы в Риге нет, а семью кормить надо. Двое

детей у него.

* Занятно, - размышлял Авотинып над сказанным Визулисом. - В Риге

работу не нашел, а в Виндаве немцы в порту отдел дали?

* Но он их не любит, - защищал Круминя Визулис.

* Откуда это тебе известно? Круминь сам говорил?

* Нет, конечно. Но есть нечто большее, чем слова. Отношение, скажем,

к немцам. Наблюдал за ним. Я заметил его неприязнь к оккупантам. Этого

не передать, Роберт. Это надо видеть, чувствовать.

- Чувство, конечно, дело хорошее, - усмехнулся такому подходу к оценке человека, - но лучше о нем судить по практическим делам.

- Бесспорно.

* Присмотрись к нему повнимательней. Попробуй наладить отношения.

Если он выдаст информацию о семьдесят втором, тогда и судить будем о нем

иначе. Только действуй осторожно, - предупредил Авотинын. - Что еще?

* Думаю, тебя должен интересовать Жанис Крейцберг.

* Жанис? В сорок первом мы уходили с ним с Красной Армией, почему

ты о нем вспомнил?

* Уходил. Это верно, но вот вернулся в начале года. Живет у брата на

хуторе. Неделю назад видел его в городе с Заринем.

* Жанис Крейцберг... Жанис, - размышлял Авотиньш.

Диктор.

Крейцберг Жанис Карлович, родился в 1918 году в Виндаве, латыш, окончил семь классов начальной школы. Работал в порту крановщиком. Активный член социал-демократической партии Латвии, создавал подпольную типографию, изготовлял и распространял революционные листовки. В 1938 году за политическую деятельность, направленную против режима Улъманиса, был арестован и осужден на три года каторжных работ. В июне 1940 года его освободила Советская власть. С июля 1941 года-командир взвода сначала в ополчении, а затем в Красной армии.

* После возвращения домой он начал дружить с волостным

начальством. Часто заходил в полицию, поддерживает хорошие отношения с

начальником полиции Заринем, - говорил Визулис.

* С Заринем?.. Не может быть!

* Так говорят люди. Ты же знаешь, что на хуторах люди друг о друге

знают все. От людского глаза не скроешься.

* В сорок первом, - вспоминал Авотиньш, - на переправе через Даугаву

он разоблачил немецкого диверсанта, переодетого в форму советского

лейтенанта. В бою с немцами воевал храбро. В тяжелом бою под Валкой его

пулемет сразил немало немцев, поднявшихся в рукопашную. С тех пор я

потерял его из виду. Война разлучила. Что же с ним? На чьей стороне он

сейчас? При чем здесь Заринь? Что связывает его с начальником полиции?

Визулис не мешал Авотиныну размышлять вслух.

* Не знаю, Роберт, что и ответить тебе.

* Ну вот что. Крейцбергу обо мне ни слова. Встречаться с ним еще

рано. Желаю тебе, Янис, удачи, - заключил Авотиньш встречу с Визулисом.

В очередной сеанс связи с Центром Авотиньш сообщил: «Вышел на своего давнего знакомого и друга Крейцберга Жаниса Карловича 1918 года рождения, уроженца Виндавы. В 1941 отступали с частями Красной армии вместе. Прошу проверить и сообщить, где он проходил службу, каким образом оказался в Виндаве. Миша».

HAT. Охотничий домик в лесу. Авотиньш. Крейцберг.

На пороге заброшенного охотничьего домика в лесу сидел Авотиньш. Он прислушивался к лесной тишине, ловя каждый звук, и думал о Крейцберге. На экране проходил текст радиограммы Центра: «Проверкой установлено, что Крейцберг Жанис Карлович призван в Красную армию 4 декабря 1941 года. Участвовал в боях под Нарофоминском, где был ранен. После госпиталя окончил фронтовые курсы командиров, получил звание «лейтенант». Командовал ротой 29 пехотного полка 201 дивизии. В боях под Старой Русой 12 июня 1942 года попал в плен к немцам. Выходить на контакт с ним не торопитесь. Сначала проверьте. Руководитель».

- Выходить на контакт с Жанисом не торопиться? — думал Авотиньш. А если надо? Если обстановка требует? И если вера в него не пропала?

Но вот появился и Крейцберг. Шел он уверенно, широкими и твердыми шагами военного человека. По-прежнему строен, подтянут, с неизменной скептической улыбкой, застывшей на тонких губах. Он широко раскинул руки и пошел навстречу Авотиныпу.

* Роберт! Дружище! Здравствуй! - глаза его лучились теплом.

* Здравствуй, Жанис! - сдержанно ответил Авотиньш и протянул руку,

перед которой Крейцберг остановился, как перед преградой. Улыбка на его

лице моментально угасла. Сдержанный, повеявший холодной

официальностью тон Авотиныпа погасил его порыв.

* Дружеские объятия не состоялись, трогательной встречи не

произошло, - с горечью в голосе отметил он и сказал обиженно: - За то, что

руку подаешь, и то спасибо.

* За собой никого не привел? - спросил Авотиньш. - «Хвоста» не

привел?

* Нет. По лесу хожу с девяти утра, а сейчас два часа дня: «хвост» давно

бы обнаружил.

Зашли в домик. Сели за деревянный столик друг против друга. Закурили и молчали. Неприветливый вид Авотиныпа вызывал у Крейцберга гнетущее чувство неловкости.

- Ты хотел меня видеть? Зачем? - нарушил Авотиньш затянувшееся

молчание.

Крейцберг ответил с подкупающей искренностью:

* Я думал помочь чем-то. Все же мы старые друзья-подпольщики.

* Были, - отчужденно прозвучал ответ Авотинына.

* Что это значит, Роберт? В чем дело? Объясни.

- Я объясню. Но сначала ты мне ответь, почему оказался здесь?

Говорил Авотиньш требовательно, не скрывая недоверия. Крейцберг

вдруг взбунтовался.

- Я хотел бы знать, по какому праву ты так разговариваешь со мною? -

спросил он также жестко.

- По праву, которое дала мне советская власть и народ волости. Это он в 1941 году избрал меня председателем волостного комитета. Советскую власть в Латвии латышский народ не отменял и меня мандата председателя волисполкома не лишал, - отвечал Авотиньш. - От имени этой советской

власти я и спрашиваю тебя, Жанис Крейцберг, каким образом ты, лейтенант Красной Армии, оказался не на фронте, где положено тебе быть, а здесь, на хуторе?

* Ты знаешь, что я был офицером Красной армии? Откуда? Ведь я об

этом никому здесь не говорил?

* Я знаю, - подчеркнул Авотинып. - Этого достаточно. Я также хочу

знать, почему ты, коммунист, бывший подпольщик, активный борец за

Советскую власть в Латвии, путаешься с начальником полиции Заринем? Что

у тебя общего с этим предателем латышского народа, фашистским

прихвостнем?

Крейцберг молчал, с ответом не торопился. Он поднялся, подошел к запыленному, затянутому паутиной окошку, через которое едва пробивался свет, тяжело вздохнул, ответил, медленно подбирая слова, будто взвешивая и определяя ценность каждого.

- Перед Советской властью совесть моя чиста. С тобою, Роберт, я буду

предельно откровенным. Да и скрывать мне нечего...

Волнуясь, вновь переживая недалекое прошлое, Крейцберг вел свой рассказ.

- Двенадцатого июня сорок второго года был бой под Старой Руссой.

Для меня он оказался последним. Я командовал ротой. В ней имелось всего

двадцать семь человек вместе с теми ранеными, которые отказались идти в

тыл. Мы обороняли небольшую безымянную высоту. Рано утром немцы

бросили против нас пехоту и несколько танков. Артиллерийский огонь,

который поддерживал атаку, бушевал в наших окопах подобно смерчу. Ко

всему этому еще появились «юнкерсы». Гибли люди, мои солдаты. Какие это

были люди, Роберт! И латыши, которые и власть-то Советскую знали всего

лишь год, и русские, украинцы и грузины. Отдавали за нее свои жизни. Это

были братья!

Крейцберг умолк, обратив подернутый слезой взгляд в пыльное окно.

- В общем, в этом бою меня сильно контузило, - вновь заговорил

Крейцберг. - Я потерял сознание и очнулся в немецком лазарете. Потом были

лагерь военнопленных, рижская, виндавская тюрьмы. Айзсарги и немцы мне

многое припомнили, но все же выпустили под надзор полиции. Теперь

каждую неделю хожу на регистрацию к Зариню. Поверь, я не путаюсь с

Заринем. - Голос его пресекался, нервно задрожал.- Как коммунист

коммунисту заявляю тебе, что Жанис Крейцберг остался верен партии,

Советской власти. На колени перед врагами не стал и не станет!

Взволнованное откровение Крейцберга глубоко запало в душу Авотиныпу, заставило поразмыслить - не проявил ли он излишнюю подозрительность, недоверие к бывшему другу.

* Извини, Жанис, - сказал он растроганно. - Сам понимаешь, я не хотел-

тебя обидеть. - Протянул руку, предложил: - Будем работать вместе.

* Будем, - облегченно вздохнул Крейцберг.

- Кто из партийного и советского актива остался в Виндаве и уезде?

Крейцберг задумался, отвечал раздумчиво, печально:

* К сожалению, Роберт, из актива никого уже нет. Одни ушли на восток

с Красной армией, оставшихся здесь, выловили айзсарги, латышские

легионеры СС. Трагическая участь постигла их в застенках тюрьмы,

либавском концлагере. Беспощадно расправились с ними националисты.

* Да, советскую власть латышский народ не отменял, кое-кто даже

пытался жить по ее законам, но, надо признать все же, что ее нет. Нет и

Латвии, Роберт. Фашисты превратили ее в генеральный округ

рейхскомиссариата «Остланд», которым правят рейхсминистр Германии

Розенберг, группенфюреры СС Дрехслер и Лозе. Тысячи ни в чем не

повинных латышей расстреляли фашисты в первые дни и недели оккупации.

Латыши, так сказать, на своей шкуре почувствовали, что такое немецкая

оккупация. Думаю, они всю жизнь будут помнить эту ужасную трагедию

Латвии. Я видел в Виндаве, как эсэсовцы, айзсарги и солдаты латышского

полка СС полковника Карклиня проводили облаву на жителей города. Они

травили людей собаками, били прикладами винтовок и автоматов, гнали в

порт, чтобы пароходами отправить на работы в Германию.

* Постой, - попросил Авотинып. - Ты говоришь, полковник Карклинь.

* Да. Карклинь.

* Но ведь его в сорок первом году арестовали чекисты на

конспиративном сборище националистов.

* Одни говорят, он бежал из заключения, другие - освобожден из

тюрьмы в Риге немецкими войсками.

* Вот как? - протянул Авотинып. - Кажется, что судьба вновь

сталкивает нас на узкой житейской дорожке.

А Крейцберг продолжал свой печальный рассказ о судьбе Латвии в фашисткой оккупации.

- Оккупация.., - раздумчиво говорил он. - Нет положения более

бесправного и унизительного для человека. Понять это, Роберт, может только

тот, кто хотя бы незначительное время прожил стоя на коленях перед врагом.

На коленях... Иначе жить фашисты не дают. Начали с того, что

промышленные предприятия Латвии объявили военными трофеями. Но разве

Латвия воевала с Германией, чтобы ее достояние объявлять трофеями?..

Государственным языком в Латвии объявили немецкий. Да, да. Немецкий!

Не оккупанты должны учить латышский язык, язык суверенного государства,

а латыши должны были учить язык своих новых хозяев - фашистских

оккупантов. Хочешь жить - забудь язык своих предков. Так то.

Крейцберг возмущенно хлопнул ладонью по столу, встал и принялся ходить по тесной комнате охотничьего домика. Авотинып опустил голову на ладони рук и молчал.

* Безрадостную картину ты нарисовал мне, - заметил Авотинып.

* Хочу предостеречь, что если ты прибыл поднимать народ на борьбу с

оккупантами, создавать партизанские отряды, то будь осторожен. Народ

запуган, подавлен и может за тобой не пойти. Для этого пока не созрели

условия. Лишь победы Красной Армии на фронте могут вселить в латышей

уверенность. Сейчас же над ними витает страх, голгофа.

- Спасибо за добрый совет, - ответил сдержанно Авотинып. - Но я думаю несколько иначе. Будем работать, посмотрим. Время покажет.

Хутор Руллиса. Руллис. Авотиныы. Алиса.

Было около полуночи. В доме Августа Руллиса на хуторе горел свет. При свете настольной лампы Руллис чинил хомут для лошади.

* Черт его знает, где можно купить новый хомут, - незлобиво

поругивался он, обращаясь к жене Алисе, латавшей детские штанишки.

* Сложно все стало. Тяжело жить, - отвечала Алиса. - Ниток и тех не

купить. Ходила в магазин к Таубе. И у него нет. Вот у соседки по хутору

одолжила катушку. На долго ли хватит? Да и отдавать ведь надо. Съездил бы

в Ригу.

* Так меня и пустили туда немцы.

* А если попроситься?

* Тогда в порту. У моряков иностранных купи.

* Как у тебя все просто получается. Съезди в Ригу, купи у моряков. С

работы выгонят. Сейчас сказали буду временно не работать, а потом?.. Чем

кормить вас буду? Сейчас рваные штаны сын носит, а потом хоть голым

бегай?

В окно осторожно постучали.

* Кто там? - спросил Руллис, подойдя к окну.

* Выйди, Август, поговорить надо.

* Кто там? - повторил громче Руллис.

* Выйдешь, узнаешь.

* Не ходи, - проговорила опасливо Алиса. - Не ходи.

Руллис подошел к постели, вынул из-под подушки пистолет, положил в карман брюк.

* Не знаешь же кто, - уцепилась ему в рукав Алиса. - Не пущу.

* Узнаю, не волнуйся. Августа так просто не возьмешь. Да и голос

кажется знакомым. Давно слыхал, но слыхал. Припомнить не могу.

* И все же будь осторожен.

* Хорошо.

Скрипнула дверь и Руллис показался на крыльце, всматриваясь в темную фигуру человека, стоявшего у ступенек.

* Не узнаешь? - спросил Авотинып.

-Нет.

* А ты иди ближе.

Руллис сошел с крыльца, спросил удивленно:

* Авотинып? Это ты, Роберт?

* Я, Август. Разве не веришь?

* Верю-то, верю. Да только откуда появился? Ты же в сорок первом на

восток ушел. И вдруг...

* Вот именно, вдруг. Вернулся, как видишь.

* М-да-а... Вот тебе и стой, Серый. Не ожидал. Не ожидал председателя

волисполкома увидеть. Не боишься? А то ведь немцы за тебя...

* Волков бояться - в лес не ходить.

* Да только немцы страшнее волков, скажу тебе. От волков и отбиться

можно, от немцев нет. И если попадешься, то дорога тебе на виселицу. Это

тебе каждый скажет.

* Знаю. Не пугай.

* Вот как? Зачем же ко мне пришел? Лошадь нужна перевезти что-

либо? Ко мне теперь многие за такой помощью ходят.

Да нет. Еще не разбогател, хозяйством не обзавелся. Перевозить нечего. А помощь твоя действительно нужна. Давай посидим где-то, поговорим.

* Надо бы пригласить в дом, как это заведено у латышей, но там жена,

дети. Серьезный разговор не получится. Если не возражаешь, то на

конюшню. Не маячить же здесь. Еще кто-либо увидит. У немцев глаза и уши,

пожалуй, на каждом хуторе. Друг друга боимся.

* Понимаю. Пойдем, - согласился Авотинын.

На востоке медленно заалела полоска неба, и новый день стал вступать с свои права. Ошалело прокричал петух.

* Вот тебе и стой, Серый, - удивился Руллис. — Уже рассвело, а мы,

кажется, только встретились.

* Мне пора, - забеспокоился Авотинып. Сказал проникновенно: - Не

сомневался в тебе, Август. И рад, что не ошибся. Искренне рад.

* Спасибо за добрые слова, за доверие, - отвечал Руллис. - Я сделаю

все, что возможно. Можешь не сомневаться. Правильно говоришь, настало

время помогать Красной армии бить фашистов. За мной дело не станет. Все,

что узнаю о немцах, буду докладывать немедленно.

* Но дело не только в этом. Надо, чтобы ты был связником.

* Связником? - спросил Руллис, явно не ожидавший такого

предложения.

* Я познакомлю тебя с людьми, которые работают в Виндаве и

собирают для меня сведения о немцах. Выходить из города они не могут -

нет пропусков. А ты каждый день ездишь из города в лес. Будешь забирать у

них информацию для меня.

* А они, твои люди, не подведут?

* Нет, - заверил Авотинын. - Они надежные.

* Тогда согласен, - ответил Руллис. Только с этим придется немного

подождать.

* Почему?

* Видишь ли, немцы временно прекратили работы по вывозу леса на

транспорты.

* Вот как? - разочарованно молвил Авотиныл.

* Но ты не беспокойся, не переживай. На днях я решил обратиться по

этому вопросу к адмиралу Ределю.

* Ределю? А тебя пустят к нему?

* Пустят. Я сыграю этакого рубаху-парня. Вроде дурачка. Такой номер

проходит у меня всегда. Не раз проверено.

* И что? Что говорить Ределю будешь? - не верил Авотинып.

* Буду требовать работу. А как же?

* Думаешь, даст?

* Конечно. Обязательно.

* Тогда действуй. Только делай все с умом. Будь напорист, решителен,

но и корректен. Не сомневайся.

Кабинет начальника полиции. Начальник полиции Заринь, старик Стокес.

В кабинет начальника полиции Зариня вошел Стокес. За столом под портретом Гитлера на стене, сидел мрачный Заринь.

* Здравствуйте, господин начальник, - поприветствовал Стокес.

* Знаешь, зачем я тебя вызвал? - вместо ответа на приветствие спросил

Заринь.

* Скажите, господин начальник, раз вызвали.

* Садись. Разговор может оказаться долгим.

* Спасибо, я постою.

* Ну что ж, дело твое. Можешь стоять, - скривил Заринь губы в

злобной усмешке. - Только одно тебе советую - отвечай правду на мои

вопросы. И не выводи меня из терпения. А то в замке барона Бера есть

глубокие и глухие подвалы. -Понаблюдав за Стокесом, спросил, словно заряд

выпалил: - Ясно?

* Что ж тут неясного, - ответил Стокес спокойно.

* Вот и хорошо, - одобрил Заринь. Поднялся из-за стола, обошел

Стокеса, осматривая его оценивающим взглядом, как бы прикидывая,

насколько он еще способен сопротивляться. Затем остановился перед ним

лицом к лицу и голосом, леденящим душу, спросил, растягивая слова: - Так о

чем ты говорил с Авотиныпем на лесной дороге, а?

Стокес ощутил, как холодная, отвратительная дрожь волнами пошла по телу. Словно смерть прикоснулась к его груди, подбираясь к замирающему от страха сердцу.

* Ну, - промычал Заринь, подталкивая Стокеса к ответу, но тот

безмолвствовал. - Может Авотинын тебе и лошадей обещал из имения

барона Бере выдать? Или земли прирезать? - спросил Заринь, явно издеваясь,

и зашелся ядовитым смехом.

* Господин начальник, - подняв на Зариня безбоязненный взгляд,

ответил Стокес. В голосе его звучала уверенность. Он явно овладел собой. -

Авотиныпа я не видел с июня сорок первого года и встречаться с ним на

лесной дороге не мог. Вам кто-то соврал, а вы и поверили.

Заринь задохнулся от гнева.

- Я советовал тебе говорить правду, - напомнил Заринь. - Правду!

Понял? - повысил голос до крика.

Однако Стокес не испугался. Он гордо выпрямился, от чего его согбенная стариковская фигура приняла решительный вид, и вдруг совершенно неожиданно для Зариня на весь кабинет раздался его громкий голос:

- На кого ты кричишь? - И угрожающе притопнул ногой. - Я тебя,

мерзавца, с малых лет знаю. Если бы ведал, что ты станешь палачом в

волости, так еще в детстве хорошенько выпорол бы за воровство яблок в

моем саду. Да так бы отхлестал, чтобы ты на всю жизнь запомнил.

Заринь не узнавал Стокеса. Угрожающе потрясая в воздухе кулаками, на него наступал пылавший гневом старик, и он, начальник полиции волости, вдруг почувствовал себя невыпоротым шкодливым мальчишкой. Неожиданно растерявшись, он пятился назад.

- Авотинынем интересуешься? - продолжал старик. - Так если он здесь,

люди тебе о нем ничего не скажут, потому что Авотинып людям добро делал.

А ты? Что ты латышам даешь? Подвалы замка барона Бера?

Трудно одолимое удушье подступило к горлу Стокеса, и он внезапно умолк. Ищущим взглядом окинул кабинет и, заметив стул, тяжело опустился на него, широко раскрытым ртом хватал воздух.

Заринь понял, что Стокес действительно что-то знает об Авотиныпе.

- Задохнулся? - зло спросил он, глядя на посиневшего лицом Стокеса. -

Задыхайся, задыхайся. В подвалах замка придешь в себя, одумаешься, если,

конечно, не подохнешь. Тогда и скажешь, где и когда встречался с

Авотиныпем. Скажешь, старый пес. Скажешь!

Дом офицеров. Мейер. Заринь. Массовка.

Зрительный зал дома офицеров был заполнен офицерами разных родов войск, разных воинских званий. Оркестр играл стремительный танец, который исполняли артистки кабаре. В лозе одиноко сидел Мейер и с удовольствием смотрел танец Лаймы.

- Господин штурмбанфюрер, - раздалось у него за спиной осторожно,

но настойчиво.

Мейер недовольно поморщился. Появление Зариня было явно некстати.

- Извините, господин начальник, - проговорил виновато Заринь. - Я

был в СД, и мне сказали, что вы здесь. У меня весьма срочное дело.

В облике Зариня такая сдержанная важность и значимость, что Мейер сменил недовольство на заинтересованность, пригласил в комнату отдыха.

* Господин штурмбанфюрер, я обязан доложить вам, - Заринь понизил

голос до шепота, - мне стало известно, что в волости появился Роберт

Авотинын.

* Кто он, этот Авотинып?

* Коммунист, господин штурмбанфюрер. При Советах был

председателем волостного исполнительного комитета. В сорок первом ушел

________________

на восток с Красной Армией. Два с лишним года о нем ничего не слышали. А теперь появился в лесу. Это опасный человек. Я лично его арестовывал за антигосударственную деятельность во времена президентства в Латвии господина Ульманиса. Полковник Карклинь приговаривал его к расстрелу, -Заринь льстиво улыбнулся и добавил: - Да и вы его знаете.

* Я? - усомнился Мейер. - С какой стати?

* Он участвовал в аресте нашего совещания в мае сорок первого, на

котором вы изволили присутствовать. Он еще полковнику Карклиню

расстрел коммунистов в полку напоминал. Я тогда бежал. Это он за мною

гнался.

* Авотинып - чекист?

* Нет, господин штурмбанфюрер. Партийно-советский активист.

Наверное, будет создавать партизанский отряд.

По лицу Мейера прошла мрачная тень.

* Давно появился этот Авотинып? - спросил глухо.

* Видимо, в сентябре.

* Кто видел Авотинына?

* Карлис Стокес, господин штурмбанфюрер, - ответил Заринь и

добавил: - Я его уже арестовал и посадил в подвал замка.

* Зачем?

- На допросе он не признался, что встречался с Авотиныпем.

Мейер недовольно забарабанил пальцами по столу, и Заринь

насторожился.

* Послушайте, господин Заринь, - заговорил недовольно Мейер, - зачем

только посылали вас на учебу в специальную школу в Ригу? Я считал вас,

господин Заринь, умным и осмотрительным человеком, а вы действуете как

неграмотный полицейский.

* Я полагал... - пытался возразить он, но Мейер слушать не стал.

* Зачем вы вообще допрашивали этого Стокеса? Зачем посадили в

подвал замка? - В голосе Мейера звучало раздражение. - Это же

примитивщина! Хватай, бей, бросай в тюрьму, авось чего-нибудь добьешься.

Умнее действовать надо, Заринь. Следовало доложить мне, осторожно

понаблюдать за Стокесом. Возможно, он связан с Авотиныдем. А вы все

испортили, - помолчал, нервно побарабанил пальцами по столу, будто

размышляя, что делать с Заринем, сказал: - Только ваша активная борьба с

коммунистами в прошлом, личная храбрость останавливают меня от

серьезного наказания. Стокеса немедленно освободите. Сегодня же возьмите

его под наблюдение. Вероятно, Авотинып к нему придет. И тут уж вы

оправдайте оказанное доверие.

* Я постараюсь, господин штурмбанфюрер, - отвечал преданно Заринь.

- Сделаю все, как вы говорили, - обещал он, но уходить не собирался.

* Что еще? - нетерпеливо спросил Мейер.

* Ходят слухи, господин штурмбанфюрер, будто в лесах волости

появился какой-то русский военнопленный по имени Миша. Он якобы связан

________________

с Москвой, получает самолетами оттуда оружие и создает партизанский отряд...

* Что? - свирепо уставился Мейер на Зариня. - Что ты сказал?

* Я полагаю, господин штурмбанфюрер, что это слухи, которым

верить...

* Слухи? - прервал его Мейер, наливаясь злостью. - Русский

парашютист, грузовой мешок разведчика, Авотиныи, а теперь еще какой-то

Миша? Не достаточно ли этого, чтобы спросить тебя, как ты работаешь в

волости? Как помогаешь Германии устанавливать новый порядок в Латвии?

Подошел к Зариню вплотную, спросил: - Почему молчал до сих пор? Или,

может быть, помогаешь русским?

* Боже упаси, господин начальник, - пролепетал Заринь. - Я полагал...

* А то ведь и так бывает, что за связь с русской разведкой...

* Никогда! - задохнулся Заринь. - Никогда, господин штурмбанфюрер

этого не случится. Заверяю вас!

* Хорошо, - смягчился Мейер. - Действуйте!

Кабинет Мейера. Мейер. Фрау Гольдбах.

В кабинете Мейера появилась секретарь фрау Гольдбах.

* Я слушаю вас, господин штурмбанфюрер, - сказала она.

* Досье Роберта Авотиныпа из архива Виндавского исполкома,

захваченного нашими войсками.

* Айн момент, - ответила Гольдбах и вышла.

* Авотинып...Авотиныл..., - размышлял Мейер, расхаживая по

кабинету. - Знакомая вроде бы фамилия. А почему именно Авотинын? Ведь

Заринь доложил только слухи...

Вошла Гольдбах.

* Прошу, господин штурмбанфюрер, - сказала она, вручая Мейеру

личное дело Авотиныпа.

* Благодарю вас. Вы свободны.

Гольдбах удалилась. Мейер сел в кресло за рабочим столом, прочел на обложке: «Личное дело. Авотинып Роберт Давидович». Раскрыл дело и уставился на фотокарточку.

- Так вот кто ты, господин Авотинып, - протянул он удивленно. -

Действительно, мы уже знакомы. Прав Заринь... Ну что ж, господин

Авотинып, судьбе было угодно вновь свести нас. Интересно... Интересно, -

рассматривал Мейер фотокарточку Авотиныпа.

Мейер. Берман.

- Я слушаю вас, господин штурмбанфюрер, - доложил Берман, появившись в кабинете.

________________

- Проходите и садитесь, Берман, - предложил Мейер своему

заместителю.

Берман сел за стол, выжидательно смотрел на Мейера, открывавшего свой сейф. Он достал из сейфа шифротелеграмму, подал Берману.

- Ознакомьтесь и распишитесь.

Берман читал вслух:

«Пятого ноября в Виндаву прибудет из Гамбурга транспорт-72 для приема специзделия, которое доставят из Польши железнодорожным транспортом. Также прибудет группа специалистов по испытанию изделия. Обеспечьте секретность и безопасность проводимой операции».

* Что же это за изделие? - поинтересовался Берман, поставив свою

подпись на документе.

* Не советую задавать лишние вопросы, дорогой Берман, -

назидательно ответил Мейер. - Нам приказано обеспечить секретность и

безопасность операции. И только.

* Это верно, - согласился Берман. - Меньше знаешь - спокойней жить.

Но человек - существо мыслящее. Ему хочется знать больше.

* А вы, Берман, вижу философ. Не замечал ранее за вами такой

слабости.

* Какой там философ. Любопытство. За два года работы в Виндаве это

первая такой секретности операция. Вот и подогревается интерес, хочется

знать, что везут? Куда везут?

* Уж не советская ли разведка подогревает у вас такой интерес? -

спросил Мейер не то шутя, не то всерьёз.

* Вот это уже лишнее, - обидчиво сказал Берман.

* Верю. Отнеситесь к этой операции самым серьезным образом. Утечки

информации о перевозке специзделия в советскую разведку быть не должно.

Понятно?

* Понятно, господин штурмбанфюрер.

* Разработку и проведение операции возлагаю на вас лично. В таком

случае вся ответственность ложится на вас, Берман.

* Все понял, господин, штурмбанфюрер. Сочту за честь быть

ответственным в таком важном деле. Что делать? Ваше мнение?

Мейер задумайся. Закурил сигарету. Ответил:

* Записывайте. Для: приема 72-го в порту создать секретную зону,

которую оцепить латышским полком СС полковника Карклиня,

полицейскими, солдатами и офицерами войск гарнизона, о чем

договориться с полковником Браухичем. Записываете?

* Записываю, господин штурмбанфюрер.

* Всех латышей, занятых на работах в секреткой зоне, заменять

солдатами и матросами. Въезд и выезд транспорта в зону только с вашего

разрешения. В городе усилить патрульную службу. Задерживать всех, кто

хотя бы чем-то вызовет подозрения. Обратить особое внимание на тех, кто

недавно прибыл в Виндаву. Выяснить: Зачем? Откуда прибыл? У кого

остановился? Что делает сейчас? Лишних людей в городе быть не должно!

________________

Это основные меры. В ходе работы возникнет необходимость в новых. Все ваши действия согласовывать со мной. Вы свободны. Отпустив Бермана, Мейер позвонил Ределю.

* Господин адмирал, вы получили из Берлина указания по 72-му?

* Час назад, господин штурмбанфюрер.

* Я тоже получил. Какой срок пребывания 72-го в Виндаве? Вам об

этом сообщили?

* Неделя. К этому времени должны подойти изделия. Ровно неделя.

* Благодарю вас, господин адмирал. Все ваши меры, в той или иной

степени касающиеся секретности и безопасности акции, прошу

согласовывать со мной или моим заместителем Берманом.

Кабинет Ределя. Редель. Руллис.

К зданию Управления порта подъехала повозка, запряженная ломовой лошадью по кличке Серый. Ее хозяин Август Руллис - косая сажень в плечах, высокого роста, с копной рыжих волос на голове, пышной бородой, слез с повозки и степенно направился в Управление. Поднялся на второй этаж, прочел на двери табличку «Адмирал Редель» и без стука решительно ее открыл. Весьма деликатно, если не сказать галантно, отстранил секретаршу, попытавшуюся преградить ему путь е начальнику, вошел в кабинет Ределя, пробасил:

- Гутен таг, господин адмирал.

Редель оторвал взгляд от деловых бумаг, уставился удивленно на Руллиса, а Руллис, безбоязненно глядя на немца, не очень-то подбирая слова, не заботясь о тоне своего голоса, звучавшем как на лесосеку, потребовал:

- Установили новый порядок в Латвии, господин адмирал, так работу

дайте. Мне лошадь, - кивнул за окно, где стоял его Серый в окружении

любопытствующих, восторженных немецких солдат, - кормить надо!

Прокормить Серого - это знаете ли... Кроме того семья жрать требует. У

меня дочь и сын Янис, - гордо произнес имя сына. - Так что, работу давайте.

Мой отец и дед возчиками леса были, а мне ваши немцы работы не дают. Так

что же мне в разбойники на дорогу идти? Так?

Редель подошел к окну и замер, рассматривая невозмутимо стоявшего в окружении солдат огромного битюга. Затем посмотрел на Руллиса, будто сравнивая его богатырскую фигуру с ломовой лошадью, добродушно улыбнулся, найдя в них что-то сходное, спросил:

* Как ваша фамилия?

* Руллис. Август Руллис. Тут меня, господин адмирал, все знают.

* Вполне верю, - согласился Редель. - Так вот, что, господин Руллис,

приступайте к работе. Возите лес. Документы вам оформят. Я дам указание.

Землянка Авотиньша. Авотиньш. Визулис.

* Вчера поздно вечером отбуксировал военный транспорт-72 к причалу,

- докладывал Визулис Авотиныду.

* И что? В чем состоят особенности такой буксировки?

* Есть интересные для нас особенности. Для приема и обработки этого

транспорта немцы создали специальную запретную зону. Оцепили ее

латышскими эсэсовцами, полицейскими и несут круглосуточное дежурство.

Всех латышей, которые были заняты на работах в образованной зоне,

заменили солдатами, матросами. Автотранспорт в зону не пускают. Вот в чем

состоят особенности этого транспорта.

* К чему такие осторожности? Как думаешь? - поинтересовался

Авотинып.

* Если бы я знал. Мне приказали подать буксир «Пайя» к зданию

Управления порта. На борт взошли два немецких офицера. Под их

присмотром вышел на рейд. Подождали прибытие 72-го, взяли его на буксир

и отвели к стенке причала. Меня отпустили немедленно и приказали в зону

без специального приказа не заходить.

* Да-а-а, - протянул Авотинып. - Это действительно интересно. - С чем

и куда пойдет этот 72-й? - спросил он.

* Если загрузят оружием, боеприпасами, то на эстонские острова. Если

продовольствием, строительными материалами, техникой, то в Германию.

Так сложился режим работы.

* Секретные заходы подобных транспортов раньше были?

* Нет. Это первый. Понимаешь, Роберт, немцы что-то серьезное

затевают с этим транспортом. А что именно - не знаю. Могу лишь

предположить.

* Что предполагаешь?

* Думаю, на транспорте имеется какое-то секретное оружие. Большого

ума, конечно, не требуется, чтобы так подумать, прийти к такому выводу, но

все же... Зачем, к примеру, создавать особую зону?

* Согласен, - ответил Авотиньш. - Разведать можешь?

* Мало шансов, но постараюсь.

* Нужно сорвать эту секретную операцию, - решил Авотиньш. - Но,

прежде всего надо узнать, чем загружен 72-й? Что немцы перевозят?

* Сегодня пойду в портовое кафе. Попросту, кабачек. Там вечерами

собираются моряки со всех транспортов икораблей. Кое-что можно узнать у

них.

* Неплохо. Попробуй, - согласился Авотиньш. - Я тоже что-либо

придумаю. Жду сведения о 72-м.

35 Кабинет адмирала Трибуца. Трибуц. Семенов.

* Вы что-то еще хотели доложить? - спросил Трибуц.

* Да, товарищ командующий. Есть интересное сообщение Миши, о

котором я уже доложил руководству Управления контрразведки НКВД

________________

«Смерш», - ответил Семенов, и Трибуц в его интонации нашел тень смущения.

- Да вы, Сергей Иванович, не переживайте, что в первую очередь докладываете в Москву своему руководству. Это ваша служебная обязанность и я все правильно понимаю.

* Благодарю вас, товарищ командующий.

* Так что же у вас интересного?

Адмирал Трибуц читал сообщение Авотиныпа:

«В Виндаве дислоцируются два полка 18-й и 218-й пехотных дивизий, батальон инженерных войск, морской десантный полк и другие мелкие подразделения. Севернее кладбища размещен танковый полк. Немцы построили два моста через Венту. Оба они расположены в километре от старого моста вверх по течению. В порт из Штеттина на Сааремаа с чем-то секретным пришел транспорт-72. его обслуживание засекречено. Зона порта оцеплена эсэсовцами, рабочих, обслуживающих транспорт, заменили солдатами и матросами. Выясняем характер груза, дату и время выхода из порта. Если 72-й представляет интерес, то дайте два сеанса связи каждый день в 10-00 и 18-00, чтобы мы успели сообщить дату и время выхода 72-го».

* Смело, - отметил Трибуц, прочитав сообщение. — Два сеанса в день!

Он же бегает после каждого сеанса, чтобы не запеленговали. Хватит ли сил?

* Роберт Давидович — человек серьезный, - ответил Семенов. — Слов на

ветер не бросает. Если просит, усложняет себе задачу, то, значит взвесил

свои возможности.

* Дайте два сеанса, как он просит, - приказал Трибуц. - Об обстановке в

Виндаве, войсках гарнизона информируйте разведуправление 2-го

Прибалтийского фронта. Этому фронту придется брать Виндаву. Такая

информация для них будет нелишней.

* Есть информировать 2-й Прибалтфронт, - ответил Семенов, спросил: -

Как быть с 72-м?

* Знать бы, что он везет.

* Надо полагать, какое-то секретное оружие, - подсказал Семенов.

* Полагать, конечно, можно, но лучше знать точно, что у него на борту.

* Это верно, - согласился Семенов, открыл свою мечту: - Захватить бы

его, как делали в старину пираты.

* Захватить, говорите? - спросил Трибуц. - И рад бы. Сам так думаю,

да нечем. Вот что обидно. Подводная лодка на абордаж его не возьмет,

торпедоносец изменить курс тоже не заставит. Попросите Роберта

Давидовича по возможности прояснить, в чем секрет 72-го? В любом случае

я дам команду его уничтожить.

* Все будет исполнено, товарищ адмирал, - заверил Семенов.

* Прошу ознакомиться вам с этим сообщением, - предложил Семенов,

вручая Трибуцу шифртелеграмму Авотиныпа о 72-м транспорте.

* Ценное сообщение, - ответил Трибуц. - Значит, семьдесят второй? К

чему такой режим? Такая охрана? Зачем прибыл в Виндаву?

________________

* Все эти вопросы волнуют нас и мое руководство в Москве, - доложил

Семенов.

* А теперь и меня, - ответил Трибуц. - Что намерены делать?

* Вся надежда на Мишу. Я дал ему команду выяснить все, что касается

прибытия семьдесят второго в Виндаву.

* Прошу вас информировать меня своевременно, - сказал Трибуц.

* Есть информировать, - ответил Семенов.

ИНТ. Кабачок. Визулис. Крумень. Боцман Мюллер. Массовка.

Диктор.

«По притихшим, опускавшимся в сумрак улицам Виндавы, неторопливо шел Визулис, озабоченный немецким транспортом, на борту которого значился номер семьдесят два. Третий день стоял корабль у причала, но портовое начальство, в том числе сам Редель, не направили к нему ни одного вспомогательного судна. Ему не требовались ни пресная вода, ни горючее, ни продовольствие. Похоже, корабль всем обеспечен к выходу в море заранее и теперь лишь ожидал окончания погрузки. Немало лет отработал Визулис в порту, но не мог припомнить, чтобы пришедшее из дальнего плавания судно не нуждалось в пополнении запасов, помощи разного рода береговых служб. Полная изоляция семьдесят второго от обслуживания, скрытность погрузки подогревали интерес Визулиса.»

В кабачке было шумно, весело. Играл небольшой оркестр. Здесь находились немецкие военных и гражданские, моряки, шведы, итальянцы. Появление в дверях Визулиса было встречено приветственными возгласами, за многими столиками нашлись для него свободные места. Визулис рассмотрел группу немецких моряков, направился к ним. Они любезно приняли его в свою компанию. Официант поспешил с кружками пива.

* За тех, кто в море! - провозгласил Визулис, обращаясь ко всем, кто

был в зале.

* За тех, кто в море! - дружно, многоязычно ответили ему.

* За капитана буксира «Пайя»! За портового труженика! За нашего

помощника! За Яниса! - раздалось в зале.

* Песню! Песню нашему капитану! - потребовал подвыпивший матрос

с шотландской бородкой на круглом лице и направился к оркестру.

Он что-то сказал пианисту. Шум в зале перекрыли первые аккорды песни «Шотландской застольной» Бетховена.

Моряк пропел первый куплет, и песню подхватили в зале. Визулис поднялся и стал дирижировать импровизированным многоязычным хором. Когда песня закончилась, к нему потянулись руки с бокалами и пивными кружками, чтобы чокнуться.

- Здоровье капитана буксира! - раздалось многоголосно на весь зал.

Когда поутихли возгласы, и оркестр принялся исполнять какую-то

мелодию, в дверях появился Круминь с немецким моряком. Он поискал

________________

глазами свободные места и, не обнаружив таковых, подошел к столику, за которым спал пьяный финский моряк, взял его за ворот и тихонько спустил на пол. Бесчувственный финн промычал что-то невнятное, повел бессмысленным взглядом, поудобнее устроился на полу и тут же захрапел.

Шум в кабачке нарастал. Оркестр играл немецкие победные марши, походные песни. Вечер складывался обычным, и ничто не предвещало каких-либо неприятностей до тех пор, пока не проснулся пьяный финн. Визулис видел, как он открыл глаза, стараясь, видимо, припомнить, где находится, понять, оказался на грязном полу.

Круминь был занят разговором с немцем. Между тем финн довольно быстро сориентировался. Он искоса посмотрел на Круминя и немца, осторожно пошарил вокруг себя руками, на какое-то время замер. Выждав момент, поднялся на ноги и занес над головой Яниса Круминя увесистую бутылку темного стекла.

Ощущение нависшей опасности в одно мгновение сорвало Визулиса с места. Боксерским ударом кулака снизу вверх в подбородок он отбросил финна от Круминя, но остановить его замах не сумел. Бутылка опустилась на край стола и разлетелась на мелкие куски, а Визулис, потирая ушибленный кулак, стал между пытавшимся подняться с пола финном и ошеломленным, побледневшим Круминем.

* Простите, господин Круминь, - сказал он, - но еще секунда, и я не

имел бы чести сказать вам «Добрый вечер».

* Благодарю вас, Визулис, - после напряженной паузы ответил

Круминь. Вздохнув от пережитого потрясения, он сказал: - Всю жизнь буду

помнить вас. Садитесь к нашему столику. Знакомьтесь: боцман семьдесят

второго Иоганн Мюллер, мой старый друг. Еще до войны познакомились в

Гамбурге и до сих пор поддерживаем дружбу.

* Можно сказать, бывший боцман, - мрачно поправил Мюллер

Круминя. - Вернемся в Гамбург, и спишут с судна на берег. Не плавать

больше Мюллеру.

* За что? — поинтересовался Визулис.

По лицу Мюллера скользнула горькая улыбка, и он неопределенно пожал плечами. Вечер прошел удачно, знакомство с Мюллером тоже.

Немецкий аэродром. Руллис. Дежурный офицер и др. Массовка.

На повозке, загруженной лесом так, что мощный битюг едва тащил длинные, тяжелые стволы сосен, появился Руллис у аэродрома, по периметру которого стояли тщательно замаскированные истребители и бомбардировщики. «Ух ты, сколько их поналетело!» - удивленно присвистнул он. Оглянувшись по сторонам и не обнаружив по близости охраны, он перевернул на летное поле. Немцы, занятые своими делами, заметили его не сразу.

________________

* Откуда появилась повозка? — возмутился дежурный офицер на

командном пункте, когда Руллис преодолел больше половины пути. -

Лейтенант Кауфман, задержите этого идиота. Он еще на взлетную полосу

выйдет!

* Стой! Стой! Назад! — раздалось несколько голосов офицеров и солдат,

обслуживающих технику.

Руллис, проезжая мимо самолетов. Грозно покрикивал на Серого, делал зарубки то на одном, то на другом стволе сосны.

Битюга, выбравшись на асфальтовую дорогу, перешел на бег. У командного пункта наперерез ему выскочил лейтенант. Крепко схватив Серого под уздцы, повис на нем и закричал:

- Стой! Тебе говорят - стой!

Руллис натянул вожжи, но Серый, подталкиваемый тяжелым грузом, проволок лейтенанта несколько метров.

- Слезай! - орал лейтенант на Руллиса, когда повод наконец

остановился. — Ты кто есть?

Руллис неторопливо слез, ответил спокойно:

* Возчик, господин лейтенант. Лес на погрузку в порт вожу.

* Пойдем к коменданту.

Руллис пошел за ним покорно, с безразличным видом, как человек, глубоко убежденный в своей невинности.

- Господин капитан, - доложил лейтенант, - по приказу дежурного

офицера КП на летном поле задержан и доставлен вот этот возчик леса.

Капитан недобро посмотрел на Руллиса, спросил:

* Фамилия? Имя?

* Руллис Август, - без робости ответил Руллис. - Возчик леса. С

лесоразработок вожу в порт на погрузку для отправки в Германию.

* Зачем поехал по аэродрому?

* А там, господин капитан, дорога очень плохая, разбитая. Даже мой

Серый не тянет по ней груз.

* Но там есть знак, который запрещает въезд на поле аэродрома.

Ферботен! Запрещено! - повысил голос комендант.

* Господин капитан, - спокойно отвечал Руллис, будто втолковывал

капитану что-то важное, что обязательно надо понять. - Там дорога плохая.

Не проехать. А на аэродроме сейчас самолеты не садятся и не взлетают.

Погода плохая. Вот я и решил. Лес ведь для Германии...

* Шпион? Русский шпион? - взгляд коменданта, еще более

обостренный, испытывающее уперся в лицо Руллиса.

* Какой из меня шпион? - ответил Руллис с откровенным равнодушием

и снисходительно улыбнулся подозрению капитана. — Я — возчик.

Неграмотный латыш. Вез лес в порт, а меня вот...

* Документы, - раздраженно потребовал капитан.

Руллис бережно вынул из кармана бумажник, извлек из него паспорт, подал коменданту.

________________

- Я говорю, господин капитан, что лес для Германии вез. - продолжал

он в избранном тоне неграмотного, ограниченного человека, которое, нет

дела до подозрений, недовольства немцев. - Я - возчик леса. Если не зггнте.

то позвоните адмиралу Ределю. Мы с ним хорошо знакомы. Он лично

разрешил мне возить лес для Германии.

Комендант какое-то время подумав, позвонил по телефону.

- Алло! Порт? Соедините меня с офицером, который ведает набором

рабочих в порт... Гер капитан? Говорит комендант аэродрома. Прошу

проверить, работает ли в порту возчиком леса латыш Август Руллис. Зачем

надо? Мы задержали его на аэродроме. Да, да. Вот он стоит передо мною в

кабинете. Что? Да, я, конечно, подожду.

Комендант держал трубку у уха, изучающее смотрел на Руллиса, лицо которого не выражало ни тени волнения.

- Алло! Слушаю, - отозвался комендант в трубку. - Да. Август Руллис.

Правильно. Есть? Работает? Лучший возчик? Благодарю.

Капитан положил на место трубку и, смягчившись, все же спросил:

* Что делал, когда были здесь Советы?

* Лес возил, - охотно ответил Руллис. - У нас труд наследственный. Дед

и отец были лесовозами. Власти, господин капитан, меняются, -

доверительно понизил он голос, будто сообщал что-то важное и секретное, -

а лес остается. В нем все нуждаются. А мне семью кормить надо.

* Хорошо, - согласился комендант. - Ты свободен. Только смотри, еще

раз на поле аэродрома появишься, сдам в гестапо. Пусть там с тобой

разбираются.

* Благодарю вас, господин капитан. Больше не буду, но только дорогу

бы надо подремонтировать. Может, вы побеспокоитесь? Ездить с таким

грузом леса по ней совершенно нельзя, а адмирал Редель требует.

HAT. Город Виндава Авотиньш. Варпа. Немецкий патруль.

Авотинып появился в Виндаве поздним вечером. Сильный ветер гнал с моря низкие, темные тучи, сеявшие промозглый осенний дождь. Поплутав по узким, темным улочкам, он решительно свернул за угол и лицом к лицу столкнулся с офицерским патрулем. Два немецких лейтенанта и латышский полицейский, внезапно вывернувшиеся из-за угла, преградили ему дорогу.

* Хальт! - строго потребовал лейтенант, стоявший ближе. - Документ.

Кто есть ты?

* Господин лейтенант требует паспорт или другой документ

подтверждающий вашу личность, - поторопился объяснить по-латышски

полицейский. Он вышел из-за спины офицера и замер.

* Это ты? - с откровенной оторопью произнес он.

Диктор.

Авотиньш узнал в полицейском Арвида Варпу, который в буржуазной, ульманисовской Латвии потерял надежду найти работу и в числе многих

________________

таких, как он, метался в поисках хотя бы ничтожного заработка, чтобы не умереть с голоду, как-то прокормить семью. В 1940 году, когда в Виндаве восстановили Советскую власть, Авотинып устроил Варпу шофером в пожарную команду. Как же радовался тогда Варпа, как благодарил за то, что дали ему «кусок хлеба», обещал не забыть такое благодеяние. «Помнит ли он сейчас свое обещание?» - подумал Авотинып.

* Арвид! Дружище! Не узнаешь своего старого друга Бруно Эглиса? -

воскликнул Авотинын, подчеркивая имя и фамилию, давая понять Варпе, кем

является сейчас. Он засыпал Варпу вопросами, давая возможность осмыслить

всю сложность встречи, решить, как поступить правильно.

* Как поживает Эльвира? Как старики? Жене привет, обязательно

передай, а то все забываешь.

Лейтенант неторопливо покосился на встретившихся друзей, принимая из рук Авотиныпа паспорт.

* Здравствуй, Бруно! - знобно передернув плечами, наконец сказал

Варпа с деланной радостью. - Да, давненько не виделись. Немудрено и не

узнать. Ты-то где сейчас?

* В Риге. На строительстве аэродрома работаю, - отвечал Авотинын.

* О, встретились друзья! - понял их лейтенант, не посмотрев паспорт,

вернул его Авотиныду. - Гут, зер гут, - потрепал рукою по плечу Авотиньша

и, довольно улыбнувшись, пошел вперед. За ним последовал второй офицер.

* Счастливо тебе, Бруно, - сказал Варна, удаляясь за офицерами. -

Счастливо!

Дом Ивара Таубе. Ночь. Авотинып. Таубе. Мейер. Илона. Лайма.

Авотинын стоял у дома, на двери которого висела табличка: «Иван Таубе».

Диктор.

Таубе Мвар Александрович, родился в 1885 году в Латвии, бывший батрак, солдат российской армии, перешел на сторону народа в Октябрьскую революцию в России. Участвовал в боях против войск Колчака, Юденича, белополяков. В июне 1940 года поддержал Советскую власть в Виндаве. В мае 1941 года отказался участвовать в сборище националистов, информировал об этом Авотиньша. Владелец магазина в Виндаве, предприниматель, уважаемый человек в городе.

Таубе работал над финансовыми документами, когда в прихожей раздался звонок. Он недовольно поморщился. Звонок повторился настойчивый, требовательный. Таубе собрал и спрятал документы, подошел к двери, спросил:

* Кто там?

* Это я, - ответил Авотинын.

* Кто «Я»?

* Не узнаешь, Ивар? Открой.

________________

Таубе насторожился, неуверенно спросил:

* Роберт? Авотиныд?

* Да, - подтвердил Авотинып. - Открывай.

* Сейчас, сейчас, - засуетился Таубе, открывая замки, задвижки.

Открыл дверь. - Входи.

Авотинып переступил порог дома Таубе. Они стояли в прихожей, смотрели друг на друга испытывающе, озабоченно.

* Не ждал? - спросил Авотиныд.

* Нет, конечно, - признался Таубе.

* Меня могут искать немцы. Если боишься, то я сейчас же уйду, твою

жизнь подвергать опасности не стану.

* Понимаю, понимаю, Роберт, - протянул, размышляя, Таубе. - Но

только зачем же обижать меня? Проходи в квартиру. Раздевайся. Гостем

будешь.

* Ну уж гостем, - сдержанно улыбнулся в ответ Авотинын, снимая

пальто, шляпу.

* А я, знаешь ли, сегодня один дома, - пояснял Таубе. - Жена уехала в

Ригу. Так что располагайся. Поужинаем, попьем кофе. А может быть, и

заночуешь. Ко мне немцы и полицейские не заглядывают. Верят, что у Ивара

Таубе посторонних людей не бывает.

Авотинып прошел в гостиную, устало опустился на диван. Ивар опустился на стул, стоявший против дивана, вопросительным взглядом посмотрел на Авотинына.

* Спрашивай, как живет и что делает Ивар Таубе? Ты, представитель

бывшей власти, имеешь на это право.

* Говоришь, «представитель бывшей власти»? Напомню, что ту,

бывшую советскую власть, в Латвии никто не отменял. Так что ошибаешься,

Ивар.

* Хм-хм-хм, - неопределенно похмыкал Таубе. - Ты правильно

говоришь, Роберт.

* Вот и хорошо. Не беспокойся, все, что нужно спрошу. Времени для

этого достаточно.

* Тогда, может, поужинаем? Признаться, я довольно-таки

проголодался. Ездил в Либаву. Задержался.

* Не откажусь, - согласился Авотинын.

Таубе пошел на кухню, и вскоре вернулся оттуда с подносом с закусками, кофе и коньяком. Он разлил по чашечкам кофе, по рюмкам коньяк, сказал:

* За встречу.

* За встречу, - согласился Авотинын.

* Рад встрече. Искренне рад, - сказал Таубе.

- Тоже рад, - отвечал Авотинып.

Пили, закусывали, изучая друг друга.

- Признаться, не ожидал от тебя такого, - сказал Таубе. - Появиться в

оккупированной Виндаве, где тебя каждая собака знает и в любой момент

________________

грозит опасность... Прости, но это либо безумие, либо какие-то особые причины.

- О причинах потом, - ответил Авотинып и, отставив чашку с кофе,

поинтересовался. - Прежде всего хотелось бы знать, все это, - показал на

обстановку квартиры, - собственный магазин, дружеские отношения с

немцами, не изменило тебя самого, бывшего красноармейца, буденовца

Ивара Таубе? По-прежнему предан ли ты Советской власти, как в 1941 году,

когда ты сообщил мне о сборище буржуазных националистов в Виндаве? И

можно ли быть с тобою откровенным сейчас?

Таубе помолчал, думал о чем-то своем. Посмотрел на Авотинына открыто, честно ответил:

* Понимаю твои вопросы, Роберт. Хорошо понимаю. Полагаю, что ты

прибыл из России. - Не получив ответа, продолжил: - Так скажу тебе, жизни

нашей не знаешь, особенно таких людей, как я, бывших красноармейцев.

Веры нам нет ни у немцев, ни у наших правителей. Недавно Мейер арестовал

семь человек из тех, кто поддерживал Советскую власть в сороковом, сорок

первом. Вот мы и вертимся, приспосабливаемся. Отсюда и дружба, -

произнес иронически, - с немцами, Карклинем. Так требует жизнь. И никуда

от нее не денешься. - Тяжело вздохнул. Отпил глоток кофе, дрогнувшим от

волнения голосом ответил на последний вопрос Авотиныпа: - Что касается,

предан ли я Советской власти, то тут сомнения быть не должно. Я за нее в

России воевал честно. Два ранения имею. Вот так. - Помолчал, словно

закончил исповедь, а затем продолжил: - Ну, это я о себе. А ты зачем в

городе появился? Зачем пришел ко мне?

* Меня послала к тебе, Ивар, Советская власть. Она нуждается в твоей

помощи...

Резкий звонок в прихожей заставил Авотинына замолчать на полуслове.

* Кто там? - спросил он.

* Не знаю. Никого не ожидал.

Авотинын метнулся в прихожую, взял пальто, шляпу, спросил:

* Черный ход в доме есть?

* Нет.

- А на чердак?

, - Нет.

Авотинып стоял в нерешительности. Обостренное чувство опасности требовало немедленных действий.

- Открывай, - решил он. - Если там немцы или полиция, то

промедление вызовет подозрение. Открывай. Я буду в этой комнате, -

указал на дверь за портьерами. - Предупреждаю, живым не сдамся.

Он скрылся за дверью, а Таубе быстро унес на кухню посуду, открыл входную дверь и замер от неожиданности - на пороге стоял Мейер.

- Не ожидали? — раздался в прихожей его похохатывающий,

самодовольный голос. Не получив ответа, переступил порог, оттесняя в

прихожую хозяина дома. - Разрешите же войти, господин Таубе. Что вы на

________________

меня так смотрите, словно видите в первый раз? Неужели мундир офицера СД привел вас в такой ужас? Ха-ха-ха!

Авотинып обнажил пистолет и стоял за приоткрытой дверью наготове.

* О, да, конечно, проходите, господин штурмбанфюрер, - послышался в

прихожей растерянный голос Таубе.

* Благодарю вас, господин Таубе, - сказал Мейер, важно проходя из

прихожей в гостиную.

* Проходите. Вот сюда проходите. Садитесь здесь. Тут будет вам

удобнее, - предлагал Таубе, усаживая Мейера спиной к двери, за которой

стоял Авотинып.

Мейер опустился на стул, посмотрел на замершего перед ним Таубе, пояснил:

* У меня к вам есть два весьма важных дела. Да вы садитесь.

* Не угодно ли, господин штурмбанфюрер, чашечку кофе? - предложил

Таубе.

* Не откажусь.

- Один момент. Я сейчас, - ответил Таубе и отправился на кухню.

Готовя кофе, Таубе вдруг подумал: «А если он станет осматривать

квартиру и пройдет в комнату, где находится Авотинып?» От этой мысли Таубе содрогнулся и заторопился с кофе, расплескивая его по столу и на подносе.

Предоставленный самому себе, Мейер принялся рассматривать фотокарточки семьи Таубе, висевшие на стенах гостиной. Переходя от одной к другой, он медленно приближался к двери, за которой стоял Авотинын. Вот он остановился перед нею в нерешительности - открывать или не открывать? Мейер все же нажал на ручку и перед ним предстал темный провал комнаты, и он не решался переступить порог. Мейер топтался на месте, словно стоял на краю пропасти.

Но тут появился Таубе с подносом, уставленным бутылкой коньяка, закусками, чашками дымящегося кофе. Увидев Мейера у раскрытой двери, он обомлел.

- Господин штурмбанфюрер, - произнес он дрогнувшим голосом. -

Кофе готов. Прошу к столу.

Мейер нехотя оторвал взгляд от темной комнаты, вернулся к столу. Таубе разлил коньяк по рюмкам, сказал проникновенно, преданно.

* За ваше здоровье, господин штурмбанфюрер.

* За здоровье фюрера, - поправил его Мейер. - Первый тост за столом

немцы произносят за здоровье фюрера.

* За здоровье фюрера, - согласился Таубе.

Выпили. Мейер неторопливо закусывал и не сводил с Таубе испытующего взгляда. Чтобы избавиться от этого взгляда, Таубе вновь наполнил рюмку, предложил:

* А теперь разрешите за ваше здоровье, господин штурмбанфюрер?

* Вы в доме один? - вместо ответа неожиданно спросил Мейер.

________________

- Один, - поспешно заверил Таубе, пояснил: - Жена вчера уехала в

Ригу. Я один в доме.

Мейер мелкими глотками отпивал кофе, недовольно посапывал, с вопросами не торопился.

* Вы Авотинына знаете? - спросил наконец и, поставив на стол чашку,

требовательно уставился на Таубе.

* Это какого же Авотиныпа? - спокойно уточнил Таубе.

* Роберта Авотинына. Заведующего отделом в Виндавском уездном

совете. - Достал из кармана фотокарточку, положил на стол. - Узнаете? Это

фотокарточка из его личного дела. В сорок первом мы захватили архив

Виндавского исполкома.

* Этого? Роберта? - переспросил как бы с изумлением Таубе. - Кто же

его не знал в городе? И я, конечно, знал.

* Что вы о нем можете сказать?

Таубе молчал, собираясь с мыслями.

* Вы молчите? Не хотите говорить?

* Простите, - извинительно ответил Таубе и посмотрел на Мейера

невинным взглядом. - Но все, что я скажу об Авотиныпе, вам, наверное,

хорошо известно.

* И все же?

* Коммунист. Во времена Ульманиса сидел в тюрьме. При Советской

власти сначала был председателем волисполкома, а затем заведующим

отделом в Виндавского исполкома. В сорок первом ушел на восток с

русскими. Об этом скажет вам любой житель Виндавы.

* Вы лично с ним не встречались?

* Только по служебным делам.

* Дружеских связей не поддерживали?

* Друзьями не были... Простите, господин штурмбанфюрер, чем

вызван ваш интерес к Авотиныну? Если не секрет, разумеется.

* По имеющимся у нас данным, он появился в лесах Курляндии. Его

видели в районе озера Кланю.

* Не может быть. Это невероятно.

* Я сделаю все, чтобы найти Авотиныпа, - твердо заявил Мейер. На

минуту умолк, сказал: - И сделаю это с вашей помощью, господин Таубе.

Неожиданный поворот мыслей Мейера поверг Таубе в замешательство.

* Каким образом? - осекшимся голосом спросил он. - Это просто

невозможно.

* Возможно, господин Таубе. В контрразведке СД невозможного не

бывает.

Встав из-за стола, он принялся расхаживать по комнате, меряя неторопливыми шагами расстояние от входной двери до двери, ведущей в комнату, где притаился Авотинып.

- Я не исключаю, что Авотинын может обратиться к вам, господин

Таубе, - размышлял Мейер, остановившись у двери в смежную комнату. -

Да, да, не делайте удивленный вид и не пугайтесь. Вы слишком плохо знаете

________________

законы разведки. А, скорее всего, вовсе их не знаете. В таком случае, слушайте, что буду говорить я. Все дело в том, что вы - бывший красноармеец, поддерживали Советскую власть в России, воевали за нее. Таким образом, являетесь тем человеком, на которого Авотинын вполне может делать ставку. Он надеется, что вы до сих пор красный и, как и прежде, будете за большевиков.

* Я действительно, господин штурмбанфюрер, не разбираюсь в законах

разведки, - начал он вкрадчиво. - Однако мое положение хозяина магазина,

близость к немецким властям и влиятельным лицам города серьезно

компрометирует меня в глазах тех, кто еще ориентируется на Советскую

власть и ожидает ее возвращения в Латвию. Думаю, сейчас для Авотиныпа

вряд ли представляюсь надежным человеком. Скорее, наоборот.

* Ваше мнение не лишено логики, господин Таубе, - согласился Мейер.

-Но давайте кончать ненужные рассуждения. Требую... Слышите? Требую,

если появится Авотинын, то...

Таубе подавленно молчал, спросил поникшим голосом:

* Это вербовка?

* Зачем так откровенно и прямо? - довольно улыбнулся Мейер.

* Видите ли, господин штурмбанфюрер, - пытался сопротивляться

Таубе. - Я никогда не состоял агентом какой-либо разведки... право не

знаю... Разве только при условии сохранения в тайне моих услуг?

* Безусловно, - пообещал Мейер. - Давно бы так. Поздравляю вас,

господин Таубе. Отныне в анналах службы безопасности Германии вы

будете значиться под псевдонимом Виндавский. Итак, жду ваших сообщений

об Авотиныне. За успех, господин Таубе! - провозгласил он тост, поднимая

рюмку с коньяком.

* За успех, - согласился Таубе.

Выпив, Мейер направился к выходу, но вдруг остановился, картинно хлопнул себя ладонью по лбу, сказал:

* О, едва не забыл! Я, видите ли, еду к себе на дачу, а там ни

бутылки, вина. Магазины закрыты, а в машине дама. Не откажете?

* Что вы, господин штурмбанфюрер? Сочту за честь. Прошу вас к

моим скромным запасам, - предложил он Мейеру последовать за ним.

- С удовольствием, - согласился Мейер, увлекаемый на кухню.

Вскоре они вернулись с корзиной, наполненной выпивкой и закусками.

Мейер демонстративно полез в карман за бумажником, но Таубе категорически запротестовал:

- Нет-нет! Это вам и вашей милой даме презент.

Мейер вышел из дома Таубе, подошел к стоявшей автомашине, в которой сидела Лайма.

- О, какое богатство! — воскликнула она.

* Да, конечно, - ответил Мейер. Установив корзину на заднем сиденье,

весело проговорил: - Мы сегодня прекрасно проведем время, дорогая.

* Что так долго? - игриво спросила Лайма. - Я скучала. Без тебя в

машине так тоскливо. А тут еще этот дождь...

________________

* Замерзла? - положил Мейер ладонь на обнаженное колено Лаймы.

* Немножко.

* Ничего. Ты скоро согреешься, - пообещал он. - На даче у меня тепло,

уютно, ты будешь довольна.

- Счастлива, - поправила Лайма, прижавшись лицом к его плечу.

Взревел мотор, и автомобиль ушел в сторону моря, а в доме Таубе еще

долго стояла мертвая тишина.

Таубе вернулся в гостиную, тяжело опустился на диван и сидел молча. За столом также неподвижно пребывал Авотиныи. Нервное напряжение было так велико, что говорить никому не хотелось.

* Благодарю тебя, Ивар, - наконец молвил Авотинып.

* За что?

* За то, что не предал.

* Что? - испуганно, полушепотом спросил Таубе. - Как ты мог так

подумать? Как?

* Все могло быть, Ивар.

Таубе помолчал, справляясь с душевным волнением, сказал твердо:

* Запомни, Роберт, раз и навсегда запомни. Над бывшим

красноармейцем-буденовцем Иваром Таубе дули разные ветры, бушевали

порой шквальные бури, но он не оставлял боевого седла. И сегодня я не за

себя волновался, а за тебя, за дело, с которым ты сюда прибыл.

* Спасибо, - поблагодарил Авотинып. - Я рад, что не ошибся в тебе.

* Вот только агентом Мейера стал, - с печальной иронией в голосе

сказал Таубе.

* Иного выхода не было. Мейеру будешь передавать дезинформацию,

которую я подготовлю.

* В порт пришел военный немецкий транспорт-72. Его поставили в

запретую зону. Ты сможешь выяснить, зачем прибыл в Виндаву 72-й? С

каким грузом? Когда и куда уйдет?

* Лучше всего это знают в управлении порта, - делился своими

соображениями Таубе, - но там у меня близких людей нет.

* Жаль, - разочарованно молвил Авотинып.

* Надо подумать, - размышлял Таубе, - разве Карклинь?... Карклинь...

Вот кто может, - оживился Таубе.

* Как ведет себя этот палач сейчас? - поинтересовался Авотинып.

* В полном услужении штурмбанфюрера Мейера. Среди жителей

Виндавы этот латышский дворянин самый преданный слуга фашистов.

Надеется с помощью Мейера получить инспектора латышских легионов СС.

* К власти рвется?

* Конечно. Полковник хочет жить шикарно, выглядеть в глазах немцев

респектабельным. На даче закатывает вечера отдыха для отцов города.

Приглашает Илону.

* И она ходит?

* А как же? Попробуй отказаться. Ходит. Тут, брат, поживешь, не то

увидишь, - безнадежно махнул рукой Таубе.

________________

* Я хотел бы повидать Илону. Как она поживает? - сказал Авотинын. -

Она знакома с командирами частей?

* Знакома? Это слишком громко сказано.

* Тем не менее, в разведке, даже поверхностное знакомство многое

значит, - пояснил Авотинын.

В дверях прихожей послышались щелчки открываемых замков, в гостиную вошла сияющая Илона с цветами и замерла на месте, увидев Авотиныпа.

* Роберт? - прошептала удивленно. - Ты здесь? - Она бросила цветы на

диван, крепко обняла Авотиныиа, проговорила, не скрывая радости: -Ты?

Это ты? Как же я рада, Роберт! Как рада видеть тебя. Садись. Садись же, -

освобождала она диван от цветов. - Я часто вспоминала тебя, наши встречи

на берегу Венты. И вот ты здесь, рядом со мной. - Вдруг посерьезнела,

приняла озабоченный вид, спросила осторожно: - А как ты оказался здесь?

Ты же...

* Прибыл по заданию Советской власти, - пояснил Таубе вместо

Авотиныпа. - Разве ты не понимаешь?

* Ты пришел с той стороны? - произнесла понимающе Илона. -

Насовсем?

* Насовсем, - подтвердил Авотинып. - Здесь буду до победы.

* Прелестно! Очень здорово! - Обрадовано произнесла понимающе

Илона. - Жаль только, что не сможешь придти на мои концерты.

* Это поправимо Илона, - заверил Авотиныи. - Вот выгоним из Латвии

фашистов, и я буду на твоих концертах.

* Скорее бы наступило это время, Роберт. Я тогда надену самое лучшее

платье и на Ратушной площади буду петь самые лучшие песни.

HAT. Охотничий домик на берегу Даугавы. Данкер. Пепфер. Ева.

На небольшом удалении от домика, расположившись на траве, сидели Данкер и Пепфер. Сложенные ружья, несколько убитых уток свидетельствовали об удачной охоте.

* Давайте отдохнем, полковник, - предложил Данкер.

* Не возражаю, - согласился Пепфер. - Погода для отдыха отличная.

Солнце, тишина. А какой воздух...

Данкер ему не ответил, о чем-то думал и Пепфер робко спросил:

* Вы чем-то озабочены, господин генерал?

* Надеюсь вы понимаете, что я не случайно пригласил вас на охоту?

* Я понял, что главное в вашем приглашении не количество убитых

мною уток, а что-то иное. Такое о чем в служебных кабинетах не говорят.

Кабинеты прослушиваются.

* Вы правы, полковник. Мы знаем друг друга более десяти лет и это

дает мне право доверять вам.

* Искренне признателен вам, господин генерал. Я вас слушаю.

* Как вы расцениваете положение немецких войск на фронте в России?

* Поражение немцев на Курской дуге - неведомый разгром, который

поверг Гитлера и его окружение в шок. Не знаю как Гитлер, но Розенберг до

сих пор не пришел в себя. Он мечется в поисках «пушечного мяса», но не

так-то просто сейчас загнать людей оккупированных территорий в

гитлеровскую армию.

Пепфер остановился, внимательно рассматривая Данкера, ожидая его реакцию на сказанное.

* Продолжайте, полковник.

* На мой взгляд, еще год, полтора и фашистской армии, Гитлера не

станет. Советская армия войдет в Европу победительницей. В Прибалтике,

Латвии восстановит Советскую власть. Таким будет финал этой

человеческой и латышской трагедии.

* Все это правильно. Но какая перспектива Латвии? Что делать Латвии

после ее оккупации Советской армией?

* Оккупации? - уточнил удивленно Пепфер. - Не освобождение от

фашизма, а оккупация? Я так понимаю вас, господин генерал?

* Правильно понимаете, полковник. Совершенно правильно.

* Это что-то новое в ваших суждениях. Я как-то не думал об этом.

* А думать надо. Следует полагать, что Сталин после того, как его

войска войдут в западную Европу, возвращать их в Россию торопиться не

станет. Европа окажется оккупированной и сколько лет продлиться

оккупация, какой срок уготовил ей Сталин не знает никто. Неизвестен и срок

оккупации Латвии.

* Значит, Латвии, латышам надо готовится к борьбе с советской

оккупацией? Простите, генерал, но кто нас будет поддерживать в этой

борьбе? Германия? Гитлер? Их не станет. Кто же? На кого вы

ориентируетесь?

* Вот за этим я и пригласил вас на охоту, - ответил Данкер. - Настало

время осторожно, втайне от немцев, искать новых друзей, союзников.

Нашими друзьями в борьбе с советской оккупацией должны стать США,

Англия и Германия после того, как она оправится от поражения и наберет

силу. Такова политическая ситуация, которая сложится в Европе в недалеком

будущем.

Данкер высказал свою точку зрения и умолк. Какое-то время молчал и Пепфер.

* Господин генерал - нарушил он затянувшееся молчание. - В таком

случае позвольте спросить, какая роль в данный момент отводится мне?

Полагаю, за такими серьезными выводами должны последовать и серьезные

задачи. Какова моя задача?

* Вы правильно все поняли. Я рад. Нам необходимо установить

контакт с американской разведкой ЦРУ.

* Каким образом это можно сделать? У вас есть выходы на эту

разведку? Или их надо искать мне?

________________

* Слушайте, Пепфер, меня внимательно, - потребовал Данкер. - Я

направлю вас в Финляндию для решения некоторых вопросов

экономического характера. В Хельсинки вы свяжетесь с моим давним

другом, членом правительства. Он обеспечит вам выезд в Швецию. В

Стокгольме вы должны встретиться с моим родственником Карлом

Спрогисом, одним из руководителей «Латышского национального совета».

От моего имени попросите его организовать вам встречу с сотрудником ЦРУ

при американском посольстве в Швеции. А далее все будет зависеть от вас.

Конкретные цели вашего визита в Швецию, ваше поведение обсудим в

другой раз. К нам направляется Ева, видимо, с приглашением на обед.

* Господин генерал, - певучим голосом доложила она. - Обед готов.

Прошу к столу.

Магазин Ивара Таубе. День. Таубе. Кэрклинь. Илона.

В магазине Таубе появился Карклинь. Он подошел к прилавку, за которым стояла Илона.

* Перевелись в Латвии рыцари, дорогая Илона, - начал он с шуткой. - А

оставшихся долг службы приковал к порту а никуда от этого места не

денешься. Ни на минуту, ни на шаг. Стоим, можно сказать, насмерть, под

дождем, студенным ветром. Бр-р-р!

* Нет, вы серьезно не можете отлучиться? - озабоченно спросила

Илона.

* Ни в коем случае! Иначе - арест, а то и чего-либо похуже можно

отхватить.

* Жаль.., - опечалилась Илона. - А у нас с Лаймой послезавтра новая

программа. У неё такие танцы! А какие песни приготовила я!

* Ничего не поделаешь, - вздохнул Карклинь. - Я завидую тем

счастливцам, которые будут преподносить вам цветы.

* Надеюсь, цветы будут и от адмирала? - кокетливо предположила

Илона. - Как он там?

* Вчера встречались с ним. Занят, озабочен многими проблемами, порт

- хозяйство огромное и сложное. Как только справляется?

* А знаете, полковник, у меня мелькнула мысль. Мы перенесем

концерт.

* Я всегда удивляюсь женской логике. Верно. Переносите.

* На сколько дней перенести?

* На пять. Мы закончим операцию по охране семьдесят второго, а

после концерта встретимся у меня на даче, как прежде. Согласны?

* Мы с Лаймой будем рады.

* Ивар у себя?

* Пройдите в кабинет. Он там.

Карклинь подошел к кабинету Таубе, поправил костюм, галстук, слегка постучал в дверь, открыл её, спросил мягко, уважительно:

________________

- Можно, Ивар? Не помешаю?

Таубе оторвал взгляд от каких-то документов, отодвинул их в сторону, сказал холодновато:

- Заходите, господин полковник. Заходите. Рад вас видеть. Чем могу

быть полезен полковнику Карклиню?

- Видишь ли, дорогой Ивар, мне нужны пять бутылок хорошего коньяка. Я познакомился с командиром транспорта-72 господином Руппом. Прекрасный человек, отличный моряк. Отобедал в его кают-компании. Но долг вежливости и порядочности требует ответного приема, - откровенничал Карклинь.

* Что же вы решили на вашей даче пить вдвоем о Руппом, как горькие

пьяницы? - осуждающе произнес Таубе.

* Ну, - замялся с ответом Карклинь.

* Это не делает чести латышскому полковнику. Будьте гостеприимнее.

Соберите мальчишник, пригласите артисток. Вы это умеете. Сделайте прием

для немецкого моряка.

* Принимаю ваш совет, дорогой Ивар, но... Тогда попрошу серьёзно

помочь мне. На таких офицерских собраниях самогон не подают, на закуску

селедку не предлагают.

* Это верно. Я помогу вам, - заверил Таубе.

* Вы настоящий друг, дорогой Ивар, и я это очень ценю.

* Илона! - громко позвал Таубе.

Вошла сияющая Илона, многозначительно улыбнулась Карклиню.

- Выдай полковнику пять бутылок коньяка для приема командира

транспорта-72. Дай все, что потребуется.

Илона и Карклинь вышли. Вскоре вернулась Илона, сказала:

* По словам Карклиня, транспорт-72 уходит через пять дней.

* Время выхода - вот что сейчас надо Авотиныну.

________________

Третья серия

________________

46. Виндава. Автомашина. Лес. Авотиньш. Варпа. Капитан Келлер. Руллис. Мотоциклисты. Массовка.

Дождило. Полицейский Варпа вел машину. Разговор с Авотинынем, сидевшим на заднем сиденье в форме полицейского офицера, с автоматом на коленях, составлял удовольствие, и он хотел растянуть его дольше.

- А я тогда сразу тебя узнал, - вспоминал он встречу Авотиныпа с

патрулем. - Только, честно говоря, растерялся. А потом сообразил что к

чему, но не знал, как тебя назвать. По фамилии? А тут ты сам подсказал -

Эглис! Вовремя сказал.

- За помощь, спасибо, - ответил Авотиньш. - Ты действовал правильно.

Лицо Варпы озарила светлая улыбка и он неловко умолк.

Машина пересекла железную дорогу, направилась на мост через Венту.

- О, сегодня на мосту, кажется, усиленный караул, - отметил Варпа. -

Но ничего. Лимузин начальника полиции задерживать не должны.

Проскочим.

Он включил сирену и двинулся к КПП. Заметив знакомую машину, там засуетились.

- Машина начальника полиции, - доложил эсэсовец, стоявший у

шлагбаума, Келлеру. - Пропустить?

Келлер, занятый проверкой документов, не ответил и эсэсовец стал отпускать шлагбаум.

- Пропускают, - повернул Варпа довольное лицо в сторону Авотиныпа.

- Шлагбаум поднимают. А ты сомневался. Полиция - это власть!

- Не думал, что смогу так просто выбраться из города.

До шлагбаума оставался какой-то десяток метров, Келлер вдруг передумал и эсэсовец опустил шлагбаум. Варпа остановил машину, зло процедил сквозь зубы:

- Все же не пропустили, сволочи, но кажется, нам повезло. Я этого

офицера хорошо знаю. Посиди здесь.

Не выключая мотор, он вышел из машины навстречу офицеру.

* Хайль Гитлер! - приветствовал он Келлера.

* А, господин Варпа. Куда направляетесь? - сухо спросил Келлер.

* В Талей, господин гауптштурмфюрер.

* Кто в машине?

- Офицер полиции из Риги. Приезжал к моему начальнику по какому-

то важному делу. Приказано срочно доставить в Талей, - охотно отвечал

Варпа, преграждая Келлеру дорогу к машине.

* Офицер полиции из Риги? - спросил он и в нерешительности

остановился, задумался. - Ну что ж, проверим вашего офицера, - сказал он и

направился к машине.

* Мне не верите? - сделал удивленный вид Варпа, преграждая дорогу. -

Если бы офицер полиции из Риги походил на Авотиныпа, так разве

мой начальник и я не задержали бы его? У меня тоже есть его фотокарточка.

Вот она. Не тратьте напрасно время, господин гауптштурмфюрер.

* Извините, дорогой Варпа, но долг службы меня обязывает проверить

и вашего офицера. Не имею права нарушать приказ штурмбанфюрера

Мейера.

Варпа извлек из кобуры пистолет, дважды выстрелил в спину Келлеру и поспешил к машине.

Короткой очередью из автомата Авотинын сразил эсэсовца у шлагбаума. Падая, тот отпустил шнур, и полосатое древко поднялось вверх. Машина рванулась на дорогу.

Через заднее стекло машины Авотинып видел, как засуетились эсэсовцы около убитых, как ринулись к своим машинам мотоциклисты.

* Быстрее! Впереди развилка. Там свернешь вправо, - советовал

Авотинын. - Там лесоразработки, есть хорошие просеки с наезженной

дорогой. Оторвемся от немцев и скроемся.

* Понял, - отвечал Варпа.

Пулеметная очередь рассекла пулями воздух над машиной. Ударом приклада автомата Авотинып разбил заднее стекло. Наседавшего эсэсовца

сразила пуля, тот выпустил руль, и мотоцикл заскользил по мокрому асфальту, перевернулся, закрыв дорогу остальным трем. Но заминка была недолгой. Длинные очереди из пулеметов вскоре снова ударили по дороге, высекая искры, кроша и дробя асфальт.

* Быстрее, Арвид, - просил Авотинып. - Быстрее!

Варпа выжимал из машины все, что мог.

* Держись! - прокричал он Авотиныпу. - Сворачиваю! Прыгай!

* Дальше гони! На просеку! Там уйдем оба!

Пули ударили по корпусу машины, вдребезги разнесли ветровое стекло. Застонал Варпа, но Авотинын не заметил этого, отбиваясь от преследователей.

Машина проскочила просеку, с которой на дорогу на ломовой лошади, тащившей телегу, тяжело груженную строевым лесом, выезжал Август Руллис.

- Прикрой нас, Август! - прокричал Варпа в разбитое стекло дверцы.

Руллис хлестнул кнутом Серого, поднавалился сам плечом под

тяжеловесный груз, и телега, описывая дугу, перегородила дорогу.

- Стой! Хальт! - кричали немцы, заметив неожиданно возникшее

препятствие. - Назад!

Эсэсовцы выскочили из мотоциклов. Один из них схватил за грудки Руллиса и, не в силах сдвинуть его с места, яростно прорычал в лицо:

* Партизан? Расстреляйт!

* Я - возчик, господин офицер, - ответил Руллис, недоуменно пожимая

плечами. - Лес для Германии вожу. Адмиралу Ределю. Он меня лично

знает.

Не обращая на него внимания, грубо понукая и колошматя битюга, эсэсовцы развернули телегу и снова ринулись за машиной Варпы

Варпа резко свернул на просеку, и тотчас машину затрясло на неровностях, адской болью обожгло ему грудь.

- Беги! - задыхаясь, прокричал он Авотиныпу, сбавляя скорость. - Беги!

Авотинын выскочил из машины, скрылся в лесу. Варпа тоскливо

посмотрел ему вслед. В глазах у него расплывалось, теряли очертание просека, деревья. Машину бросало. Обессиленные руки Варпы оставили руль, упали на колени, и тотчас сильный удар о дерево сошедшей с просеки машины оборвал его жизнь.

Кабинет Мейера. Мейер. Берман. Бриедис. Карклинь. Пумпурис.

С мрачным выражением на лицах сидели в кабинете Мейера Берман, Бриедис, Карклинь, начальник полиции Пумпурис. Мейер ходил по кабинету, рассуждал вслух:

- В том, что Авотинын появился в городе неслучайно у меня сомнений не возникает. Его визит имел определенную, важную для него, цель. Так разведчик может рисковать только ради чего-то весьма серьезного.

* Я полагаю, - попытался высказать свое мнение Берман.

* Что вы, Берман, полагаете, - прервал его Мейер, - я выслушаю

несколько позже. Сейчас слушайте меня.

* Извините, - ответил покорно Берман.

* Так вот, я полагаю, - подчеркнул Мейер, - Авотиныпа в город привел

транспорт-72. Семьдесят второй представляет для него такой интерес, что он

решил лично пойти на рискованную операцию, чтобы собрать о нем

информацию.

Мейер медленно обвел присутствовавших недовольным взглядом, продолжил:

* Такая операция могла закончиться для советского разведчика

печально, если бы...Берман! Я поручил лично вам обеспечить секретность

перевозки и безопасность Семьдесят второго. Не так ли?

* Да, господин штурмбанфюрер. Поручено мне лично.

* Тогда скажите, когда и каким образом Авотинып оказался в городе,

входы и выходы которого перекрыты контрольно-пропускными постами?

Вчера? Сегодня? Если вчера, то где, у кого именно останавливался, провел

ночь? Отвечайте, господин Берман.

* Я не готов ответить на ваши вопросы.

* Весьма сожалею. Позволю напомнить вам, что ваша судьба, господин

Берман, тесно связана с судьбой семьдесят второго. Я достаточно ясно

сказал?

* Да, господин штурмбанфюрер.

* Делайте выводы. Садитесь.

Мейер тоже сел за стол, открыл личное дело Варпы, спросил начальника полиции:

* Господин Пумпурис, каким образом сотрудник НКВД Варпа оказался

в полиции и даже вашим личным шофером?

* В НКВД он был в пожарной команде сначала рядовым пожарником, а

затем шофером пожарной машины, - поникшим голосом отвечал Пумпурис.

* Я это знаю. Об этом записано в личном деле Варпы, - показал Мейер

на папку, лежавшую на столе. - Но какая разница - сотрудник он или

пожарник? Тот и другой в конечном итоге работники НКВД. Они должны

быть уничтожены в первую очередь! Чекистам пощады нет!

* Я полагал, что пожарник... Понимаете, Варпа был

дисциплинированным, исполнительным полицейским, превосходным

водителем. Никаких подозрений не вызывал, - оправдывался Пумпурис.

* А вы что полагаете, что агент советской разведки должен призывать

население к революции?

* Нет, конечно.

* А вы, Пумпурис, пригрели у себя в полиции агента советской

разведки, агента Авотинына! Разве вам до сих пор не ясно это? Варпа

вывозил советского разведчика из города на машине начальника полиции! Я

потрясен!

Вновь встал из-за стола, принялся ходить по кабинету. Успокоившись, спросил:

* Что знал или мог знать Варпа о семьдесят втором?

Пумпурис развел руками, ответил:

* То, что и все люди, работающие в порту.

* Имел ли контакты с членами экипажа семьдесят второго?

* Не имел.

* Не имел или вы ничего не знаете об этом?

* Скорее всего последнее. Во всяком случае служебных контактов у

него с членами экипажа транспорта не было.

* Мд-а-а, - протянул недовольно Мейер. - Вижу, вы не совсем

представляете опасность Варпы, как агента советской разведки, и лично

вашей роли в его работе на Авотиныиа.

Пумпурис тяжело вздохнул.

* Положите ваше оружие на стол, - приказал ему Мейер.

* Зачем? - недоуменно спросил Пумпурис.

* Положите оружие, - жестче потребовал Мейер.

Карклинь, сидевший рядом со стоявшим за столом Пумпурисом, вынул из его кобуры пистолет, положил на стол перед Мейером.

* Вы арестованы, господин Пумпурис, за содействие в работе против

великой Германии агенту советской разведки Варпе.

* Но, господин штурмбанфюрер, - простонал Пумпурис. - Это же не

так! Я верен Германии! Фюреру! Нет! Нет!

* Бриедис, - отправьте Пумпуриса в тюрьму и обстоятельно там

поработайте с ним, - приказал Мейер.

У$. Землянка Авотиньша в лесу. Авотиньш. Крейцберг.

* Ну и наделал же ты шуму в Виндаве, - говорил Крейцберг. - Полиция,

эсэсовцы с ног сбились. Хватают на улицах людей, проверяют документы.

Мейер взбешен и полагает, что таким образом уйти из города мог только ты.

Арестовал начальника полиции за то, что держал у себя в полиции шофером

агента советской разведки Варпу.

* Жаль Варпу. Хорошим человеком оказался, - погрустнев,

отметил Авотиньш.

* Ты извини, - нарушил молчание Крейцберг, - но действуешь ты как

сержант, к тому же не лучший.

Авотиньш поднял на него недоуменный взгляд, досадливо поморщился, но ничего не сказал.

* Зачем ты ставил под угрозу свою жизнь и выполнение задания

командования? Надеюсь, когда сюда направляли, то говорили, что в

Виндаве тебе делать нечего? Предупреждали об осторожности?

* Да тебе какое дело? - вспылил Авотиньш, задетый его

напористостью.

* Прямое, - парировал Крейцберг. - Если у нас теперь сложились такие

отношения, то и я в какой-то мере несу ответственность за наши дела, коль

ты доверяешь мне.

* А если обстановка требовала? - оправдывался Авотинын. - Что же,

я должен сидеть в лесу и ждать, когда ценная информация ко мне с

неба свалится? Так, что ли?

Он резко поднялся с нар, стукнулся головой о накатник потолка, потер ушибленное место, продолжил уже спокойнее, рассудительнее:

- Сам знаю, поступал рискованно. Разве я мог предположить,

что все так произойдет? Но мне надо было связаться с крайне

нужным человеком. Вот и рисковал. Разведка без риска не бывает.

- Если риск оправдан, - уточнил Крейцберг.

Авотинын не ответил, аЖанис продолжил:

* Давай договоримся. Если ты поверил мне, то прошу доверять до

конца. И запомни, впредь в город я тебя просто не пущу. Туда буду

ходить я. Найду убедительный предлог, чтобы получить у Зариня пропуск

для посещения Виндавы. Так безопасней.

* Добро, - ответил Авотинып. - Какую информацию о противнике

добыл, если сам ходил в город? Прошу к карте, как говорят в таком случае

военные.

Он расстелил карту на столе. Указывая на ней карандашом. Крейцберг докладывал:

- Вот здесь, северо-западнее цементной фабрики, - Спилвенский

аэродром. На нем сейчас двадцать «мессершмиттов», шестнадцать

«юнкерсов». Здесь немцы построили два крупных ангара. Один для ремонта

самолетов, второй для хранения запасных частей. В лесу в Паугари

обнаружил склад авиационных бомб. Его прикрывают две тяжелых и три

средних зенитных батареи. В лесу, в районе треугольника дорог севернее

Грижгале и южнее Межамуйте находятся артиллерийские склады. В Виндаву

вчера прибыли два эсминца из Либавы и четыре сторожевика... - Жанис

оторвал взгляд от карты, посмотрел на Авотиныпа, заверил с преувеличенной

официальностью: - За достоверность сведений лейтенант Крейцберг ручается

честью офицера.

Авотинын по-доброму улыбнулся, ответил в таком же тоне:

- Благодарю за службу, товарищ лейтенант! Ваши сведения будут

переданы в Центр.

Дача полковника Карклиня. Адмирал Редель. Полковник Браухич. Карклинь. Илона. Капитан Рупп.

Вечер встречи с Руппом подходил у концу. Адмирал Редель, полковник Браухич, бургомистр Ирбитис, Илона, Лайма, хозяин Карклинь были в том состоянии, когда разговор на любую тему приобретая всеобщий интерес, воспринимался непринужденно, весело. Все чокались бокалами и пели за здоровье присутствующих.

* Разрешите пригласить на танец вашу даму, - обратился к Ределю

Рупп.

* В таком случае, - дорогой моряк, следует знать мнение дамы, -

пошутил Редель - Как? - обратился игриво к Илоне.

* Гостю отказывать неприлично, - ответила Илона, кладя руку на плечо

Руппу. - Без меня не скучайте, адмирал.

* Постараюсь, - ответил тот и направился к группе офицеров.

* Вы превосходно танцуете, - похвалила Илона Руппа. - У вас хорошая

школа.

* На флоте Германии бальные танцы традиционны, - объяснял Рупп. - В

военно-морских учебных заведениях, танцам обучают обязательно.

* Превосходная традиция, - одобряла Илона. - С таким партнером

приятно танцевать. Во всяком случае бояться за свои ноги не приходится.

Она начала подпевать и голос её, слегка приглушенный на первых тактах, становился сильнее с каждой минутой, набирая силу. И вот уже на весь зал раздавались слова любимого ею вальса "Сказки венского леса". Все оставили разговоры, завороженные прекрасным голосом. И когда она кончила, когда аплодисменты наполнили зал, Рупп сказал:

* Такого наслаждения в танце, такой радости я никогда в жизни не

испытывал. Это незабываемым вечер!

* О, дорогой Рупп, если бы вы послушали нашу Илону в концерте, -

восторгался Карклинь. - Это было бы действительно незабываемо. У нас в

городе две прелести - Илона и Лайма. На их концертах зал переполнен. Но

если, вы пожелаете, то для вас всегда место найдется. Такое место организует

ваш покорный слуга полковник Карклинь!

* К сожалению, не могу. Послезавтра мы уходим.

* Но ведь можно дать концерт для ваших моряков и перед выходом в

море, - рассудила Илона. - Это так просто.

* Это верно. Пусть, ваши люди получат удовольствие, - усердствовал

Карклинь. - Вы когда выходите в море?

* В пятнадцать ноль-ноль, - несколько смутившись, ответил Рупп.

* А концерт можно начать в двенадцать ноль-ноль, - настаивал

Карклинь.

* Согласен, - поднял руки вверх Рупп. - Сдаюсь такому напору

прелестной дамы и гостеприимного хозяина.

Дом Таубе. Таубе. Илона.

Илона вошла в дом, сняла пальто, шляпу, в комнате опустилась на диван.

* Устала, сестренка? - участливо спросил Таубе.

* Да, - ответила Илона. - Вечер удался. Было весело. Мейер почему-то

не пришел. Но это и к лучшему. Душой вечера был Каркликь. Все хорошо.

Семьдесят второй выходит из Виндавы послезавтра в три часа дня. Так сказал сам Рупп.

* Что ж, это неплохо. Дата, время, известны. Это хорошо.

* В отношении груза Браухич, Редель вели разговор с Руппом. Удалось

кое-что подслушать. Везут на Сааремаа ракетные установки и ракеты с

какого-то полигона. Такими ракетами немцы стреляют по Англии. Ракеты

привезут в порт завтра поездом. Вот, кажется, и все, - сказала Илона и

облегченно вздохнула.

* Ты молодец. Благодарю тебя. Теперь все это надо завтра утром

передать Авотиныпа.

Штаб флота. Кабинет адмирала Трибуца. Семенов. Адмирал Трибуц.

* Товарищ командующий, - докладывал Семенов, - Мише удалось

узнать, какой груз находится на семьдесят втором.

* Именно? - заинтересованно спросил Трибуц.

* Ракетное оборудование и ракеты дальнего действия, которые

проходили испытания на полигоне под Штеттином. Такими ракетами немцы

обстреливают Англию, - Семенов передал Трибуцу радиограмму.

* Насколько верна эта информация? Как удаюсь ее добыть? - спросил

Трибуц.

* В достоверности информации не сомневаюсь, - уверенно отвечал

Семенов. - Каким образом она добыта не знаю, могу запросить?

Трибуц еще раз прочел радиограмму, сказал:

* Не стоит. Ведь докладывает же: «источник информации надежный».

Значит, потрудился Миша и его друзья. Расскажет после выполнения

задания. - Подошел к карте, задумался, стал рассуждать вслух: - Значат,

немцы сделали вывод из поражения под Курском и стремятся укрепить свои

позиции на Западе, в Прибалтике. Видно, придают особое значение островам

архипелага, чтобы по-прежнему держать наш флот в Финском заливе. -

Обратился к Семенову: - Какая дальность стрельбы этих ракет? Как вы

думаете?

* Могу только предположить, товарищ командующий. Рассмотреть по

аналогии.

* Рассматривайте. Слушаю.

* Если немцы подобными ракетами обстреливают Англию, то

минимальное расстояние от Западного берега Франции до Британии

составляет тридцать два километра. Стало быть, с различными прикидками

дальность стрельбы ракет сорок-сорок пять - пятьдесят километров, -

объяснил свое мнение Семенов.

* Логично, товарищ капитан первого ранга, - согласился Трибуц. - Но,

помнится, Миша докладывал, что на семьдесят втором идут инженеры-

испытатели.

* Так точно, товарищ командующий.

* Что они намерены испытывать?

* Видимо, новый вариант ракет. Какую-то модернизацию могут

проводить.

* Возможно, увеличение дальности стрельбы, усиление мощи заряда. В

общем, тут есть, о чем подумать не только нам, - подвел итог рассуждений

Трибуц. Штаб подготовит по этому вопросу доклад Главкому ВМФ адмиралу

Кузнецову, а я отдам приказ транспорт-72 уничтожить.

* Я доложу об этом и принятом вами решении в Москву руководству

Главного управления контрразведки НКВД «Смерш».

Небо. Самолет. Штурман.

Старший лейтенант СтрельцовУСтарший лейтенант Афонин. Стрелок-радист, старшина Крутов.

Через многоэшелонированный слой облаков пробивался

торпедоносец старшего лейтенанта Стрельцова к намеченной цели -немецкому транспорту-72, который следовало найти в море и потопить.

* Ну, что там? - спрашивал Стрельцов штурмана Николая Афонина.

* Все так же, командир, - отвечал Афонин, в который уж раз

осматриваясь по сторонам. - Кругом облачность. Уже три часа идем как с

завязанными глазами - в сплошной облачности. Минут через тридцать

должны выйти к морю, а при такой видимости его и не заметишь.

Высотомер показывал две тысячи метров.

- Идем на снижение, - объявил Стрельцов. - Может быть, внизу

получше будет. Не напрасно же наш синоптик -«колдун» деньги получает. А

вдруг отгадал погоду?

- Да и по времени пора бы ниже, - согласился Афонин.

Стрельцов отвел от себя штурвал, самолет резко накренился на нос,

пошел на снижение.

- Кажется, светлеет, командир, - доложил Афонин. - Внизу вроде бы

море просматривается.

- А ты транспорт смотри. Ищи его. Где мы находимся?

Афонин посмотрел на исчерченную карту, часы, ответил:

* По расчетам, минут через пятнадцать выйдем в район обнаружения

транспорта.

* Добро.

Натужно гудели моторы, стрелка высотомера показывала снижение и остановилась на цифре 100 метров.

- Штурману и стрелку-радисту быть настороже. Идем на высоте сто

метров. Внимательно наблюдать за морем и небом. Спустимся еще ниже.

Транспорт должен быть где-то рядом. Смотреть и докладывать!

Послушный торпедоносец по воле Стрельцова плавно снижался и вскоре занял высоту пятьдесят метров.

- Справа по борту транспорт и сторожевик! - вдруг выпалил

Крутов.

________________

* И сторожевик? - уточник Стрельцов.

* Да, командир, - за Крутова ответил Афонин. - Транспорт и

сторожевик.

* Испугался?

* Да нет. Не трушу.

* Тогда вперед! Транспорт завалим.

* А может сторожевик?

- Отставить рассуждения. Барсов приказал транспорт потопить.

Стрельцов зпложил левый разворот, скрываясь в нижних облаках.

- Наблюдайте за ним, - приказывал он Афонину и Крутову. - Подойдем

незамеченными и с неба, из-за облака, как мнег на голову. Приготовиться к

атаке!

Он решительно заложил крутой вираж, чтобы быстрее самому оценить обстановку, занять удобную позицию для атаки, но просвет в облаках внезапно пропал, укрыв немцев от торпедного удара.

* А черт возьми эту облачность, - выругался Стрельцов. - Где немцы,

штурман, стрелок?

* Не вижу, скрыли облака, товарищ командир, - доложил Афонин.

- Будем искать! Теперь они от нас не уйдут. Иду на боевую высоту.

Высотомер медленно стал отсчитывать - 50, 40, 30, 25 метров. Самолет

рассекал тугую массу облачности, отыскивая в ней просветы. Держать его на такой высоте было трудно. По лицу Стрельцова стекали капли пота. Руки прикипели к штурвалу.

Облачность внезапно прервалась и в образовавшийся широкий прогал плеснулись на море яркие лучи солнца.

* Вон они, немцы! - прокричал радостно Афонин.

* Вижу! - ответил Стрельцов. - Идем на транспорт.

Он дал максимальные обороты двигателям и повел торпедоносец на сближение с целью.

-Удаление тысяча, восемьсот, шестьсот... - отсчитывал Афонин.

- Атака! - скомандовал Стрельцов, когда бок транспорта, четко

освещенный солнцем, вырисовался перед ним цифрой «72».

К реву моторов самолета над морем присоединился торопливый, захлебывающийся лай зенитных и крупнокалиберных пулеметов. Очереди снарядов и пуль разноцветными трассами протянулись к торпедоносцу. Пулеметная очередь резко ударила по фюзеляжу самолета и острая боль пронзила все тело Стрельцова. Он бросил взгляд на ногу - из унты струей била кровь и в тоже время борт немецкого транспорта стал размываться, теряя четкие очертания.

- Четыреста, командир! - прозвучал в шлемофоне обеспокоенный

голос Афонина. — Бросай! Бросай! Пролетим!

Стрельцов встряхнул головой, будто сбрасывая с глаз пелену.

- Торпеду бросил! - простонал он в ответ Афонину и, резко взяв

штурвал на себя, направил облегченный торпедоносец в облака.

________________

Минутой позже над морем раздался оглушительный взрыв. «Семьдесят второй», дав крен на борт, опускался в морскую пучину.

Подняв торпедоносец в облака, Стрельцов посмотрел на ногу. Из нее по-прежнему текла кровь, маслянистая, застывающим пятном расплываясь по полу кабины. Он отстегнул ремешок от планшетки и, преодолевая слабость, перетянул им ногу выше колена, спросил:

* Как на борту?

* Все в порядке, товарищ старший лейтенант, - ответил Крутов.

* Транспорт завалили по всем правилам, командир. Поздравляю, -

сдержанно доложил Афонин. Спросил участливо: - А как ты? Мне

показалось...

* Ранен в колено, - стараясь скрыть сильную боль, ответил как можно

спокойнее Стрельцов. - Домой дотяну, - пообещал с твердой уверенностью.

* Но три с лишним часа, Петя, - мягко напомнил Афонин.

* Ничего. Выдержу, если хватит крови. Без паники, друзья. В общем,

смотрите в оба, чтобы немецкие истребители нас не перехватили.

Сторожевик, наверное, уже доложил о гибели транспорта. Так что ждите

встречи. Нам ее сейчас только и не хватает...

* Есть, смотреть в оба! - ответил Афонин.

Часы мучительно медленно отсчитывали время полета на свой аэродром. На экране 15 часов 30 минут.

* Командир, Петя, как себя чувствуешь? - спрашивал озабоченно

Афонин.

* Терпимо, Коля, терпимо, - бодрился Стрельцов. Он был весь в

испарине.

* Возьми выше и доверни двадцать градусов, - советовал Афонин. -

Идем низко, на высоте сто метров. Уходи в облака.

* Пойдем на пятьсот, - подавляя стон, ответил он, потянул штурвал на

себя, и торпедоносец послушно пошел вверх.

На экране 16 часов.

* Кажется, снова опустились, - напоминал Афонин. - Посмотри на

приборы. Как чувствуешь себя, Петя?

* Спать клонит, - отбивался Стрельцов от липкой дремоты. - Ты чаще

беспокой меня. Не давай уснуть.

* Добро. Буду беспокоить. Какой же это идиот построил самолет, в

котором отделил штурмана от командира, - возмутился Афонин. - Помощь

тебе оказать не могу.

* В Америке строили, - объяснил Стрельцов. - По-настоящему они еще

же воевали и не испытали на себе ошибки в конструкции.

- Видно, и в Америке идиотов не мало, - заключил Афонин.

Стрельцов время от времени подтягивал жгут из ремешка на ноге.

Адская боль искажала его лицо. Руки были в крови, липкими. От них кровь попадала на штурвал, комбинезон. На экране 16 часов 30 минут.

________________

- Петя, - как мог мягко, участливо обращался к нему Афонин. - Снова

потерял высоту. Подтяни выше.

Едва раскрывая веки Стрельцов посмотрел на приборную доску.

* Да, идем низко, - с трудом ответил Афонину. - Ниже ста метров.

Приказываю, чаще беспокоить меня. Слышишь? Приказываю. Иначе я усну.

* Есть чаще беспокоить.

Стрельцов поднял торпедоносец на высоту тысяча метров. На экране 16 часов 45 минут.

* Петя, доверни пять градусов вправо. С курса сбиваемся, - доложил

Афонин.

* Плохо вижу, - ответил Стрельцов. - Голова страшно болит.

* Держись, Петя, - советовал, просил Афонин.

На часах 17 часов 00 минут.

* Петя, как чувствуешь? - спрашивал Афонин.

Ответа не последовало. Стрельцов, откинув голову, сидел с закрытыми глазами, словно прислушивался к самому себе.

- Петя! — громче позвал Афонин. — Петя! Ты меня слышишь?

- Слышу, - отвечал Стрельцов, с трудом произнося слова. - Нога

онемела, вроде бы и болеть перестала... Сейчас снова подтяну на пятьсот.

Серия разрывов снарядов, выпущенных бесприцельно по самолету, идущему в облаках, напомнили экипажу о линии фронта, которую они пролетали.

На часах 17 часов 30 минут.

* Осталось тридцать минут, командир, - доложил Афонин. - Как ты?

Выдержишь?

* Выдержу. Передай Барсову, что я ранен. Пусть подготовит прием

самолета.

* Крутов, слышишь? - спросил Афонин.

* Так точно, товарищ старший лейтенант. Передам сейчас же!

Командный пункт полка. Барсов. Руководитель полетов майор Смирнов, офицеры.

* Товарищ полковник, - докладывал Смирнов. - От Стрельцова

получена радиограмма. Стрельцов ранен. Просит подготовить прием

самолета.

* Какое ранение? Куда ранен? - спросил Барсов.

* Не передал.

* Немедленно «Скорую помощь», врачей, пожарные машины к

командному пункту. Немедленно, - приказал Барсов. - Руководство посадкой

самолета возьмите на себя.

* Есть взять на себя, - ответил Смирнов.

* Я на взлетном поле. Связь со Стрельцовым в открытый режим.

________________

Гудели моторы, сокращая расстояние до аэродрома. То расплывалась перед Стрельцовым приборная доска, то вновь обретала четкие очертания, но не надолго.

* Доверни немного вправо, -просил Афонин. - Впереди уже наш

аэродром. Как ты? Посадишь?

* Должен, Коля. Обязан посадить. Я - командир, - отвечал Стрельцов

угасающим голосом.

Впереди показался аэродром. Стрельцов видел мчавшуюся у взлетной полосы машину «скорой помощи», бегущих за нею людей.

Диктор.

Стрельцов чувствовал, как слабело в груди сердце, будто работало из последних сил, готовое в любое мгновение остановиться. «Неужели это все?» - так же замирающе шевелилась мысль в голове, ставшей невероятно тяжелой. «Нет. Надо дотянуть», - сопротивлялся он навалившейся одурманивающей силе, гасившей сознание.

Он автоматически осуществлял все операции по посадке самолета, которые сотни раз делал ранее, только с горечью и болью отмечая, что движения рук, ног, даже мышление были заторможенными. «Ну еще, еще немного, еще», - подталкивал он себя усилием воли и опускал самолет ниже, ближе к земле, казавшейся теперь и спасительной, потому что все же дотянул до нее, и смертельно опасной, потому что не было уверенности в себе, в способности посадить машину.

Он выпустил шасси и на какое-то время замер в драматическом ожидании касания колес земли родного аэродрома. Сколько секунд тянулось это ожидание, он не знал. Сосчитать их в таком состоянии, в каком он находился, просто невозможно. Эти мгновения отсчитывало своими ударами перекипавшее от боли сердце, и все же он прислушивался к нему, ожидая, что оно либо внезапно остановится, лишив его жизни, либо ликующе застучит, опалив меркнущее сознание кратким, но таким желанным: «Жив!»

Колеса коснулись земли, резким, болезненным толчком словно молнией пронзив все тело.

* Молодец, Петя! - раздался в шлемофоне радостный возглас

Афонина, а через несколько мгновений озабоченный, тревожный: -

Тормози!

* Не могу... Нога! - стонал Стрельцов.

* Тормози же! - настойчиво, требовательно кричал Афонин. - Тормози!

Разобьемся!..

Диктор.

Стрельцов понимал весь драматизм положения, всю нелепость гибели, если не остановить стремительно несущийся неуправляемый самолет к концу полосы, к финалу жизни экипажа. Он оставил штурвал, набрал в легкие воздуху, как перед прыжком в холодную пучину моря, и обеими руками навалился на изуродованную ногу, стоявшую на педали тормоза. Взвыл от невыносимой боли и потерял сознание.

________________

Торпедоносец постепенно погасил скорость и остановился у самого края взлетной полосы. Барсов первым оказался у самолета. Он поднялся в кабину Стрельцова и замер от увиденного. Кабина была залита кровью. Пол и приборы, штурвал и парашют - все в крови. Местами она загустела, засохла, свисала свежими каплями. Барсов с бледным лицом отошел от самолета, подозвал врача.

- Вот что, - сказал прерывистым от волнения голосом. - Душа из вас

вон, но майора... - Заметив недоуменный взгляд врача, повторил: - Да, да, не

старшего лейтенанта, а майора Стрельцова спасите. Если нужна будет

кровь, то возьмите мою. Всю до капли, но Стрельцова спасите.

Губы его нервно подрагивали, на глазах блестели слезы...

54. Кабинет Данкера. Данкер. Ева.

Дверь в кабинет генерала Данкера открась неслышно и медленно. В ней появилась Ева с подносом в руках.

- Господин генерал, где прикажете накрыть стол? В кабинете или в

комнате отдыха? - спросила она нежным мелодичным голосом.

Данкер стоял у окна, любовался Даугавой и не слыхал появления Евы. Он повернулся на голос и задержал на ней восхищенный взгляд. Ева смутилась, спросила вторично:

* Так где накрыть стол, господин генерал?

* В комнате отдыха, - голосом, перехваченным волнением ответил

Данкер. - Как всегда, милая Ева.

Она кокетливо улыбнулась в ответ и пошла в комнату отдыха. Шла грациозно, словно сама себя несла перед восхищенным Данкером. Накрыла на стол всем, что было на подносе, доложила певучим голосом:

* Все готово, господин генерал. - Спросила: - Я могу быть свободной?

* Зачем же так? Садись к столу. Позавтракаем вместе, - предложил

Данкер.

- Благодарю вас, но я на работе, при исполнении обязанностей.

Данкер улыбнулся такому ответу, подошел к ней, взял за руку и

смотрел ей в лицо жаждущим взглядом.

- А разве завтрак с руководителем «Самоуправления Латвии»,

практически президентом страны, не работа, не входит в твои обязанности?

Он ласково провел ладонью по зардевшемуся лицу Евы, спустил руку к пуговице блузки, расстегнул её и уставился на полуобнаженную грудь, дышавшую соблазнительной нежностью и девственной свежестью. Ева не сопротивлялась, она явно ждала его ласки.

Резкий телефонный звонок дальней связи в кабинете прервал мгновения радости и Данкер торопливо направился к аппарату, бросив Еве:

- Ты свободна, Ева. Я позову тебя убрать посуду.

________________

Ева вышла. Данкер поднял трубку телефона, в которой послышался голос телефонистки: «С вами будет говорить рейхсминистр Германии господин Розенберг».

* Господин рейхсминистр, генеральный директор «Самоупраления

Латвии» генерал Данкер слушает вас, - доложил Данкер и замер у телефона.

* Послушайте, господин Данкер, - раздался в телефонной трубке

недовольный голос Розенберга, - не кажется ли вам, что вы саботируете мои

указания? Указания рейхсминистра великой Германии!

* Простите, господин рейхсминистр, но я хотел бы знать, в чем этот

саботаж заключается? В чем я виноват?

* Мой аппарат еще в августе текущего года дал вам директиву, какое

количество зерна, мяса, масла, молока и других продовольственных

продуктов должна была дать Латвия Германии. Это сотни тысяч тонн! Но вы

не выполняете мою директиву! Вы мало даете продовольствия войскам

армии фюрера, которые находятся на территории Латвии и защищают вашу

независимость от России, большевизма? В чем дело генерал?

* Господин рейхсминистр, я постоянно помню вашу директиву. Я

сделал все, что мог собрать в Латвии, отгрузил морским транспортом через

порт Виндава. Смею уверить вас, господин рейхсминистр, что закрома

Латвии пусты, страна на грани голода.

* Послушайте, Данкер, неужели вы думаете, что фюрер и я будем

терпеть, чтобы латыши жили и питались лучше немцев? Если вам нечем

кормить латышей, так уничтожьте, ненужное вам население - евреев,

поляков, литовцев, русских. Беспощадно уничтожайте коммунистов.

Уничтожайте лишние рты. У вас в Риге для этого есть даже свой концлагерь

Саласпилс.

* Я понял вас, господин рейхсминистр, - услужливо соглашался Данкер.

- Ваши указания, советы будут приняты к исполнению.

И вновь наступила пауза. Данкер вынул из кармана платок, вытер обильный пот на лице.

* Далее, - продолжал Розенберг, - в Берлине крайне возмущены

гибелью транспортов и боевых кораблей, которые выходят из Виндавы. Вы

меня слышите, Данкер?

* Слышу, господин рейхсминистр.

* Потоплен транспорт-72 с секретным оружием, специалистами по его

применению. Это потрясло фюрера! Потрясло меня! Вы слышите, Данкер?

* Слышу, господин рейхсминистр, - отвечал Данкер.

* Повторяю. Известие о гибели семьдесят второго потрясло фюрера! В

РСХА полагают, что в районе Виндавы осел какой-то агент советской

разведки на наши транспорты торпедоносцы противника. Понимаете, что это

такое?

* Да, конечно, господин рейхсминистр.

* Так неужели латышский полк СС, полк полковника Карклиня,

полиция не могут найти этого разведчика в лесах крохотной Латвии? А тем

более в уезде?

________________

* Я проверю, господин рейхсминистр, и сделаю выводы.

* Делайте выводы, господин Данкер. Я не хотел бы делать выводы о вас

лично, пока еще руководителе «Самоуправления Латвии», - закончил

Розенберг и повесил трубку.

Данкер опустился в кресло, облегченно и глубоко вздохнул.

Кабинет Мейера. Мейер. Берман. Бриедис. Карклинь.

- Я пригласил вас, - говорил Мейер, - чтобы обсудить гибель

транспорта-72, выяснить, все ли сделано, как намечалось, по розыску

русского разведчика Авотинына. Но, прежде всего, я ознакомлю вас с

шифртелеграммой начальника службы безопасности рейха

абергруппенфюрера СС Кальтенбруннера.

«Секретно. Генеральному комиссару Латвии группенфюреру СС Дрехслеру. Копия штурмбанфюреру СС Мейеру. Командование вермахта крайне озабочено и недовольно потерей военных транспортов и в частности, семьдесят второго. Есть все основания полагать, что в районе Виндавы осел русский разведчик, по наводке которого авиация противника перехватывает в море и топит наши корабли. Примите самые энергичные меры к ликвидации русского разведчика. Штурмбанфюрера СС Мейера строго предупреждаю о личной ответственности за безопасность морских перевозок и войск гарнизона. Начальник РСХА Кальтенбруннер.»

Берман, Бриедис, Карклинь подавленно молчали.

* Берман, я поручал вам лично заняться обеспечением безопасности

транспорта-72

* Да, конечно, господин штурмбанфюрер, - подтвердил Берман. - Я

выполнил все, что вы предложили мне после получения телеграммы о

прибытии транспорта.

* Кто информировал русских о времени и дате выхода семьдесят

второго из Виндавы?

* Это предстоит выяснить.

* Вы это должны знать, Берман. Знать! - едва сдерживал себя Мейер.

* Кроме того, - не обратил Берман внимание на резкий тон Мейера, - в

леса, прилегающие к городу, я послал надежный агентов, преданных нам

людей. Они находились там довольно долго, побывали на хуторах у своих

родственников и знакомых, но выяснить что-либо об Авотиныпе не удалось.

Мейер недовольно переместился в кресле, и Берман умолк, ожидая вопросов, но плотно и недовольно сжатые губы начальника СД не разнялись.

* С помощью агентов мы взяли в лесу пять латышей, - продолжил

Берман, - скрывавшихся от мобилизации в нашу армию.

* Их допросили?

________________

* Да, конечно. Но никто из них об Авотиныде ничего не сказал. Или

действительно о нем ничего не знали, или скрыли. По моему приказу

задержанных расстреляли.

* Правильно сделали. Сегодня они скрываются от мобилизации, а

завтра пойдут в партизаны и будут стрелять нам в спины, - сказал Мейер. -

Но не эти латыши меня интересуют. Где Авотинын? Берман, я вас

спрашиваю!

Берман молчал. Мейер дал волю чувствам.

* Чего стоят ваши преданные и хваленые агенты, - возмущался он, -

если не в состоянии сделать элементарно простое - разыскать Авотиньша,

которого здесь знает в лицо каждый человек? Какая цена им, этим вашим

преданным и надежным? Вы уверены, что они находились в лесах, ходили по

хуторам?

* Я верю им. Эти люди... - попытался ответить Берман, но Мейера этим

не остановить.

* Сколько их, таких «верных», доказывают свою преданность ничего

не стоящей информацией! Когда же дело касается риска и нужна

действительная преданность Германии, они прячутся в кусты. - Лицо

Мейера ожесточилось, в глазах полыхнуло озлобление, он понизил голос,

заключил угрожающе: - Запомните, Берман, что я вам скажу. Прежде чем

мне придется отвечать перед РСХА, я по всей строгости спрошу с вас.

Можете отправляться со своими агентами в лес, на хутора, чтобы на месте

руководить их работой. Если они не выполнят задание, то я вынужден буду

побеспокоиться об их дальнейшей судьбе. Вы свободны. Берман.

Карклинь поднялся из-за стола, понимая, что настал его черед держать ответ.

- Штурмбанфюрер, - начал он с покоряющей уверенностью, - полк

латышского легиона СС в соответствии с вашим приказом...

Мейер недовольным жестом руки остановил его, пренебрежительно бросил:

* Полковник, я знаю, о чем вы хотите доложить. Не надо. - После

продолжительной паузы сказал: - Кальтенбруннеру и мне нужен советский

резидент, а не задержанные вами и после проверки отпущенные латыши.

Если предположить, что советским разведчиком является Авотинып, то вам

следует сосредоточить внимание на Попеской волости, где он работал до

войны и где имеет связи, которые может использовать в своих целях.

* Простите, господин штурмбанфюрер, - сказал он сдержанно, - но вы

не находите, что наше прочесывание курземских лесов чем-то напоминает

поиски иголки в стоге сена?

Казалось, Мейер воспримет это отрицательно, ожесточится, но, к удивлению Карклиня, он лишь помрачнел лицом, ответил понимающе:

- Я попросил у своего руководства радиопеленгатор. Мне обещали при

первой возможности выслать. А сейчас, - развел руками, дескать, надо

обходиться своими силами, искать разведчика без применения технических

средств, - надо действовать, Карклинь, решительно и жестко.

________________

* Я вас понял, - ответил Карклинь.

* Вот именно, действуйте. Вы свободны.

Мейер пристально посмотрел на Бриедиса, сидевшего в напряженной позе ожидания вопросов, сказал:

- Вы останьтесь, Бриедис. У нас будет серьезный разговор.

По звонку Мейера фрау Гальдберг внесла кофе.

* Угощайтесь, - предложил гостеприимно Мейер, заметив его

настороженность. - Признаться, я поверил вам, когда передавал список

шести активистов Советской власти, что вы быстро справитесь с ними.

Оказалось...

* Оказались крепким орешком, хотите сказать? - уточнил его мысль

Бриедис.

* Вот именно. Прошло достаточно времени.

* Простите, господин штурмбанфюрер, но эти шесть человек, по-

моему, действительно ничего не знают о появлении Авотиныпа в уезде. Они

хорошо помнят его по довоенному времени, но сейчас...

* Сочувствуете своим соотечественникам, Бриедис? - холодно спросил

Мейер, ставя чашку на стол.

* Нет, - поспешил Бриедис заверить Мейера тоном, не вызывающим

сомнения в искренности. - Коммунисты у меня сочувствия и сострадания не

вызывают, будь они латыши или русские.

* Так что же эти арестованные? Да вы пейте кофе и докладывайте, -

предложил Мейер.

* Как вы и советовали, я попытался двоих арестованных завербовать и

послать в лес с целью найти Авотиныпа.

* И что же?

* Они категорически отказались сотрудничать с СД.

* Та-а-ак, - недовольно протянут Мейер, допил кофе, поставил чашку

на стол. То же самое поспешил сделать и Бриедис. - Значит, не согласились?

* Отказались, - подчеркнул услужливо Бриедис, подогревая и

подталкивая Мейера к принятию крайнего решения - расстрелять

арестованных.

Конечно, он и сам мог предложить это, но не посмел, зная свое место -решение должен принимать начальник.

Мейер забарабанил пальцами по столу, явно выражая недовольство, и Бриедис отнес это в свой адрес.

* Отказавшись от сотрудничества с СД, они продемонстрировали

враждебное отношение к великой Германии. Это коммунисты, господин

штурмбанфюрер.

* Расстрелять! - жестко заключил Мейер. - Всех шестерых, - уточнил

он. - Вы лично, Бриедис, исполните этот приказ.

Решение штурмбанфюрера оказалось для Бриедиса настолько неожиданным и жестоким, что он на какой-то миг растерялся.

- Но, господин штурмбанфюрер, - попытался он возразить, - для этого в

тюрьме есть специальные...

________________

Мейер направил на его лицо сощуренный взгляд, спросил:

* Трусите, Бриедис? Хотите быть чистеньким?

* Но я полагал, - оправдывался Бриедис, - что это в обязанности

следователя СД не входит.

* Почему не входит? - самодовольно хохотнул Мейер. - Подавшись

вперед, опираясь грудью на стол, он приблизил лицо к Бриедису и

назидательно сказал: - Пришла пора, дорогой Бриедис, быть злее и

решительнее, если хотите выжить в дни испытаний.

Кабинет Мейера. Группенфюреры СС Лозе. Дрехслер. Мейер. Берман.

* Мы получили из Ставки фюрера приказ расследовать причины гибели

транспорта-72, определить виновных и доложить для принятия к ним

соответствующих мер воздействия, - сказал Лозе.

* Проверку вашей работы по обеспечению безопасности транспорта,

находившегося на нем секретного оружия и ученых-специалистов по его

применению мы закончили, - продолжил Дрехслер. - Итоги подведут и

примут решение в Ставке фюрера после нашего доклада.

* У вас есть вопросы к нам? - спросил Лозе.

* Если возможно, хотели бы послушать ваше мнение, - ответил Мейер.

* Прежде, чем докладывать наше мнение в Ставку фюрера, мы считаем

нужным выяснить некоторые обстоятельства происшедшего, дать оценку

вашим действиям.

Лозе внимательно посмотрел какие-то документы, лежавшие перед ним в папке на столе, спросил:

* Кому из вас пришла в голову мысль создать вокруг транспорта-72

громоздкую и шумную систему охраны?

* Разве нельзя было проще? Подогнать эшелон с грузом ночью к

причалу, погрузить его спокойно, без шума и делу конец.

Мейер подавленно молчал, не решаясь дать ответ.

* Штурмбанфюрер СС Мейер, - подтолкнул его Дрехслер. - Отвечайте.

* Мы вместе с моим заместителем Берманом разрабатывали эти

мероприятия по обеспечению секретности транспорта, - ответил Мейер,

нажимая, что делали они это вдвоем. - Ответственным за обеспечение

безопасности моим приказом был назначен Берман. Документ об этом я вам

доложил.

* Дело не в документе, штурмбанфюрер, - заметил Лозе. - Неужели вы,

опытные офицеры гестапо и контрразведки СД, не понимали, что шум,

поднятый вами вокруг транспорта, только вредил его безопасности?

* Зачем вам надо было ставить транспорт в запретную зону, заменять

латышей, работавших в порту, на солдат, матросов базы, организовывать

круглосуточную охрану латышским полком СС? - возмущался Дрехслер.

________________

* Шумная возня вокруг охраны транспорта только привлекала

внимание разведки противника, - все также жестко не то разъяснял, не то

спрашивал Лозе. - Это же элементарно, это понимает любой человек.

* У этих господ, - язвительно вставил Дрехлер, - видимо, происходит

деградация оперативного мышления.

* Берман, что вы ответите? - обратился Лозе. - Вы были назначены

ответственным за безопасность транспорта?

* Да, я, господин группенфюрер, - уверенно ответил Берман. - Я

считаю себя ответственным. Многие решения я принимал самостоятельно,

без доклада штурмбанфюреру СС Мейеру.

* Почему без доклада? -спросил Дрехслер.

* Господин группенфюрер СС, я - заместитель руководителя гестапо и

контрразведки СД и полагаю, имею право на принятие самостоятельных

решений, - ответил Берман с достоинством.

* Да, да, Берман часто действовал самостоятельно, - поспешил

подтвердить Мейер. - Я его подправлял или отменял решения, но он не

всегда прислушивался. Создание запретной зоны - это его инициатива,

старался свалить вину на Бермана.

* В общем с этим вопросом ясно, - сказал Лозе. Спросил: - Почему в

порту работает два еврея?

* Господин группенфюрер, - отвечал без тени смущения или

виновности Берман. - Они классные специалисты. Заменить их просто некем.

Такого же мнения о них и командир порта адмирал Редель. Я установил за

ними плотное наблюдение.

* Ха-ха-ха, - с легким смешком закатился Дрехслер. - Эти ваши

незаменимые специалисты, прежде всего, и представляют интерес для

русской разведки. - Жестко потребовал: - Штурмбанфюрер Мейер,

немедленно арестуйте этих евреев и поработайте в направлении возможной

их принадлежности к разведке противника. В противном случае направьте в

Саласпилский лагерь. Там они нужнее.

* Повторяю, - заключил Лозе, - наши выводы по гибели семьдесят

второго мы доложим в Ставку фюрера для принятия решения, которое вам

будет объявлено.

Лозе демонстративно закрыл папку с документами.

Заброшенный сарай с лесу. Авотинын. Илона.

Авотинып с Илоной Таубе встретился в заброшенном сарае в лесу волости Анце. Внимательный взгляд Илоны остановился на уставшем, бледном лице Авотинына, заметил болезненно-лихорадочный блеск глаз.

* Что с тобой, Роберт? Ты болен? - спросила она.

* Немного простыл, - ответил он с напускным безразличием. -

Пройдет.

________________

* Прошу тебя, побеспокойся о себе. Наступает зима. Не жить же тебе в

сырой, неотапливаемой землянке в лесу. Хочешь, мы с Иваром определим

тебя на хутор к надежным людям?

* Спасибо, - благодарно улыбнулся ей Авотиныд. - Но я уже имею на

примете одного человека, моего давнего друга. Надеюсь, он не откажет. Я

скоро переберусь к нему. С чем пришла? Говори.

* Позавчера Карклинь привез в магазин восемьдесят килограммов

мяса дикого кабана, в счет погашения долга, пригласил меня и Лайму

выступить на даче Ределя. У адмирала отмечали удачную охоту.

* Развлекается Редель. Истребляет народное добро Латвии.

* Развлекается, - подтвердила Илона. - На вечере были Мейер,

Пепфер, командир пехотной части полковник Циммерман и его офицеры.

Удалось у них узнать, что полк прибыл с восточного фронта, расзместился в

казармах за Вентой, за лютеранским кладбищем.

* Полк битый? — поинтересовался Авотинын.

* Да. На фронте он потерял шестьдесят пять процентов солдат и

офицеров. Сам Циммерман об этом говорил. Полк пополняется за счет

раненых, которые выписываются из госпиталей.

* Понятно.

* Пепфер сказал, что генерал Данкер получил официальный приказ

Гитлера провести мобилизацию в немецкую армию в возрасте от

восемнадцати до сорока лет!

* Мобилизацию в немецкую армию? - задохнулся от возмущения

Авотинын. - Гитлеру потребовалось «пушечное мясо»? Вот к чему привела

политика националистов, рьяно размахивавших лозунгом «Латвия для

латышей». Теперь латыши будут гибнуть на фронте за Латвию для

фашистской Германии. Очень трогательная дружба предателей нашего

народа с Гитлером, - язвительно заключил он. - Благодарю тебя за

сообщение, Илона.

* Циммерман сомневается, - продолжила она, - будут ли латыши

воевать с русскими? Карклинь и Пепфер заверяли, что наши парни

хорошие воины, ненавидят русских, Советскую власть и будут сражаться на

фронте наравне с немцами...

* Ошибаются господа Карклинь и Пепфер, - прервал ее Авотинын. -

Какое живучее это племя предателей нашей родины - националистов. В

старой Латвии они привели к власти Ульманиса, помогли ему совершить

фашистский переворот, установили «вечную дружбу» с третьим рейхом. И я

уверен, они без зазрения совести предадут Латвию любому новому фюреру,

где бы он ни находился - в Европе или за океаном...

* Карклинь посоветовал Циммерману, если латыши будут плохо

воевать, десяток человек расстрелять перед строем. Остальные тогда пойдут

в бой.

* Палач, - негодующе процедил он сквозь зубы. - Никак не отвыкнет

этот солдафон от расстрелов перед строем. Но ничего. Карклинь свое

получит. - И уже спокойнее спросил: - Что у тебя еще?

________________

* Визулис просил передать, что получил приказ Ределя отбуксировать

в море военный транспорт «Кверсия». Он должен пойти на Сааремаа с

грузом боеприпасов. Выход из Вентспилса назначен на семь часов утра.

* Передай Визу лису мою благодарность. Он хорошо делает свое дело. Я

доложу об этом в Центр. - Затем поинтересовался: - Как Лайма? Ее

отношения с Мейером?

* Прежние. Влюблена и ничего знать не хочет. Танцы, успех,

аплодисменты, цветы, поклонники и, конечно. Мейер. Вся ее жизнь как в

угаре...

* Как же легко она сбилась с дороги. Ты спроси подругу, не оставляет

ли Мейер на ее теле следы крови замученных им людей?

Илона вздрогнула от жестокости вопроса и Авотинып повторил:

* Обязательно спроси.

* Хорошо. Спрошу, - пообещала Илона, спросила: - В них есть

особый смысл?

* Возможно будет, - ответил Авотинын. — Надо, чтобы она работала на

советскую контрразведку.

Прощаясь, она нежно провела ладонью по горячему, покрывшемуся мелкими бисеринками пота лбу Авотинына и посмотрела на него испуганно.

* Боже мой, - ты ведь болен. Как же я тебя оставлю здесь одного? Куда

ты пойдешь в таком состоянии?

* Ничего. Не волнуйся. Все будет хорошо. Пройдет, - успокаивал ее

Авотинын. - Ты себя береги. Будь осторожной.

* Я буду молиться за тебя, Роберт.

Лес. Землянка Авотиньша. Авотиньш.

С потолка тесной землянки, напоминавшей расщелину, перекрытую в один накат стволами деревьев, жердями, заваленными слоем земли, густо капала вода. На нарах метался в жару Авотиньш. Он терял сознание, бредил. «Не волнуйтесь, товарищ командующий, - отчаянно шептал он. - Я скоро выйду на связь... Вот чуть легче станет, и я...», «Воды... воды...»

Диктор.

Приходя в себя, он с обмирающим сердцем представлял свое положение, но опасение за здоровье меркло перед ответственностью за выполнение боевого задания. В прояснившейся памяти он начинал перебирать всех своих друзей, у которых можно найти приют, крышу над головой, тепло и пищу.

Имант Силинын, друг юности - вот кто обогреет, поможет стать на ноги. Обливаясь потом, тяжело дыша, шел он ночью по болотистой хляби, мечтая о тепле, дружеской встрече.

Дом Силинына возник на заснеженной поляне с тусклым светом в одном из окон: горела лучина или на окно падал отсвет от огня в печке. Авотиньш подошел к окну, осторожно постучал, и тотчас в доме погас огонек. За дверью послышались шаги, настороженный голос спросил:

* Кто там?

* Открой, Имант, - попросил Авотиньш.

* Кто там, спрашиваю?

* Не узнаешь? По голосу не узнаешь?

Силинып за дверью притих. После паузы спросил неуверенно:

* Роберт?

* Так открой же, Имант, - обрадованно произнес Авотиньш. -

Открывай, Имант, открывай, - просил он мешкавшего Силиныда.

Но за дверью не отвечали. Там наступило тягостное молчание.

* Пусти в дом обогреться. Я болен. Помоги, - попросил Авотиньш

осекшимся голосом.

* Прости, Роберт, но принять тебя не могу, - выдавливал Силинын

слова, разделенные паузами. - Если узнает об этом Заринь, то немцы меня

завтра же повесят, сожгут хутор, уничтожат семью. Не то время, Роберт,

чтобы открыть дверь для такого гостя, - бубнил виновато Имант. - Уходи,

ради бога. О тебе я никому не скажу. Обещаю. Но и ты пощади меня, мою

семью. Детей моих пожалей... Уходи. Прости, если можешь, - тяжело

выдохнул хозяин дома, и за дверью послышались удаляющиеся шаги.

Авотиньш почувствовал каменную усталость, опустился на ступеньку

крыльца и долго сидел у дома Силинына, не в состоянии подняться и сделать

шаг в ночную промозглую темень.

Дом Бриедиса. Бриедис. Аусма.

Часы пробили двенадцать ночи, когда он открыл дверь дома. Разделся в прихожей, прошел на кухню, где за столом ждала его жена Аусма.

* Скучаешь? - спросил он. - Ты чем-то расстроена? Почему молчишь?

* Боюсь испортить тебе ужин разговором.

* Чего уж там, - криво усмехнулся Бриедис. - Испорчена вся жизнь.

Жалеть ли об ужине? Говори. Я слушаю.

* Ты никогда не задумывался над нашей судьбой? Над будущим наших

детей?

* А чем тебя тревожит наше будущее, позволь узнать?

* Драматическим финалом. Разве ты сам этого не понимаешь?

* Почему драматическим?

* Когда русские разбили немцев под Сталинградом, по всей Германии

был объявлен национальный траур. Теперь немцев разгромили под Курском,

Белгородом, Орлом. Пройдет еще какое-то время, и русские вступят в

Латвию, и тогда...

* О, каким языком ты заговорила! - возмутился Бриедис. - Видно,

немало поработали с тобой коммунисты, с которыми ты путалась в

________________

сороковом и сорок первом годах. Твои выступления перед рабочими на заводах Риги о том, каким будет образование в Латвии при Советах - немцы и Мейер до сих пор забыть не могут.

* Успокойся! - потребовала Аусма. - Веди себя как мужчина. Сядь! Не

мельтеши! Ты хорошо понимаешь, что мы с тобою происходим из семей

разного достатка, общественного положения. Мои родители - учителя, и я

учительница. Твои - фабриканты, банкиры. Да, я поддерживала коммунистов,

когда в Латвии была восстановлена Советская власть. Я искренне верила и до

сих пор верю в их цели сделать Латвию свободной и богатой.

* Ну, знаешь ли, - возмутился Бриедис, - если бы это говорила не моя

жена...

* Ты то доставил бы ее в гестапо, немецкую контрразведку, - закончила

его мысль Аусма. - Ты еще успеешь это сделать. Потерпи. Я выходила замуж

за юриста. Понимаешь? За юриста, а не за гестаповца, руки которого в

крови латышского народа.

* Нет! - вскричал Бриедис. - Руки у меня чистые! Я не, стрелял, не

вешал людей! - поспешно заверял он.

* Кто же этому поверит? - спросила Аусма. - Но если это именно так, -

слышал он ее рассудительный, уверенный голос, - если твои руки

действительно не запятнаны кровью невинных наших людей, так уйди от

Мейера, пока он не заставил тебя вешать, расстреливать.

Слова Аусмы сначала подавили Бриедиса, но вскоре он обрел состояние уверенности.

- Запомни, дорогая жена, я до последнего вздоха буду драться за свое

счастье быть хозяином в Латвии. Я уже испил горькую чашу, уготованную

моим родителям и мне советской властью. У меня давние счеты с нею. В

восемнадцатом году, во время так называемой «революции» в Латвии, она

лишила нашу семью всего состояния. И только через два года, когда эту

власть нам удалось уничтожить, потопить в крови - да-да, в крови

взбунтовавшейся латышской черни, - повысил он голос, заметив

протестующий жест Аусмы, - только тогда мы вернули то, что принадлежало

нам. А через двадцать лет, в сороковом году, эта же советская власть снова

отобрала у нас фабрики, деньги в банке. И немалые деньги! Целый год до

прихода наших друзей немцев я влачил нищенское существование. Я был

нищим!..

Но Аусма, прервав излияния мужа, говорила убежденно, горячо:

* Пойми, недалек тот день, когда Латвия снова станет советской. Тогда,

если у тебя в самом деле чистые руки, если ты не совершал тяжких

преступлений перед нашим народом, тебя осудят только за работу в

немецкой контрразведке. Ты отбудешь срок и вернешься домой. Я буду

ждать тебя. Я еще люблю тебя... Так не гаси же огонек любви к тебе! Не

гаси!

* Ха-ха-ха, - овладев собой, вдруг закатился неудержимым

саркастическим смехом Бриедис. - Хороша картина. Жена своими руками

толкает мужа под трибунал и клянется в любви к нему! Ха-ха-ха! Напрасно

________________

ты надеешься на приход русских в Латвию. Этому не бывать! Гитлер скоро получит секретное оружие и поставит русских на колени. Весь мир будет стоять перед ним на коленях! Весь мир!

- Боже мой, как же я в тебе ошиблась! - простонала Аусма.

Веранда дома Круминя. Круминь. Визулис.

На веранде дома Круминь и Визулис играли в шахматы.

* Шах, - объявил Круминь и победно посмотрел на Визулиса,

озадаченно изучавшего расположение фигур.

* Шах - это еще не мат, - спокойно ответил Визулис. Глубокая

складка залегла у него на лбу, сосредоточенный взгляд застыл на короле,

находившемся под ударом черной ладьи Круминя.

- Шах еще не мат, - повторил Визулис. - Игра, как и жизнь, продолжается, господин Круминь. Она ставит нас порой в трудное положение, но мы все же находим выход. А разве жизнь не преподносила вам суровые уроки?

Круминь неопределенно хмыкнул, вопросительно посмотрел на Визулиса, в раздумье попыхивающего трубкой. Визулис защитил своего короля слоном, удовлетворенно выпустил кольцо табачного дыма, зависшее в воздухе, и продолжил мысль:

* В свое время она лишила вас любимой работы, капитанского мостика,

но вы все же нашли выход. Шах был, а мат все же не получился. Круминь

помрачнел, украдкой вздохнул.

* Но мечту вновь стать капитаном вы ведь не похоронили? — спросил

Визулис.

Круминь ощутил, как неожиданным, сильным толчком прихлынула к лицу кровь и вдруг стало настолько душно, что он оттянул узел галстука.

* И я убежден, что вы еще сможете быть капитаном, - утверждал

Визулис.

* А вы, Янис, оптимист, - ответил Круминь несколько охрипшим

голосом. - Пророк! Не замечал у вас ранее таких качеств. Каким же образом,

смею вас спросить, и когда я стану капитаном? Если не секрет, разумеется.

* При Советской власти, - ответил Визулис и почувствовал на себе

немигающий взгляд Круминя. - Да-да, при народной власти. Один раз она

уже предлагала вам эту должность.

* Не понимаю, Янис, о чем вы говорите, о каких Советах.

* О Советской власти в Латвии, - со спокойной уверенностью ответил

Визулис, видя замешательство Круминя. - Разве вам не понятно, что она

скоро вернется в Латвию? И, позволю уверить, от нее вы по справедливости

получите мостик капитана парохода, если...

* Послушайте, Визулис, - вскочил со стула Круминь. - Вы даете себе

отчет, о чем и с кем говорите?

* Сядемте для серьезного разговора, - попросил Визулис, отодвинув

шахматную доску с неоконченной партией. Когда Круминь сел, Янис

________________

продолжил: - Даже если вы обо всем, что я сейчас вам скажу, заявите в гестапо, то и тогда не остановлюсь. Я долго готовился к этому разговору и надеюсь на ваше благоразумие.

Круминь не стал препятствовать Визулису. Приготовился слушать далее.

* Я буду предельно кратким, - сказал Визулис. - Вы, полагаю, хорошо

понимаете, что Гитлер войну проиграл. Красная Армия у границ Латвии.

Вскоре она освободит Ригу, продвинется в Курляндию. Ваш час наступил.

Вам надо в освобождение латышского народа от фашистов внести и свой

вклад.

* Простите, Янис, это похоже на вербовку. Но я не собираюсь быть

советским шпионом, - попытался протестовать Круминь.

* Зачем же так? - недовольно спросил Круминя Визулис. - Я предлагаю

вам стать патриотом своего народа, сыном которого вы являетесь. Подумайте

о своей судьбе. Не опоздайте.

* О своей судьбе подумать? - спросил поникшим голосом Круминь. - О

ней я размышлял и раньше, и вырисовывалась она мне безрадостной. Я

понимаю, что работа на руководящей должности в порту, близость к Ределю

бросает тень на его репутацию, и в случае победы Красной Армии с меня

могут спросить, почему сотрудничал с оккупантами. Хотя, впрочем, не я

один в таком положении. И все же, я подумывал об эмиграции. Чужбина у

меня восторга не вызывала, и он откладывал такое решение на более позднее

время.

Неожиданное откровение Круминя придало уверенности Визулису, и он продолжал убеждать:

- Ваша семья находится в Риге и вернуться к ней после войны надо с

чистой совестью, чтобы всю жизнь открыто смотреть в глаза детям и честно

отвечать на их вопрос: «Что ты делал в войну, папа?»

Круминь тяжело вздохнул.

- Если хотите, это действительно вербовка, - проникал в его сознание

голос Визулиса. - Вербовка во имя спасения нашей родины от фашизма.

После победы заслуги каждого в разгроме нацизма будут учтены и каждому

воздано должное.

Круминь пристально посмотрел на Визулиса, и тот, поняв этот взгляд, сказал:

* Спрашивайте, спрашивайте. Я готов ответить на любой ваш вопрос.

* А если провалимся? Если немцы разоблачат? Что тогда? Виселица?

Вы об этом подумали?

* Я об этом подумал значительно раньше. Если ради победы над

фашистами, ради спасения моего народа суждено будет взойти на эшафот, то

я сделаю это без колебаний. А вы боитесь смерти?

* При мысли о ней восторга не испытываю, - откровенно признался

Круминь.

________________

- Скажите, - после некоторой паузы спросил Визулис, - разве в вашей

семье никогда не говорили о долге перед родиной, самопожертвовании во

имя ее чести, свободы и независимости?

Круминь не ответил. Он повернулся к шахматной доске, но думал не об очередном ходе, а о словах Визулиса.

* В среде латышской интеллигенции, - начал он раздумчиво, не спеша, -

раньше довольно часто и много говорилось о родине. Но я, к сожалению, не

могу припомнить, чтобы кто-то из людей моего круга открыто поднял свой

голос протеста против фашистской оккупации, включения Латвии в так

называемый Остланд. Кто стал бы на защиту латышей, которых фашисты

практически лишили родного языка, утвердив немецкий государственным

языком страны, который латыши не знают. Молчала и та интеллигенция,

которая вслед за Ульманисом до хрипоты в голосе кричала: «Латвия для

латышей!», как кричали в Германии: «Германия для немцев!»

* Но почему? Почему я, простой портовый рабочий, с огромным

трудом пробившийся на капитанский мостик речного буксира, включился в

борьбу с фашистами, а интеллигент Круминь колеблется?

* Вы загоняете меня в угол, - признался Круминь. Пояснил: -

Интеллигенция боится, трусит. У нее хватает мужества провозгласить

лозунг, но бороться за его осуществление она не способна. Перед ее глазами

пугающий призрак Саласпилского лагеря смерти, тысячи казненных в

тюрьмах, концлагерях, высланных на каторжные работы в Германию. В

Латвии против противников фашистского режима стоит огромная,

беспощадная и безжалостная оккупационная сила. Ее боится интеллигенция.

* Благодарю за откровение и разъяснение, - сказал Визулис, осторожно

напомнил: - Ваш ход.

* Да, мой ход. Этот ход я должен сделать сейчас, пока не поздно. - С

волнением в голосе спросил: - Чем могу быть полезным?

* Порт. Морские перевозки, - немедленно приступил к делу Визулис. -

Когда, с чем и куда пойдут немецкие транспорты, боевые корабли.

* И это все?

* Для начала.

* А потом?

* Что потребует советское командование.

* Благодарю вас, - ответил Визулис. Кивнув на шахматную доску,

пошутил: - Партию будем считать ничьей?

* Нет, почему же? - сдержанно улыбнулся Круминь. - Один-ноль в вашу

пользу.

Кабинет Мейера. Мейер. Берман.

- Ознакомьтесь и распишитесь, - передал Мейер шифротелеграмму

Берману, - она касается вас лично, Берман.

Берман водрузил очки на нос, принялся читать:

________________

«Совершенно секретно. Оберштурмбанфюреру ОС Остланда Рига» Штурмбанфюреру СС Мейеру. Виндава. Фюрер, РСХА, командование военно-морскими силами Германии крайне возмущены потерей военных транспортов на Балтике. Особое возмущение вызывает потеря семьдесят второго с секретным оружием, специалистами. Полагаю, в районе Виндавы появился, успешно действует советский разведчик, по наводке которого русские уничтожают транспорты. Примите энергичные меры по задержанию разведчика противника. Гауптштурмфюрер Берман за допущенные серьезные ошибки в работе разжалован в рядовые. Направьте его в распоряжение командования группы армий «Север». Только прежние заслуги перед Германией вынуждают меня ограничиться в отношении вас, штурмбанфюрер СС Мейер, серьезным замечанием. Начальник РСХА Кальтенбруннер.

Берман снял очки, протер платком глаза, вновь водрузил очки на нос, стал вторично читать документ. В кабинете царило гробовое молчание.

* Мне остается выразить глубокое соболезнование, дорогой Берман, но

этим вам уже не поможешь. Я предупреждал вас, что с судьбой семьдесят

второго тесно связана ваша судьба.

* И ваша, Мейер. Но на этот раз вам удалось выкрутиться, - резко

ответил Берман.

* Не будем уточнять вину каждого, - примирительно ответил Мейер.

* Нет. Почему же? В моей жизни для такого разговора другого случая

уже не представится. Меня отправляют на передовую рядовым солдатом!

* Солдатом фюрера, - поправил Мейер. - Это не менее почетно, чем

быть здесь гауптфюрером.

* Возможно и более почетно, - согласился Берман и перешел к важному

для него разговору: - Всю вину за гибель семьдесят второго вы свалили на

меня, вашего заместителя. Но где же были вы? Руководитель! Мой

начальник!

* Берман, не зарывайтесь, - посоветовал жестко Мейер. - Всему есть

мера.

* Для меня сегодня мера немеренна. Я выскажу все, что считаю

нужным. Повторю вопрос. Где вы были, штурмбанфюрер СС Мейер, когда я

проводил работу по обеспечению безопасности и секретности транспорта 72?

Где? На даче с Лаймой? В теплой компании за рюмкой коньяка, бокалом

вина под жареную свинину, дикого кабана или лося забываются обязанности.

Особенно, если такую компанию, извините, откормленных, подвыпивших

мужиков развлекают прелестные создания варьете.

* Берман, предупреждаю, - повысил голос Мейер.

* Не надо предупреждать, штурмбанфюрер СС Мейер. Не надо. Вместо

серьезной агентурной работы по розыску советского разведчика, вы загоняли

по лесам и болотам легионеров СС полковника Карклиня. Но он уверен, что •

делает бесполезное дело, ищет в стоге сена, спрятанную иголку, но сказать

вам об этом не желает. Чтобы доказать свою преданность Германии, он

старается, сжигает хутора латышей, расстреливает в чем-то заподозренных

людей.

________________

* Он честно выполняет свой долг!

* Карклинь - один из тех латышей-дворян, как он любит подчеркивать,

который способен повесить своих родителей - мать, отца. Тем более, если

они не дай бог, помешают ему занять очередную ступень в карьере. Он спит

и видит себя на месте Бангерского, инспектора легиона СС и рассчитывает

эту должность получить с вашей помощью.

* Вы плохо знаете Карклиня, - возразил Мейер. - Это преданный

Германии и фюреру латыш, на которого можно положиться. - Осуждающе

посмотрел на Бермана, сказал примирительно: - А, знаете, ваши рассуждения

интересны.

* Вас предают на каждом шагу, Адмирал Редель доносит о вас в

Берлин. Я уверен, что его

информация о штурмбанфюрере СС Мейере ложится на стол начальника РСХА Кальтенбруннера.

* Откуда это вам известно?

* Не спрашивайте. Бургомистр Ирбитис докладывает о вас Данкеру.

Информация Данкера о штурмбанфюрере группенфюрера СС Лозе, а затем

рейхсминистра Германии Розенберга. Вас обложили как затравленного волка

на охоте. Право, не знаю какой агентурой вас обставил Авотинып.

* Ну, знаете ли, Берман, вы нарисовали такую мрачную картину...

* Кстати, я выяснил, что офицерский патруль с полицейским-

переводчиком Варпой в городе в тот памятный вечер задерживал человека по

фамилии Бруно Эглис, оказавшегося знакомым Варпы. Теперь-то мы можем

сделать вывод, что это и был сам Авотинын.

* Какой патруль? Фамилии офицеров патруля? - напористо спросил

Мейер.

* Я запамятовал, но оставил их в деле Авотиныпа. Там найдете.

* Хорошо.

* Но интересно то, что патруль задержал Авотиныпа в микрорайоне,

где живет Ивар Таубе. Я проверил всех жителей этого микрорайона и среди

них не нашел ни одного человека, который представлял для Авотиныла

больший интерес, чем Ивар Таубе.

* Значит, если следовать вашим суждениям, то Авотинын шел к Таубе?

- снисходительно улыбнулся Мейер. - Тут вы ошибаетесь, дорогой Берман.

Этот вечер в доме Таубе провел я. Лично! Я завербовал тогда Таубе для

работы на контрразведку СД. Таким образом, вы ошибаетесь, но не

затянулось ли наше прощание?

Берман смолк, опустил голову, о чем-то задумался. Затем сорвал с мундира погоны.

- Возьмите их, Мейер. Можете переслать по почте Кальтенбруннеру

или оставить себе на память. Вы, должно быть, знаете, что я происхожу из

семьи потомственных военных. Но в нашем древнем роде не было случая,

чтобы кого-либо разжаловали в рядовые, лишили офицерского звания. Я,

господин штурмбанфюрер, не вынесу этого позора.

Берман вынул из кобуры пистолет, приставил к виску, произнес:

________________

- Хайль Гитлер!

Раздался выстрел. Берман свалился к ногам ошеломленного Мейера.

Кабинет Мейера. Мейер. Следователь Бриедис.

Мейер любил обедать в рабочем кабинете, изредка приглашая на обед кого-либо из офицеров. На этот раз приглашенным оказался Бриедис.

* И что же показал Стокес? - спросил Мейер, осушая бокал вина.

* Все мои старания не привели к успеху. Либо я плохой следователь,

либо Стокес действительно больше не встречался, с Авотиныпем.

* А я надеялся на вас, - прозвучало с откровенным упреком. - Что же

вы теперь намерены делать?

Бриедис пожал плечами, ответил все с оттенком вины в голосе:

- Простите, господин штурмбанфюрер, но он в таком состоянии,

чтовряд ли с кем-нибудь еще встретится.

Мейер стал из-за стола, давая понять, что обед закончен.

* Благодарю вас, Бриедис, за компанию. Обед оказался удачным.

* Это я должен благодарить вас за приглашение, - скромно ответил

Бриедис.

Бриедис хотел откланяться, но Мейер его остановил:

* Не торопитесь, Гунар. Я хочу показать вам интересный

документальный кинофильм, - сказал он, направляясь к двери.

* Обед с культурным развлечением?

* Разве это в СД исключается?

Они вошли в небольшой зрительный зал. Свет погас, и на экране под звуки победный маршей, захлебывающегося в восторге голоса диктора пошли кадры кинохроники о победах вермахта на восточном фронте.

Но вдруг музыка, голос диктора оборвались, и Бриедиса обожгли немые, выразительно снятые кадры расстрела узников тюрьмы. На переднем плане с пистолетом в руке стоял он, Бриедис.

Мейер сдержанно кашлянул, ехидно улыбнулся и шепотом посоветовал:

- Внимательно смотрите, Бриедис. Этот фильм вы увидите всего один

раз в жизни. Запоминайте.

Киноаппарат разворачивал перед ним одну за другой картины казни шестерых латышей. Вот он, Бриедис, бравируя, скорее всего, подавляя волнение, подул в ствол, будто очищая от того, что могло помещать выстрелу, сказал что-то тюремщикам.

Мейер уточнил: - Что вы тогда сказали?

* Вводите этих мерзавцев! Я им покажу советскую власть! - объяснил .

Бриедис.

* Молодец, - похвалил Мейер.

Распахнулась дверь слева, и два конвойных поволокли к стенке первую жертву, опустили на колени. Твердыми, уверенными шагами направился к

________________

узнику Бриедис, брезгливо исказив лицо, левой рукой взял его за ворот, а правую с пистолетом занес для выстрела над оголенным черепом.

- Что же сразу не стреляли, Бриедис? - услышал он сдавленный шепот

Мейера. - Жалко стало или струсили?

Бриедис выстрелил и вздрогнул. Со стороны, на экране, он выглядел отвратительно.

- Плохо сработали, Бриедис, - оценил Мейер. - Разве так стреляют?

Впрочем, посмотрим. Дальше вы выглядите лучше.

Фильм закончился. В зале зажгли свет. Мейер сказал:

- Поздравляю, Бриедис. В общем, вы сработали хорошо. Лента эта

вечно будет храниться в вашем личном деле в Берлине как доказательство

вашей преданности великой Германии до гроба служить нам. Пройдут годы,

десятилетия, и вам, детям и внукам вашим надо пристально следить за

флагштоками в различных странах. Если хотя бы на одном из них заметите

полотнище со свастикой, то немедленно становитесь под это знамя.

Запомните, что я вам сказал, Бриедис. Другого случая для такого разговора,

может быть, и не представится. - Подумав, Мейер продолжил: - Правда,

будет еще лучше, если вы знамя со свастикой поднимите на флагштоке

Латвии. И тогда под ним соберутся люди, личные дела которых, подобно

вашему, хранятся в архивах РСХА. Это будут наши люди. И не столь важно

из какой страны они прибудут. Можете не сомневаться, Бриедис, что вам,

когда вы поднимите это знамя над Латвией, ручьями потекут доллары,

фунты, марки из зарубежных банков. Это наши, нацистские деньги.

Используйте же их тогда на борьбу с коммунистами, Советским Союзом.

Деньги - это сила! Они сокрушают даже неприступные крепости.

Бриедис все понял и вполне спокойно, как равный с равным, без скидки на положение Мейера, спросил:

* Господин штурмбанфюрер, я позволю себе задать вам один вопрос.

Разрешите?

* Пожалуйста, - согласился Мейер во взгляде Бриедиса заметил плохо

сдерживаемое надменное презрение ко всей этой истории с фильмом.

- Привязываете? К колеснице Германии крепко привязываете?

Мейер на мгновение опешил и от тона Бриедиса, и от его независимого

вида, и даже от того, что он поднялся с кресла и стоял с таким видом, будто они поменялись служебными местами.

- Напрасно старались, господин штурмбанфюрер, - нравоучительно

говорил Бриедис. - Моя преданность Германии не нуждается в

подтверждении компрометацией и вечным хранением в архивах РСХА

личного дела с кинопленкой. Я идейный борец с советской властью, а это

куда ценнее всего того, что показано в фильме. Можете рассчитывать на

меня до последних дней моей жизни.

Мейер подавил недоумение. Такого ответа от Бриедиса он не ожидал.

- Очень хорошо. Я учту ваше заявление, Бриедис, - ответил он и

дружески протянул ему руку.

________________

Четвертая серия

________________

Штаб флота. Кабинет адмирала Трибуца. Семенов. Адмирал Трибуц.

* Товарищ командующий, - докладывал Семенов адмиралу Трибуцу, -

радио от Миши. Информация о немецких войсках в Виндаве, транспортах,

которые в течение месяца выходили с грузами на Сааремаа.

* О, адмирал Редель, кажется, меняет тактику, - отметил Трибуц,

ознакомившись с радиограммой. - Решил направлять транспорты в ночное

время. Значит, неплохо поработали наши торпедоносцы, коль заставили

Ределя выпускать из Виндавы на Сааремаа транспорты ночью. - Мгновение

подумав, сказал: - В таком случае, и нам надо быстрее научиться бить врага в ночное время:

* Да, но летчики минно-торпедного полка не имеют опыта низкого

торпедирования ночью, по лунной дорожке, - мягко вмешался Семенов.

* А мы сейчас послушаем мнение командующего ВВС генерал-

лейтенанта Самохина, - Трибуц поднял телефонную трубку. - Михаил

Иванович, наш контрразведчик Семенов докладывает, что сегодня в двадцать

четыре часа из Виндавы на Сааремаа выходит немецкий транспорт «Витгоф»

с военными грузами. Вооизмещение семь тысяч тонн. Как думаешь, цель

стоящая?

* Вполне, - отвечал Самохин. — Данные достоверные? Сомнений не вызывают?

* Источник информации надежный. Лично его знаю.

* Понятно. Но, товарищ командующий, наши летчики еще не топили

немецкие транспорты ночью. В темноте, да еще при низкой облачности -

дело нелегкое.

* Но ведь когда-то искусству ведения боя торпедоносцев с кораблями

противника в ночных условиях учиться надо. Не можем же мы допустить,

чтобы немцы снабжали свои войска на островах всем необходимым под

покровом ночи.

* Трудная задача, - ответил Самохин.

* Верю. Но обстановка, война требует. Настала пора, Михаил

Иванович.

* Я прикажу первый боевой вылет на уничтожение транспорта сделать

полковнику Барсову.

* Вот-вот, - поддержал Трибуц. - Недавно он принял полк. Пусть сам

учится и учит этому своих подчиненных.

* Товарищ командующий, - напомнил Самохин, - это будет первый в

истории авиации полет на низкое торпедирование ночью по лунной дорожке.

Первый.

* Понимаю, Михаил Иванович. Обеспечьте отличную подготовку

самолета. Весь полет Барсова держите под контролем. Он идет на подвиг.

* Все будет сделано, чтобы полет прошел успешно, - пообещал

Самохин.

________________

Небо. Самолет. Летчики Барсов. Зотов. Васильев.

Четвертый час натужно гудели моторы торпедоносца над волнами Балтики. Барсов то поднимал его повыше, надеясь тем самым раздвинуть горизонт наблюдения, то максимально опускал до оптимальной высоты, но море отовсюду выглядело сплошным темным полотном.

* Вон как вызвездило небо, товарищ командир, - подшучивал штурман

капитан Зотов. - При таком освещении только к девчатам на свидание

ходить, а мы немцев отправлять на тот свет летим.

* После войны небо будет чистым, звездным. Вот тогда и будешь на

свидания к девчатам бегать.

* Так то ж после войны. Дожить бы.

* Где мы находимся? - прервал отвлеченный разговор Барсов.

* Справа по курсу Сааремаа, - уверенно ответил Зотов.

* Отлично. Идем на снижение.

* Внизу страшная темень. Осторожно.

* Знаю. Вижу.

Барсов отдал штурвал от себя и самолет пошел на снижение. Стрелка высотомера заскользила по шкале: 1500, 1400, 1300..

Командный пункт полка. Викторов. Простое. Беланович. Офицеры, Массовка.

Анапряженная тишина. В наушниках радиостанции, стоявшей на столе, треск, атмосферные разряды.

* Идет четвертый час полета, - отметил Простов, посмотрев на часы.

* Вышли в район обнаружения транспорта, - объявил комиссар полка

майор Викторов. - Теперь все будет зависеть от их выдержки.

* Выдержки Барсову не занимать, - отметил Простов. - Позавидовать

можно.

* Первый крейсерский полет на низкое торпедирование ночью, -

произнес восхищенно Викторов. - Это же... Это подвиг, товарищи. Да, да,

подвиг. Все новое вообще трудное. А в данном случае такое новшество само

по себе стоит жизни.

Наступило тягостное молчание.

* Как там? - спросил Беланович радиста.

* Не слышно. Тихо.

* Подождем. Все будет хорошо, - успокаивал Викторов. - Я верю

нашему командиру. - Достал папироску. - Можно покурить, товарищи

офицеры. - протянул желающим огонек зажигалки.

Небо. Самолет Барсов. Зотов. Васильев.

* Где фашист? Где этот «Витгоф»?- спрашивал Барсов Зотова и

Васильева. - Смотреть в оба! По лунной дорожке наблюдать.

* Мы в примерной расчетной точке обнаружения транспорта, - доложил

Зотов.

* Вести наблюдение. «Витгоф» где-то здесь, - настаивал Барсов.

* Командир, - какое-то время спустя взволнованно доложил Зотов, -

посмотри, какая махина справа по борту выползает на лунную дорожку.

* Вижу, - вздохнул облегченно Барсов. - Следи за транспортом, пока я

буду разворачиваться. Не упусти из виду.

* Есть не выпускать из виду, - ответил Зотов.

Несложный маневр торпедоносца, и корабль вновь показался на водной глади, подставив под удар левый борт. У Барсова перехватило дыхание.

- Атака! - подал он команду штурману, и стрелка высотомера поползла

вниз, отмечая резкое снижение - восемьсот, семьсот, шестьсот метров...

Командный пункт полка. Викторов. Простое. Офицеры.

* Ищут. Чувствую с каким напряжением ищут они транспорт в море, -

запальчиво говорил Беланович. - Эх, мне бы в такой поиск.

* Успеешь еще, - ответил Викторов. — Впереди еще много ночей и

немецких транспортов на море. Будет возможность отличиться.

Раздался зуммер полевого телефона. Викторов поднял трубку, ответил:

* Викторов слушает. - Прикрыл рукой мембрану, бросил тихо

присутствующим. - Командующий авиацией генерал Самохин. - В трубку. -

Слушаю вас, товарищ генерал... Почему не сплю? Жду. Не я один. Все

офицеры полка со мной на КП. Сведений пока нет. Ждем. Есть доложить

немедленно. - Положил трубку. - Самохин говорит, что командующий

адмирал Трибуц тоже ждет.

* Как он там? - озабоченно спросил Простов. - Как же тяжело вот так

ждать. - Лучше бы самому слетать. Там, в полете, все ясно.

Небо. Самолет. Барсов. Зотов. Васильев.

Барсов отдал штурвал от себя, посылая машину в резкое снижение на отметку торпедометания. Стрелка высотомера уверенно сползала вниз. Сто, пятьдесят метров. На отметке «пятьдесят» высотомер замер и отказывался фиксировать высоту полета.

* Высотомер, черт его побери! - взревел от возмущения Барсов. -

Высотомер! - прорычал он.

* Что случилось, командир? - почувствовал что-то неприятное

обеспокоено спросил Зотов.

* Высотомер отказал, мать его...

* Как быть? - это вопрос Зотова.

________________

* Снижаюсь без высотомера!..

* Как? Чем будешь фиксировать высоту?

* Интуицией! А не получится - пойду на таран! На таран! Поняли?

Задание командир полка выполнить должен!

* До транспорта пятьсот, - доложил Зотов расстояние до цели.

Голос Зотова за кадром отсчитывал высоту полета

* Еще... Еще ниже... Ниже... Сорок...

барсов предельно напряжен. Крупные капли пота выбивались на лоб, слепили глаза.

Голос за кадром.

- Еще... Ниже... Тридцать пять... Тридцать... Еще немного, еще, -

шептал он, медленно отжимая штурвал от себя.

Сильный зенитный огонь с корабля переплетением разноцветных трасс снарядов и пуль ударил по торпедоносцу.

* Поздно проснулись, голубчики! - прокричал Барсов в азарте и

открыл огонь по транспорту из пушек и пулеметов. — Двадцать пять! — это

было адресовано Зотову.

* Четыреста! — ответил Зотов.

* Бросай! - скомандовал Барсов.

* Торпеду бросил!

* Торпеда пошла! - доложил Васильев.

Над морем взметнулся огромный огненный смерч.

- Попали! Попали, командир! - ликовали Зотов и Васильев. - В самую

десятку попали!

Барсов сделал крутой разворот, чтобы лично убедиться в том, как, объятый пламенем, погружался в морскую пучину огромный корабль.

- Все же нашли и завалили. Аи да молодцы! - расслабляясь и

откидываясь на спинку кресла, сказал утомленно Барсов. - Васильев, -

обратился он к стрелку-радисту: - Передай в полк: «Транспорт потопил.

Возвращаемся на аэродром.»

Командный пункт полка. Викторов. Простое. Офицеры. Массовка.

- Тише, товарищи офицеры, - попросил радист, прислушиваясь к шуму

в наушниках.

- Тише! - приказал Викторов. - Не мешайте работать радисту.

На КП все замерли, устремив на радиста нетерпеливые,

выжидательные взгляды. И он, минуту спустя, радостно доложил:

* Командир передает: «Транспорт потопили. Возвращаемся на

аэродром».

* Ура-а-а! - раздалось в землянке радостно, многоголосо. Молодец

командир! Молодец Барсов!

Офицеры радостно обнимали друг друга.

________________

Кабинет Мейера. Мейер. Фогель.

* Любая операция может быть успешной, если ее хорошо подготовить, -

рассуждал Мейер, расхаживая по кабинету.

* Безусловно, господин штурмбанфюрер, - поддерживал его Фогель,

сидевший в кресле за чашкой кофе.

* Никакого открытия я здесь не делаю, - продолжал Мейер. - И вам,

Фогель, это хорошо известно. Подготавливая заброску Крастиныпа в район

действия Авотиныпа, необходимо подкрепление легенды его появления в

лесу. Не так ли?

* Это хрестоматийно, господин штурмбанфюрер.

* Вот, вот. Но какое подкрепление? Надо подумать и найти что-то

убедительное. На случай проверки Крастиныпа Авотинынем.

* Побег из тюрьмы? - предложил Фогель.

* Старо да и громоздко. Вся тюрьма станет на ноги.

* Побег из-под конвоя?

* Это уже ближе к цели, - согласился Мейер. - Принимается, Фогель.

Хотя это тоже далеко не ново. Видимо, все контрразведки мира пользуются

этим приемом. Но что поделаешь? Видит бог, у нас нет времени глубоко

разрабатывать операции. Ограничимся нашими скромными возможностями.

* Все зависит от того, как это сделать. Часто старые приемы

срабатывают лучше новых.

* Тогда поступим так, - согласился Мейер. - Возьмите из полка СС с

десяток легионеров, оденьте их в цивильное, под партизан. И ночью, когда из

Виндавы в Ригу будет идти тюремная машина с Крастиныпем, совершите на

нее нападение. Воспользовавшись шумом, Крастинын должен уйти в лес.

Ясно? Только побольше шума, стрельбы, крика. Организуйте погоню за

Крастинынем. В общем сделайте так, как бывает в таких случаях на самом

деле.

* Все будет сделано.

* И вот еще что. Если в ходе этой операции два или три легионера

погибнут, то это лишний раз убедит Авотиныпа в том, что Крастинып

действительно бежал из-под конвоя. Что нападение было реальное, а не

опереточное — есть жертвы! Действуйте, Фогель. От вас многое зависит в

этой операции.

* Есть действовать, господин штурмбанфюрер, - ответил Фогель.

Командный пункт полка. Барсов. Викторов. Простое. Офицеры. Массовка.

Дверь КП распахнулась, и на пороге появился Барсов. На его лице веселая, озорная, мальчишеская улыбка.

- Ура-а-а! - раздалось оглушительно в землянке. - Качать командира!

Качать!

________________

Сильные молодые руки летчиков подхватили Барсова и стали подбрасывать вверх.

* Только не забудьте подхватывать, - отшучивался тот. Предупреждаю

- я без парашюта!

* Ну что, друзья, - посмеевался он, когда его опустили на землю, -

ждете, когда командир сам слетает, потом объяснит, все разложит по

полочкам, а вы тут как на лежанке в тепле и фронтовом уюте отсидитесь?

Право же, кому война, а кому мать родная.

* А что ж нам не отдыхать, если у нас такой командир? - в тон ему

отвечал Викторов, крепко обнимая и тиская. - За такой спиной нам живется

радостно, спокойно. А если по- серьезному, по- правде, то мы тут крепко

переживали за тебя. Мы ведь хорошо понимали и понимаем, что ты совершал

первый в истории авиации крейсерский полет на торпедирование транспорта

противника в ночных условиях при свете луны. Пройдут годы, многие

летчики повторят твой полет и, возможно, он станет нормой, обычным

делом, но твой первый полет войдет яркой страницей в историю морской

авиации. Здоровья, успехов тебе, командир, от всего личного состава полка. -

Под возгласы «Ура!» он крепко обнял Барсова.

* Ну да уж ладно, - сказал Барсов, когда все успокоились. - Теперь к

делу. Дежурный, бумагу и карандаш на стол.

* Можно вопрос? - вставил Беланович. - Вы для нас только скажите,

сможем ли мы торпедировать ночью?

* Вот наш комиссар Викторов уже за меня сказал, что сможете. И я

подтверждаю это. Сможете. Трудности будут. Особенно в первых полетах.

Сегодня я их ощутил сполна, когда первый раз в темноте с высоты почти к

самой воде спускался. Оказалось, высотомеру верить нельзя. Там, над морем,

барометрическое давление атмосферы обязательно отличается от

установленного на аэродроме. Вместо моря внизу видна чернота. Никаких

тебе ориентиров. Поэтому страха по горло, а удовольствия нет.

* Как нельзя верить высотомеру? — уточнил Простов.

* А он ниже отметки пятьдесят высоту не показывает.

* Как же вы тогда опустились на двадцать пять? - спросил Беланович. -

Как высоту определяли?

* Интуицией, - признался Барсов. - Внутренним ощущением, черт его

знает каким чувством.

* Ну, знаете ли, так можно и на воду шлепнуться.

* Не волнуйтесь, друзья. С высотомером разберемся, чтобы впредь

высоту собственной задницей не определять, - закончил шуткой Барсов,

вызвав дружный смех летчиков.

Дача Мейера.

Мейер. Агент Крастиныи (персонаж появляется впервые). Фогель.

Геральда Крастиныда Фогель доставил в особняк Мейера глубокой ночью из камеры тюрьмы. Мейер встретил его приветливо. Подал руку, и на

________________

лице Крастинына появилась довольная улыбка. Он проследовал за Мейером к креслам, стоявшим у камина, к столу, уставленному яствами. Мейер сказал:

- О вас, господин Крастинын, много хорошего говорили шефы бывших

латышских спецслужб, с которыми длительное время вы сотрудничали.

Весьма лестно отзывались и в полиции. Хорошо оцениваем вас и мы - немцы.

Не скрою, я лично доволен вашей работой по заключенным в тюрьме.

Особенно по Крейцбергу. (Сидел в тюрьме, попав в плен к немцам)

Крастинып сдержанно кивнул в знак благодарности.

- Да, отношения с Крейцбергом доставляли мне удовольствие, - сказал

он с оттенком гордости. - Крейцберг вел себя очень осторожно, но мне

доверял полностью.

Мейер разлил по чашкам кофе.

* Простите, угощать не буду ни вином, ни водкой. Вас вновь отправят в

камеру. Так что все, что на столе накрыто в вашу честь и для вас. Кушайте и

не стесняйтесь.

* Понимаю, господин штурмбанфюрер, - сдержанно вздохнув,

поспешил заверить Крастиньш. - Осторожность в нашем деле прежде всего.

Одна оплошность, и в камере прикончат.

Пищу он ел степенно, неторопливо, смакуя каждое блюдо, бутерброд, явно сдерживая голодный аппетит. Насытившись, сказал:

* Для начала достаточно. Приступим к делу. Не на ужин же меня

доставили к вам.

* Это верно, - улыбнувшись, ответил Мейер. - Господин Крастиньш, я

хочу предложить вам выполнить мое особое задание, - начал Мейер мягко, с

деловым спокойствием. - Скажу сразу, что работа ваша будет нами высоко

оценена.

Крастиньш отпил из бокала минеральной воды, поднял на Мейера внимательный взгляд, уточнил:

* Особое?

* Исключительно важное. Соответственно и вознаграждение будет

приличным. Но я так думаю, что деньги - это не главное в вашем

сотрудничестве с контрразведкой СД. Честная и преданная служба Германии

цены не имеет.

* Согласен, деньги - не главное, - ответил Крастиньш.

* Я хочу предложить вам отправиться в лес, где действует

партизанский отряд русского разведчика Авотинына. Слыхали о таком?

* Слыхал.

* По имеющимся у нас сведениям, вместе с Авотиныпем находится

Крейцберг. Вам надо использовать знакомство с Крейцбергом, установить

связь с Авотиныпем и вывести его на захват. Место операции определим

дополнительно в зависимости от обстоятельств и ваших действий.

Лицо Крастиныда приняло суровое выражение. Он задумался.

* Вы боитесь? - спросил Мейер.

* Дело опасное, - признался Крастиньш. - Это не работа в камере.

* Но и гонорар за работу...

________________

* Гонорар... - протянул Крастинын. - Сколько?

* Пять тысяч немецких марок, прием в университет, куда вас в примут

по нашему указанию. Вы ведь хотите стать юристом?

Крастинып недовольно молчал.

* Вы колеблетесь? - поинтересовался Мейер.

* Да, я хочу стать юристом. Это моя мечта. Но гонорар...

* Мало? - спросил Мейер, и в его голосе прозвучало удивление.

* Хотя деньги в нашей работе - не главное, но в данном случае вы

предполагаете особое задание. На смерть посылаете.

* Сколько же надо? - спросил Мейер.

* Десять тысяч марок и ни марки меньше, - потребовал Крастинып. - И

половину до выхода в лес на задание.

* Хорошо, - после минутного раздумья ответил Мейер. - Как говорится,

по рукам.

* Так лучше, - согласился Крастинын.

* Завтра вас вывезут в тюремном фургоне из Виндавы в Ригу, -

вернулся Мейер к заданию. - По дороге будет имитировано вооруженное

нападение. В такой обстановке вы и сбежите в лес.

* А меня не прикончат? В суматохе...

* Вас будет сопровождать мой заместитель гауптштурмфюрер СС

Фогель.

* Это хорошо.

* Последующая ваша задача: найти партизанский отряд Крейцберга.

Расскажите ему, каким образом оказались в лесу. Для достоверности

доложите, что накануне отправки из тюрьмы к вам в камеру посадили двух

портовых работников, от которых стало известно, что во вторник

следующей недели в восемь часов утра из Виндавы в Турку выйдут три

финских транспорта с боеприпасами, артиллерийскими орудиями крупного

калибра на борту. О выходе этих транспортов Крейцбергу сказать

обязательно. Обязательно! - повторил Мейер.

* Но, господин штурмбанфюрер, - несмело возразил Крастинып, - если

Авотиныд связан с русскими, то он сообщит им об этом. И тогда русские

могут их уничтожить.

* Делайте, как приказываю.

* Есть делать, как приказываете.

Землянка Авотиньша. Авотинып. Крейцберг.

В землянке на склоченном из досок столе лежала топографическая карта. Крейцберг докладывал Авотиныпу и наносил на карту разведывательные сведения.

- По сообщению ваших разведгрупп, ходивших на разведку, в

Акмендзирасе отмечен штаб артиллерийского полка. В Ринде - штаб

пехотной дивизии и один ее полк. По реке Ринда в лесу расположены два

________________

пехотных полка, автомобильный батальон, артиллерийский дивизион. В порт прибыли три финских транспорта. Швартовались в закрытой зоне. В землянку вошел разведчик, доложил:

* В лесу задержан человек, который требует встречи с тобой, Роберт, -

обратился к Крейцбергу.

* Кто он? - спросил Авотинып.

* Говорит, бежал из тюремной машины.

* Где? Когда?

* Говорит, его везли из Виндавской тюрьмы в Рижскую. По дороге на

тюремную машину напали какие-то партизаны. Завязался бой с конвоем. Он

воспользовался этим и сбежал.

* Введите, - приказал Авотинып.

В землянку ввели Крастиныпа.

* Крастинып? - удивился Крейцберг.

* Жанис? - сделал удивленно-радостный вид Крастинып. - Вот так

встреча! Здравствуй!

* Здравствуй, дружище, - обнял его Крейцберг. - Какими судьбами?

* Прямо из тюрьмы. Везли зачем-то в Ригу. Да вот напали на машину

партизаны, завязалась перестрелка с конвоем. Двух латышских легионеров,

моих конвоиров, убили. Я в суматохе сбежал. Третий день брожу по лесу,

ваш отряд ищу.

* Откуда же известно о нашем отряде? - спросил Авотинып.

* Откуда? О вас вся тюрьма говорит. Многие хотят бежать из тюрьмы,

чтобы к вам попасть. Руки чешутся у латышей, чтобы с немцами

рассчитаться.

* Да вы сначала познакомьтесь, - предложил Крейцберг. - Геральд

Крастинып. - представил он Авотиныпу Крастиныпа. - Вместе в тюрьме в

одной камере сидели.

HAT. Лес. Авотиныи.

Авотинып работал на ключе, передавал в Центр: «По данным двух источников, 15 декабря в восемь ноль-ноль из Виндавы в Турку выходят три финских транспорта с военным вооружением, артиллерийскими орудиями крупного калибра, снарядами к ним, авиабомбами. Конвоя не будет. Миша.»

Штаб флота. Кабинет адмирала Трибуца. Трибуц. Семенов.

- Этой информации верить можно? - спрашивал адмирал Трибуц Семенова.

Он держал в руке радиограмму Авотинына.

________________

* Сам Роберт Давидович сообщает, что сведения поступили от двух

источников, - отвечал Семенов. - Он сделал правильные выводы из своей

ошибки.

* Не обманывают ли Мейер и Редель нас и сейчас? - сомневался

Трибуц. - Видишь ли, три транспорта идут без охраны! Как понимать это?

Отсутствие у немцев боевых кораблей для конвоя? Ошибка адмирала Ределя?

Или какая-то комбинация Мейера? Вот сколько вопросов возникает. Вы,

Сергей Иванович, можете на них ответить? Развеять мои сомнения перед тем,

как принять решение, послать людей в бой?

* Нет, товарищ командующий. На них может ответить только человек,

который близко стоит к Мейеру, пользуется его полным доверием. К

сожалению, такого человека у нас нет.

* Благодарю, Сергей Иванович, за откровение, - недовольно ответил

Трибуц. -Я посоветуюсь с начальником штаба, командующим авиацией и

мое решение вам сообщат. Думаю, что мы дадим «добро».

Самолеты. Летчики Простое, Беланович, Макаревич. Киреев. Лукашов.

Сосредоточены, напряжены лица командиров кораблей Простова, Белановича, Макаревича.

Самолеты шли точным рассчитанным строем. В прогалах показывалось море. Самолеты резко снижались. Высота 1500, 1200, 1000, 800 метров.

* Киреев, следи за ведомыми, - приказал Простов. - И за морем.

* Есть следить за ведомыми и за морем.

Высота 600, 500 метров.

* Ну что? Видите что-либо? - нетерпеливо спрашивал Простов.

* Море чисто, командир, - отвечал Киреев.

* Противника не видно, - докладывал Лукашов. - Капитаны Беланович

и Макаревич идут за нами.

* Где же транспорты?

* Черт их знает, - ворчал недовольно Киреев.

* Продолжайте наблюдение.

Землянка Барсова. Барсов.

* Товарищ командующий, - докладывал Барсов адмиралу Трибуцу, -

полет звена идет нормально. Торпедоносцы вышли в район обнаружения

противника. Активно ищут транспорты. Ведущий Простов докладывает, что

видимость хорошая и надеется, что транспорты в ближайшее время

обнаружат и уничтожат.

* Поддерживайте с Простовым постоянную связь. О всем случившемся

докладывайте немедленно мне.

________________

- Есть докладывать, - ответил Барсов.

Кабинет Мейера. Мейер.

* Господин адмирал, - обращался Мейер к Ределю, - что слышно? Как

идут финны?

* Поход проходит нормально, без всяких осложнений.

* Отлично. Русские самолеты не появлялись?

* Не докладывали, господин штурмбанфюрер.

* Хорошо.

Самолет Простова. Простое. Киреев. Лукашов.

Сосредоточены, напряжены лица командиров кораблей Простова, Белановича, Макаревича. Высота полета триста метров.

* Вижу транспорты! - обрадовано закричал Киреев. - Слева по курсу

три дымка!

* Вижу. Чего кричишь, как сумасшедший, - дружески осадил его

Простов.

Кабинет Мейера. Мейер.

Мейер снял телефонную трубку, набрал телефон Ределя.

* Здравствуйте, господин адмирал.

* Здравствуйте, господин штурмбанфюрер, - ответил Редель. - Что так

рано? Еще только семь утра.

* Не спится, знаете ли, господин адмирал.

* Волнуетесь? Переживаете? Сочувствую.

* Финны выйдут в море, как и договорились?

* В восемь ноль-ноль, - отвечал Редель. - Два транспорта уже выведены

на рейд. Третий сейчас выведет на рейд буксир «Пайя». В восемь часов они

уйдут в море.

* Прикажите проследить за их плаванием, - попросил Мейер.

* Я буду полностью в курсе, - ответил Редель.

* Жду вашей информации.

Землянка Барсова.

В землянке Барсов, капитаны Простов, Беланович, Макаревич.

- Товарищи офицеры, прошу достать карты и подойти к столу, -

приказал Барсов. Когда офицеры достали карты из планшетов и

приготовились слушать, продолжил: - Командующий флотом адмирал

________________

Трибуц приказал к шестнадцати часам выйтив квадрат двадцать пять, и на курсе Виндава - Турку, примерно вот в этой расчетной точке, - показал на карте, - обнаружить и потопить три финских транспорта. По имеющимся данным, транспорты пойдут без конвоя, но это не рблегчает выполнения боевой задачи. Задача ясна?

* Ясна, товарищ полковник, - в один голос ответили офицеры.

* Вылет через час. По сведениям метеослужбы погода в районе

перехвата должна быть «миллион на миллион». Обстановка по маршруту

полета знакома?

* Так точно, - прозвучало в ответ.

* Успеха вам. Победы! - пожелал Барсов.

Самолет Простова. Простое. Киреев. Стрелок-радист старшина Лукашов.

Один за одним подминались с аэродрома самолеты, растворяясь в сером, пасмурном небе. Простов, Беланович, Макаревич безукоризненно выдерживали заданный интервал и дистанцию. Стрелки высотомера показывали две тысячи метров. Внизу была густая облачность, вверху яркое солнце.

* На корме, что притих? Доложи обстановку, - потребовал Простов.

* На борту полный порядок, - отвечал Лукашов. - Противника не

наблюдаю.

- Разве кричу? Не заметил. Это от радости. Не напрасно прилетели.

Впереди показались три транспорта. Шли они кильватерной колонной.

Расстояние до них стремительно сокращалось.

* Приготовиться к атаке! - приказал Простов. - Второй, второй!

* Второй слышит, - отвечал Беланович.

* Берешь головного.

* Есть брать головного.

* Третий!

* Третий слушает, - отвечал Макаревич.

* Берешь последнего.

* Есть брать последнего.

Высота полета стремительно падала. 200, 100, 50, 25 метров.

- Второй, атака! — скомандовал Простов.

Беланович устремился к головному транспорту, который ощетинился огнем зенитных средств. Но Белановича не сбить с курса - он летел без маневра, прямо на цель.

- Отлично пошел, - не выдержал Киреев. - Молодец Беланович.

Торпеда отделилась от фюзеляжа самолета Белановича и исчезла в

фонтане сверкающей пены. Затем над морем раздался оглушительный мощный взрыв.

* Беланович попал! - прокричал Киреев. - Молодец!

* Третий, атака! - подал команду Простов.

________________

Кинжальный встречный огонь преградил путь к транспорту самолету Макаревича. Прижимаясь к волнам, он маневрировал, сближаясь с целью, пылавшей огнем. Но когда до транспорта оставались считанные метры, правый мотор самолета вспыхнул, повалил черным густым дымом. Торпеда отделилась от фюзеляжа, устремилась к транспорту.

- Горим! Машина неуправляемая. Прощайте, друзья! Да здравствует

Родина! - раздался в наушниках шлемофона Простова прощальный голос

Макаревича.

Почти одновременно прогремели два мощных взрыва. Это взорвался транспорт и в каких-то ста метрах от него самолет Макаревича.

* Сволочи! - сквозь зубы прорычал Простов. - Получайте же за наших

товарищей.

* Дистанция полтора, - срывался в наушниках взволнованный голос

Киреева. - Приготовиться!

Нос самолета будто бы замер, нацеленный на транспорт, изрыгающий ему навстречу лавину огня.

* Дистанция шестьсот. Бросил! - кричал в возбуждении Киреев.

* Торпеда пошла! - доложил стрелок-радист.

Четвертый взрыв потряс притихшее Балтийское море. Три транспорта, пылая огнем, дымом, опускались в морскую пучину.

Кабинет Мейера. Мейер. Фогель.

В кабинет Мейера вошел Фогель, доложил:

* Господин штурмбанфюрер, дежурный по управлению порта сообщил,

что в 16 часов 45 минут по пути в Турку русские самолеты потопили три

финских транспорта.

* Вот она - удача контрразведчика, Фогель! - воскликнул Мейер. -

Дорого я заплатил за нее, но теперь убедился, что моим врагом номер один

является Авотинын. Это он информирует русскую разведку о транспортах,

которые выходят из Виндавы. Но я доволен - теперь около него есть мой

надежный агент «Студент» - Герман Крастиныд. Игра стоит свечь.

Клуб полка. Полковник Барсов. Подполковник Викторов. Массовка.

В клубе полка, на сцене в черных лентах окаймления портреты Макаревича, штурмана старшего лейтенанта Филимонова, стрелка-радиста сержанта Сергеева. Около портретов в почетном карауле, в траурном молчании полковник Барсов, подполковник Викторов. В зале офицеры, сержанты, солдаты. Говорит Викторов:

- Наши боевые друзья Макаревич, Филимонов, Сергеев отдали жизнь

за честь, независимость нашей Родины. Вечная память им, верным сыновьям

нашего Отечества. Их подвиг - боевой приказ нам, живым, уничтожать

________________

фашистов, беречь Родину, хранить ее единство, силу и мощь. Мы не забудем их, наших боевых друзей.

Хутор Силиныыа. Карклинь. Силинып. Его жена Хелга. Сын Колвис. Дочь Илга. Заринь. Массовка.

Легионеры быстро оцепили хутор Силиныпа. С грохотом распахнулась дверь дома, и на пороге появились вооруженные люди, начальник полиции Заринь. Карклинь, который грузно опустился на стул, исподлобья посмотрел на Силинына, притаившуюся у печки жену с двумя малолетними детьми, спросил:

* Твои?

* Мои, господин полковник. Сын Калвис и дочка Илга. А это жена

Хелга, - заикаясь и глотая слова, угоднически ответил Силинып.

* Ну, что скажешь? - спросил Карклинь, нетерпеливо поерзав на стуле.

* Ничего, - выдавил из себя хриплым голосом Силинып.

* Что ж, никто к тебе так и не приходил? Живешь на хуторе и не

знаешь, кого мы ищем?

* Господин полковник, господин Заринь, - шептал он подавленно, - вы

ищете Авотиныпа? Так я признаюсь вам, что он приходил ко мне. Просился в

дом обогреться. Говорил, что болен. Но я не пустил его. Истинный бог, не

пустил.

* Когда приходил к тебе Авотинып? - спросил Карклинь. - Куда он

ушел?

* Примерно два месяца назад... Куда ушел, не знаю, господин

полковник.

* Что? Не знаешь? И ты до сих пор молчал?

* Виноват я перед вами. Виноват, - оправдывался Силинын. - За детей,

за жену боялся. Авотинып в отместку мог убить их.

* Встань! - брезгливо приказал Карклинь.

Силинып неловко, тяжело поднялся и смотрел на пылавшее гневом лицо Карклиня.

- Трус! Я умею наказывать за предательство. Ты это сейчас узнаешь.

Карклинь круто повернулся и направился к выходу. За ним поспешил

Заринь, два офицера; Силинып и Хелга слышали, как, повозившись, кто-то щелкнул замком на двери.

- Зачем они закрыли нас в доме? - испуганно спросила Хелга. - Почему

они заперли дверь?

В окно Силинып видел, как торопливо бегали по двору солдаты, деловито отдавали команды офицеры. Против окон дома Карклинь выстроил отделение солдат с автоматами, изготовленными к бою.

- Что?.. Что они хотят с нами сделать? - спрашивала Хелга, прижимая к

себе охваченных страхом детей.

Силинып посмотрел на нее растерянно, сказал:

________________

- Молись, Хелга... Молись. И вы, дети, молитесь. Может быть, господь

заступится за нас.

Карклинь стоял у походного столика, на котором была бутылка коньяка, две рюмки, закуска. Выпив рюмку, он произнес по-командирски резко:

* Господин Заринь, приступайте к делу. Вы и ваши полицейские умеете

это делать.

* Ваш приказ, господин полковник, будет исполнен немедленно, -

отчеканил Заринь и, лихо повернувшись, побежал к полицейским. -

Поджигайте предателя Латвии! Поджигайте! Живо!

Дом наполнялся дымом. Прижав к себе плачущих детей, оцепенело стояла перед Силинынем Хелга.

Трещала под огнем крыша, языки пламени лизали окна. Дышать становилось нечем. С грохотом обрушилась на потолок объятая огнем крыша. Хелга вдруг дико закричала и бросилась к окну. По-женски неумело размахнулась и кулаками изо всех сил ударила в переплеты. С окровавленными руками она торопливо подталкивала детей к окну. Она хотела спасти их от огня.

Двор хутора Силиньша. Карклинь. Легионеры СС.

К отделению легионеров, стоявших в полной готовности открыть огонь, подошел Карклинь, резко скомандовал:

- Отделение, огонь!

Резкий треск автоматов оборвал жизнь Хелги и детей. Она свалилась на подоконник и, сползая на пол, замирающим, просящим взглядом смотрела на обезумевшего Силиньша.

Дом, хутор Силиньша. Силинын. Карклинь. Заринь.

Ярость, вспыхнувшая с трагическим опозданием, сорвала его с места, придала отчаянной решимости, и он ринулся к объятому пламенем окну. В считанные доли секунды выскочил во двор и, рыча, устремился к Карклиню.

Когда до него оставался какой-то десяток шагов, по взмаху руки полковника автоматчики вновь взорвали хуторскую тишину. Изрешеченное тело Силиньша распласталось на земле. А за ним, взметнув в небо столб искр, обрушился дом, сжигая в пламени огня тела его жены и детей.

* За успех дела, - предложил Карклинь, наполняя рюмку Зариня

коньяком.

* За успех, господин полковник, - ответил Заринь.

Их самодовольные лица четко проэктировались на фоне горевшего дома Силиньша.

________________

Управление порта. Кабинет адмирала Ределя. Мейер. Редель.

Мейер застал адмирала Ределя за чашкой кофе. Внезапное появление штурмбанфюрера СС без предварительного звонка, и мрачный вид Мейера не предвещал спокойного разговора.

* Чашечку кофе? - предложил Редель любезно.

* Благодарю, господин адмирал. Признаться, мне сейчас не до кофе.

Завидую вашему спокойствию, господин адмирал.

* Степень нашей с вами вины, в том числе моей вины, будет зависеть от

того, как мы сумеем объяснить происшедшее. Вполне возможно, что это

случайность. На войне, как известно, всякое бывает.

* Случайность? - усомнился Мейер. - Представьте, ранее в подобных

случаях я тоже склонялся к такой мысли. Спасительные мысли. Но сейчас

нет.

* Почему?

* Обратите внимание, адмирал, на следующее обстоятельство.

«Витгоф» потоплен торпедоносцем, который прилетел со своей базы под

Ленинградом. Это три с половиной часа полета. Это первое. Обнаружил и

потопил транспорт ночью! Это второе, - подчеркнул Мейер.

* Далее? - заинтересовался Редель суждением Мейера.

* Не мог же самолет, темной ночью обнаружить в море и потопить

транспорт случайно! Ведь «Витгоф» шел с соблюдением светомаскировки,

без ходовых огней. Случайность? Извините, адмирал, я повторяю некоторые

ваши соображения, которые вы высказывали после уничтожения русскими

плавбазы-12. но это верные соображения.

* Я благодарен вам, что вы помните мои суждения. Полагаете, в версию

случайности в Берлине не поверят?

* Нет, не поверят, - заверил убежденно Мейер. - Тут мы дело имеем с

наводкой торпедоносца на наш транспорт. Кто из работников порта знал

дату, время выхода в море и порт прибытия транспорта?

* Вы хотите ответственность за гибель транспорта переложить

исключительно на меня? Я правильно вас понял? - с мужественной

откровенностью спросил Редель.

* Я пока ищу виновных, - надменно осадил его Мейер.

* Вы так расширили круг лиц, осведомленных о выходе транспортов,

что в этот круг легко попасть вражеским агентам. Достаточно устроиться в

порт на любую работу. Разве вы, бывший разведчик, это не понимаете?

* Но, господин штурмбанфюрер... - хотел что-то сказать Редель в свое

оправдание.

* Никаких «но»! - энергичным жестом руки прервал его Мейер. -

Готовить транспорты действительно может большой круг лиц, но дату, время

и порт прибытия должны знать немногие! - Тяжело вздохнул, подавляя

раздражение, и уже спокойнее продолжил: - Вот почему потрудитесь завтра

представить мне список таких лиц. При этом разумно сократите их

________________

количество до минимума. Предупреждаю о конфиденциальности нашего разговора.

- Понимаю, господин штурмбанфюрер. Завтра в девять ноль-ноль такой список будет у вас на столе, - покорно пообещал Редель.

________________

Гостиница на окраине Стокгольма.

Пепфер. Полковник ЦРУ Томас Бентам. Капитан ЦРУ Ричард Кребс. Спрогис.

Номер гостиницы, в которой в ожидании находятся Пепфер, латышский эмигрант Спрогис. В номер вошли Бентам и Кребс. Спрогис представил им Пепфера, прибывшего из Риги.

* Полковник Томас Бентам, - отрекомендовался американец, но руки

Пепферу не подал.

* Капитан Ричард Кребс, - отрекомендовался Кребс.

* Прошу располагаться, - предложил Спрогис, приглашая к

сервированному столу.

* Благодарю вас, - ответил отказом Бентам. - Надеюсь, господин

Пепфер прибыл в Стокгольм не для того, чтобы выпить с нами по рюмке

коньяка.

* Как решите, господин полковник, - ответил Спрогис, удалился в

другую комнату, чтобы не мешать беседе.

Бентам демонстративно рассматривал Пепфера, пристально изучая его.

- Значит, господин Пепфер? Не Петерсон, как значится в документах, а

Пепфер?

Господин Бентам, в моем визите изменение фамилии - явление оперативно оправдано. Да, моя фамилия Пепфер. К сожалению, я не могу подтвердить это соответствующими документами. У вас есть какие-то сомнения на этот счет?

* Не скрою, визит к нам, настоятельная просьба о встрече

государственного деятеля Латвии такого высокого уровня, союзника Гитлера

и нашего противника, мы не ожидали. В связи с этим, конечно, у нас есть

вопросы.

* Я уполномочен генералом Данкером ответить на любые ваши

вопросы.

* Тогда начнем с главного. Цель вашего визита в Стокгольм и встречи с

нами?

* Генерал Данкер поручил мне встретиться с вами, представителями

Центрального разведывательного управления Соединенных Штатов

Америки, изложить для передачи руководству вашей страны наше видение

итогов второй мировой войны.

* Для ЦРУ США мнение генерала Данкера будет составлять некоторое

значение. Но только некоторое. Мы и без него знаем, что ваш друг Гитлер

войну проиграл. Победа будет за союзниками антигитлеровской коалиции -

Америки, Англии, Советского Союза.

________________

* Видимо, господина Пепфера и генерала Данкера волнуют другие

проблемы, - вставил Кребс.

* О, да, конечно, - поторопился Пепфер, благодарно посмотрев на

Кребса. Он явно волновался. Встреча приобретала острый характер. На

теплый прием он и не рассчитывал, но и жесткий разговор хотел избежать.

* Уважаемые господа, - сказал он примирительно. - Нас волнует судьба

нашей родины, Латвии. Истории было угодно разместить нас на

противоположных сторонах баррикад, превратив в противников. Да, мы не

отрицаем, что в определенное время последовали за Гитлером. Но, поверьте,

у нас не было другого выхода. Маленькая страна постоянно должна

лавировать между сильными, чтобы сохранить свою самостоятельность, что

закономерно. Время показывает, что наши надежды на Гитлера не

оправдались. Мы вынуждены делать выводы. Господа, я не утомил вас?

* О, нет, - ответил Бентам. - Продолжайте. Мы вас слушаем.

* Мы не сомневаемся, что вскоре история нас с вами поставит по одну

сторону баррикад, как друзей, союзников, а не противников.

* И кто будет противником? - спросил Бентам и острым взглядом

уставился на Пепфера. - Уточните.

* Советский Союз, Россия, - четко и убежденно доложил Пепфер.

Именно он, Советский Союз, будет стоять против нас с вами. Смею уверить,

да вы и сами это хорошо знаете, что это сильный противник и для борьбы с

ним уже сейчас надо собирать силы. Полагаем, что этоу точки зрения

придерживаются и наши соседи Эстония и Литва. Я говорю вам об этом не

как противники ваш будущий союзник.

Бентам поднялся с кресла, медленно пошел по номеру, размышляя над услышанным.

* Значит, генерал Данкер решил сменить своего верховного

командующего Адольфа Гитлера? Так я вас понял, господин Пепфер? - резко

спросил Бентам.

* Не стоит обострять оценку действий генерала Данкера. Я прибыл

сюда для решения практических вопросов нашего сотрудничества.

Разумеется, я готов выслушать ваши упреки, но надо ли при этом

акцентировать внимание на некоторых неприятностях, возможных ошибках?

* Так вы предлагаете сотрудничество руководства Латвии с ЦРУ?

* Я прибыл с вашей помощью заложить первый камень в фундамент

такого сотрудничества, - ответил Пепфер с оттенком гордости. - Мы

надеемся, что этот фундамент выдержит испытание временем.

* Многие ли генералы и офицеры из окружения Данкера разделяют

вашу точку зрения? - спросил Кребс.

* Это точка зрения генерала Данкера. Не думаю, что он делился ею с

кем-либо еще, кроме меня. В Риге это смертельно опасно. Гитлер немедленно-

будет информирован агентурой гестапо, СД, которой достаточно много среди

генералов, офицеров, государственных чиновников Латвии. Но сторонники

этой идеи заявят о себе, как только сложится подходящая ситуация.

* Какую ситуацию вы имеете в виду? - уточнил Бентам.

________________

- Оккупацию Латвии советскими войсками, - ответил Пепфер.

В номере зависла тишина. Бентам и Кребс явно не ожидали такого ответа.

* Позвольте... Позвольте, - попросил Кребс. - Вы считаете

освобождение Латвии от фашистских войск Гитлера советской оккупацией?

* Кажется, это что-то новое, - протянул Бентам.

* Латвия лишена независимости Гитлером, будет она лишена

самостоятельности и Советским Союзом.

* Это позиция руководства Латвии? - спросил Бентам.

* Да, - ответил Пепфер. - Но в предстоящей борьбе нам нужна будет

политическая, экономическая, финансовая поддержка Соединенных Штатов

Америки и других государств. Я лично не исключаю также и военную, если

созреют для этого соответствующие условия. Латвия располагает

прекрасными военными базами, аэродромами, которыми сейчас успешно

пользуются немцами.

-Что ж, идея привлекательная, - сказал Бентам. - Особенно для отдаленного будущего.

* Может случиться так, что оно окажется не столь отдаленным, -

многозначительно поправил Пепфер.

* Сколько дней вы намерены провести в Стокгольме?

* Еще два-три дня. Мое длительное отсутствие в Риге может вызвать

заинтересованность немецкой контрразведки.

* Понимаю, понимаю, - размышлял Бентам. - Надеюсь, господин

Данкер разработал какой-то план действий. Кто будет руководить

подпольем?

* Генерал Данкер намерен эту миссию возложить на меня. Командовать

силами сопротивления должен полковник Карклинь. Ныне он командир

полка латышского легиона СС.

* К следующей встрече, - потребовал Бентам, - подготовьте

обстоятельное донесение в ЦРУ США о политическом, экономическом,

военном положении Латвии, наличии, состоянии немецких войск, известных

вам планах немецкого командования. Одним словом изложите все, что, по

вашему мнению, может интересовать ЦРУ. Вам в этом поможет капитан

Кребс.

Командный пункт авиаполка. Барсов. Простое. Беланович. Офицеры.

Пасмурный, унылый рассвет. Резкий холодный ветер гнал низкую дождливую облачность. В штабе полка сидели унылые, недовольные нелетной погодой летчики. Из комнаты оперативного дежурного доносился к ним голос Барсова:

- Что? Первый приказал? Найти и уничтожить? Танкер десять тысяч

тонн? Ясно. Понял.

________________

Летчики оживились, прислушиваясь к командирскому голосу. У каждого желание лететь.

- Десять тысяч тонн! - восхищенно прошептал Простов. - Представляю,

какой факел будет. Чертям тошно.

- Кого пошлю? - раздавался голос Барсова.

На липах офицеров напряженное ожидание.

* Вот бы выпало счастье, - проговорил Простов. - Неужели командир

меня не пошлет?

* Юрия пошлю с сигарой, - кричал в трубку Барсов. - Белановича! Что?

Справится ли? Передайте первому, посылаю лучшего, отличного мастера

торпедных ударов.

* Везет тебе, Юрка, - дружески толкнул его под бок Простов. - От

зависти лопнуть можно. Это ж надо, десять тысяч тонн!...

* Белановича к командиру! - раздался голос дежурного.

Беланович скрылся за дверью, доложил:

* Капитан Беланович по вашему приказанию прибыл.

* Вот что, - неторопливо начал было Барсов, но его прервал Беланович:

* Командующий приказал найти и уничтожить танкер десять тысяч

тонн водоизмещения.

* А вам откуда это известно?

* Там, за дверью, все слышно, - довольно улыбался Беланович.

* Ну, как тут можно работать? - в тон ему отвечал Барсов. - Никаких

секретов от вас не утаишь.

Комната при командном пункте авиаполка. Барсов. Простов. Оперативный дежурный. Офицеры.

Часы ожидания тянулись медленно. Шахматы надоели и лежали на столе вразброс. Летчики устроились кто на чем - на топчане, табуретках, просто на полу. По комнате оперативного дежурного ходил Барсов, часто курил.

* Товарищ полковник, получена радиограмма, - доложил оперативный

дежурный и протянул Барсову лист бумаги.

* «Обледенение сильное, - читал Барсов. - Пытаюсь пробиться на

высоте. Остальное все хорошо». Мда-а-а... - протянул Барсов. - Погодка, черт

ее побери.

* Товарищ полковник, вас к телефону, - доложил телефонист.

* Слушаю, - ответил Барсов в трубку. - Как идет полет? Сильное

обледенение, товарищ командующий. Что? Вернуть? Не следует этого

делать. Пробьется. Уверен. Найдет выход. Есть докладывать.

Часы медленно отсчитывали время. Летчики и Барсов нервничали.

- Молчит, - сокрушался Барсов. - Вот так вы все. Улетите и хоть бы

хны. А тут нервничаешь, за вас переживаешь, не знаешь, что там с вами, что

отвечать командованию. Лучше бы самому летать.

________________

* Так вы тоже молчите, товарищ полковник, - оправдывался за всех

Простов.

* Хотя, что сообщать, если задание еще не выполнено, - согласился

Барсов.

* Радиограмма Белановича, - доложил дежурный офицер Барсову.

* Докладывай быстрее, что молчишь?

* Беланович докладывает, что обнаружил по пути из Виндавы на

Сааремаа и атаковал танкер. Возвращается на аэродром.

* Товарищи, - обрадованно, торжественно объявил Барсов, - придется

поздравить Белановича с десятой победой.

* Ура-а-а, - кричали восторженно офицеры. - Качать Юрку, когда

прилетит. Ура-а-а!

* Пробился все же, - хвалил Простов своего друга. - Молодей!

Барсов подошел к телефону, снял трубку.

* Первого. Товарищ командующий, разрешите доложить?

* Докладывайте. Я вас слушаю, - отвечал Трибуц.

* Танкер уничтожен. Беланович возвращается на свой аэродром.

* Отлично, товарищ Барсов. Беланович лишил горючего всю авиацию

немцев на острове Сааремаа. Молодец. Представляете, что это такое для

немцев?

* Представляю, товарищ командующий.

* Какой по счету транспорт потопил Беланович?

* Десятый, товарищ командующий.

* Десятый? - переспросил Трибуц. Помолчал, затем сказал твердо,

кратко. - Герой! Конечно, герой.

* Простите, не понял, товарищ командующий.

* Я говорю, - отвечал Трибуц, - ваш капитан Беланович герой. Герой

Советского Союза. Представьте материалы на присвоение ему этого звания.

Десять транспортов - это не шутка.

* Есть представить материалы на присвоение капитану Белановичу

звания Героя Советского Союза, - отвечал Барсов под восхищенными

взглядами офицеров.

* Ура-а-а! - раздалось радостно. - Герою ура-а-а!

Комната оперативного дежурного. Барсов. Простов. Офицеры. Дежурный.

В комнате оперативного дежурного снова было тихо, томительное ожидание.

* Кончается шестой час полета, - заметил Простов.

* А погодка не улучшается, - доложил оперативный дежурный,

приоткрыв дверь и посмотрев на улицу. - Ветерок, кажется, только стих.

* Как бы туманчик опять не пожаловал, - обеспокоенно произнес

Простов.

________________

- Не пожалует. Метеобоги уверяют, клянутся не допустить. Будем

надеяться, что не обманут. Пойду посмотрю, что делается.

Барсов появился в комнате оперативного дежурного, объявил:

* Беланович уже на подходе. Будет минут через двадцать. Так что

приготовьтесь качать Героя. Как погода? - спросил дежурного.

* Капитан Васильев со старта звонил. Доложил, что наш аэродром

закрывает туманом. А запасных аэродромов поблизости нет.

Барсов и все офицеры вышли на улицу. Настроение у всех заметно изменилось.

* Туманчик пока не сплошной, но достаточно вредный, - заметил

Простов. Ее подвел бы он Юрия.

* Юрий, конечно, пилот замечательный, но и ему придется попотеть.

* Последнее время мы все от пота не высыхаем, - сказал Простов. -

Пойдемте лучше на старт. Там будет виднее.

Аэродром. Площадка у командного пункта. Барсов. Простов. Офицеры.

Над головами летчиков загудели моторы. Барсов схватил микрофон.

- "Сокол", я - база, как слышишь?

-Я - "Сокол". Слышу отлично, - ответил Беланович. - В просветах тумана вижу ваши огни.

* "Сокол", - командовал Барсов. - Туман приподнятый, тонкий, семь,

восемь баллов. Нижняя кромка метров не тридцать. Заходи повнимательней.

* Буду стараться.

Гул самолета постепенно стихал - он удалялся. Беланович внимательно смотрел на землю, в просветах тумана отыскивая ориентиры, огни аэродрома, но ничего не видел. Внизу был сплошной туман.

- Он ничего не видит, - обеспокоенно сказал Простов, - сигналя ручным

фонарем. - Почему не включают посадочные прожекторы?

Прожекторы включили, но видимости они не прибавили. Офицеры ловили звук самолета, смотрели в пасмурное небо.

- Теперь он чутьем должен угадать момент разворота, - говорил Барсов.

Все смотрели в ту точку, откуда должны появиться огни самолета.

Снова послышался нарастающий гул, сотрясавший воздух. Вдалеке над землей показался красный глазок. Цепляясь за нижнюю кромку тумана, он то притухал, то загорался снова, становился ближе.

- Все... Теперь сядет, - облегченно вздохнул Барсов.

И тут же взревели моторы, ударили в землю форсажем, звенящим грохотом. Красный глазок заметался, запрыгал, дернулся вверх и стремительно рухнул вниз. Пламя огромного взрыва озарило пурпуром нависшую рваную облачность и скорбно поникшие ветви одинокого дерева.

Окаменело стояли офицеры. Они медленно сняли фуражки в траурном молчании опустили головы.

________________

Кабинет Мейера. Мейер. Фогель.

* Господин Фогель, я пригласил вас для серьезного разговора, - важно

заявил Мейер. Достал из папки документ, протянул Фогель: - Вот список лиц

Управления порта. Теперь только они будут знать точную дату и, главное,

время выхода судов в море. Шесть человек составят узкий круг, среди

которых может оказаться человек, связанный с Авотиныпем. В списке

четыре немца и два латыша. Что вы скажете о них? Ваше мнение?

* Адмирал Редель, - прочел он. - Вне подозрений.

* Обратите лучше внимание на латышей, - посоветовал Мейер. - На

Яниса Круминя, Геральда Гайлиса.

* Геральд Гайлис мой агент.

* Это еще ничего не значит. Разве он не может работать и на русских?

Слишком большая ответственность лежит на вас, чтобы мы полностью

доверяли даже тем, кто связал свою судьбу с СД.

* Это исключено, Гайлис нам предан до последних дней.

* И все же проверьте, - настаивал Мейер. Спросил: - Круминь?

* Происходит из порядочной семьи латышских интеллигентов. Был

подающим надежды капитаном лайнера. При Ульманисе его почему-то сняли

с работы, но не по политическим мотивам. Скорее, по интригам «высшего

света».

* Как вел себя при Советской власти?

* Отказался с нею сотрудничать. Решительно отказался принять под

свое командование теплоход. В Виндаву прибыл и принят на работу в

Управление порта по рекомендации адмирала Ределя. Весьма хорошо

отзывался о нем господин полковник Пепфер.

* По-вашему, получается так, что нам и заниматься не с кем. А

информация по порту и, надо полагать, не только по порту, к русским

уходит. Кто же ее выдает?

* Господин штурмбанфюрер, - оправдывался Фогель, - вы меня не так

поняли. Я выдал объективные данные о Гайлисе и Крумине. Но я не

отвергаю вашего намерения проверить их.

* Тогда начнем с Круминя, - решил Мейер. - Признаться, он меня

почему-то больше всех интересует. Интуитивно чувствую в нем агента

советской разведки, а интуиция редко меня подводила.

* Попробуем. Быть может, и на этот раз она нас не подведет?

* По моему заданию адмирал Редель, - начал Мейер излагать свой план

проверки Круминя, - доверительно сообщит Круминю дату и точное время

выхода на Сааремаа четырех транспортов под конвоем двух сторожевых

кораблей. Они выйдут в море, но пойдут...

Мейер загадочно улыбнулся, направился к карте, висевшей на стене, показал Фогелю предстоящий маневр каравана судов.

- Пойдут не на Сааремаа, а в противоположную сторону, на Данциг,

куда вообще-то и должны прибыть. А вместо них на Сааремаа Редель

________________

направит четыре парусно-моторные латышские шхуны со взрывчаткой. Вы понимаете замысел операции «Шхуна»? - спросил он, явно рассчитывая на поддержку и одобрение.

* Примерно догадываюсь, господин штурмбанфюрер. Вижу

оригинальность и широту замысла, - подыграл его самолюбию Фогель.

* Главное в операции «Шхуна» следующее, - воодушевился

польщенный Мейер. - Если Круминь связан с советской разведкой, то,

получив от Ределя точные данные о выходе кораблей в море, должен каким-

то образом информировать шефа. Допустим, Авотиныпа. В таком случае

русские пошлют на перехват свою авиацию. А вместо транспортов

обнаружат шхуны.

* Но русские могут их уничтожить, - осторожно напомнил Фогель

слабое место в операции.

* Не думаю. Слишком малые цели, чтобы на них тратить торпеды, -

возразил Мейер, затем добавил: - Если же русские и уничтожат этих

«истинных наследников арийской расы», то Германия от этого не много

потеряет.

* Значит, если над шхунами появится русская авиация, то ее навел

Круминь? Так я понимаю? - уточнил Фогель.

* Иного вывода не сделать, - подтвердил Мейер.

Управление порта. Кабинет адмирала Ределя. Редель. Круминь.

* Прошу к столу, - предложил Редель появившемуся в кабинете

Круминю. - Как обстоят дела в отделе? Что нового?

* Обычная повседневная работа, господин адмирал, - ответил Круминь.

* Тогда я вынужден подбросить к вашим повседневным делам новые

заботы, - сказал Редель и впился в спокойное, по-деловому сосредоточенное

лицо Круминя. Чеканя слова, будто надежно вкладывая их в сознание

Круминя, он говорил: - Транспорты «Нордвик», «Бремен», «Хасель»,

«Адлер» обеспечить горючим к утру завтрашнего дня. В десять часов они

должны выйти на Сааремаа с военными грузами под конвоем двух

сторожевых кораблей. - Вы все поняли, господин Круминь? - спросил

Редель.

* Я все понял, господин адмирал, и записал. Но у нас на базе горючего

едва хватит для удовлетворения заявок только двух транспортов. Мы

ожидаем прихода танкеров...

* Дайте заявку в Либаву. Не мне вас учить, как выходить из подобного

положения. Мы обязаны выполнить приказ. Сделайте это срочно. -

Посмотрел на часы. - До выхода транспортов в море осталось двадцать два

часа. Надо успеть. Действуйте.

Когда озабоченный Круминь вышел из кабинета. Редель позвонил Мейеру.

________________

* Господин штурмбанфюрер, ваше задание выполнено, - доложил он. -

Желаю удачи.

* Как он себя вел? - поинтересовался Мейер.

* Он обладает поразительной выдержкой. Ни тени волнения. Одним

словом, молодец.

* Благодарю вас, адмирал. Вы оказали мне серьезную услугу.

* Еще раз удачи, - ответил Редель.

Кабинет Круминя. Круминь. Визулис. Офицер транспорта «Нордвик».

На часах было 11:00. В кабинет Круминя решительно вошел Визулис.

* Господин Круминь, - начал он возмущенно с порога, - почему буксиру

«Пайя» не дают топлива на базе? Ссылаются на какой-то запрет. Не дают не

только мне, но и всем буксирам, вспомогательным судам порта.

* Вы сами пришли или вас делегировали? - спросил недовольно

Круминь. Он выразительно посмотрел на Визулиса, молча раскрыл и

положил перед ним на стол свой блокнот с записями.

Визулис прочел: «Редель приказал обеспечить горючим к утру завтрашнего дня транспорты «Нордвик», «Бремен», «Хасель», «Адлер». В 10:00 они должны выйти на Сааремаа под конвоем двух сторожевых кораблей».

* Пришел сам, - ответил Визулис, ознакомившись с записью Круминя и

благодарно посмотрев на него. - У меня сегодня много работы, в том числе

по личному приказанию адмирала Ределя, а горючее на исходе. Если не

дадите топлива, то придут многие, - угрожающе звучал его голос.

* Я запретил давать горючее любому портовому судну, - ответил

недовольно Круминь. - На базе горючего едва хватит для четырех немецких

транспортов. Объясните это вашим коллегам, чтобы они не беспокоили меня.

Я вас не задерживаю.

* Извините, господин Круминь. Так бы и объяснили на базе. А то

«запретили», видишь ли.

Он возмущенно вышел, не попрощавшись. Круминь довольно улыбнулся ему вслед.

На часах было 14:30. Резкий телефонный звоник заставил Круминя подойти к столу, поднять телефонную трубку.

* Я вас слушаю, господин адмирал, - ответил он Ределю.

* Как дела с подачей топлива на транспорты?

* К 14:00 обещали прислать танкеры.

* Но сейчас 14:30. Не так ли? - недовольно напомнил Редель.

* Господин адмирал, разрешите, если танкеры не придут, то

транспортам дать половину заявки, неполную заправку. Остальное они

пополнят на Сааремаа. Там топлива вполне достаточно.

* Да-а-а, - неопределенно протянул Редель.

* Иного выхода не вижу.

________________

- Хм, хм, - произнес Редель и положил трубку.

Круминь постоял в сосредоточенной задумчивости, медленно поднял трубку телефона, набрал номер.

- Господин Зиединып, «Нордвику», «Бремену», «Хаселю», «Адлеру»

дать половину заявки на горючее. Остальное доберут на Сааремаа. Что?

Подождать танкеры? Нет времени ждать. Делайте, как я вам говорю.

Круминь подошел к окну, всматривался в устье реки, но транспорты там не появлялись. В крайнем возбуждении он стоял у окна, когда без^ i разрешения в кабинет вошел офицер с транспорта «Нордвик»^Гсердат^>^ V накинулся на него.

* Господин Круминь, объясните, почему нам прекращена подача

горючего? - Не дав ответить, продолжил напористо, угрожающе: - Вы не

выполняете приказ адмирала Ределя! «Нордвик» не сможет выйти в море с

половинной заправкой, и отвечать за это будете вы! Это саботаж!

* Прошу садиться, господин офицер, и я вам все объясню.

* У меня нет времени и желания задерживаться у вас в кабинете.

Немедленно дайте указание продолжить заправку «Нордвика»! Иначе вами

займется штурмбанфюрер СС Мейер. Надеюсь, вы знаете, кто это? -

негодовал

* Да, знаю, - ответил Круминь, - но полагаю, до этого дело не дойдет.

* Вы дадите горючее?

* В настоящее время на базе нет достаточного запаса, - объяснял

терпеливо Круминь. - По просьбе адмирала Ределя из Либавы к нам вышли

два танкера. До их прибытия я приказал «Нордвику», «Бремену», «Хаселю» и

«Адлеру» дать такую заправку, с которой бы они дошли до Сааремаа, где и

получат горючее полностью.

* До какого Сааремаа? - возмутился офицер и недоуменно уставился на

Круминя. - Мы идем на Данциг. При чем здесь Сааремаа?..

* Простите, но я не понимаю, - искренне удивился Круминь. - На

Данциг, говорите?..

Раздался звонок телефона. Круминь поднял трубку.

* Господин Круминь, - послышался голос диспетчера, - танкеры просят

разрешения войти в порт. Вы дали указание доложить об этом.

* Благодарю вас, - ответил Круминь и спокойно объяснил моряку: -

Танкеры на подходе, и я полностью дам горючее вашим транспортам. - И

совсем миролюбиво с оттенком дружеской иронии: - Напрасно мы с вами

волновались, господин офвдер.

* Да, конечно. Извините, пожалуйста. Но и вы поймите меня...

* Понимаю, понимаю, - клонил Круминь к тому, чтобы еще раз

убедиться, куда же в самом деле пойдут транспорты. - И вы меня простите. Я

просто не знал, куда вы идете. Полагал, на Сааремаа...

Буксир Визулиса. Визулис. Круминь.

________________

* На Сааремаа они не пойдут, - сказал поспешно Круминь, войдя в

каюту Визулиса на буксире «Пайя». Был он взволнован, в какой-то мере

растерян. Спросил: - Вы уже передали Мише мою информацию?

* Передал, - ответил Визулис, заражаясь тревогой Круминя. - А почему

не пойдут на Саарема?

* Немцы передумали. Они пойдут на Данциг. На Сааремаа Редель

направляет четыре латышские парусно-моторные шхуны с грузом

взрывчатки.

* Откуда вам это известно? Сообщили из Управления порта?

* О, нет, - иронически улыбнулся Круминь. - Офицер «Нордвика»

вполне официально сообщил об этом мне лично. Правда, едва не взял меня за

грудки, требуя полной заправки транспортов горючим.

* Почему отменен выход на Сааремаа? - Густо задымил трубкой

Визулис, не заметив его иронии.

* Не знаю, Янис, не знаю. Меня больше волнует сейчас объективность

информации. Раз на Сааремаа вместо транспортов пойдут шхуны, то перед

Мишей и советским командованием я буду выглядеть, как бы это тебе

сказать... лжецом, обманщиком.

* А меня волнует другое - причина перемены курса транспортов. Такое

раньше бывало?

* Не могу припомнить, - подумав, ответил Круминь. — Но надо

немедленно сообщить об этом Мише, чтобы советские летчики не летели

напрасно, если решать бомбить транспорты. Транспортов на пути в Сааремаа

не будет, - озабоченно подчеркнул он.

* Да, сообщить надо. — Визулис посмотрел на часы. — Только боюсь, что

уже поздно.

Кабинет адмирала Трибуца. Трибуц. Семенов.

Трибуц читал радиограмму Авотиныпа, которую докладывал ему Семенов: «Завтра в 10:00 из Виндавы на Сааремаа выходят транспорты «Нордвик», «Бремен», «Хасель», «Адлер» с военными грузами. Сопровождать их будут два сторожевых корабля. Источник получения информации надежный. Миша.»

* По справочнику морского флота Германии указанные транспорты по

восемь тысяч тонн водоизмещения, - доложил Семенов, перехватив

вопросительный взгляд Трибуца.

* Тридцать две тысячи тонн в общей сложности, - размышлял Трибуц.

* Так точно, товарищ командующий. Цель стоящая. Пустить на дно

такой тоннаж боеприпасов, военного снаряжения совместно с командами —

урон для немцев немалый.

* Но эскорт, эскорт, товарищ Семенов. Два сторожевика жа еще

зенитные средства транспортов. Это тоже кое-что значит! Сумеют ли

пробиться к транспортам наши торпедоносцы?

________________

- Согласен, что сложно, - сказал Семенов.

Трибуц поднялся из-за стола, пошел по кабинету, размышляя вслух, будто исповедываясь перед Семеновым.

- Каждый раз, когда я отдаю боевой приказ вылететь на бомбежку

военных объектов противника или торпедирование транспортов, боевых

кораблей, я испытываю чувство боли за наших летчиков, которые исполняют

мой приказ. Они рискуют жизнями! - Молча походил по кабинету,

переживая сказанное и то, что, видно, намерен был сказать, продолжил: - Не

судите меня за такое откровение. Ведь у командующего тоже есть сердце. И

оно тоже болит, когда он посылает людей на смерть. А посылаю на смерть! И

жду тогда с волнением доклада о возвращении летчиков на аэродром. К

великому сожалению, не все они возвращаются. Не все. Оно и понятно. По

шесть, восемь часов в воздухе, без авиационного прикрытия, над

территорией, занятой противником, густо насыщенной зенитными

средствами, истребительной авиацией. Надежда только на себя, мастерство,

умение да на свою судьбу.

Трибуц умолк. Молчал и Семенов.

- А воевать надо, - сказал после длительного молчания Трибуц. - Надо.

Я отдам приказ полковнику Барсову.

Землянка Авотиньша. Авотиньш. Визулис.

* Опоздали. Связь с Центром у меня в 13 часов. К этому времени

летчики, наверное, должны бомбить транспорты, - сказал Авотиньш,

выслушав Визулиса.

* А запасного сеанса нет? - спросил Визулис.

* Есть, но время его вечернее. К тому же он будет завтра.

* Да, плохо получилось, - отчаялся Визулис.

* Нехорошо, - согласился Авотиньш. - Командующий подумает, что мы

его дезинформировали.

* Круминь тоже переживает это, хотя, кажется, переживать ему надо

иное.

* Что именно?

* Почему Редель его обманул? Мы так решили, что Мейер проверяет и

делает это руками Ределя. Бывший разведчик адмирал Редель и

штурмбанфюрер СС Мейер нашли общий язык.

* Пожалуй, вы правы, - согласился Авотиньш, - положение сложное.

* Если советская авиация разбомбит шхуны или, хотя бы, появится над

ними, то Мейер Круминя арестует, как человека, который выдал русским

время выхода транспортов на Сааремаа.

* Как же быть? Круминя надо спасать, - озабоченно спросил Визулис. -

Пусть немедленно уходит в лес?

________________

* Конечно, можно и в лес уйти, - неохотно соглашался Авотинын. - Но

кто тогда будет давать нам такую информацию? Визулис не ответил. Молчал,

думал.

* Круминь нам нужен таким, каким он есть и на том месте, где

находится. Связь с ним прекратить. Ни одного контакта.

* Что делать?

* А что если... - начал свою мысль Авотинын. - Если шхуны после

выхода из Виндавы повести на Сааремаа иным курсом, не прямым, как

ходили до этого.

* Ты хочешь сказать... - догадался Визулис.

* Советская авиация не обнаружит их на пути на Сааремаа и не

разбомбит. Это раз. Команда шхун не увидит советские самолеты и не

донесет Мейеру и Ределю об их появлении. Это два. В конечном итоге это

должно снять подозрение в отношении Круминя.

* Но каким образом заставить капитанов шхун изменить курс? Это же

опасно!

* Опасно. Верно. А если надо? Кто будет командовать группой шхун?

* Бундулис, капитан шхуны «Дзинтарс».

* Ты его знаешь?

* Знаю. Службист. Выслуживается перед немцами, Ределем. Говорить с

ним опасно. Выдаст немедленно.

* Кто у него штурман?

* Юлис Петере. Это человек надежный, молчать умеет. Да и с немцами

он не в ладах. Они угнали его дочь на работы в Германию. Там она ипогибла.

Красавица была, скажу тебе.

* Действуй через Петерса, - решил Авотинып. - Только осторожно.

HAT. Проходная порта. Визулис. Штурман Петере. Массовка.

Визулис ожидал Петерса неподалеку от проходной в порт. Мимо проходили докеры, здоровались с ним, подшучивали. Но вот показался и Петере.

- С кем свидание назначил славный капитан буксира? -

поинтересовался Петере, крепко пожимая руку Визулису. Обратив внимание на уставшее лицо со следами бессонной ночи, спросил:

* Здоров ли, дружище?

* Спасибо, здоров. А жду я тебя.

* Чем вызвана такая честь?

* Важными обстоятельствами.

* Не люблю, когда день начинается с них, особенно перед выходом в

море. Дурная примета, - заметил Петере.

* Об этом и поговорить надо, - сказал Визулис. — Он взял под руку

Петерса, увлек в сторону. Если бы не весьма сложное дело, которое и тебя

касается, то я бы не стал беспокоить.

________________

* Янис, мы давно друг друга знаем. Так не рыскай на курсе, -

посоветовал обиженно Петере, - говори прямо.

* Прямо так прямо. Оно и лучше, - согласился Визулис. - Ты знаешь,

что шхуны на Сааремаа Редель посылает вместо четырех транспортов и двух

сторожевиков?

* Как так - вместо? - не понял Петере. - Почему вместо?

* Очень просто. Транспорты выйдут из порта и возьмут курс на Данциг,

а шхуны пошлют на острова.

* Какой в этом смысл? - недоуменно вскинул брови Петере.

* Ределю виднее, - пожал плечами Визулис, распаляя интерес

собеседника. - Но здесь важно вот что. На переходе Виндава - Сааремаа

русская авиация уже уничтожила несколько немецких транспортов. Вспомни

плавбазу Р-12. Место ее гибели на карте в кабинете Ределя отмечено черным

кругом. Сам видел. Этот опасный район знает каждый моряк и старается

уйти от него подальше.

Петере принял озабоченный вид.

* Безрадостную картину ты нарисовал, Янис.

* Надо полагать, четыре транспорта и два сторожевых корабля, этакую

эскадру русские не оставят без внимания раз не пропускают даже одиночно

следующие суда. Прилетят торпедировать, а вместо транспортов обнаружат

шхуны. Кто даст гарантию, что они не пустят вас на дно?

* Мда-а-а, - протянул озабоченно Петере.

* Русские ведут с Ределем игру не на орешки, - рассуждал Визулис. -

Они уничтожают все, что идет на Сааремаа с оружием, боеприпасами,

военным снаряжением. Шхуны ваши немцы начинили взрывчаткой. Спичку

на палубу брось - разлетятся в щепки. А если бомбой или торпедой саданут?

* Значит, Редель посылает нас, вместо немецких транспортов под удар

русской авиации? - с угрюмым выражением заключил Петере.

* Вот именно.

* Так что ты советуешь?

Визулис вынул изо рта трубку, пристально посмотрел в глаза Петерсу. Обнаружив в них выражение решимости, посоветовал:

* Нужно изменить курс. Идти на Сааремаа не напрямик, а взять левее,

мористее. Уйти подальше от опасного района, в котором действует русская

авиация. Уйти от смерти. Ведь ваши шхуны беззащитны. Винтовки на борту

нет, и немцы прикрывать не будут.

* Совет дельный, - ответил веско Петере после некоторого раздумья. -

Но пойдут ли на это капитаны остальных шхун? Не доложит ли кто-нибудь

Ределю и Мейеру об отклонении от курса?

* Это уж твоя забота. До выхода в море три часа. Поговори с

капитанами обстоятельно, а они осторожно пусть потолкуют со своими

экипажами. Хотят жить - пойдут за тобой и будут молчать до конца своих

дней. Если договоришься, то перед выходом в море подними на мачте сигнал

«Добро», чтобы я знал. А теперь счастливого плавания, если оно таким

окажется.

________________

Пятая серия

________________

Кабинет Мейера. Мейер. Фогель.

Мейер и Фогель сидели в кабинете в напряженном ожидании. На столе перед Мейером лежали карманные часы, отсчитывавшие время операции «Шхуна».

* Три часа прошло, - говорил Мейер, - как шхуны оставили порт и

взяли курс на Сааремаа. Три часа...

* Еще есть время, господин штурмбанфюрер. Они еще не подошли к

району, где появлялась русская авиация, - отвечал Фогель, рассматривая

карту. - Подождем. Кроме того, надо же учитывать, что это

парусномоторные шхуны. Скорость их малая. Есть смысл ждать.

* Хорошо, - соглашался Мейер.

HAT. Море. Парусно-моторные шхуны. Капитан Бундулис. Штурман Петере.

В кильватерной колонне шли четыре парусно-моторные шхуны. На мостике шхуны «Дзинтарс» капитан Альфред Бундулис и штурман Юлий Петере. Оба обеспокоены, настороженны, то и дело посматривая на небо, опасаясь появления самолетов.

* Не нравится мне этот рейс, - говорил Петере, явно озабоченно. -

Почему каждые полчаса мы должны выходить на связь с портом и

докладывать обстановку? Поясни, - обращался он к Бундулису.

* Так нужно Ределю.

* Зачем? Что он затеял? - допытывался Петере.

* Не знаю. Я выполняю приказ.

* И никто не знает? - Петере кивнул назад, на шедшие за ними шхуны.

* Не спрашивал.

* Послушай, Альфред, я думаю, с нами немцы затеяли какую-то

провокацию. Но какую? Во имя чего и ради кого мы должны погибать?

* Успокойся, Юлий.

Самолет. Барсов. Зотов. Васильев.

Низко, прижимаясь к земле, шли восемь торпедоносцев под командованием Барсова. Их прикрывало шесть истребителей. Сквозь низкую-облачность временами показывалась земля. Но вот в прогалах показалась береговая черта, холодные волны моря. Один из истребителей сопровождения пронесся над торпедоносцем Барсова, сделал боевой, покачал

________________

крыльями и скрылся. За ним ушли на свой аэродром остальные. Свою задачу они выполнили.

* Идем без сопровождения истребителей, - сказал Барсов. - Зотов,

Васильев, усилить наблюдение за воздухом.

* Есть усились наблюдение за воздухом, - ответили Зотов и Васильев.

* Такую армаду транспортов вы должны обнаружить вовремя.

Понятно?

* Так точно, - прозвучало в ответ.

Кабинет Мейера. Мейер. Фогель.

* Где сейчас Круминь? - спрашивал Мейер.

* На рабочем месте. В Управлении порта. Я лично проверял, господин

штурмбанфюрер, - доложил Фогель. - Кроме того, по моему указанию за ним

постоянное наблюдение ведет на работе мой агент Гайлис.

* Хорошо. Как только Бундулис сообщит, что над шхунами появились

русские самолеты, Круминя арестуйте.

* Слушаюсь, господин штурмбанфюрер.

* Что дало наблюдение за Круминем?

* Вчера после совещания у адмирала Ределя и окончания работы он

ушел домой.

* Ни с кем не встречался? Никто к нему не приходил?

* Нет.

* Гм, гм, - выразил свое недовольство Мейер. Раздался резкий звонок

телефона, и Мейер поспешно поднял трубку аппарата, бросил неторопливо:

* Слушаю.

* Господин штурмбанфюрер, - докладывал офицер службы связи, -

Бундулис сообщает, что на море все спокойно.

* Благодарю вас, - овтетил Мейер.

Каюта шхуны. Петере. Капитан Бундулис.

* Капитан, - оторвал Петере взгляд от карты, над которой работал и

обратился к Бундулису, - мы подходим к опасному району, где последнее

время русские топили немецкие траенпорты.

* Прикажи команде усилить наблюдение за воздухом и морем, -

потребовал Бундулис. Посмотрел на часы, сказал: - Доложи в порт, что на

море спокойно.

* Есть доложить в порт, - отчеканил Петере и вышел из рубки. Через

какое-то время вновь появился в рубке, сказал Бундулису доверительно: -

Альфред, я слыхал еще в порту, что до Сааремаа должны были пойти четыре

немецких транспорта в сопровождении двух сторожевиков, а послали нас.

Что это значит?

________________

- Не знаю, Юлий, не знаю.

-Скажи, нас на смерть послали? - настойчиво допытывался Петере. -Под удар русской авиации? Безоружных и с полными трюмами взрывчатки, так? Ну, что ты молчишь, как рыба?

* Только без паники, - наконец оветил Бундулис. - Я выполняю приказ.

* Так надо изменить этот опасный курс. Уйти в сторону, подальше от

опасного места. Низкая облачность даст нам возможность скрыться от

советских самолетов. Почему должны погибать мы, а не немцы?

* А те, - кивнул Бундулис на шхуны, идущие за ним. - Есть ли

гарантия, что никто не доложит Ределю об изменении курса?

* Нет, - после паузы раздумья ответил Петере.

* Значит, надо выполнять приказ. Авось русские нас бомбить не станут.

Авось пронесет.

Кабинет Мейера. Мейер. Фогель.

* Слушаю, - торопливо поднял трубку телефона Мейер. - Не могут же

русские не клюнуть на нашу приманку, - возмущался Мейер. - Четыре

транспорта в открытом море, без конвоя — разве это не цель?

* Подождем, господин штурмбанфюрер, - кспокаивал Мейера Фогель. -

Время еще есть.

* Главное, об этой операции я сообщил группенфюрерам СС Дрехслеру

и Лозе. Они одобрили ее и ждут результат.

* Возможно, вы поторопились с информацией, - осторожно сказал

Фогель.

* Может быть, может быть..., - молвил Мейер.

Небо. Самолеты Барсова. Барсов. Зотов. Васильев.

* Словно в воду канули эти транспорты, - недовольно ворчал Барсов. -

Три часа полета и никакого толка. А жаль.

* Действительно жалко, товарищ командир, - поддержал его Зотов.

Кабинет Мейера. Мейер. Фогель.

* Господин штурмбанфюрер, - раздался голос офицера в трубке. -

Бундулис докладывает - на море спокойно.

* На море спокойно, - сказал Мейер Фогелю.

* По времени он ивошли в квадрат номер семь, - пояснил Фогель у

карты. — Именно здесь топили наши транспорты. И спокойно?

Телефонный звонок прервал его, и он поднял трубку.

________________

- Это мой агент. Ведет наблюдение за Круминем по месту работы, -

пояснил Фогель. - Говорите... Давно? Оставайтесь на месте.

Фогель положил трубку, сказал Мейеру:

- Круминь неожиданно вышел из Управления порта и уехал на базу

гсм.

* Интересно, - оживился Мейер. - Шхуны в опасной зоне, и Круминь

исчезает. Весьма интересно.

* Не уйдет, если даже решится на это. Наблюдение за ним организовано

плотное. Вздумает уходить в лес — задержат и в наручниках доставят к нам.

Море. Шхуна.

Капитан Бундулис.

* Лево на борт, - подал команду Бундулис рулевому.

* Есть лево на борт! - повторил рулевой.

Петере одобрительно смотрел на Бундулиса и довольно улыбался.

- Правильно, капитан. Молодец!

Все шхуны сделали тот же маневр. Они уходили с прямого курса Виндава - Сааремаа, уходили на более безопасный путь.

Кабина самолета. Барсов. Штурман Зотов. Радист Васильев.

* Зотов, доложи, где находимся? - спрашивал Барсов штурмана.

* В районе обнаружения противника, - ответил уверенно Зотов.

* Не ошибся?

* Обижаете, товарищ командир.

* Ишь, какой обидчивый. Где же тогда транспорты?

* Здесь где-то.

* Искать транспорты. Искать конвой. Повторяю, такую армаду грех не

заметить.

* Проклятая погода, - ругался Зотов. - А наши «колдуны» обещали

погоду в районе поиска «миллион на миллион». Не видно немцев.

* Васильев, включи открытую радиосвязь, - потребовал Барсов от

стрелка-радиста.

* Открытую? - недоуменно произнес Васильев. - Нельзя же. Режим

молчания.

* Делай, что приказываю! - резко повторил свой приказ Барсов. -

Слушайте мою команду, - включился Барсов. - Искать противника! Пройдем

по кругу весь район поиска. Искать немцев! Надо найти! Делай, как я!

Один за другим низко над морем развернулись и последовали за ним торпедоносцы.

Барсов посмотрел на приборную доску, на показатель горючего в баках, сказал:

________________

- Горючего на пределе возможного. На обратный путь едва хватит. -

Тяжело, с сожалением вздохнул. - Идем на свой аэродром.

Кабинет Мейера. Мейер.

* Господин штурмбанфюрер, - докладывал по телефону адмирал Редель

Мейеру. - Шхуны благополучно прибыли на Сааремаа.

* Благодарю вас за инфортацию, господин адмирал, - сухо ответил

Мейер, сказал Фогелю: - К сожалению, операция «Шхуна» желаемых

результатов не принесла. Но наблюдение за Круминем продолжить.

Постоянно держать в поле зрения.

Землянка Авотиньша. Авотиньш.

Авотинын читал расшифрованную радиограмму Семенова.

«Командующий флотом адмирал Трибуц крайне недоволен поступившей от вас дезинформацией. Летчики транспорты в море не обнаружили. Видимо, Мейер подсунул дезинформационные сведения. Разберитесь. Предупреждаю об ответственности за информацию, представляемую в Центр. Руководитель.»

Кабинет Мейера. Мейер. Бриедис.

Диктор.

На допросах в немецкой контрразведке капитаны шхун и члены экипажей утверждали: с курса Виндава - Сааремаа не уходили, советских торпедоносцев не наблюдали и не слыхали, задержались в море из-за поломки двигателя на шхуне «Дзинтарс». Не верить им оснований не было. Разочарованный неудавшейся операцией «Шхуна», которая не подтвердила подозрения против Круминя, Мейер продолжал искать к нему подходы. Он пригласил Бриедиса.

* Как здоровье, самочувствие супруги? - спрашивал он Бриедиса,

отпивая из чашечки мелкими глотками крепко заваренный кофе.

* Благодарю вас, чувствует себя отлично.

* Рад за нее. Вам очень повезло с женой, Гунар. Аусма - верх

совершенства. Поверьте мне. Я знаю толк в женщинах. Очень сожалею, что

давно не бывал у вас, не пил такой прелестный кофе, который варит Аусма.

* Мы будем рады принимать вас у себя, - ответил Бриедис.

Еще несколько глотков отпитого кофе и Мейер перешел на служебный тон:

- Я полагаю, что мы не полностью используем в нашей работе ваши

возможности. Насколько мне известно, вы хорошо знаете Круминя.

________________

* Да, знаю. Когда-то были даже друзьями.

* Я информирован о ваших отношениях с ним и роли Аусмы. Полагаю,

то, что разделяло вас давно, уже минуло, - сказал Мейер. - Чувства

молодости, должно быть, прошли, уступив место житейской мудрости

достаточно взрослых и умных людей.

* К Круминю я не испытываю ничего плохого, - согласился Бриедис.

* Было бы хорошо, если бы вы встретились с ним, установили добрые

отношения. Это можно сделать?

Бриедис замялся, ответил после некоторого раздумья:

* Попытаться, конечно, можно. Но я хотел бы знать, чем вызван ваш

интерес к Круминю? Как вести себя с ним?

* Но, господин штурмбанфюрер, мое положение официального

сотрудника контрразведки СД вряд ли будет способствовать откровению и

добрым отношениям с Круминем, - высказал сомнение Бриедис.

* Бесспорно, - ответил Мейер, - это в определенном смысле является

отрицательным моментом. Но все будет зависеть от вас, вашего умения

найти с ним общий язык. В укреплении ваших отношений многое должна

сделать Аусма. Ей надлежит быть связующим звеном. Понимаете роль вашей

милой супруги?

* Понимаю, - согласился Бриедис.

* На признание Круминя в связях с советской разведкой рассчитывать

не приходится. Но если вам удастся выяснить его связь с Авотинынем,

побывать на квартире и там найти доказательства шпионской деятельности,

то... - развел руками Мейер, давая понять Бриедису, что он будет считать

задачу выполненной.

* Я думаю, нетрудно организовать встречу с Круминем на его квартире,

- заверил Бриедис. - Сначала я приглашу его к себе. Аусма, конечно, сделает

все, чтобы он остался доволен и пожелал продолжить наши отношения.

* Начинайте, Бриедис. Вы человек умный, достойный нашего уважения

и доверия, - напутствовал Мейер. - Успеха вам, Гунар.

Дача Данкера. Данкер. Пепфер. Ева.

Они гуляли по аллеям парка.

- Господин генерал, ваше задание выполнил, - докладывал Пепфер.

-Зачем же так официально, полковник? Как вас приняли?

* На встречу со мной прибыли представители ЦРУ полковник Томас

Бентам и капитан Ричард Кребс. Сначала они вели себя настороженно, так

как мой приезд для них в определенной мере был неожиданным. Не

исключаю, что они расценивали его и с точки зрения какой-либо

политической провокации. Но когда я изложил цель своего визита, то

выразили понимание.

* Вполне возможно, - согласился Данкер. - Ваш визит - акт дерзкий, и

разведчиками принимается с осторожностью.

________________

* Надо полагать, нарисованная мною картина предстоящей борьбы за

независимость Латвии совпадает с их планами по этому вопросу в

Прибалтике.

* Какие договоренности достигнуты?

* На второй встрече, видимо, после доклада о моем прибытии

руководству ЦРУ, Бентам и Кребс вели себя более откровенно, высказали

полную поддержку, обещали помощь в политическом, финансовом плане.

* Отлично, господин полковник. Поздравляю, - похвалил Данкер. - Я не

сомневался в ваших дипломатических способностях.

* Я сделал, что мог, - господин генерал, - скромно ответил Пепфер. -

Кроме того, Бентам предложил нам уже сейчас приступить к работе по

подготовке к эмиграции в Швецию с перспективой выехать в США ученых,

профессоров, докторов, кандидатов наук, талантливых инженеров, врачей.

* Хочет оставить советской власти Латвию без научных мозгов,

специалистов, - расценил это Данкер. - Что ж идея хотя и не приятная, но в

данной ситуации приемлемая.

* Бентам также заявил, что для этой работы через Швецию нам будет

перечислена определенная сумма денег. В заключение Бентам сказал, что

беспокоить нас в настоящее время, когда в Латвии немцы без особой

необходимости не будут. "Вы наши кадры будущей Латвии и мы вас должны

беречь". Это его последние слова. С капитаном Кребсем мы отработали

способ связи, пароли и все необходимое для такой работы.

На аллее показалась Ева, как всегда кокетливо объявила:

* Господин генерал, господин полковник, прошу к столу.

* Благодарю, дорогая Ева, - в тон ей ответил Данкер. - Беспрекословно

подчиняемся твоему приказу.

Приемная генерала Данкера. Круминь. Пепфер. Ева. Адъютант Данкера.

В приемную генерала Данкера вошел Пепфер. Увидев Карклиня, с деланным удивлением произнес:

* О, полковник Карклинь? Рад вас видеть в «Самоуправлении».

Какая проблема привела к нам?

* Мне так кажется, что вам, господин Пепфер, виднее, - ответил

Карклинь. - Меня вызвали к генералу так срочно, что я едва успел почистить

сапоги от болотной грязи. По приказу штурмбанфюрера СС Мейера полк СС

ищет в лесу советского разведчика Авотинына.

* Генерал Данкер именно об этом и желает вас спросить. Не завидую

вам, господин полковник. Генерал явно не в духе. Сегодня с утра он имел

разговор с рейхсминистром Германии господином Розенбергом.

* Благодарю за информацию, - тяжело вдохнул Карклинь. -

Действительно, кажется, вызов меня на ковер оказался не ко времени. А тут

еще этот разведчик словно сквозь землю провалился. Одно упоминание о нем

выводит меня из себя.

________________

- Сочувствую, полковник, - проникновенно сказал Пепфер. - Но

не расстраивайтесь. Здесь всякое бывает. Значительно хуже.

Дверь приемной открылась и на пороге появилась Ева. В руках у нее был поднос, прикрытый белой крахмальной салфеткой.

- Господин полковник, - прошептал негромко Пепфер, - вам, кажется,

повезло. После завтрака в обществе Евы генерал бывает в отличном

настроении. Во всяком случае, будет мягче, покладистее. Это я вам

гарантирую. Кстати, поприветствуйте ее любезнее. Она это любит. Я вас

представлю ей.

Когда Ева поравнялась с ними, Пепфер произнес:

* Прелестная Ева, позвольте представить вам полковника Карклиня -

грозу лесных бандитов в Курляндии. Лучший командир полка легиона СС.

* Дорогая Ева, - в свою очередь льстиво обратился к ней Карклинь, - я

много видел превосходных латышек, но такое ослепительное произведение

природы вижу впервые. Я был бы рад представить вас генералам и офицерам

Виндавы. Уверяю, они все будут у ваших ног.

* Очень приятно. Благодарю за искренний комплимент, господин

полковник...

* Карклинь, - поспешил подсказать Пепфер.

* Карклннь, - повторила Ева. - Я воспользуюсь вашим приглашением

как-нибудь летом. Там, на взморье превосходные пески. Я люблю купаться.

* Вы просто осчастливите меня, - заверил Карклинь.

Ева слегка склонила голову и проследовала в кабинет Данкера.

- Все, - прошептал Пепфер. - Ваше имя, полковник, будет произнесено

за завтраком генерала в самом лучшем виде. А теперь ждите. Вас пригласит

генерал часа через полтора. А после приема у генерала прошу зайти ко мне, -предложил Пепфер и удалился.

Часы показывали двенадцать. Карклинь сел в кресло и принялся ждать. Слева за столом сидел адъютант Данкера. На звонки он отвечал кратко: "Господин генерал занят", "У господина генерала совещание", "У господина генерала представители немецкого командования".

В тринадцать тридцать из кабинета Данкера вышла Ева с подносом в руках. Прическа ее была слегка смята, краска на губах поблекшей, лицо пылало румянами. Она подошла к Карклиню, игриво сказала:

* А господин генерал о вас отличного мнения, господин полковник...

* Карклинь, - подсказал Карклинь.

* Вот именно, Карклинь, - повторила Ева и, обдав полковника запахом

дорогих духов, удалилась.

На столе адъютанта зажегся зеленый свет сигнальной лампочки.

- Вас просит генерал, - объявил адъютант.

Кабинет Данкера. Данкер. Карклинь.

Карклинь вошел в кабинет Данкера.

________________

* Господин генерал, - пытался он доложить, но Данкер остановил

его.

* Прошу, полковник, проходите, - предложил он Карклиню, вышел

из-за стола, подал руку. - Здравствуйте.

* Здравствуйте, - ответил Карклинь.

- Да вы садитесь, полковник, - предложил Данкер приветливо.

Карклинь опустился на краешек кресла. Данкер расположился в своем

кресле за рабочим столом, пристально, изучающее посмотрел на Карклиня, сказал:

* А время не властно над тобой, Карклинь. Давно тебя знаю, а ты все

такой же бравый, подтянутый, энергичный. Немного седины в волосах, но

это тебя только красит.

* Благодарю вас, господин генерал, за комплимент.

* Ты не девица, чтобы расточать тебе комплименты. Я к тому, что такое

здоровье следует больше посвящать службе Латвии.

* Я стараюсь, господин генерал. Мой полк СС не знает покоя. И с ним я

тоже. Одни прочески лесов, облавы чего стоят! Легионеры порой валятся с

ног.

* Без толку можно загонять полк до изнеможения. Все эти ваши

прочески, облавы, к великому сожалению, не приносят желаемых

результатов, - голос Данкера с каждым словом становился жестче и Карклинь

сник.

* Я разделяю ваше мнение, господин генерал, - согласился Карклинь. -

Но я выполняю указания штурмбанфюрера СС Мейера. К тому же вашим

решением я отдан в оперативное подчинение Мейера.

* Это не освобождает вас от ответственности! - резко прервал его

Данкер. - С Мейера спрашивают его руководители. Что касается тебя,

полковник, то позволь спрашивать мне.

Данкер поднялся и вышел из-за стола, пошел ходить по кабинету, ясно сдерживая раздражение. Поднялся было и Карклинь, но Данкер разрешил ему сидеть.

* Советский разведчик до сих пор вами не найден! Вот что

отвратительно, - возмущенно сказал Данкер. - В море гибнут транспорты,

корабли германского вермахта, гибнут матросы и офицеры фюрера!

Последнему кретину ясно, что это происходит по наводке советского

шпиона. Так, где же он, этот советский шпион? Я вас спрашиваю полковник!

* Господин генерал, я готов принять на себя всю ответственность, но

позвольте сказать откровенно?

* Говорите, полковник, говорите. Я слушаю.

* Видите ли, в чем дело? Мы советского шпиона ищем в лесах, на

хуторах Курляндии, как ищут иголку в стоге сена.

Данкер не ожидал такого смелого ответа, остановился против сидящего Карклиня, спросил:

- Вы так думаете, Карклинь?

________________

* После каждой операции, проведенной в лесу, я все больше убеждаюсь

в этом.

* За откровение благодарю. В какой-то мере я и сам подходил к такому

мнению, но ваша откровенность...

* Если говорить серьезно, - отстаивал свою мысль Карклинь, - то

поиском и задержанием советского шпиона должен заниматься

штурмбанфюрер СС Мейер, немецкая контрразведка. И делать это своими

мерами.

* Ну, ладно, - примирительно сказал Данкер. - Оставим вопрос

разделения полномочий и обязанностей в таком деликатном деле между

полком СС и немецкой контрразведкой... Во всяком случае, рейхсминистру

Розенбергу я не смогу сказать об этом так, как это сказали вы мне.

Признаюсь, что почти каждый раз, когда советские самолеты топят в море

немецкие транспорты, которые выходят из Виндавы мне звонит Розенберг.

Можете представить, как я чувствую себя после таких разговоров?

Значительно хуже, чем вы сейчас.

* Понимаю, господин генерал.

* Вот и хорошо, - ответил Данкер, сел на место и пристально смотрел

на Карклиня, о чем-то думая своем. Наконец сказал:

* Разговор с вами еще не закончен.

* Я вас слушаю, господин генерал, ответил Карклинь.

* Предупреждаю, разговор конфиденциален.

* Я вас понял. Соблюдение полной секретности обещаю. На меня

можете положиться полностью.

* Я вас хорошо знаю, Карклинь. Мы вместе служили латышской армии

до сорокового года. Знаю вас и высоко ценю по эмиграции. Честь латыша вы

там не уронили, вели себя правильно.

Данкер умолк, о чем-то размышляя и Карклинь воспользовался паузой:

- Смею вас уверить, господин генерал, что всю жизнь я стремился как

можно больше принести пользы Латвии.

Данкер пропустил заверение Карклиня, продолжил свою мысль:

* Все это дает мне право снисходительно отнестись к вам сейчас. По

нынешней ситуации я должен либо снять вас с работы, либо серьезно

наказать. Понятно?

* Понятно, - ответил Карклинь. - Я ценю любое ваше решение и

заверяю, что сделаю все от меня зависящее, чтобы оправдать ваше доверие.

* Буду надеяться, - ответил Данкер и вновь отдался каким-то своим

мыслям.

Видно было, что его волновало что-то важное, которым он хотел поделиться, но не решался это сделать. Внимательный, пытливый взгляд, обращенный на Карклиня, подтверждал это.

- Еще раз предупреждаю, только для вас,- сказал наконец он и

пригрозил пальцем. - В беседе с рейхсминистром Розенбергом в Риге,

телефонных разговорах с ним я уловил его тревогу за положение дел на

восточном фронте. У меня сложилось такое впечатление, что немцы ждут

________________

очередное наступление Советской армии и, что интересно, боятся его. Боится и Розенберг. В разговоре с ним у него проскальзывает мысль, что немцам придется оставить Прибалтику.

* Не может быть! - не поверил Карклинь. - А как же мы? Латвия?

Латыши?

* Вот затем я и вызвал вас, полковник, чтобы ответить на ваш вопрос:

«Как же мы?».

* Простите, господин генерал, но не хочется верить. Может быть, ваш

вывод ошибочен? Преждевременный? - не соглашался Карклинь. - Я верю в

силу Германии. Ее неудачи на восточном фронте считают случайными.

* Да бросьте вы, Карклинь. Нам, военным, с военным академическим

образованием должно быть ясно, что после поражения немецких войск под

Сталинградом, на Курском направлении окончательно подорваны

возможности вермахта. Вот они и ждут очередной удар Сталина. Где будет

нанесен этот удар? Полагаю, что русские постараются как можно дальше

отбросить немецкие войска от Москвы. Они ударят по немецкой группировке

в Белоруссии с перспективой выйти в Прибалтику.

Карклинь подавленно молчал.

* Нам, руководителям, - напомнил Дпнкер, дано больше видеть, знать и

делать выводы, заключения. Поверьте мне.

* Есть верить вам, господин генерал, - ответил Карклинь.

* Так вот, подобное настроение Розенберга, анализ политической

обстановке дают мне, руководителю Латвии, право принять необходимые

меры. Подчеркиваю, эти меры необходимы на всякий случай. Нет сомнения,

что приход Советской Армии в Прибалтику немедленно повлечет за собой

восстановление Советской власти в Латвии. Борьба с Советской властью

станет главным для национально ориентированных латышей, для нас с вами.

Кое-кому придется уйти в глубокое подполье и оттуда вести сопротивление

коммунистам, Советам за независимость Латвии. Вы мочите, Карклинь? Вы

согласны?

* Я внимательно вас слушаю, господин генерал. Я полностью согласен.

* Необходимые меры заключаются в следующем: Первое - уже сейчас

приступить к формированию подпольных групп. За их основу взять

офицерский состав. Определить командиров групп, их состав. В группы

зачислять только проверенных, преданных Латвии лиц. Отработать связи

командиров групп. Второе — заняться созданием опорных баз, закладкой в

тайниках оружия, боеприпасов, продовольствия. Для начала сделайте это на

базе вашего полка СС. У вас лично есть богатый опыт подпольной работы.

Так используйте его.

* Немецкое командование это знает? - спросил Карклинь.

* Нет, не знает, - ответил Данкер. - И знать не должно. Немцы этого не поймут, истолкуют превратно.

«Значит в случае провала этой операции перед немцами, то вся ответственность ляжет на меня, - нерадостно подумал Карклинь. - Данкер скажет, что ничего не знал и слышит впервые. Хитро задумано».

________________

Но ответил генералу уверенно и преданно:

* Господин генерал, полковник Карклинь готов к выполнению вашего

задания.

* Успехов вам, полковник, - пожелал Данкер. Латвия вас не забудет.

Дом Бриедиса. Бриедис. Аусма.

Бриедис домой пришел поздно, когда Аусма уже отдыхала в спальне. На кухне на столе стоял ужин. Бриедис поднял салфетку, посмотрел на бутерброды, постоял в нерешительности. Минуту спустя подошел к серванту, достал бутылку коньяку, рюмку. Поставил все это на стол, задумался.

«Если Круминь действительно связан с советской разведкой, и мне удастся его разоблачить, то это подымет меня в глазах Мейера. Но как разоблачить? Нужны доказательства и только доказательства. А где их взять, если весь аппарат контрразведки сделать это до сих пор не смог. Иначе Круминь уже давно бы находился в тюрьме. - Бриедис налил рюмку коньяку, залпом выпил и сидел неподвижно, уставившись на тарелку с бутербродами, но не прикасался к ним. Мысль его была обращена к Круминю. - С юности стоит этот Круминь на моем пути. Свела судьба и не разойтись на ее узкой тропинке. Кто-то один должен уйти с дороги, исчезнуть навсегда, чтобы второй шел дальше. Не мне же уходить?.. Не мне же уступать дорогу какому-то служащему порта? Убрать, как советского агента! Красиво? Убедительно? Схватка не с соперником, а с врагом великой Германии, наконец, с врагом Латвии.»

Бриедис оживился. Вновь выпил. «Доказательства... - думал он. -Нужны доказательства о связях Круминя с советской разведкой?.. Они будут.»

Он поднялся и пошел в спальню. Разделся, лег в постель.

* Ты не спишь? - спросил Аусму.

* Нет, - неохотно ответила она. - Не спится. Ты снова пьян?

* Нет. Выпил сейчас за ужином немного.

* Снова был тяжелый день?

* В контрразведке легких дней не бывает.

* Да, конечно, - согласилась язвительно Аусма.

* Послушай, - сделал вид, что не понял ее тона Бриедис. — В

воскресенье я пригласил на обед Круминя.

Аусма молчала. Широко раскрытыми глазами смотрела на серый квадрат окна. Спросила, сдерживая волнение:

* Он здесь?

* Да, здесь. Работает в порту.

* Не знала.

* Ты не рада? — с подозрением косил на нее глаз Бриедис.

* Мог бы предварительно меня спросить.

________________

* Извини. Так получилось. Встречай свою первую любовь. Надеюсь,

она уже давно угасла? Годы сделали свое. Не вспыхнет вновь?

* Ты этого боишься? - улыбнулась Аусма. - Зачем же тогда приглашал

его?

* Надо.

* Кому?

* Мне надо, - сухо ответил Бриедис.

* Зачем? Объясни.

* Не твоего ума дело. Надо и все.

* Хорошо, - согласилась Аусма. - Будем принимать гостя. Я

постараюсь, чтобы вам было приятно.

Бриедис потянулся к ней. Взял за обнаженное плечо.

- Оставь меня в покое, - брезгливо освободилась Аусма. - Спи. От тебя

невозможно разит спиртом.

Бриедис недовольно отвернулся, уснул. Аусма все смотрела широко распахнутыми глазами на серый квадрат окна и на нем, как на экране прокручивалась лента памяти прошлого.

Рига. Бастионная гора, городской канал. Аусма, ее подруги. Круминь. Бриедис. Массовка.

Это было в воскресный день осени в какой-то праздник. Нарядно одетая публика заполнила улицы Риги, гуляла по аллеям у городского канала. Аусма в кругу своих подруг стояла у Бастионной горки. Здесь был и Бриедис. Неожиданно налетевший ветер сорвал с головы Аусмы шляпку. Шляпка описала в воздухе полукруг и опустилась на воду канала метрах в пяти от берега. Девушки засуетились на берегу. Аусма умоляюще посмотрела на Бриедиса, но он не сдвинулся с места.

Круминь шел по аллее вдоль канала и оказался у Бастионной горки в тот момент, когда ветер сорвал с головы Аусмы шляпку. Печаль, застывшая на ее лице, тронула Круминя и он, не раздумывая, пошел в воду. Один, второй шаг - вода по колено, по пояс. Шляпка рядом, можно брать, но ветер отгонял ее от берега. Еще шаг - вода по грудь. Шляпку уводило течение к центру канала.

А на берегу собрались люди, образовалась толпа. Одни наблюдали за Круминем с восторгом, другие - осуждающе, вода уже была холодной.

- Вот это парень! - слышался в толпе восхищенный девичий голос.

- Молодец! - восторженно отозвалась другая девушка.

Молодец-то молодец. Да что потом с ним будет? - осуждающе

проговорил мужчина с угрюмым лицом. - Мой брат вот также на рыбалке с лодки в холодную осеннюю воду упал да и получил воспаление легких. Теперь у него туберкулез. Вот так и с этим чудаком случиться может. Из-за шляпки...

- Да ты не каркай, - прервал его кто-то зло, - рано панихиду запел.

________________

* Из-за такой девушки в огонь запросто кинешься не то, что в воду, -

остановил споривших пожилой мужчина, бесцеремонно рассматривая Аусму.

* Ради любви чего не сделаешь, - сказала молодая женщина и тяжело

вздохнула.

- Эх, мне бы такого парня. Век бы богу молилась.

Покраснела Аусма от таких слов, от того, что стала всеобщим

вниманием.

* Смотри! Смотри! - раздалось в толпе насмешливо. - А этот франт,

что вокруг нее увивался, в холодную воду не полез.

* Боится ноги застудить, - поддержал кто-то насмешливо. - С зубами

потом намучается.

* Радикулит схватит!

В толпе грохнул взрыв смеха.

- Такой за свою девушку не заступится. В беде бросит, - пробасил

пожилой мужчина. - Видал я таких. Им своя шкура дороже.

Вздрогнула тогда Аусма от таких слов, искоса взглянула на побледневшего от злости Бриедиса, отвернулась от него, подумала: «Может этот мужчина прав?»

Круминь перешел вплавь за удалявшейся по каналу шляпкой. Когда же она оказалась в полутора метрах, он почувствовал острую боль в ногах, простонал: «Судорога, будь она неладна.» На какое-то мгновение он с головой погрузился в воду.

- Тонет! - закричал какой-то мальчишка испуганным голосом.

Дрогнула толпа, в едином порыве подступила ближе к берегу, к воде.

- Боже мой! — в отчаянии всплеснула руками Аусма и, расталкивая

людей, устремилась к берегу. За нею, явно без желания последовал Бриедис.

Но вот голова Круминя вновь появилась на поверхности воды. Превозмогая боль, он сделал несколько взмахов руками, настиг шляпку.

- Достал! Достал шляпку! - звенел радостно мальчишеский голос.

Вздох облегчения пронесся над толпой, послышались советы: «Бери

левее. Так ближе. Не торопись, поможем.»

Засуетились, забегали на берегу люди, несколько человек в сапогах ступили в воду, протянули руки Круминю: «К нам. Сюда давай».

С искаженным от боли лицом вышел на берег Круминь, опустился на траву.

- Судорога, судорога, - цедил он сквозь зубы, разминая руками ногу.

Толпа расступилась, пропуская Аусму. Она шла словно по узкому

коридору под восторженными, участливыми, понимающими взглядами. Когда же она подошла к Круминю, он поднялся, бережно взял лежавшую около него шляпу.

- Пожалуйста, прошу вас, - сказал он.

- Джентльмен, джентльмен, - восхищенно произнесла одна из подруг

Аусмы, с нескрываемым любопытством рассматривая Круминя.

Аусма смущенно смотрела на Круминя.

- Спасибо, - несмело поблагодарила она.

________________

Взгляды их встретились и они смотрели друг на друга, как бы говоря: «Вот ты какой. Вот ты какая.»

Неловкость, возникшую между ними, нарушил Бриедис. Он достал из кармана пиджака бумажник, набитый деньгами, отсчитал несколько купюр, протянул Круминю.

* Возьмите за труды. Мы с Аусмой вам очень благодарны.

* Что ты, Гунар! Как можно? - возмутилась Аусма, опалив Бриедиса

негодующим взглядом.

* Благодарю, - сдерживая гнев, ответил Круминь. - Да будет вам

известно, господин...

* Бриедис, - назвал свою фамилию Бриедис.

* Господин Бриедис, что обязанность прийти на помощь женщине -

долг каждого мужчины. Конечно, если он действительно мужчина.

Круминь посмотрел на него презрительным взглядом, резко повернулся, чтобы уйти.

- Куда вы? - встревожилась Аусма. - Я упущу вас. Пойдемте к нам. Вы

можете заболеть. С этим не шутят.

Заколебался Круминь, не решаясь идти за Аусмой.

* Не теряйся, парень, - подсказал кто-то.

* Крепче держи свое счастье, девушка, - посоветовала Аусме молодая

женщина.

Советское посольство в Стокгольме, Кабинет резидента разведки НКВД СССР полковника Емельянова Михаила Васильевича. Емельянов. Разведчик резидентуры Николаев Виктор Петрович.

* Михаил Васильевич, я получил сигнал «Смелого». Он просит

срочную явку.

* Но вы с ним совсем недавно встречались.

* Верно. Две недели назад. Обусловили дату, время, место очередной

встречи, но вот он просит срочную явку.

* Что могло случиться такое, что требует нашего внимания?

* Не могу себе представить. На прошлой явке мы с ним говорили о

многом и обстоятельно. Кажется, вопросов не должно было возникнуть в

такой короткий отрезок времени.

* В этой латышской эмиграции постоянные споры, разногласия. А пуще

всего подозрения, выяснение кто и на какую разведку работает. У меня такое

мнение, что каждый только что родившийся латыш с пеленок считает себя

разведчиком или контрразведчиком.

* Да, - поддержал Николаев, - амбициозности, национального чванства

у них хоть отбавляй. Об этом постоянно говорит на явках «Смелый» и

предупреждает, чтобы мы критически относились к информации о состоянии

латышской эмиграции в Швеции. С нею заигрывают и немцы, и американцы,

и англичане.

________________

* Сам то он как ведет себя? Ведь он стоит у руководства латышской

диаспоры.

* Его информацию тоже тщательно проверять надо. В ней много

личного. Как и многие латыши он тоже амбициозен, высокомерен. Стремясь

вернуться в Латвию, он видит себя там в должности не менее какого-нибудь

министра.

* К явке подготовились? - прервал его Емельянов. - Маршрут

следования проработали? Места, благоприятствующие отрыву от слежения

определили?

* Все подготовил. Стокгольм я знаю хорошо.

* Вот и отлично, - заключил Емельянов. - Выезжаем за два часа до

встречи со «Смелым».

Ближе к вечеру, когда солнце медленно опустилось к горизонту, из ворот посольства выехала автомашина. За рулем сидел Николаев, на заднем сидении Емельянов.

* Не торопись, Виктор Петрович, - советовал Емельянов. - Времени у

нас достаточно. Важно провериться и оторваться от «хвоста», если таковой

появится.

* Да я и не тороплюсь, Михаил Васильевич, - ответил Николаев,

внимательно рассматривая в зеркало заднего обзора идущие за ними

машины. — Не первый раз... Сделаем несколько неожиданных поворотов и

наши «друзья» засветятся. Веселей станет. Но сейчас, кажется, все

нормально.

Он маневрировал, неожиданно бросал машину в крутые развороты, то набирал, то резко снижал скорость. Примерно час такого марафона и он остановил машину у небольшого уютного кафе на окраине города. Они уселись у окна, заказали кофе и внимательно просматривали улицу, но никаких машин преследования не обнаруживали.

- Все, кажется, нормально, -заключил Николаев. - Можно следовать

дальше.

В обусловленном месте они взяли в машину Карла Спрогиса.

* Добрый вечер, господа, - приветствовал он разведчиков.

* Очень рады вас видеть, - ответил тепло Емельянов. - Чем вызван ваш

сигнал о срочной явке? Что случилось?

* О, господа, сегодня я с отличной информацией. Убежден, что она

представит для вас определенную ценность, - отвечал Спрогис самодовольно.

- Я никогда даже в мыслях не допускал, что когда-нибудь стану

организатором, а затем и свидетелем исторической встречи.

* Вы так восторженно говорите, что разжигаете у нас

профессиональный интерес. Что случилось? - вновь спросил Емельянов. - В самом деле историческое?

* В самом деле. Представьте, господа, что ко мне прибыл из Риги от

генерала Данкера его личный порученец полковник Пепфер! Понимаете?

* Из Риги? - усомнился Емельянов. - Каким образом? Латвия

оккупирована немцами, границы закрыты...

________________

* О, дорогой Михаил Васильевич, вы наивный человек. Когда власть в

руках, то она может открыть не только границы.

* И с чем же прибыл из Риги полковник Пепфер?

* Вот в этом и заключается историческая важность момента, к которому

я лично стал причастен. По решению моего родственника генерала Данкера

полковник Пепфер прибыл в Швецию менять Гитлера на Рузвельта, - ответил

Спрогис, словно произнес исключительной важности сенсационную новость

и умолк, ожидая реакции Емельянова, но не торопился.

* Гитлера на Рузвельта? - молвил в раздумье, словно взвешивал

целесообразность такого решения Данкера. - Ну, что ж... Вполне возможно.

* Это не только возможно, - ответил Спрогис. - Это уже реальный факт.

Я, конечно, выполнил просьбу генерала Данкера и устроил Пепферу встречу

с сотрудниками ЦРУ США полковником Бентаном Томасом и капитаном

Кребсом Ричардом.

* О чем шла речь на этой встрече? - спросил Емельянов. - Вам

известно? Пепфер говорил?

* Больше, чем известно, господа. Я записал встречу и состоявшийся

разговор между ними и сделал фотоснимки. Разумеется, конспиративно. Не

скрою, при этом подумал, что вам этот материал пригодиться. Все это я

передаю вам с чувством удовлетворения. Надеюсь, я поступил правильно?

Емельянов взял кассету, снимки, благодарно посмотрел на Спрогиса, спросил:

- Что все это значит? Я хотел бы послушать ваше мнение, господин

Спрогис, лидера латышской эмиграции в Швеции.

Упоминание о лидерстве подогрело самолюбие Спрогиса и он ответил.

- Видите ли в чем дело, господа. Данкер ищет нового хозяина. Ищет не

для себя лично, а для Латвии. Гитлер войну проиграл. Это теперь уже всем

ясно. Не может же в таком случае Данкер ориентироваться на Советский

Союз. В личном плане это опасно. Его там посадят за решетку. Спасение

Латвии от Советской власти он ищет в лице Соединенных Штатов Америки.

Именно Америка должна господствовать в Латвии. Такого мнения Данкер и

он прокладывает ей путь в Прибалтику.

Говорил Спрогис аргументировано, убежденно. Видно было, что, идя на явку, он все продумал, подготовил ответы.

* Я достаточно ясно говорю, господа? - спросил Спрогис, явно рисуясь.

Он хорошо знал, что говорит ясно, четко, но явно ему не хватало одобрения и

поддержки со стороны разведчиков.

* Мы весьма внимательно слушаем вас. Ваше мнение интересно, взгляд

на будущее Латвии со стороны Данкера заслуживает внимания, - ответил

Емельянов.

* Я не напрасно, господа, назвал встречу Пепфера с американцами

исторической. Можете быть уверены, что с нынешнего дня начинается новая

страница борьбы Соединенных Штатов Америки за Латвию и Прибалтийские

государства. Эту страницу открыли Данкер и Пепфер.

________________

Емельянов и Николаев не прерывали Спрогиса, когда же он закончил Емельянов спросил:

* Какая будет позиция латышской эмиграции в этом вопросе?

* Данкер определил ее на встрече Пепфера с американскими

разведчиками. До сих пор эмиграция в своей практической деятельности

вообще, в борьбе против Советской власти, России в особенности, делала

ставку на Гитлера, Германию. Теперь Данкер указывает, какую сторону надо

занять в случае поражения Германии. Это — Соединенные Штаты Америки,

господа.

* Благодарю вас, господин Спрогис, за представленные материалы.

Полагаю, что они будут высоко оценены в Центре, - закончил явку

Емельянов.

Кабинет Мейера. Мейер. Карклинь.

* Господин полковник, - обращался Мейер к Карклиню, - долгие годы

вашего секретного сотрудничества со службой безопасности Германии дают

мне основание ожидать от вас полного откровения.

* Господин штурмбанфюрер, - отвечал Карклинь, - вы правы. Долгие

годы я секретно сотрудничаю со службой безопасности Германии, но ни разу

не дал повод...

* Если мне не изменяет память, то начало вашей работы относится к

периоду учебы в военной академии германской армии в 1930 году, - уточнил

Мейер, бесцеремонно прервав Карклиня.

* Совершенно верно, господин штурмбанфюрер, - согласился

Карклинь, продолжил свою мысль. - Но я ни разу не давал повод подозревать

меня в неискренности, какой-то скрытности.

* Зачем вас вызывал в Ригу генерал Данкер? - грубо остановил его

Мейер.

Неожиданный вопрос поверг Карклиня, а Мейер продолжил:

* Я вспомнил ваше длительное сотрудничество со службой

безопасности затем, чтобы подготовить вас к полному откровению.

* Прежде всего, - несколько оправившись от неожиданности, отвечал

Карклинь, - генерал Данкер интересовался боевой деятельностью полка СС,

результатами его работы.

* И только? - обратил Мейер жесткий взгляд на Карклиня.

* В общем это был главный вопрос моего доклада и обсуждения.

Генерал остался недовольным моим докладом. Особенно в части,

касающейся розыска Авотиныпа.

* Далее? - нажимал Мейер. - Я слушаю, Карклинь. Слушаю.

* Простите, господин штурмбанфюрер, но есть вопросы, которые я

обязан сохранить в тайне.

* От кого? От кого вы должны сохранить их в тайне? - спрашивал

Мейер.

Карклинь подавленно молчал.

* Неужели вы думаете, - продолжал Мейер, - что контрразведку СД

интересуют мелочи вашей службы? К примеру, почему вы до сих пор не

разыскали Авотиныла? Нас интересуют именно те проблемы, которые вы

обязаны хранить в тайне. Тайна интересует меня! Тайна разговора с вами

генерала Данкера.

* Я полагаю, что генерал Данкер...

* Послушай полковник, - переходя на "ты", впился Мейер злобным

взглядом в лицо Карклиня. - Данкер и ты решили первыми покинуть корабль.

«Германия», корабль фюрера? Сбежать, как бегут крысы с тонущего

корабля? Так вы ошиблись!

* О, нет, - взмолился Карклинь. - Этого и в мыслях не было!

- Тогда я не понимаю, почему из собственного агента я должен

выжимать сведения, которые нужны для безопасности Германии.

Карклинь явно колебался, но продолжал молчать. Мейер не выдержал, раздраженно пригрозил:

- Если ты, полковник, не передашь мне сейчас весь разговор с

Данкером, то я вызову следователя Бриедиса и прикажу обстоятельно

допросить тебя о тайне Данкера. Ты знаешь, Бриедис умеет это делать.

В подтверждение своего намерения Мейер протянул руку к трубке телефона.

* Не надо, господин штурмбанфюрер, - остановил его Карклинь.

Помолчал. Успокоившись, сказал: - Я понимаю мое положение агента

контрразведки СД и мою обязанность быть перед нею предельно

откровенным. Но я также понимаю свою ответственность перед Латвией за

сохранение в тайне государственных секретов.

* Короче, полковник. Меня не интересует твое психологическое

состояние. Об этом ты подумаешь на ночь глядя. О чем говорил с тобою

генеральный директор «Самоуправления Латвии» генерал Данкер?

* Генерал Данкер полагает, что поражение германских войск под

Сталинградом и на Курской дуге лишило немецкое командование

стратегической инициативы и в связи с этим ждет очередное наступление

Советской армии. Думает, что такое наступление надо ожидать на

белорусском направлении с перспективой выхода Советской армии в

Прибалтику.

* Данкер не верит в победу фюрера? - спросил Мейер.

* Прямо об этом он не говорил. Но его решения дают основание думать

так.

* Какие решения?

* На случай ухода войск фюрера из Прибалтики, Латвии он приказал

приступать к созданию вооруженного националистического подполья на базе

моего полка СС.

* Вот как? - сделал удивленный вид Мейер, потребовал: - Уточните

задачу.

* Данкер приказал создать вооруженные группы из числа легионеров,

командирами групп назначить офицеров. Для успешных действий этих групп

уже сейчас заложить базы с оружием, боеприпасами, продовольствием.

Одним словом создать надежное действующее националистическое

подполье.

* Вы уже приступили к созданию вооруженного подполья?

* Пока нахожусь в стадии размышления, подготовки разработки

данного вопроса. Прошло мало времени. Не успел.

Мейер закурил, глубоко задумался. Карклинь ждал, что он скажет.

* На чью помощь рассчитывает Данкер, если в Латвию придут

Советская армия, советская власть? - спросил Мейер.

* Данкер не говорил этого, - замялся в раздумье Карклинь. - Надо

полагать, на помощь западных стран.

* Каких?

* Время покажет.

И вновь наступило тягостное молчание.

* Данкер оказался прозорливее моего берлинского руководства, - сказал

Мейер. - Делает он правильно. Вариант ухода ваших войск не исключается.

* Господин штурмбанфюрер, как понимать вас? Это ваше искреннее

мнение или проверка? Меня проверяете? Прошу уточнить.

Мейер улыбнулся.

* Если вы, полковник, даже кому-либо доложите о нашем разговоре, то

никто вам не поверит. Штурмбанфюрер СС Мейер такого не говорил. Даже

думать он так не может.

* Я вас понял.

* Вот и отлично. А теперь слушайте, Карклинь. Судя по решению

Данкера руководителем вооруженного националистического подполья

Латвии на данный момент назначаетесь вы. Для Германии лучшей

кандидатуры на эту должность не сыскать.

Карклинь смущенно опустил голову. Довольная улыбка застыла на его лице.

* Все, что вы намерены делать и сделали по выполнению приказа

генерала Данкера докладывайте мне. И не вздумайте крутить, как вы

пытались сделать это сегодня. Списки участников групп, их командиров,

места закладки баз должны лежать у меня на столе. Можете в этом деле

рассчитывать на мою помощь. Все, что вы мне сейчас сказали, подробно

изложите письменно.

* Немедленно исполню, господин штурмбанфюрер.

Мейер подошел к металлическому сейфу, достал пачку денег.

* Это вам, полковник, две тысячи немецких марок. Контрразведка СД

умеет ценить работу своих агентов.

* Но я ничего особенного не сделал, - скромничал Карклинь.

* Девичья застенчивость вам не идет, полковник. Садитесь и пишите

расписку. Вот вам лист бумаги.

Карклинь быстро написал расписку, передал Мейеру. В обмен Мейер вручил ему деньги.

Рига. Межа-парк. Аусма. Ее подруги. Бриедис. Круминь. Массовка.

В жизнь Аусмы у Бастионной горки в Риге сказочно вошел Янис Круминь и зажег в ней чувство большой любви. По молодости и неопытности она не восприняла его серьезно, но с годами убедилась, что совершила ошибку, но исправлять ее не решалась, полагая, что возврата к прошлому нет. Но вот Круминь оказался рядом, и она потеряла покой.

Память, воспроизводила в ее сознании день их последней встречи, прерванной ее неожиданным решением. Это произошло в Межа-парке в праздничный день Лиго.

Нарядные толпы людей заполнили аллеи Межа-парка. Среди них была и Аусма со своими подругами, которых сопровождали Бриедис и Круминь.

* Аусма, мне надо серьезно поговорить с тобой, - говорил взволнованно

Бриедис.

* Не надо. Не сейчас, не сегодня.

* Нет, сегодня. Сейчас, - настаивал Бриедис. - Я прошу твоей руки.

Слышишь? Прошу стать моей женой. Я буду век любить тебя. Я не могу без

тебя. Одно слово. Да или нет?

* Не надо, - простонала Аусма и кинулась к подругам.

Компания приближалась к Киш-озеру. К Аусме подошел Круминь.

* Тебя чем-то обидел Бриедис? - спросил он.

* Нет, нет, - поспешила заверить она.

- Тогда, что с тобой? Мне показалось, что между вами что-то

произошло.

Аусма пристально посмотрела на него, ответила растерянно:

- Он просил моей руки. Просил стать его женой.

Лицо Круминя помрачнело, он опустил взгляд.

* Но ведь я просил тебя об этом раньше, - глухо напомнил он. - И ты

обещала подумать. - Поднял на нее глаза, налитые болью. - Ты обещала,

Аусма. Так... выбирай.

* Вы оба хорошие, оба мне нравитесь. И я не знаю, что и кому ответить.

* Спроси свое сердце, Аусма. Что оно скажет, то и делай, - посоветовал

Круминь.

* Старайтесь, ребята, - заливаясь веселым смехом сказала одна из

подруг Аусмы. — Победителю достанется приз — Аусма в жены!

* Ты что? - недовольно прикрикнула на нее Аусма. - Как можно?

* Приз бесценный, - не унималась насмешница.

* Слышал? - вполне серьезно спросил Бриедис.

* Слышал, - ответил Круминь.

* К лодкам вызываются мастер парусного спорта Латвии, известный и

популярный спортсмен Гунар Бриедис и Янис Круминь! - объявил

руководитель гонок.

Бриедис и Круминь подошли к лодкам.

- Может быть, к тебе кого-нибудь подсадить? - вызывающе спросил

Бриедис. Больше шансов на победу. Вдвоем грести будете. В награду

получаешь Аусму.

У Круминя поначалу что-то не ладилось и он отставал, сопровождаемый смехом, выкриками болельщиков, стоявших на берегу.

* Победит Бриедис. Богатый муж у тебя будет, Аусма, завидую, -

подсмеивалась подруга Аусмы.

* Да отстань ты, - недовольно прервала ее Аусма.

Бриедис самодовольно наблюдал за Круминем, которому плохо подчинялась лодка.

- Может быть, кончик дать? - насмешливо спросил он Круминя. - На

буксире приведу к финишу.

Круминь не ответил, лишь сильнее налег на весла. Когда же его лодка стала настигать Бриедиса, тот всполошился. Круминь упрямо сокращал расстояние. Лодки поравнялись и какое-то время шли рядом.

- Догнал! Догнал! - торжествовали подруги Аусмы на берегу,

аплодировали соперникам.

Яростно гребли спортсмены. Мелькали над водой весла. Но вот лодка Круминя стала выходить вперед - на четверть, половину корпуса. Бриедис выбивался из сил.

* Уступи! - прорычал он яростно Круминю.

* Работай! Работай! Бери Аусму в жены, бери! — ответил Круминь, всю

силу вкладывая в гребки весел.

* Вперед Янис! - радовались девушки около Аусмы.

* И такой муж хорош, - язвила подруга Аусмы. - Не богат деньгами, но

богат любовью. А любовь ценнее денег.

Аусма не слушала их. На ее лице выражение радости сменялось выражение растерянности. Она нервничала, перебирала в руках букет цветов, который должна была вручить победителю.

А на озере случилось непоправимое. Бриедис сорвал подряд несколько гребков. Фонтаны брызг вырвались из-под весел. Он сбился с ритма, и лодка замедлила ход, окончательно уступив путь к финишу Круминю.

- Ура-а-а! — кричали девушки в компании Аусмы, когда первым к

финишу подошел Круминь.

- Аусма, встречай свою судьбу, - сказала подруга. - Только не ошибись.

К ним шел радостный, торжествующий победу Круминь и удрученный,

Бриедис. Взгляд Аусмы останавливался то на лице первого, то на лице второго. Она явно затруднялась сделать выбор.

Девушки расступились, пропуская к ней соперников. Их любопытные взгляды были обращены на нее. Ждали, что она сделает, что скажет.

Жалкий вид побежденного Бриедиса больно тронул сердце Аусмы, и она отдала ему цветок. Ахнули от неожиданности девушки. Круминь круто повернулся и ушел от них на берег озера. Шел медленно, устало. Аусма смотрела ему вслед, словно навсегда прощалась с ним.

Дом Бриедиса. Бриедис. Аусма. Круминь. Дети Велта. Петерис.

Аусма накрывала стол в гостиной.

* Ты прямо цветешь, - заметил Бриедис. - Не на горе ли себе я

пригласил Круминя?

* Тебе виднее. Я не просила его приглашать.

* Ты, как всегда, права. Но только уйми радость, погаси огонь в глазах..

Они выдают тебя, - посоветовал Бриедис. - Круминь.. Янис Круминь... Все

время незримо присутствует он в нашем доме, в нашей семье. Забыть его

никак не можешь?

* Тогда надо забыть свою молодость, все, что связано с неповторимым

прошлым. Ты этого желаешь? Хочешь лишить меня памяти?

* Ну, довольно, довольно, - сказал Бриедис. - Найди в себе силы хотя

бы при госте обращаться со мною уважительно. Да веди себя с ним

прилично.

* Хорошо. Обещаю изобразить счастливое семейство.

* А вон и гость идет, - показал в окно во двор Бриедис. - Иди встречать.

* Я приведу себя в порядок, - сказала Аусма, отправляясь в спальню

переодеваться.

* Входи, Янис, - сиял довольной улыбкой Бриедис, появившись на

крыльце. -Входи, раздевайся и чувствуй себя как дома.

* Благодарю, сдержанно ответил Круминь. - Я не опоздал? Не заставил

ждать?

* О нет. Ты как всегда точен. Точность, пунктуальность всегда

отличали тебя.

* Характер. А характер - это натура.

* Верно. Проходи, пожалуйста. Аусма сейчас покажется нам. Аусма!

* Иду, - сдерживая волнение, ответил Аусма. Через минуту она вошла в

гостиную.

* Здравствуй, Янис, - сказала она дрогнувшим от волнения голосом.

* Здравствуй, Аусма, - ответил Круминь.

Взгляды их встретились и они стояли оцепенело, безмолвно. Бриедис недобро посматривал на них, но затянувшееся молчание не нарушил. Первым нарушил его Круминь. Он подошел к Аусме, взял ее руку, нежно поцеловал, сказал проникновенно:

* Здравствуй, здравствуй, Аусма. Рад тебя видеть, надеюсь, здоровой.

* Здорова, здорова, - поспешно ответил за нее Бриедис, чтобы

разрядить возникшую натянутость. - Прошу к столу.

Они сели за стол. Бриедис наполнил бокалы вином, предложил:

- За встречу. Надеюсь, она будет не последней.

- За встречу, - согласились Круминь и Аусма.

Выпили, принялись за обед.

* Живем в одном небольшом городе, а я ни разу даже не встретила тебя.

Странно. Правда, странно?

* Меня вот Гунар нашел, - кивнул Круминь на Бриедиса.

* Это верно, - подхватил Бриедис. - Я просматривал списки служащих

Управления порта. Смотрю, в одном из них значится фамилия какого-то

Яниса Круминя. Дай, думаю, узнаю, не тот ли это Янис?

* Тот самый, - сдержанно улыбнулся Круминь.

* Это хорошо, что он оказался тем самым, - не скрывала радости Аусма.

Но в ее голосе прозвучала и искренняя печаль. - Друзей не имеем, ни к кому •

не ходим, никого не принимаем. Словом, одни.

* Дружить с вами? - Круминь выразительно посмотрел на Бриедиса. -

Наверное, не многим захочется.

* Ты о чем это? - настороженно выпрямился Бриедис. - Не понимаю.

________________

* Не исключено, что твоя форма офицера СС смущает.

* Видишь ли..., - попытался парировать Бриедис. - Мое положение

обязывает выбирать друзей.

* Поэтому все люди от нас и отвернулись, - вставила осуждающе

Аусма. - Выбирать не из кого.

* Аусма, - недовольно бросил ей Бриедис. Обратившись к Круминю,

пояснил: - Но если я оказываю кому-либо доверие, протягиваю руку, то это

ценить надо.

* Благодарю, Гунар, - ответил Круминь. - Насколько я понимаю, корни

нашей дружбы уходят в далекую теперь для нас молодость. Не так ли?

* Да, конечно, - согласился Бриедис. - Я и Аусма готовы ее продолжить.

Думаю, она станет взаимной. Мы рады будем видеть тебя в нашем доме. Не

откажемся и от взаимного приглашения.

* Приходи запросто, - блеснула глазами Аусма. - Пусть и наш дом

наполнится мужскими голосами, спорами.

* За дружбу, - произнес Бриедис, наполнив бокалы вином.

После обеда Бриедис и Круминь сидели в креслах и под мелодичную музыку, лившуюся из радиоприемника, дымили сигаретами.

Диктор.

Сквозь сизую пелену дыма Бриедис смотрел на Круминя и думал, что если верить Мейеру, то перед ним сидел, агент советской разведки, и он хотел лично разобраться, а главное, понять, почему Круминь работает на русских. Бриедис полагал, что до войны вроде бы хорошо знал своего соперника, как выходца из богатой семьи, принадлежавшей к высшему слою рижского общества, в котором скорее найдешь непримиримых противников, чем сторонников Советской России, способных стать агентами ее разведки. Что же привело Круминя к такому роковому решению в своей жизни? А, может быть, «чутье контрразведчика» подвело Мейера?

* Прекрасные времена нашей молодости, к сожалению, прошли, -

мечтательно говорил Бриедис. - А какие были времена. Знаешь, иногда мне

прошлое кажется дивным сном. А ты не испытываешь такого чувства?

* Конечно, испытываю, - признался Круминь. - С годами мы обретаем

склонность к анализу прожитых лет. Это закономерно.

* Да, закономерно, - согласился философски Бриедис и внезапно

повернул разговор, будто обрывая нить, связывавшую их с прошлым. - Война

все осложнила. Особенно сейчас. Не скрою, положение немцев на восточном

фронте не из лучших. Но я верю в гений Гитлера. Верю в победу Германии.

Понимаешь? - вытягивал он Круминя на откровение.

* Понимаю, - ответил не сразу и односложно Круминь.

-И мы, латыши, - перешел на назидательный тон Бриедис, - должны помогать немцам в войне с Россией, в борьбе с большевизмом. В этом я вижу нашу священную обязанность. А как ты на это смотришь?

________________

* Видишь ли, Гунар.., - отвечал, подбирая слова Круминь. - Это весьма

сложная проблема. Особенно сейчас. Но я так полагаю, что это дело

субъективное. Право совести каждого.

* Право совести каждого? - спросил он и уставился на Круминя

глазами, сделавшимися вдруг недобрыми. - Но не у всех одинаковая совесть.

Есть и такие, которые добровольно помогают русским, передают советской

разведке сведения о выходе из Виндавы немецких транспортов, а русская

авиация уничтожает их в море.

* Прости, Гунар, но я не мальчик и умею хорошо понимать не только

то, что мне говорят, но и то, что подразумевают.

* Не понял? - молвил Бриедис.

* Если ты подозреваешь меня в том, что я передаю советской разведке

сведения о немецких транспортах, выходящих из Виндавы, то так и говори.

Зачем ходить вокруг да около?

* Что ты? Что ты? - запротестовал Бриедис, Круминь его не слушал.

* Должен тебе сказать, что ты ошибаешься, Гунар. Я никогда не давал

повод для таких выводов ни адмиралу Ределю, ни штурмбанфюреру СС

Мейеру. Я верно служу нашей родине - Латвии. И только Латвии.

* Ты неправильно меня понял, - объяснился Бриедис.

* Если я зван на обед, на котором, к великому моему огорчению,

высказано мне подозрение и пытаются подвергнуть унизительному допросу,

- резко бросал Круминь ему в лицо, - то я позволю себе откланяться.

Круминь с демонстративным раздражением вдавил в пепельницу недокуренную сигарету, поднялся с кресла и повернулся к двери, чтобы покинуть дом.

- Ну что ты, Янис? - заговорил Бриедис с подчеркнутой

приветливостью. - Как ты мог подумать? Подозревать тебя в связях с

советской разведкой? Это абсурд! Прости великодушно.

В гостиной появилась Аусма с детьми. Русоволосая шестилетняя девочка с голубой лентой в косичках, вылитая мама, с сознанием важности порученного ей дела держала в руках вазу со свежеиспеченным печеньем, аромат которого заполнил гостиную. Десятилетний мальчик, в строгом костюме гимназиста, величественно нес поднос с кофейной посудой. Пропустив детей вперед, за ними шла светившаяся радостью Аусма.

- А вот и кофе, - объявила она радостно. - Представляю наше

семейство: дочь Велта, сын Петерис. - Ее острый взгляд заметил

замешательство Бриедиса, решимость Круминя уйти. Она спросила

встревожено: - В чем дело? Вы поссорились, мужчины? - Оставила детей,

подошла к Круминю, спросила сдавленным голосом: - Янис, ты собрался

уходить, не попрощавшись со мной?

Уголки губ Аусмы нервно подрагивали, а в голубых глазах отразилась такая боль, что верилось - еще мгновение, и эта боль выльется в плач.

- Нет, нет, ты не уйдешь, - шептала она, пытаясь овладеть собой. -

Прошу тебя, Янис. Попробуй мое печенье. Я угощала тебя таким печеньем в

________________

тот день, когда ты вытащил из пруда мою шляпку. Помнишь? Ты тогда пришел к нам в дом. И я угощала тебя печеньем. Помнишь?

* Хватит тебе. Хватит, - недовольно проворчал Бриедис.

* Правильно. Хватит, мужчины. Давайте пить кофе. Зачем же так?

Круминь колебался, но молящий взгляд Аусмы покорял.

* Дядя Янис, попробуйте наше печенье, - проговорила маленькая Велта

обидчивым голоском. - Это мы с мамой для вас испекли. - Она поднесла

Янису вазу с печеньем, по-детски радостно пообещала: - А потом я покажу

вам свои игрушки.

* Хорошо, милая Велта, - облегченно вздохнув ответил Круминь. -

Давайте пить кофе.

HAT. Лес. Партизанский отряд. Авотиньш. Крейцберг.

* Центр приказывает направить связника, - сказал Авотиньш

Крейцбергу.

* Для этого нужен надежный человек, который бы мог перейти линию

фронта и обстоятельно доложить о нашей работе. Твое мнение, начальник

штаба?

* Давай обсудим кандидатуру вместе, - попросил Крейцберг. — Людей

ты знаешь не хуже меня. Может быть, послать Крастинына? - после

некоторого раздумья спросил Крейцберг.

* Ты его хорошо знаешь?

* Вместе в одной камере сидели в тюрьме. Там он вел себя хорошо.

Люди ему верили. Сын семьи среднего достатка, отец имел какое-то свое

дело. При Ульманисе дважды пытался поступить в университет, но не

приняли. Видно, у отца не хватило денег, чтобы дать кому следует. Пошел

работать в порт шофером. Работал на грузовой машине.

* За что его немцы арестовали и посадили в тюрьму? - спросил

Авотиньш. - Чем он им не понравился?

* По его словам, советовал крестьянам прятать от немцев

сельхозпродукцию. Не сдавать зерно, мясо, молоко, сыр и другое. Ругал

Гитлера. Кто-то его выдал. Бежал из тюремной машины. В перестрелке

между партизанами и конвоем убили двух легионеров. Карклинь со своим

полком двое суток прочесывал лес, искал партизан. Не нашел. В городе было

объявлено, что из тюрьмы бежал опасный преступник. Листовками с его

фотографией оклеивали дома Виндавы.

* Как будто бы все складывается нормально. И все же? - размышлял

Авотиньш. - Как ведет себя в отряде? Какие задания выполнял?

* Ты помнишь, по его данным потоплены три финских транспорта.

Ходил в разведку, хотя я не советовал ему этого делать, выждать время, пока

забудут о его розыске. Все же ходил, на своем настаивал. Разоружил одного

полицейского, принес в отряд винтовку и патроны к ней. Как шофер, дороги

Латвии знает и, думаю, к линии фронта добраться сумеет.

________________

- Пришли его ко мне.

Кабинет бургомистра Виндавы Ирбитиса. Ирбитис. Данкер.

Перед Данкером стоял Ирбитис, нервно переминаясь с ноги на ногу. Разговор был сложным.

* Я отказываюсь вас понимать, господин Ирбитис. Мы поставили вас

на должность бургомистра города и уезда, надеясь на вашу исполнительность

и дисциплину.

* Господин генерал, я.., - пытался оправдаться Ирбитис.

* Меня не интересует ваше «Я», - прервал его Данкер. - Ваше «Я» не

интересует и германское командование. Вы не выполняете мое предписание

по отправке в Германию хлеба, мяса, масла растительного и животного. Не

выполняете то, о чем я уже доложил рейхсминистра Розенберга? Вы лично,

Ирбитис, представляете?

* Да, представляю, - подавленно подтвердил Ирбитис.

- Вот и хорошо, что представляете. Да вы садитесь.

Ирбитис опустился на стул, начал осторожно:

* Я уже докладывал вам, господин генерал, что значительную часть

зерна, мяса, мясопродуктов, рыбы, масла я отправил в Германию пароходом,

но советские подводные лодки потопили его.

* И что же, что потопили? Нужно собрать вновь и вновь отправить.

* Господин генерал, позвольте доложить - у крестьян уже нечего брать.

Все взяли. Им самим нечем питаться, кормить семьи.

Данкер недовольно переместился в кресле, предложил с плохо скрываемым раздражением:

- А вы берите то, что крестьяне спрятали от германских властей, от нас

с вами. Найдите. Не мне вас учить, сколько, где и как прятали латыши

испокон веков, когда им грозила опасность.

Ирбитис молчал, а Данкер продолжал:

* Интересно получается. Отдать нашим друзьям немцам нечего. А

содержать партизан Авотиныда - пожалуйста. Да, да, содержать! -

подчеркнул Данкер. - Вы думаете, партизанам, этим бандитам

продовольствие русские самолетом доставляют? Сказки! Их латышские

крестьяне кормят.

* Возможно, - согласился Ирбитис.

* Возможно? Мягко сказано. Кормят! Я это хорошо знаю. Запомните,

господин Ирбитис, солдаты фюрера, немецкий народ не должны голодать.

Они выполняют историческую миссию и в знак благодарности за это мы

должны обеспечить их всем необходимым.

- Я сделаю все, что в моих силах и возможностях, - заверил Ирбитис.

Данкер умолк, о чем-то думая. Посмотрел по сторонам, попросил:

- Включите радио. Там, кажется, должны передавать немецкую сводку

о положении дел на фронте.

________________

Ирбитис включил радио. Послышались марши германской армии.

* Вот так-то лучше, безопаснее, - сказал Данкер, спросил: - Вас не

подслушивают?

* Не понял, - ответил Ирбитис. - Кто?

* Не полагал, что вы такой наивный, господин бургомистр. Кто

подслушивает? Кому надо знать наш с вами разговор? К примеру, господин

штурмбанфюрер Мейер по заданию своего начальства из Риги или Берлина.

Разве вы не задумывались об этом?

* Как-то не придавал значение этому вопросу, - признавался Ирбитис.

* Дело ваше. А я вот придаю. Вернее, придают, - подчеркнул

иронически Данкер.

* Подслушивания ранее не замечал, - сказал Ирбитис.

* Тогда конфиденциально, - предупредил Данкер. - По требованию

полковника Карклиня отпустите ему необходимое количество продуктов

длительного хранения. Он даст вам заявку.

* Зачем? - не сдержался от вопроса Ирбитис.

* По моему поручению он закладывает базы для нашего подполья в

случае ухода из Латвии или капитуляции германских войск перед Советской

армией. Надеюсь, вы хранить государственную тайну умеете?

* Так точно, господин генерал, - ответил Ирбитис.

* Предупреждать вас об этом не надо?

* не надо, - подтвердил Ирбитис.

* Тогда слушайте, что я вам скажу. Есть все основания уже подумать о

судьбе Латвии. Мы не исключаем поражения немецких войск на восточном

фронте, прихода в Латвию советской власти. Это обстоятельство диктует нам

заняться созданием необходимых условий для активной борьбы с этой

властью. О принимаемых нами мерах знает весьма ограниченный круг

людей. Борьба предстоит длительная и жестокая. Руководителем подполья в

Курляндии мы оставляем полковника Карклиня. Вы обязаны поддерживать

его во всем.

* Пусть Карклинь обращается ко мне в любое время и по любому

вопросу создания подполья. Я в его распоряжении.

* Приятно слушать вас, господин Ирбитис.

* В случае капитуляции немецких войск или ухода из Курляндии вам

надлежит тоже остаться в подполье для организации борьбы с Советской

властью в уезде. Вы согласны? - спросил строго Данкер.

* Сочту за честь, господин генерал.

Землянка Авотиньша. Авотиныы. Крастиныи.

- Разрешите войти? - спросил Крастинып, перешагнув порог землянки

Авотиньша.

________________

* Входи, входи, - разрешил Авотинып. - Присаживайся к столу. Я как

раз собрался поужинать. Давай сделаем это необходимое для человека

действо вместе. Веселее будет.

* Я уже поужинал, - несмело отказывался Крастинып.

* Ничего, ничего. Для хорошего кусочка еды в желудке всегда место

найдется. Так что присаживайся, не отказывайся.

* Благодарю, - ответил Крастинып, присаживаясь к столу.

* Так с чем, с каким ответом пришел? - спрашивал Авотинып. Он

нарезал куски отварного мяса, бекона, хлеба, внимательно наблюдал за

Крастиныпем, который выглядел взволнованным.

* Я много думал, - отвечал тот. - Взвешивал и так, и этак.

* Это естественно, - одобрил Авотиныд. - Серьезные решения требуют

серьезного обдумывания. Все закономерно. И что же ты решил?

* Решил согласиться.

* Правильно сделал, - одобрил его решение Авотинын. - Молодец. Я

рад за тебя. Верю и надеюсь, что задание выполнишь успешно.

* Постараюсь все сделать, чтобы перейти фронт. Хотя понимаю, что

сделать это будет трудно. Но я уже подготовил себя.

Авотинын разливал из котелка кипяток, подсовывал колотые кусочки сахара.

- Пей чай. Пока горячий. Быстро стынет в котелке.

Когда с ужином было покончено, Авотинып советовал:

* В драку с немцами не ввязывайся. Веди себя скромно, тихо, чтобы не

вызывать к себе интерес. Для тебя сейчас будет главным добраться до линии

фронта. Будут трудности, неожиданности, но пусть они тебя не пугают. Ко

всему надо быть готовым.

* Я все понял, - отвечал Крастинып. - Задание выполню, товарищ

командир. Можете не сомневаться. Советскому командованию доложу слово

в слово, что прикажете. Только бы удалось перейти линию фронта.

* Перейдешь. Я в этом уверен. А сейчас пойдем к Робису. Дня два с

ним позанимаешься. Он обучит тебя всем фронтовым премудростям, даст

задание, что передать советскому командованию.

HAT. Лес. Крейцберг. Крастиньш.

Крейцберг и Крастиньш в форме легионера латышского полка СС стояли на опушке леса.

* Вот и все, - сказал Крейцберг. - Дальше пойдешь один. Впереди

Тукумс. Бери билет до Риги, а там присмотрись к обстановке, подумай, как

отправиться дальше, к линии фронта. Документы на имя Вилкса у тебя

нормальные, подозрения не вызовут. При проверке не тушуйся, держись

уверенно. А теперь на прощание давай я тебя обниму, как брата. До новой

встречи в Латвии, освобожденной от фашистов.

* До встречи, - ответил Крастиньш.

________________

Шестая серия

________________

Землянка Авотиньша. Авотиньш.

Авотиньш работал на ключе. «Согласно вашим указаниям подготовлен и направлен через линию фронта наш связник Крастинып Геральд. О прибытии связника прошу сообщить. Миша.»

Дача Мейера на берегу моря. Мейер. Лайма. Крастиньш. Охранник.

Полночь. Окна дома Мейера завешаны тяжелыми портьерами. В гостиной интимная обстановка. В кресле у камина в халате сидела Лайма. Мейер колдовал над столиком с винами и закусками. Он наполнил два бокала с вином, подошел к Лайме, спросил:

* Ты сегодня не в настроении? - опустился на ковер у ее ног.

* Нет, почему же?

* Вот и хорошо, выпьем за тебя, милая. Нежная моя, ласковая, - говорил

Мейер, осыпая поцелуями оголенные ноги Лаймы. - Если бы не ты, то я был

бы самым несчастным человеком в мире. Поверь, ты единственная, милая.

Лайма смущенно улыбнулась на ласковые слова.

* Не сердись и не осуждай меня за минуты слабости, - отвечала она. - Я

не виновата в этом. Я просто устала. - На ее глазах показались слезы.

* Успокойся, Лайма. Все будет хорошо, - поспешил утешить ее Мейер.

- Я люблю тебя. Ни одна женщина, которых знал я раньше не возбуждала во

мне таких сильных чувств любви, как ты.

* Нет, нет. Ни слова больше, - просила Лайма, сползая с кресла на

ковер. - Дай насладиться счастьем этих минут, спрятаться в твоих объятиях

от сумасшедшего мира, от этой противной войны, обрести покой, тишину. Я

так хочу счастья. Жить в доме, затерявшемся где-то в горах, иметь детей,

выращивать цветы. Я хочу покоя, тишины, мира, чтобы рядом был ты и

театр, где я могла бы танцевать, радоваться аплодисментам зрителей,

принимать цветы. Будет ли такое?

* Будет, Лайма. Будет. Ты еще будешь танцевать на лучших сценах

Германии. Это я тебе обещаю.

* Спасибо, родной. Большое спасибо.

* Милая, хорошая ты моя женщина.

Мейер потянулся к ней, но резкий звонок в дом остановил его. Он бросил недовольный взгляд на дверь, но звонок повторился.

* Кто это? Зачем? - спросила Лайма.

* Прости, дорогая, но ко мне сюда приходят только по вопросам

исключительной важности. Пройди в спальню и подожди меня там в постеле.

Лайма ушла в спальню. Мейер открыл дверь, за которой оказался эсэсовец.

________________

* Господин штурмбанфюрер, - доложил охранник, - к вам пришел

какой-то латыш. Называет себя Крастиныпем и просит немедленно принять

его по важному делу. Я отказал, но он настаивает, грозится...

* Зови, - бросил нетерпеливо Мейер и опасливо посмотрел на дверь в

спальню.

В гостиную вошел Крастинын.

* Простите, господин начальник, - докладывал он, - но я не мог

поступить иначе.

* Вы, Крастинып, захватили Авотиныпа? — язвительно спросил Мейер.

— Других оснований являться в этот дом ночью не вижу, - звучал в гостиной

недовольный голос Мейера.

* Нет. Авотинына пока захватить не удалось, - отвечал Крастинын

спокойно, с достоинством. - Но Авотинын и Крейцберг послали меня через

линию фронта в разведотдел Балтийского флота.

* Что? - не поверил Мейер. - Зачем? Вы, Крастинын, сошли с ума.

* Нет, господин штурмбанфюрер, я при своем здравом уме.

* С вами мы разберемся позже. Где в настоящее время находится

Авотинып со своими бандитами?

Крастинып внимательно посмотрел на карту, пальцем показал на ней точку.

* Вот здесь. У них там хорошо оборудованные и замаскированные

бункеры.

* Сегодня утром лично поведете к этим бункерам полковника Карклиня

с его легионерами. Авотиныпа надо брать.

* Я готов, господин штурмбанфюрер.

Лес. Мейер. Крастиньш. Лайма. Эсэсовец.

- До утра отдохните. Вам предоставят место. — Позвонил, вошел

эсэсовец. - Этому господину, - указал на Крастиныпа, - предоставьте

комнату в домике для приезжих. Ему надо отдохнуть.

Крастиньш и эсэсовец вышли. Мейер отправился в спальню. Лайма спала.

* Прости, дорогая, - целуя ее, сказал Мейер.

* А? Это ты? - раскрыла глаза Лайма и потянулась к Мейеру. - Я уже

спала. Извини, не дождалась.

* Ничего. Это неплохо, что ты спала. Но долг службы меня обязывает

оставить тебя на какое-то время.

* Нет, нет. Я не отпущу тебя, - ответила капризно Лайма, повисая у

него на шее.

Штаб латышского полка СС. Карклинь. Мейер.

Мейер появился в штабе полка СС ночью неожиданно, чем вызвал недоумение Карклиня.

- В чем дело, господин штурмбанфюрер? - спросил он.

Мейер достал из планшета топографическую карту, расстелил ее на столе.

* Полковник Карклинь, - тоном приказа начал он, - по имеющимся у

меня данным, Авотиныд и Крейцберг со своими бандитами находятся вот

здесь, в этом районе. - Показав карандашом на карте, продолжил: - Ваша

задача: скрытно выйти в этот район, окружить и уничтожить бандитов.

Авотиныпа и Крейцберга взять в плен живыми. И только живыми. Для

переброски личного состава в район сосредоточения полковник Браухич

выделяет машины. Имеется проводник, который хорошо знает местность.

Действуйте, полковник.

* Но, господин штурмбанфюрер, - мягко возразил Карклинь, -

позвольте доложить, полк по вашему приказу несет побатальонно службу в

Кулдиге, Талей, Стенде. В Виндаве в настоящее время у меня неполная рота.

* Послушайте, Карклинь, - сказал Мейер, сдерживая гнев, - я

представляю вам возможность взять вашего личного врага Авотинына. Я не

забыл встречу с ним в сорок первом году. Так действуйте же. Вы - командир

полка! Действуйте!

Машина с латышскими легионерами. Крастинып. Капитан Виетинын.

Рассветало. По дороге шли машины с легионерами Карклиня. В первой машине рядом с шофером капитан Виетинын и Крастинын.

* Быстрее! Что ползешь, как черепаха? - подталкивал Виетинып

шофера.

* Опасно, господин капитан. На поворотах можно и перевернуться.

* Не перевернемся. Гони. Опоздаем. Еще далеко? - обратился к

Крастиныну.

- Километров десять, пятнадцать.

Виетинын посмотрел на часы.

- Опоздаем их с теплого места поднять, и господин Мейер не простит.

Надо торопиться.

На повороте машину занесло, и шофер едва справился с ее управлением. По крыше нервно застучали.

* Очумел что ли, Ивар, - послышалось зло из кузова. - Перевернуть

захотел?

* Я говорил, - упрекнул шофер Виетиныпа.

* Здесь я командир. Гони!

Шофер недобро покосился на Виетиныпа, нажал на акселератор.

Мейера. Мейер. Фрау Гольдберг.

- Пишите фрау Гольдберг, - диктовал Мейер, важно расхаживался по

кабинету:

«Берлин. РСХА Кальтенбруннеру. Рига, Рейхскомиссару Остланд группенфюреру СС Лозе, генеральному комиссару Латвии группенфюреру СС Дрехслеру.»

Удачно внедренный в партизанский отряд наш агент студент сумел настолько расположить к себе Авотинына и завоевать доверие, что разведчик направил его связником за линию фронта в свой разведцентр, снабдив информацией о наших войсках. Информация нами анализируется с целью выявления источников ее получения. Для захвата Авотиныпа и разгрома его отряда направлен латышский полк СС под командованием полковника Карклиня. О результатах операции доложу дополнительно. Написали, фрау Гольдберг.

* Да, конечно, господин штурмбанфюрер.

* Отпечатайте, я подпишу. Зашифруйте и немедленно передайте в

Берлин и Ригу.

Крастинып. Карклинь. Массовка.

Рассветало. Рассыпавшись в цепь, легионеры медленно и осторожно пробирались лесом.

* Вдоль этого ручья, - показывал Крастинып дорогу к бункерам

партизан.

* Не ошибся? — спрашивал Карклинь.

* Сколько раз сам ходил, - обиженно ответил Крастинып. Карклинь

махнул легионерам рукой, что означало идти вперед и, приглушив голосом

приказал:

* Передать по цепи: соблюдать осторожность, не шуметь.

«Осторожно», «Не шуметь» - пронеслось по цепи также приглушенно.

* Вон там их бункеры, - показал Крастинып Карклиню. — За этой

высоткой. На обратной стороне, на склоне вырыты и хорошо замаскированы.

* Отлично. Какая охрана? — спросил Карклинь.

* Обычно два часовых, господин полковник.

Карклинь наблюдал в бинокль за расположением партизан.

* Спят бандиты, - отметил он, обращаясь к капитану Виетиныну. -

Никакого движения в лагере. Вот мы и возьмем их тепленькими.

* Внезапность удара обеспечит успех, - поддержал его Виетинын.

* Разверните роту в цепь и незаметно подбирайтесь к лагерю. Для атаки

сосредоточиться у склона этого холма. Начало атаки - зеленая ракета.

* Вас понял, господин полковник, - ответил Виетинып, отправляясь в •

цепь эсэсовцев.

Бункер Авотиньша. Авотиньш. Крейцберг. Массовка.

* Тревога! - кубарем окатился часовой в землянку. - В ружье!

Каратели!

* Без паники! - потребовал Крейцберг. - Всем наверх и занять свои

места в обороне лагеря. Поднять по тревоге остальные бункера!

Один за другим выбегали из бункера партизаны и занимали заранее вырытые, замаскированные свои боевые места. Когда все вышли, Крейцберг сказал Авотиныну:

* Бери десять человек охраны и уходи отсюда в район Ринда. Я задержу

карателей, а затем уведу их за собой в противоположную сторону.

Встретимся послезавтра в двенадцать часов дня у Холодного ручья.

* Береги людей, - приказал Авотинып. - В длительный бой не

ввязывайся.

* Есть. Дам по зубам этим сволочам и уйду.

* До встречи у Холодного ручья.

* До встречи.

Авотиныд вышел и в сопровождении десяти человек скрылся в лесу.

- Приготовиться к бою! - подал команду Крейцберг, наблюдая в

бинокль за цепью карателей, осторожно приближавшейся к холму, к линии

обороны партизан.

Лес. Бой партизан с легионерами СС. Массовка.

Бой партизан с легионерами СС по отдельному сценарию консультантов- специалистов. Итог боя - убитые и раненые легионеры, убиты два партизана и один ранен.

Землянка у Холодного ручья. Авотиньш. Крейцберг.

Авотиньш мерил шагами небольшое расстояние землянки, нервно курил, обеспокоено посматривал на часы. Он ждал Крейцберга. Но вот, наконец, и появился Крейцберг.

* Живой! - радостно приветствовал его Авотиньш. - Дружище! -

крепко обнимал он своего начальника штаба.

* А как же иначе? - отшутился Крейцберг. - Так и должно быть. Пуля

для меня еще не отлита фюрером.

* А я уже заждался. Вторые сутки на исходе, а тебя все нет.

* Вот он я. Как видишь, живой. Жаль только потеряли двух товарищей.

Один партизан легко ранен. Оставили его на хуторе у надежного человека. •

* Первый бой и удача, - радовался Авотиньш. - Как вели себя люди в

бою?

* Молодцы. Спокойно, уверенно. Сам не ожидал такой

организованности, выдержки. В общем, с такими людьми в бой идти можно.

________________

- Рад за них. Это должно укрепить их веру в свои силы, - отмечал Авотиньш.

* Представь себе, ротой легионеров командовал сам Карклинь. Его

ранило в руку.

* Сам Карклинь? - не поверил Авотиньш. - Не может быть. Ротой

командовал полковник? Других офицеров не нашлось?

* Да, да, Роберт. Полковник Карклинь, - подтвердил Крейцберг. -

«Нимфа» сообщает, что Мейер взбешен. Возмущается, что сам командир

полка не смог справиться с горсткой бандитов. Он потерял восемь человек

убитыми. В полку собираются их хоронить с почестями.

* Жаль, жаль, - сокрушался Авотиньш, - не знал, что командовал

Карклинь. А то бы ни за что не ушел, и мы взяли бы этого палача.

Крейцберг приумолк и Авотинына не поддержал. Почувствовав перемену в его настроении, Авотиньш спросил:

* Случилось что-то? Говори. Что умолк?

* Не радостную весть я принес тебе, Роберт, - тяжело вздохнул

Крейцберг. - «Нимфа» сообщила, что Крастиньш через линию фронта не

пошел, а явился к Мейеру. Он агент Мейера.

* Что? Пошел к Мейеру? - выдохнул ошеломленный Авотиньш. - Не

может быть!

* К Мейеру, - жестче подтвердил Крейцберг. - Больше того, - поникло

звучал его голос в землянке, - Крастиньш вел легионеров Карклиня к нашим

бункерам.

* Откуда это известно тебе?

* Надежные люди на хуторах сказали нашим партизанам.

* Крастиньш... Крастиньш.., - наливался яростью голос Авотинына. -

Струсил Крастиньш и предал нас или был подослан в отряд Мейером?

* Трудно дать верный ответ, - сказал Крейцберг. - Вполне могло быть и

то, и другое. Во всяком случае «Нимфа» прямо утверждает, что Крастиньш

агент Мейера.

* Агента Мейера в отряд приняли, - обвинительно заговорил Авотиньш.

- Так недолго и нам в лапах Мейера оказаться!

* Кому же тогда верить? - сокрушался Крейцберг. - В тюрьме он

пользовался всеобщим доверием. В камере все ему верили, обращались за

советами, открывали души.

* Предатель твой сокамерник! Он и в тюрьме вас выдавал фашистам. А

ты, опытный подпольщик, еще и рекомендовал его для выполнения

ответственного задания! Теперь все, что мы доверили ему передать в Центр,

он доложит Мейеру, - ввинтил окурок в железную банку, сказал: - Хорошо,

что мы раскрыли перед ним только часть сведений о нашей работе. Хоть на

это ума хватило.

Виновато склонив голову, в смиренной позе стоял перед Авотинынем • Крейцберг, хорошо понимая и свою вину. Он открыто посмотрел ему в глаза, сказал печально:

________________

- Прости, Роберт. Я готов ответить по самому строгому счету. Виновен.

Но упаси тебя бог подозревать меня в чем-то. Я вижу, что от этого ты уже

недалек. Понимаю. Все прекрасно понимаю. Но я чист перед тобой.

Выслушав Крейцберга, Авотинып опустился на скамейку, уняв волнение, ответил открыто:

* Крастинын вернул меня к нашему разговору в домике лесника. Это

верно. Не обижайся, Жанис. Но предательство Крастинына заставляет меня

многое переосмыслить, быть вдвойне осторожным. Не обессудь, если и о

тебе недобро подумал.

* Понимаю, - подавленно согласился Крейцберг. - Но к Мейеру и

подлости Крастиныпа я не имею никакого отношения. Честное партийное

слово.

* Верю тебе, Жанис. Но Крастиныд, Крастинып... Если бы только

знать...

Землянка Авотиньша. Авотиньш.

Авотинып работал на ключе, посылая в эфир морзянку. На столе у Семенова лежала расшифрованная радиограмма: «Связник Крастиньш нас предал. Оказался агентом Мейера. Вышлем второго. О дне и месте выхода сообщи^дополнительно. Миша.»

 

Кабинет Семенова. Семенов.

Семенов писал радиограмму Авотиныпу: «Из предательства Крастиныпа сделайте определенные выводы. Еще раз предупреждаю об осторожности и ответственности за выполнение задания. Ждем второго связника. Руководитель.»

Лес. Землянка Авотиньша. Авотиньш. Крейцберг.

* Связником в Центр пойду я, - горячился Крейцберг.

* Я хорошо понимаю тебя, но разрешить не могу, - сопротивлялся

Авотиньш.

* Я это сделаю лучше любого связника, - доказывал Крейцберг. -

Дорогу знаю. Особенности линии обороны немцев выясню на месте. Кроме

того, кто лучше меня сможет доложить о нашей работе, выскажет просьбы.

* Нет, - категорически отверг Авотиньш его аргументы. - Твое место

здесь. Не забывай, что ты начальник штаба.

* Ну, хорошо, - смягчился Крейцберг. - Тогда кого пошлем? Я уже

боюсь предлагать. Крастинына ведь я рекомендовал.

* В этом твоей вины нет. Просто Мейер оказался хитрее нас. А пойдет

Александр Карелов.

* Карелов? — уточнил Крейцберг.

* Да, - подтвердил Авотиньш. - Его биография внушает доверие. Сын

русского рабочего из Риги. Член союза Латвийской трудовой молодежи.

Участвовал в боях с фашистами. Знает немецкий язык.

* О нем я тоже хорошего мнения, - сказал Крейцберг. - Скромный,

общительный. Вынес с поля боя раненого партизана. Это тоже говорит в его

пользу.

* Так займись его подготовкой.

Лес. Передовая линия фронта. Карелов. Немецкий солдат.

Светящийся циферблат наручных часов Карелова показывал два часа ночи. Фронт обозначал себя мерцающим светом ракет, изредка взлетавших в темное небо, вялой перестрелкой с обеих сторон. В окне полного профиля, привалившись спиной к стенке стоя немецкий солдат. Он только выпустил в небо ракету и внимательно наблюдал за ее полетом в темном небе.

Карелов спрыгнул в окоп, подошел к немцу потребовал властно:

* Доложите обстановку, - кивнул в сторону русских позиций.

* Все спокойно, герр лейтенант, - ответил солдат. - С вечера заметили

какое-то движение русских, а потом все стихло. Изредка бьет пулемет

короткими очередями. Иван не спит и нам не дает. - Хохотнул, довольный

своей шуткой.

* Спать нельзя, - строго заметил Карелов.

* Нельзя. Это верно. На той неделе тут нашего ефрейтора русские

разведчики утянули.

* Печально, - поддержал Карелов, спросил: - А разве подступы к нашим

окопам не заминированы?

* Нет, герр лейтенант. Обещали саперы, да что-то не идут. Минируют

на других участках. На главных. А у нас тут болото. Не очень-то повоюешь,

если даже захочешь. Зачем же мины тратить? А вы не нашей роты?

* Вечером только из полка прибыл. Знакомлюсь с линией обороны,

поведением противника.

* Значит, новенький. У нас здесь офицеры долго не задерживаются.

Одних убивают русские снайперы, других куда-то переводят. Кому охота в

этом болоте сидеть? А вы долго намерены здесь быть?

* Сколько надо для победы.

* О, рад вам помочь, герр лейтенант, - ответил солдат и повернулся в

сторону русских позиций, где раздалась короткая пулеметная очередь.

Сильный удар рукояткой пистолета по голове оглушил солдата. Он привалился спиной к окопу, медленно сполз на дно. Карелов быстро вынул из его карманов документы, забрал автомат и перемахнул через бруствер. Впереди были свои.

Сделав несколько торопливых шагов, Карелов провалился по грудь в холодную воду и застыл в оцепенении, но тут же, отталкиваясь от илистого, засасывающего грунта, преодолевая сопротивление воды, водорослей и еще чего-то цепкого, двинулся к своим.

Вскоре вдогонку ему с немецкой стороны ударили пулеметные и автоматные очереди. Им ответили с русской стороны, и над болотом разразилась ожесточенная перестрелка, а небо разрывалось осветительными ракетами.

Маскируясь кустами каких-то растений, то и дело с головой погружаясь в воду, он пробивался к своим. Когда же до окопов осталось совсем малое расстояние, оттуда послышалось:

- Куда тебя черт несет на мины? Правее бери. Правее!

Карелов резко взял вправо. Вспомнив, что он в форме немецкого

лейтенанта, закричал:

- Я свой! Русский! Не стреляйте! Я русский!

Изнемогая от усталости, пережитого потрясения, он перевалился через бруствер и обессилено опустился на дно траншеи. На его лице появилась слабая улыбка, а губы еще продолжали шептать: «Я свой! Я русский. Не стреляйте!»

Кабинет Мейера. Мейер. Фогель.

Мейер заканчивал читать объемную стопку листов, исписанных Фогелем. Что-то подчеркивал, что-то внимательнее читал вторично.

* Я все изложил хронометрично, - докладывал Фогель. - От побега из

тюремной машины до задания Авотиныпа перейти линию фронта.

* Вижу. Вы хорошо потрудились. Доклад удался, - хвалил Мейер

Фогеля. Закончив читать, спросил: - Ваше мнение об информации, которую

дал Авотинып Крастиныпу для доклада Центру?

* Я полагаю, что информация крайне скромная. Прежде всего

подтверждается, что партизанский разведывательный отряд действительно

есть. Это для Центра весьма важно в порядке проверки информации

Авотиныпа по этому вопросу.

* Значит, Авотиныд не врет?

* Вот именно. Что касается сбора информации, то следует признать, как

это для нас не печально, что Авотиньш в городе и порту заимел своих людей.

Они своевременно докладывают ему обо всем, что здесь делается.

* Кто они?

* Авотиньш, разумеется, в целях конспирации Крастиныпу об этом не

говорил. Да руководителю Центра это и не надо.

* Нам надо! Нам надо, Фогель, - резко сказал Мейер. - Возможно ли по

содержанию информации Крастиныпа нам самим определить источник ее

поступления?

* В разговоре с Крастиныпем я пытался это сделать, но... Авотиньш

поступил тут весьма осторожно. Посылать Крастинына за линию фронта

посылал, но, по всему чувствуется, полностью не доверял.

* Глупо было бы полностью раскрываться перед ним, - проговорил

Мейер. - На его месте любой разведчик поступил бы так. Что вы

предлагаете?

* Надо сделать вывод из успешной работы Крастинына. Агент,

внедренный в партизанский отряд Авотиныиа, способен сделать больше, чем

все наши контрразведывательные меры.

* Господин Фогель, мне ваши «научные» выводы, нравоучения и

лекции не нужны. Меня интересуют практические меры, - потребовал

недовольно Мейер.

* Нужно почистить город. В нем появилось слишком много лишних

людей, среди которых агенты Авотиныпа чувствуют себя превосходно.

Провести массовые чистки, проверки, облавы. Задержанных, вызывающих

минимальные подозрения - в лагеря для детальной проверки. Затем

направлять их либо на работы в Германию, либо на расстрел, если к этому

будут хоть малейшие подозрения.

* Согласен. Все это поручим полиции и полковнику Карклиню, - решил

Мейер.

* Но он ранен, - напомнил Фогель.

* У него есть заместитель, офицеры, которые такую элементарную

операцию способны провести и без самого Карклиня.

* Еще раз почистить порт. Уволить из него всех лиц, которые чем-то

скомпрометировали себя перед новым германским порядком в Латвии.

Таким образом лишить Авотинына базы для разведывательной работы в

порту.

* Подготовьте список таких лиц. Я переговорю об их увольнении с

адмиралом Редел ем, - приказал Мейер. - Далее?

* Что делать с Крастиныпем? Оставлять его здесь, даже в тюрьме,

опасно. Авотиньш может его уничтожить.

* Надо подумать, - ответил неопределенно Мейер.

Дом Круминя. Круминь. Аусма.

Аусма настойчиво постучала, но ей никто не ответил. Она открыла дверь веранды, переступила порог.

* Кто там? - раздалось из дома. Это спрашивал Круминь.

* Янис, это я - Аусма.

На веранду вышел Круминь и смотрел на нее удивленно, словно не верил, что перед ним стояла Аусма.

* Ты? Сама пришла? Зачем?

* Да, я сама пришла. А ты не рад нежданной гостье?

* Нет, почему же не рад? - протянул он ей руки.

* Здравствуй, Янис.

* Здравствуй, Аусма.

Руки их сплелись и они стояли молча, смотрели друг на друга. На глазах Аусмы появились слезы, размывая образ Круминя.

* Янис... Янис... - шептала она нервно вздрагивающими губами. -

Помоги мне. Прошу тебя. Помоги.

* Успокойся. Ты чем-то сильно взволнована, - увлекал ее Круминь в

квартиру, усаживал на диван. - Я сейчас дам тебе воды, - сказал он, удаляясь

на кухню. Вскоре вернулся оттуда со стаканом воды. - Выпей. Это успокоит

тебя.

Аусма благодарно посмотрела на него, вытерла слезы и принялась пить воду. Пила мелкими глотками, словно всем существом ощущала ее успокоительное действие.

* Благодарю, - ответила она и облегченно вздохнула.

* Что случилось? — спросил Круминь, выдержав паузу. — На тебе лица

нет.

- Что случилось? - с болью спросила Аусма.

-Да.

* Ты знаешь, что у меня и раньше жизнь с Бриедисом не ладилась. А

последнее время живу с ним как в кошмаре, - ответила она печально и вновь

слезы появились на ее глазах. - Упустила я свое счастье, Янис, еще там, на

Киш- озере.

* Не надо об этом, - сдержанно попросил Круминь. - К старому

возврата нет.

* Нет. Ты верно сказал, - согласилась с болью Аусма.

* Зачем пришла ко мне?

* Помоги, - вновь простонала она. - Не могу больше быть женой

гестаповца! Не могу! Сил нет видеть его в доме. Готова бежать куда глаза

глядят, лишь бы не быть рядом с ним, не видеть, не слышать его. Руки его в

крови латышей. По ночам он стонет, мечется, повторяет все, что говорит

обреченным на допросах или перед смертью, о чем говорит с Мейером. У

меня от таких «откровений» стынет кровь. Не могу, - залилась она слезами.

- Успокойся. Ты устала. Тебе надо отдохнуть.

Овладев собой, Аусма продолжила:

- Да, я устала от такой жизни. Ты верно сказал. Устала от косых

взглядов людей на улице, брошенных мне вслед оскорбительных слов. Ты не

представляешь мое состояние. Порой хочется наложить на себя руки, оборвать эту жизнь, если можно назвать ее жизнь.

* Что делать?- спросил участливо Круминь. - Я хорошо понимаю тебя,

Аусма.

* Спасибо, что понимаешь. Я искала сама выход, но не нашла. Вот и

пришла к тебе. Надеюсь, что ты поможешь.

* Помочь?... Помочь..., - размышлял Круминь.

* Думала бросить Бриедиса и уйти к партизанам в лес. А дети? На кого

оставить их? Да и как меня встретят в партизанском отряде? Как отнесутся к

жене Бриедиса? Что подумают? Поверят ли? Или сочтут за агента гестапо и

контрразведки СД, которого Мейер и Бриедис специально послали в отряд?

Я много передумала, но найти правильное решение не смогла. Помоги мне,

Янис. Ты умный и сильный. Помоги.

* Надо подумать, Аусма. Нелегкая задача.

* Я очень надеюсь на тебя.

Кабинет адмирала Трибуца. Трибуц. Семенов.

Подготовка операции по освобождению островов Моонзундского архипелага Сааремаа, Хийумаа, Муху подходит к концу, - говорил адмирал Трибуц.

Они стояли у оперативной карты, развернутой на столе в кабинете Трибуца, и адмирал свои мысли подтверждал показом на карте указкой.

* Войска Ленинградского фронта и корабли Балтийского флота

сосредоточены для высадки десанта на острова. Разработку операции вы

обеспечили необходимой информацией, и Военный Совет флота благодарит

вас за вашу работу.

* Мои офицеры сделали все, что могли, что было в их силах, - отвечал

Семенов.

* После операции по освобождению архипелага мы высоко оценим

труд офицеров контрразведотдела НКВД «Смерш» правительственными

наградами. Так что, дорогой Сергей Иванович, готовьте дырочку на кителе

для прикрепления ордена.

* За этим дело не станет, товарищ командующий. Был бы орден, а

дырочка найдется, - в тон Трибуца отвечал Семенов.

* Но с началом боев за острова, - вернулся Трибуц к главному, - нас

особо будут интересовать действия противника в его глубоком тылу. Мы

должны знать силы немцев в Курляндской группировке, Виндаве, Либаве. -

Указка в его руке уверенно перемещалась по карте. - С этих баз немцы

наверняка будут перебрасывать подкрепления на острова. И нам крайне

необходимо знать, когда из этих портов выходят транспорты с живой силой и

техникой, чтобы уничтожать их в море. Задача не нова. Я это знаю. Но я

решил напомнить вам о той ответственности, которая ложится на вас за ее

выполнение. Понятно?

- Так точно, товарищ командующий.

Лицо Трибуца озарила теплая улыбка.

- Попросите Роберта Давидовича заполучить оперативную

информацию по этим вопросам. Пусть он расширит поле своей деятельности,

- сказал Трибуц.

Дача Мейера. Мейер. Крастиньш.

Мейер на даче принимал Крастинына. Стол был накрыт дорогими закусками, винами. В одном кресле сидел Мейер, в другом Крастиньш. Он был явно приодет в модный костюм с черным галстуком и сам был причесан, ухожен, доволен собой, оказанным ему приемом.

* Как мы условились, господин Крастиньш, - говорил Мейер, -

я должен вручить вам гонорар.

* Десять тысяч марок, - скромно напомнил Крастиньш.

* Пять по вашей просьбе вручили вам до выхода на задание.

* Совершенно верно, господин штурмбанфюрер. Благодарю вас.

* Мои руководители в Берлине и Риге и я лично высоко оценили вашу

работу по Авотиныпу, Крейцбергу, их банде и решили в знак благодарности

повысить сумму гонорара.

Крастиньш отложил бутерброд, поставил бокал с вином на стол, удивленно смотрел на Мейера.

- Да, господин Крастиньш, - не торопился Мейер назвать новую сумму

гонорара. - Германия умеет ценить труд тех, кто оказывает ей помощь,

честно сотрудничает с ее службой безопасности. Такие люди, как вы,

господин Крастиньш, составляют бесценный фонд Германии. Мы решили

отблагодарить вас и выдать гонорар в сумме двадцать пять тысяч немецких

марок.

Мейер открыл сейф, достал несколько пачек совершенно новых купюр немецких марок, положил на стол перед Крастиныпем.

* Благодарю вас, господин штурмбанфюрер, - ответил он волнуясь. -Я

не забуду ваше внимание ко мне. Благодарю вас за высокую оценку моего

скромного труда.

* Вы рисковали жизнью, - напомнил Мейер. - Малейшая ошибка и мне

не представилась бы приятная миссия - вручить вам заслуженный гонорар.

* Да, было опасно, - согласился Крастиньш.

* Но сейчас все прошло, и наступил момент, когда я позволю себе

произнести тост, - сказал Мейер.

* Да, конечно. Пожалуйста, - поспешил согласиться Крастиньш.

* Выпьем за здоровье фюрера великой Германии! - торжественно

предложил Мейер, произнес: - Хайль Гитлер!

* Хайль! - в тон ему поддержал Крастиньш.

* Мы побеспокоились и о вашем будущем, - продолжил Мейер после

закуски. - Сейчас я вручу вам паспорт и другие документы на имя Ванагса

Бруно Андреевича. С сегодняшнего дня Крастиныпа не существует, есть Ванагс Бруно Андреевич.

Мейер налил вино в бокалы, посмотрел на ошеломленного Крастинына, сказал:

* Выпьем за Бруно Андреевича Ванагса. Под этой фамилией вы

пройдете всю свою жизнь, и я желаю, чтобы жизнь Ванагса Бруно

Андреевича была счастливой. За Бруно Ванагса!

* Господин штурмбанфюрер, искренне благодарю вас. От души. От

сердца. Я не ожидал такого внимания, заботы. - Крастиньш умолк, о чем-то

подумал, затем довольно улыбнулся, спросил: - Так, значит, за Ванагса?

* За господина Ванагса, - подтвердил Мейер.

Выпили, неторопливо закусывали. Мейер пристально наблюдал, как расцвел самодовольный Крастиньш. Дав ему возможность осмыслить случившееся, продолжил:

* Завтра господин Фогель вывезет вас на машине а Ригу, а затем в

Тарту, в Эстонию, устроит жить на конспиративную квартиру, оформит

студентом юридического факультета Тартусского университета и вам,

господин Ванагс, придется серьезно заняться учебой, наукой. Таким видит

ваше будущее служба безопасности Германии. Вы согласны?

* Сегодня, кажется, у меня самый счастливый день в жизни, - ответил с

признательностью Крастиньш.

* Вы молоды, Бруно Андреевич, вся жизнь у вас впереди. Будут и

радости и печали.

* Это верно, - согласился Крастиньш, - и я буду всю жизнь помнить

сегодняшний день и вас, господин штурмбанфюрер.

* Приятно слушать такие слова, - ответил Мейер, - но давайте

приступим к главному, господин Ванагс.

* Я вас слушаю, - мгновенно принял Крастиньш предложение Мейера.

* Как видите, дорогой Бруно, мы отправляем вас практически в

подполье, на конспиративную жизнь. Вы верно служили Германии и вы ей

нужны будете в будущем. Какие бы политические изменения не происходили

в Латвии, вы остаетесь нашим агентом и обязаны по первому требованию

выполнить любое наше задание.

* Извините, господин штурмбанфюрер, о каких политических

изменениях в Латвии вы говорите? Не понимаю.

* С вами я обязан быть откровенным. Надеюсь, на правильное

понимание того, что я сейчас вам скажу.

* Разумеется, - заверил Крастиньш.

* Не исключено, что в Прибалтику, в Латвию придет Советская армия,

Советская власть.

* Вы так думаете? - уточнил Крастиньш.

* Не ис-клю-че-но, - протяните Мейер. И в таком случае вы окажетесь

тем человеком, который должен будет вести активную работу по подрыву и

уничтожению этой Советской власти. А Прибалтике Советской власти не

бывать! - решительно заявил Мейер, налил воды в бокал, выпил и только после этого продолжил: - Борьба может оказаться длительной, сложной, не исключено, и кровавой. Вам же надлежит успешно закончить университет, чтобы стать идейным руководителем националистического подполья, которое будет создано, возглавить борьбу за независимость Латвии от Советской власти, в конечном итоге, от Советского Союза. Как видите, я пытаюсь заглядывать в недалекое будущее Латвии, при этом допускаю самый крайний вариант. Может быть, все сложится иначе, проще, чему я буду только рад. Но готовиться к возможному худшему надо. Вы поняли? Вы согласны с моим предложением?

* Вопросов нет, господин штурмбанфюрер. Благодарю за оказанное

доверие.

* Вы, Бруно Андреевич, представляете новое поколение латышей,

которое должно взять на себя борьбу за независимость Латвии. Вам

принадлежит будущее страны, - вдохновлял Мейер Крастиныпа.

* Я буду верен вашим указаниям, - заверил Крастиньш.

* И еще запомните, Ванагс, какая бы разведка не устанавливала

с вами связь - германская, американская, английская или еще какая-то, она будет делать это от нашего имени, от имени германской службы безопасности и разведки. Ваш псевдоним "Студент" останется за вами на всю жизнь для любой разведки, которая может обратиться к вам за помощью, с заданием. Вопросы есть?

- В принципе, нет.

HAT. Лес. Авотиньш. Крейцберг.

* Центр требует организовать разведку гарнизона Либавы, военно-

морской базы. Кого пошлем? - спрашивал Авотиньш.

* Кого? Нужен опытный человек. У него должны быть в Либаве

родственники или хорошие друзья, на помощь которых можно рассчитывать,

- делился своими соображениями Крейцберг.

* Правильно, - согласился Авотиньш, - у тебя на примете есть такой

разведчик?

* Надо подумать.

* А если послать Визулиса? У него там десятки друзей. Среди них

найдутся нужные для нас люди.

* Каким образом? Как он оставит свой буксир? Редель его на несколько

дней не отпустит. Сказаться больным? Немцы проверят. Нет. А впрочем..., - в

прищуренных глазах Крейцберга блеснула какая-то дерзкая мысль и

Авотиньш спросил:

* Что-то придумал?

* Да так... Думаю, Круминь мог бы склонить Ределя послать в Либаву

Визулиса на буксире по какому-либо делу. Так сказать, организовать

командировку.

* Попробуем, - согласился Авотиньш.

HAT. Лес. Авотиньш. Визулис.

* Важное дело поручаю тебе, Янис, - говорил Авотиньш Визулису. -

Сам знаешь, что на островах немцев бьют. Победа с каждым днем ближе к

Виндаве и надо помочь нашим быстрее разгромить врага.

* Ты говори, что делать, - улыбнулся по-доброму Визулис. - А все

остальное я и сам хорошо понимаю.

* Командующий флотом адмирал Трибуц требует информацию о

положении дел в гарнизоне Либавы. Сделать это можешь только ты. Надо

выяснить, что у немцев на военно-морской базе: сколько и каких кораблей,

транспортов, подводных лодок. В каком они состоянии. В каком состоянии

войска гарнизона, настроение немцев. Запомни адрес, по которому наши

люди должны посылать письма: Виндава, улица Кулдига, дом 17. Винтерман

Альбина Фрицевна. До получения из Центра средств тайнописи, пусть пишут

между строчек письма содовым раствором.

* Адрес запомнил, задание понятно, - ответил Визулис, - но как я

окажусь в Либаве? Ты не сказал главное.

* Командировку в Либаву тебе организует Круминь. А теперь успеха

тебе в выполнении задания.

Кабинет Ределя. Редель. Круминь.

* Господин адмирал, я позволю себе высказать мысль, которую,

надеюсь, вы одобрите, если она правильная, - говорил Круминь на докладе

Ределю.

* Я вас слушаю, - блеснув линзами очков, с подчеркнутым вниманием

уставился на Круминя.

* Наша база ГСМ заполнена полностью. Со дня на день мы ожидаем

еще прибытие танкера с горючим для авиации.

* Мда-а, - протянул Редель, соглашаясь с Круминем.

* Кроме того, господин адмирал, у наших причалов стоят две наливные

баржи. В ближайшие дни принять их горючее мы не сможем - нет свободных

емкостей. Вчера на совещании вы говорили, что не исключаете налет на порт

русских бомбардировщиков. В таком случае, две баржи с бензином

представляют для порта огромную опасность. Я боюсь подумать, что бомбы

угодят в них.

* Что вы предлагаете? - спросил Редель.

* Отбуксировать их на другую базу. В порядке изучения этого вопроса

я связывался с Либавой. Мне ответили согласием.

* Вот как? Вы уже и с Либавой связались? - спросил Редель

недовольно.

* Простите, господин адмирал, но, не выяснив возможностей Либавы,

не получив согласия, я не мог докладывать вам свое предложение.

* Вы поступили правильно, - согласился Редель. - Кого пошлем

буксировать?

* Думаю, «Пайя» справится с заданием.

* Как его, - пошевелил пальцами правой руки Редель, припоминая

фамилию капитана буксира.

* Визулис, - услужливо подсказал Круминь.

* Вот именно, Визулис. Без него здесь обойдемся?

* Два, три дня вполне.

* Я отдам приказ. Остальные указания этому... Визулису дадите сами.

* Я вас понял, господин адмирал.

Землянка Авотиньша. Авотиньш. Крейцберг.

Радостно возбужденным вернулся в штаб разведки Крейцберг и, сияя довольной улыбкой, доложил Авотиныпу:

* Нам пришла помощь!

* Помощь? - озадаченно поднял Авотиньш голову от радиостанции, с

ремонтом которой возился. - Откуда? Объясни толком.

* В районе Циркале появилась группа советских парашютистов под

руководством капитана Андрея. С ним лейтенант-радист и разведчик. Две

недели назад они ночью спустились на парашютах, но их заметили и

обстреляли немцы. Десантники потеряли одного лейтенанта и с боем

оторвались от гитлеровцев. Отличные парни! Капитан Андрей просит

обмениваться необходимой информацией, хочет встретиться с тобой.

Обстановка на фронте сложная и Центр, наверное, решил усилить разведку

нашего района.

Авотиньш настроения начальника штаба не разделил, сдержанно отметил:

- Центр о такой помощи нам не сообщал.

Крейцберг призадумался.

* А может быть, это разведгруппа Второго Прибалтийского фронта? -

допустил он.

* Не исключаю, - согласился Авотиньш, но тут же спросил: - Тогда

откуда этот Андрей знает меня?

* Возможно, разведки флота и фронта согласовали между собой его

заброску к нам, - не сдавался Крейцберг.

* И в таком случае должны поставить меня в известность, - продолжал

высказывать сомнение Авотиньш. - И без этого Андрея забот хватает, -

посетовал он. - Передай командиру разведгруппы Лейтансу, пусть он

организует мне встречу с этим Андреем. Коль Лейтанс первый вышел на

Андрея, то пусть он с ним и поддерживает живой контакт.

* Да, Лейтанс вышел на Андрея. Согласен.

* Посмотрю, что представляет этот Андрей в самом деле.

* Нет - нет, - энергично запротестовал Крейцберг. Говорить с Андреем

буду я. Ты убедил меня, что до выяснения, кто такой Андрей и его группа,

относиться к ним надо осторожно. Зачем же тебе в таком случае рисковать?

Немцы оценили твою голову в двадцать пять тысяч марок! Думаешь, нет

желающих получить такой куш? Встречаюсь с Андреем прежде всего я! -

категорически заключил Крейцберг.

* Предварительно проверь, действительно ли приземлялась

разведгруппа в районе, который указал Андрей в разговоре с Лейтансом.

Лес. Крейцберг. Капитан Андрей. Массовка.

В условленное место Крейцберг пришел с Лейтансом. Андрей - всем составом группы.

* Рад приветствовать вас, друзья, - произнес Андрей с чувством

нескрываемой радости. Он крепко пожал руку Крейцбергу, приговаривая: -

Рад. Очень рад знакомству, встрече. Потом принял стойку «Смирно»,

доложил без рисовки, по-уставному строго:

* Капитан Андрей, командир разведгруппы Второго Прибалтийского

фронта.

* Робис, - представился Крейцберг по своему псевдониму.

* Робис, так Робис, - понимающе улыбнулся Андрей, повернулся к

застывшим на месте своим подчиненным, представил их: - Радист - рядовой

Арвид, разведчик - лейтенант Раймонд. - Продолжил с болезненной печалью

в голосе: - Рад был бы представить вам еще одного лейтенанта, но в бою с

фашистами после приземления он погиб. Затем подал руку Лейтансу, как

своему знакомому, сказал: - Благодарю за помощь. Я немедленно сообщу об

этом в Центр.

* Полагаю, что сегодня, - обратился он к Крейцбергу и Лейтансу, - мы

положим начало нашей совместной работе. Посылая меня на задание, Центр

поставил передо мною ответственную задачу - объединить все

разведывательные группы, действующие в Курляндии в интересах

успешного выполнения фронтом грядущих наступательных операций в

Прибалтике. Так что нам надо действовать согласованно, чтобы крепче бить

врага.

* Значит ли это, что мы теперь должны задания на разведку получать от

вас и всю собранную информацию предавать вам? - уточнил Крейцберг.

* Бесспорно, - ответил Андрей.

* Но для столь важных действий с вашей стороны, - сказал Крейцберг, -

нужны соответствующие полномочия тех командиров, которые послали вас •

сюда. Надеюсь, вы правильно нас поймете, но нам нужны...

* Вам нужны соответствующие документы? - понимающе ответил

Андрей.

* Хотя бы.

- Ну что ж, тогда я попрошу вас отойти от наших подчиненных куда-

либо в укромное место, - попросил Андрей и повернул в сторону ручья. За

ним последовали Крейцберг и Лейтанс.

Они вошли в заросли. Андрей вынул из кармана перочинный нож, осторожно распорол подкладку пиджака, извлек кусок белого шелка с отпечатанным на нем текстом, передал Крейцбергу.

- Прошу, товарищ Робис. Вы первый, кому я вручаю документ,

скрепленный подписью командующего фронтом и гербовой печатью.

Пока Крейцберг прилаживался читать документ, капитан Андрей пояснил:

* Как видите, командование предвидело сложности в выполнении

задания и выдало мне такой мандат. Хотя, сами понимаете, ходить с ним в

тылу немцев все равно, что с петлей на шее. - Понаблюдав за выражением

лица Крейцберга, пристально изучавшего матерчатый квадратик, продолжал:

- Парадокс заключается в том, что вы не можете предъявить мне никаких

удостоверений, подтверждающих ваши личности. Выходит, я должен верить

вам на слово, что вы партизаны, а не агенты немецкой контрразведки?

* Действительно, предписаний у нас нет, - сказал Крейцберг, передавая

шелковый лоскуток Лейтансу. - Не брать же их у Мейера.

* Значит, я в более выгодном положении, - заключил Андрей. - Верьте

мне, друзья. Я понимаю вашу осторожность, но она должна иметь пределы.

Обманывать я вас не собираюсь. Мне нужна работа, надо выполнять приказ.

* Поймите, товарищ капитан, нам надо о вашем требовании доложить

Мише и подумать, - сказал Крейцберг, возвращая документ.

* Не возражаю, - согласился дружелюбно Андрей. - На немедленное

решение этого вопроса я и не рассчитывал. Конечно, если бы вместо вас на

встречу прибыл Миша, тогда другое дело. Подумайте. На следующую

встречу пусть явится Миша. Считайте это моим приказом, - закончил он.

Землянка Авотиньша. Авотинын. Крейцберг.

* Центр с ответом о проверке Андрея задерживается, - сказал

Авотинын.

* Центру сейчас не до Андрея. Идет сражение за острова. Там внимание

Центра, - объяснил Крейцберг.

* Ты прав. Надо ждать, но я пытаюсь понять этого Андрея. Его

стремление объединить всех разведчиков, действующих в Курляндии, взять

их под свое руководство настораживает.

* Что тебя в этом настораживает? Разве не может командование создать

в немецком тылу мощную разведывательную группу? Видно, настало время. Командованию виднее.

* А может быть, ему прямо так и сказать, что запросили о нем Центр?

Если он действительно советский разведчик, то должен понять все правильно

и не обидеться.

* А если подослан Мейером?

* Почувствовав опасность, скроется.

* Наверняка побоится за свою шкуру.

* Да-а-а... Тогда на встречу с ним иди ты с Лейтансом. Скажите, что я

болен. Пообещай встречу в ближайшее время.

* Зачем церемониться? Надо взять его за жабры, и он все скажет, - не

соглашался Крейцберг.

* Надо тянуть время до получения ответа Центра. Хороши будем, если

вдруг станем брать за жабры своих.

Землянка Авотиньша. Авотиныы. Крейцберг.

* Центр передал, что по решению командования Второго

Прибалтийского фронта в район озера Пузас десантирована группа капитана

Андрея - Сумарокова Аполлинария Федоровича - в составе лейтенанта

Козлова Федора Ивановича и двух латышей для координации работы

разведчиков и партизан, - сказал Авотиныл. — На следующую встречу пойду

я. Надо налаживать дело. Еще неплохо бы было захватить языка. И какого-

нибудь покрупнее.

* Я об этом уже давно мечтаю. Нужно подумать, к кому из старших

офицеров и какие подходы мы имеем, - ответил Крейцберг.

Дом Круминя. Круминь. Крейцберг. Аусма.

- Знакомьтесь, - предложил Круминь Крейцбергу и Аусме.

* Робис, - отрекомендовался Крейцберг.

Покраснела от смущения Аусма.

* А меня зовут Аусмой. Фамилия...

- Не надо, знаю, - упредил ее Крейцберг. - Янис подробно рассказал

мне о вас.

Она, признательно посмотрела на Круминя, ответила Крейцбергу:

* Что же тогда мне остается? Право, не знаю. Могу только рассказать,

что привело меня к вам... Но интересно ли это?

* Ты не волнуйся, - посоветовал Круминь. - Здесь все свои люди, и

товарищ Робис тебя поймет.

* Я надеюсь на это. Очень надеюсь, - ответила Аусма и умоляющим

взглядом задержалась на строгом лице Крейцберга.

* Слушаю вас. Вы в самом деле успокойтесь, и тогда легче пойдет наш

разговор, - посоветовал Крейцберг.

* Видите ли в чем дело, - начала Аусма, - я никогда не принадлежала к

тому обществу, к которому относился мой муж, - богатым людям. И мне

чужд образ жизни, мышления мужа, его родных, знакомых. Меня не приняли

в семье супруга. Да и с ним мы не находили и не ищем сейчас общего языка. Мы совершенно разные люди. Вы понимаете?

* Да, конечно, - подтвердил Крейцберг.

* Когда же муж с приходом немцев в Латвию пошел на службу в

гестапо, а затем оказался офицером контрразведки СД, меня это потрясло. Я

ненавижу фашистов, всех этих Мейеров, Фогелей, которые бывают в нашем

доме. Когда слышу их разговоры об арестах, допросах, пытках, у меня

разрывается на части сердце. Нет, я не могу это выносить. Янис обещал

помочь мне. Я готова уйти к вам в лес, если, разумеется, чем-то буду

полезна. На все готова, только бы избавиться от этого кошмара, в котором

приходится жить. Хочу смыть пятно позора с моей совести за то, что жила и

живу с убийцей латышей.

Аусма умолкла и с надеждой смотрела на Крейцберга.

* Верьте мне, Робис. Янис подтвердит, что доверять мне можно.

* Я верю вам, - ответил Крейцберг. - Но я не знаю, как отнесетесь вы к

моему предложению. Из вашего рассказа можно сделать вывод, что вы

настроились уйти из дома, оставить Бриедиса.

* Правильно, - подтвердила Аусма. - Уйти немедленно.

* А нам надо, чтобы вы оставались дома.

* Как? - глаза Аусмы раскрылись широко, непонимающе. - Остаться с

Бриедисом? Но это невозможно! Вы даже представить себе не можете, какая

для меня пытка.

* Я не настаиваю. Не желаете - не надо. Но нам очень хотелось бы,

чтобы вы пока оставались с Бриедисом. Говорите, у вас в доме бывают

Мейер, Фогель?

* Да, - тускло подтвердила Аусма.

* Нам нужно знать, о чем они говорят, что думают делать, какие

карательные акции намерены предпринять. Это поможет нам спасти честных

людей, патриотов от гибели. Они вас опасаются?

* По-моему, нет. Наши разногласия Бриедис старается скрывать от них

и делает вид, что у нас счастливая семья. Они полагают, что я заодно с

мужем.

- Как вы относитесь к нашей просьбе?

Аусма не торопилась с ответом.

* Я ясно представляю себе дальнейшую жизнь с Бриедисом в доме. Уже

давно разделенном стеной отчуждения. Теперь мне предстоит своими руками

разрушать эту стену, хотя бы частично вернуть Бриедису тепло наших

прежних, ранней молодости, отношений. Значит, надо переломить себя.

Возможно ли это, если я уже приняла, казалось, необратимое решение? Я

надеялась на иное решение своей судьбы, - отвечала Аусма. - Но если надо,

то найду в себе силы вернуться к мужу.

* Вот и отлично, - оживился Крейцберг.

Кабинет Мейера. Мейер. Фогель.

* Господин штурмбанфюрер, - докладывал Фогель, - один мой агент

информировал меня, что хозяин хутора Руллис оказывает помощь

партизанам и молодым парням, которые скрываются от мобилизации в

немецкую армию.

* Какую помощь?

* Продуктами питания. Двух дезертиров скрывал на чердаке во время

прочески местности легионерами полковника Карклиня.

* Кто он, Руллис? Вы собрали о нем информацию?

* Я не успел сделать большего. Но он работает возчиком леса в порту.

* Руллис... Руллис... Знаете, Фогель, мне эта фамилия уже где-то

встречалась в наших документах. Как его имя?

* Август, господин штурмбанфюрер.

* Август Руллис?.. Позволь, позволь, - настойчиво вспоминал Мейер. -

Вспомнил! Случай с Авотинынем. На машине начальника полиции

Авотиныпа вывозил из города Варпа, именно тогда Август Руллис преградил

лесную дорогу мотоциклистам-эсэсовцам. Он выкатил тяжело груженую

повозку на дорогу, задержал мотоциклистов и дал возможность Варпе

оторваться от преследования, а Авотиныну сбежать в лес. На допросах

Руллис все свел к случайности, прикинулся дурачком. Поверил тогда ему

Бриедис, но, видно, напрасно поверил.

* В таком случае информация о нем моего агента приобретает иное

значение, - поддержал Фогель.

* Займитесь этим Августом Руллисом повнимательней. Проследите за

ним, выявите и проверьте его связи. О результатах доложите.

Лес. Крейцберг. Лейтанс. Андрей.

- Благодарю вас, что пришли, - сдержанно говорил Андрей Крейцберг Лейтансу. - Почему не пришел Миша? У меня нет времени его ждать!

Командование требует от меня исполнения приказа об объединении групп

разведчиков, обширной информации о немецких войсках. Требует!

Понимаете, что это значит? - спрашивал он. - А я жду Мишу, который не

считает нужным встретиться с представителем разведки фронта.

Крейцберг и Лейтанс безмолвно слушали запальчивую речь Андрея, а он, поддавшись возмущению, строго спрашивал:

- Для вашего Миши приказ свыше является законом или нет? - Голос

его повышался, соединял в себе гнев и требовательность. - Советским

командованием я назначен здесь старшим и требую в силу данной мне власти

беспрекословного подчинения, выполнения моих указаний, - он сделал

небольшую паузу и уже несколько тише продолжил: - В противном случае я

вынужден буду просить Центр отозвать Мишу с задания и отдать под суд

военного трибунала за невыполнение приказа.

Открытая угроза трибуналом больно стегнула Крейцберга.

- Послушай, капитан, - резко ответил он. - Если ты скажешь еще хоть

одно плохое слово о Мише, нашем отряде, то я немедленно всажу тебе пулю

в лоб! Понял?

Андрей косым взглядом уловил, как Лейтанс опустил руку на кобуру пистолета.

* Напрасно грозишь судом, капитан, — говорил Крейцберг, с трудом

сдерживая гнев. - Миша не мог встретиться с тобой потому, что слишком

активно охотятся за ним немцы и эсэсовцы полковника Карклиня. Прошу не

нервничать, капитан. В нашем деле это опасно. - Протянул пачку сигарет: -

Кажется, в самый раз сейчас перекурить, поговорить спокойно. Извини.

* Нервничаете, нервничаете, - отвечал капитан, затягиваясь дымом

сигареты. - Командование требует от меня работу. Ему плевать на то, как я

здесь изворачиваюсь, от немцев бегаю, от боя уклоняюсь. Вон Арвида в руку

ранило, - показал на разведчика с забинтованной рукой. - Так людей потерять

можно и задание не выполнить. А что мне будет за это? Как вы думаете?

* По меньшей мере штрафной батальон, искупление своей вины

кровью, - рассудительно ответил Крейцберг. - А то и «вышка», расстрел.

* Но я не хочу такой участи.

Штаб флота. Кабинет Трибуца. Трибуц.

* Товарищ командующий, - докладывал Семенов, - очередное сообщение Миши. Согласно вашему приказу он посылал в Либаву своего человека.

* Очень хорошо. И что он сообщает?

Семенов вручил Трибуцу радиограмму Авотинына.

«В Либаву ходил наш человек. Привлек к работе троих товарищей. В Либаве находится пять транспортов. Три из них загружаются сельскохозяйственными продуктами, промышленными товарами, два готовятся для отправки на Сааремаа с военными грузами. На базе четыре эсминца, один на ремонте, пять сторожевых корабля, шесть минных заградителей, шесть подводных лодок. Две лодки перебазированы в Виндаву. В порт с островов поступают раненые. По словам Ределя, в район Данцига в море столкнулись два немецких крейсера. Крейсер «Лейпциг» налетел на крейсер «Принц Ойген» и почти разрезал его пополам, разворотив и себе всю носовую часть. Миша.»

* Двумя крейсерами у Гитлера стало меньше, - заметил Семенов.

* Надо учесть это и всю информацию Миши при планировании наших

операций. Подготовьте документы к награждению Миши орденом Красного

знамени, - приказал Трибуц.

3емлянка Авотиньша. Авотиньш. Крейцберг.

* Вот послушай, Жанис, - говорил Авотинын, он держал в руках

небольшой лист бумаги. - Центр предлагает захватить в качестве «Языка»

адмирала Ределя.

* Ты смеешься? - не поверил Крейцберг. - Плохая шутка.

* Тогда послушай, если не веришь. - Он стал читать: «В связи с

оперативной необходимостью, острой потребностью квалифицированной

информации о немецкой группмровке «Курляндия» изучите и доложите

ваши возможности захватить в качестве «Языка» адмирала Ределя. Судя по

вашим предыдущим докладам, у вас подходы к нему имеются.

Руководитель.»

* Ну и ну, - удивленно произнес Крейцберг. - Оказывается,

контрразведка «Смерш» наши мысли читает на расстоянии. Столько раз мы с

тобой об этом думали, но вот высказывать руководству свои соображения не

решались. А жаль. Теперь же «Ура!» кричать не хочется. Вот это задание!

* Не «Ура!» кричи, а думай как захватить Ределя, задание руководства

выполнить.

Крейцберг унял чувства радости, задумался.

* Надо вернуться к нашей идее захватить Ределя на охоте на кабана, -

подвел итог размышлений Авотинын. - Другие варианты требуют солидной

подготовки, а времени мало. Как ты думаешь, Жанис?

* Ты прав, - согласился Крейцберг. - Это наиболее реальный и

осуществимый вариант.

* каким же образом вывести адмирала.на нашу засаду на охоте? Как

вывести его в лес? Насильно ведь не поведешь. Сопротивляться будет. Твое

мнение, начальник штаба?

* Я так думаю, что начало операции может положить Ивар Таубе.

* Каким образом?

* Пусть он эту мысль об охоте на кабана с участием Ределя подскажет

полковнику Карклиню. И я уверен, что Карклинь, выслуживаясь перед

немцами и Ределем, горы свернет, но на охоту адмирала вытянет. Остальное,

различного рода детали всплывут во время подготовки операции, и мы будем

решать их в процессе работы. Одним словом, мы этот спектакль разыграем

как по нотам. А ты давай ответ Центру. Так и пиши: «Возможности захватить

Ределя имеем. О выполнении задания доложу. Миша.»

Сарай в лесу. Илона. Авотинын.

- На побережье от Колки до Виндавы немцы роют окопы, строят

бетонированные гнезда. Для земляных работ привлекают гражданское

население. Вдоль берега в море устанавливают минные поля. Ивар передает .

тебе схему минных полей, которые устанавливали капитаны латышских

шхун. Немцы их привлекли к этой работе. И еще. Брат велел передать, что 22 ноября адмирал Редель отмечает свой юбилей - пятьдесят лет. Карклинь

говорит, что Гитлер прислал Ределю подарок - кортик. Чествовать Ределя будут в конференцзале Управления порта. Там же состоится и банкет. На торжество соберутся военные чины из Виндавы, Либавы и представители войск немецких в Курляндии. Начало церемонии в восемь часов вечера.

* Что же ты и Ивар предлагаете? - поинтересовался Авотинын.

* Брат интересуется, нельзя ли, чтобы советская авиация разбомбила

это «торжественное» собрание? Я думаю, что это было бы своего рода

возмездие за аресты наших людей, облавы в городе.

* Что ж, мысль хорошая, - ответил Авотинын.

- Мне пора, Роберт, - напомнила Илона, посмотрев на часы.

Илона вздохнула и подняла на Авотиныпа взгляд, полный укоризны, словно упрекала в излишней робости. Он видел, как подернулись слезой ее глаза.

- Илона, - выдавил он из себя перехваченное волнением слово. - Илона...

Он не ведал, какая сила метнула его к ней, каким образом и в какое мгновение в его руках оказалось ее стройное тело, как слились в поцелуе губы.

- Милый, - шептала Илона, - я так ждала этого... Я люблю тебя...

Кабинет Мейера. Мейер. Фогель.

* Три раза в неделю, - докладывал Фогель Меейру, - по понедельникам,

средам и пятницам с часу до двух дня Руллис встречался по месту службы с

докером порта Венцкавом и рабочим сортировочного пункта

железнодорожной станции Подкалнсом. О чем они говорили не

представлялось возможным узнать. Но для тех, кто вел наблюдение,

бросалась в глаза весьма важная деталь

* Какая?

* При встрече Венцкав и Подкалнс доставали портсигары, и Руллис сам

брал сигареты, опускал руку в карман, доставал зажигалку и закуривал. Эти

моменты зафиксированы. Вот их фото, господин штурмбанфюрер.

Фогель передал Мейеру несколько фотокарточек. Мейер внимательно рассматривал их, а Фогель продолжал:

* На первый взгляд ничего подозрительного в этом нет - встретились

друзья, закурили, поговорили, разошлись. Так, конечно, можно было

подумать.

* Но почему такие встречи проходили систематически?

Вот именно, господин штурмбанфюрер. И я так подумал. И пришел к

выводу - Руллис проводит явки. Под видом угощения сигаретами извлекает

из портсигаров Венцкава и Подкалнса записки с разведывательной информацией. После очередной встречи с Венцкавом и Подкалнсом я Руллиса задержал. При обыске у него обнаружили записку Венцкава с информацией о датах выхода в море четырех транспортов, количестве и характере их грузов, двух сторожевых кораблей и подводной лодки. В записке Подкалнса указывалось количество вагонов в эшелоне с военными грузами, время их отправления. В этот же день я арестовал всех троих, о чем и докладываю вам, господин штурмбанфюрер, - закончил свой доклад Фогель.

- Вы молодец, Фогель. Я весьма доволен вами, - ответил Мейер. - Об этом надо немедленно донести в Ригу и Берлин. Подготовьте соответствующие документы.

Магазин Таубе. Кабинет Таубе. Полковник Карклинь. Илона. Ивар Таубе.

Карклинь зашел в магазин Таубе и застал за прилавком Илону. Он сделал вид, что не ожидал ее встретить.

- О, вы здесь, милая Илона? А я полагал увидеть на вашем месте

вашего брата. Но тем лучше. Надеюсь, с прелестной Илоной мы быстрее

поймем друг друга.

* Чем могу служить? - спросила игриво Илона.

Карклинь наклонился к ее лицу, прошептал таинственно:

* Четыре бутылки коньяка на мой счет.

- Бог ты мой! А я то думала, полковник Карклинь раскроет мне какой-

либо государственный секрет. Четыре бутылки? И все? Нет проблем!

Илона подала Карклиню четыре бутылки коньяка. Он уложил их в объемистый портфель, собрался уходить.

-Простите, господин полковник, - обратилась к нему Илона. - Но мой брат хотел вас видеть.

Кабинет Таубе.

Карклинь вошел в кабинет Таубе.

- Я рад вас приветствовать, господин полковник, - Таубе вышел из-за

стола навстречу.

* Я тоже, дорогой Ивар, - отвечал Карклинь.

Таубе увлек его к креслу и, усадив удобнее, сказал:

* Я хотел бы получить от вас совет по одному важному вопросу.

* Я к вашим услугам, дорогой Ивар, если мои знания и опыт позволят

сделать вам что-то приятное.

* Дело несколько деликатное, господин полковник, - говорил Таубе, - и

я хотел бы знать ваше мнение. Как известно, завтра будет юбилей адмирала

Ределя. Насколько я знаю, намечается банкет, приветствия, адреса, подарки -

все, что соответствует такой дате.

* Торжество намечается солидное, - подтвердил Карклинь. - На банкете

будут гости из Либавы, Кулдиги, Талей и, разумеется, из Виндавского

гарнизона.

* Адмирал заслуживает такого внимания.

* Бесспорно, - поддержал Карклинь.

- А как вы лично смотрите, если от деловых людей города мы вручим

уважаемому нами юбиляру ружье?

- Ружье? - сверкнул на Таубе удивленным взглядом Карклинь.

Таубе вышел в другую комнату и вскоре вернулся, демонстративно

неся перед собой ружье. Карклинь осторожно, как бесценную вещь, взял его и осматривал с изумлением и радостью.

* Мда-а-а, - протянул он. - Это настоящее произведение искусства. Я не

встречал такого, - заключил он. - Швейцарское! Двуствольное! Ну, знаете ли,

дорогой Ивар, вас можно только поздравить с таким выбором. Адмирал

бесспорно будет рад и по достоинству оценит ваше преподношение.

* Юбиляр заслуживает большего, - ответил Таубе. - Я испытаю

удовлетворение, если он примет подарок и на ближайшей удачной охоте

убедится в его качествах.

* Я заядлый охотник, - распалялся Карклинь, не выпуская ружья из рук,

- и организую адмиралу прекрасное лесное турне на кабана. Быть

обладателем настоящего охотничьего шедевра и не пострелять из него? Нет,

такое немыслимо, уверяю вас.

* Да лесной трофей в виде кабана и вам нужен. И, пожалуй, больше,

чем адмиралу. Сядемте. Выпьем.

Таубе налил коньяку, пристально посмотрел на Карклиня, провозгласил:

* За удачную охоту адмирала Ределя!

* За успех, - ответил Карклинь.

Кабинет Бриедиса. Бриедис. Руллис.

- За связь с советской разведкой и передачу ей информации о немецких войсках ты, Август Руллис, приговорен к смертной казни, - объявил Бриедис. На обезображенном, в ссадинах, кровоподтеках лице Руллиса Бриедис не заметил выражения страха, растерянности. Август сидел спокойно, тяжелым взглядом всматривался в Бриедиса.

* Я говорил тебе, - после некоторой паузы сказал Бриедис, - чтобы ты

не сопротивлялся. В тюрьме такое поведение не приветствуют. Тут надо

говорить, как на исповеди.

* Воды... Воды дай.

Бриедис подал ему стакан воды и смотрел, с какой жадностью он пил, стуча зубами о край стакана.

* Спасибо, - сказал Руллис, переводя дыхание и возвращая стакан.

Спросил: - Исповедоваться советуешь?

* Приговор немцы могут отменить. Они в таком случае проявляют

великодушие.

* Не знал, что за ними такое водится. Так вот, передай своим хозяевам,

что приговор мне ясен и смерть Август Руллис примет без страха потому, что

умрет за родину.

* Какую родину ты имеешь в виду? - живо уточнил Бриедис.

* Советскую Латвию, - ответил Руллис. - Да, за советскую, - подтвердил

твердо.

- Когда же ты успел стать красным? Уж не коммунист ли ты?

Руллис ответил спокойно, рассудительно, хотя это давалось ему

нелегко:

- Нет, Бриедис, коммунистом я не стал. Но Советская власть мне,

бывшему батраку, дала землю, и я смог спокойно прокормить своих детей.

Она покончила с безработицей, и латыши почувствовали себя нормальными

людьми. Я собирался своего старшего сына отправлять в школу, и учили бы

его там грамоте бесплатно. К моим старикам на хутор приезжал советский

врач! Скажи, когда это было в Латвии? И это всего ведь за один год!

Понимаешь? - отдышавшись, он снова попросил: - Дай воды. В горле

пересохло. Дай воды!

Бриедис поставил перед ним стакан с водой.

- Пей. Осталось немного времени до того часа, когда вода тебе не

понадобится. Пей.

Руллис выпи, вытер лицо рукавом окровавленной рубахи, продолжил:

* А что принесли немцы в Латвию? Что дал нашей стране Гитлер?

Молчишь, Бриедис? Тюрьмы, концлагеря. Саласпилский лагерь смерти,

облавы, расстрелы.

* Хватит! - попытался прервать его Бриедис.

* Нет, Бриедис, теперь слушай. Ты сам советовал говорить, как на

исповеди. Это последняя возможность, когда я могу сказать все, к чему

пришел после долгих размышлений о своей жизни, о нашей стране.

* О, каким ты, оказывается, политиком стал, - сказал Бриедис.

* Политике учили меня годы оккупации, виндавская тюрьма. Отличная

школа, я тебе скажу! В Латвии нет даже правительства, которое бы избрал

народ. Есть «Самоуправление», созданное немцами. И руководит им генерал

Данкер, которого назначил Гитлер. Я спрашиваю тебя, Бриедис, кому ты

служишь? Народу Латвии или гитлеровскому генералу Данкеру?

* Довольно! - потребовал Бриедис. - Или ты замолчишь, или...

* Не пугай, Бриедис, - отрезал Руллис. - Надо быть последним дураком,

чтобы не понять, что немцы в Виндаве доживают последние месяцы. Так на

что же ты надеешься, Бриедис? Думаешь, уйдешь с немцами за границу? Они

тебя за борт в море выбросят за ненадобностью. Это если еще допустят к

трапу. Но ведь не допустят! И что ты тогда будешь делать? Ждать, когда

прочтут тебе приговор? Народ найдет тебя. Но милость народа можешь

заслужить: освободи Венцкава, Подкалнса. Тебе это в будущем зачтется.

Прислушайся к моему совету. Я все сказал. Прикажи врачам чем-то смазать

мне спину. Огнем горит...

* Приговор всем вам приведут в исполнение завтра на заре, - заключил

Бриедис.

Военный аэродром.

Летчики Барсов. Простое. Массовка.

* Слушай боевую задачу, - приказывал Барсов экипажам

торпедоносцев. - Бомбовый удар по скоплению боевых кораблей, военных

транспортов, портовым сооружениям. В порту в Виндава в обязательном

порядке разбомбить здание Управления порта. Вот оно, - показал на карте. -

По имеющимся данным, там должно быть сборище фашистских адмиралов,

генералов по случаю юбилея - пятидесятилетия командира порта адмирала

Ределя.

* Везет же вам, товарищ командир, - пошутил Простов. - Не просто

боевой вылет, а подарок юбиляру.

* Приглашение на юбилей, - отшутился Брасов. - Постараюсь достойно

представить наш Краснознаменный флот. Вылет назначен на 21 час. У цели

быть в 22.30.

Управление порта. Актовый зал. Полковник Браухич. Полковник Карклинь. Адмирал Редель. Массовка.

Обширный зал в Управлении порта заставлен сервированными столами. Вдоль стен стояли группами и переговаривались адмиралы, генералы, офицеры. Они предвкушали хороший ужин. На часах было 19 часов 50 минут.

* С адмиралом Ределем судьба свела меня еще при подготовке

вторжения в Бельгию и Францию, - рассказывал полковник Браухич

окружающим. - Мы тогда отрабатывали совместные действия сухопутных

войск и флота по захвату северных портов Франции. Прекрасный офицер,

отличный моряк.

* Говорят, фюрер прислал ему именной кортик с монограммой:

«Адольф Гитлер Адольфу Ределю»? - спрашивал полковник Карклинь.

* Фюрер умеет ценить преданных ему людей, - подчеркнул Браухич.

* Честное слово, завидую нашему юбиляру. Именной кортик от самого

фюрера! С ума можно сойти, - восторженно произнес Карклинь.

* А вы не сходите с ума, полковник Карклинь, а верно служите великой

Германии и фюреру. Он заметит вас, - сказал наставительно Браухич. -

Преданных ему латышей он тоже заметит.

* Я, господин полковник Браухич, как и все офицеры и солдаты 19

латышской дивизии СС готовы отдать жизнь за фюрера.

* Очень приятно слышать такое. Ценю.

Было 20 часов. Оркестр грянул торжественный марш. Дверь широко распахнулась и в сопровождении генералов, адмиралов в зал вошел сияющий, важный адмирал Редель. Был он в парадной форме с орденами и . медалями. Зал встретил его овацией.

Чердак. Илона.

Было 20 часов. Ил она Таубе поднялась по лестнице на чердак дома и, устроившись у окна, поднесла к глазам морской бинокль, направила его на территорию порта.

Управление порта. Актовый зал. Таубе. Адмирал Редель. Карклинь. Полковник Браухич. Круминь. Мейер. Массовка.

Редель и сопровождавшие его лица направились к столу. Все уселись на свои места.

- Господа генералы, адмиралы, офицеры, - встал за столом

представитель группы армий «Курляндия» генерал-лейтенант Брандт. -

Позвольте мне начать торжество по случаю юбилея нашего уважаемого

адмирала Адольфа Ределя. Прошу наполнить бокалы.

Негромкий веселый шум голосов перекрыл «выстрелы» бутылок шампанского. Когда бокалы были наполнены, Брандт продолжил: - Командующий группы армий «Курляндия» приказал мне поздравить нашего юбиляра адмирала Ределя, пожелать ему здоровья, успехов в верной службе великой Германии и торжественно вручить подарок нашего фюрера -вот этот именной кортик. На одной грани которого выгравировано: «Адмиралу Ределю 50 лет», на второй: «Адольф Гитлер Адольфу Ределю».

Брандт под аплодисменты вручил кортик Ределю. На часах было 20 часов 30 минут.

Редель поцеловал кортик и передал его по кругу. Каждый рассматривал его с восторгом. Кортик передали Карклиню. Он держал его как загипнотизированный, не в силах отвести взгляд и шептал стоявшему рядом Браухичу:

- Какой подарок! Какая память о фюрере!

Таубе посмотрел на часы. Было 21 час 40 минут.

- Господин адмирал, - сказал он, деловые круги города поручили мне в

знак искренней признательности в день вашего юбилея вручить наш

скромный подарок. Надеемся, вы будите рады этому подарку и найдете ему

применение. - Раскрыл чехол, извлек из него ружье, прочел текст

монограммы на пластинке, прикрепленной к ложе: «Господину адмиралу

Ределю в день юбилея от деловых и благодарных жителей Виндавы. Удачной

охоты».

Выждав, когда смолкли аплодисменты, продолжил:

- От себя лично, господин адмирал, скажу, что в лесах Курляндии

прекрасная охота на кабанов. От нее вы получите огромное удовольствие.

Вновь в зале вспыхнули возгласы одобрения: «С таким ружьем на любого зверя можно идти. Прекрасное швейцарское ружье!»

- Господа! Господа, - перекрыл шум в зале сильный голос Карклиня. -

Как истинный охотник, я первый приглашаю дорогого юбиляра на охоту на

кабана. Я знаю места, где водится это дикое животное.

* Я присоединяюсь к предложению полковника Карклиня, - заявил

Браухич. - Это будет прекрасная охота! Значительно лучше тех, которые

были у нас ранее.

* Я очень тронут поздравлениями представителей местного населения, -

отвечал Редель. - Искренне благодарен им за теплые слова и добрые

пожелания. Да пусть сбудутся они. - Таубе почтительно склонил голову и

отошел к колонне, у которой стоял Круминь.

* Пойдемте быстрее, - попросил Таубе Круминя. - Нам здесь делать

больше нечего.

* Я хотел пройти к пирсу, подышать свежим воздухом.

* Не советую. Уходите домой.

Таубе посмотрел на часы. Было 22 часа. Он взял Круминя за руку и решительно потянул за собой, ускоряя шаг.

* Куда вы меня тянете и зачем этот марафон?

* Делайте, что я вам говорю, - жестко ответил Таубе, - если хотите

жить.

-Что касается предложения об охоте на кабана, - продолжал весело Редель, - я в вашем распоряжении, полковники Карклинь и Баухич. Смею уверить, что после охоты мы вновь соберемся отведать мяса дикого кабана.

Аплодисменты и возгласы одобрения перекрыли последние слова Ре деля.

- Господин адмирал, - торжественно произнес Мейер. - Господа, я

позволю себе с особым удовольствием заявить нашему юбиляру, что служба

безопасности СД преподносит ему символический подарок - арест трех

шпионов советской разведки в Виндаве. Таким образом, мы обеспечили

безопасность вашего торжества, господин адмирал, безопасность порта,

военных кораблей и транспортов.

Юбилейный вечер был в разгаре. К Ределю подходили с поздравлениями генералы, адмиралы, офицеры. Звенели бокалы, пенилось в них вино.

* Господа, - опьянело заявил Мейер, - а не пригласить ли нам сюда

артисток. Эти прелестные создания украсят наше мужское общество.

* Артисток! Артисток! Женщин! -раздалось одобрительно,

возбужденно в зале. - Отличная мысль! Женщин!

________________

Седьмая серия

________________

Кабина самолета Барсова. Барсов. Штурман.

На часах панели самолета Барсова стрелки приближались к 22 часам 30 минутам.

* Товарищ командир, прямо по курсу Виндава, - доложил штурман. -

Пять минут полета.

* Отлично, штурман. Благодарю за четкий выход к цели, - ответил

Барсов. Обратился по радио: - Слушай мою команду. Доложите о готовности.

* Второй готов. Третий готов. Четвертый готов, пятый готов. Шестой

готов, - послышалось в ответ.

* По цели! Боевая атака! - отдал приказ Барсов.

На кораблях и транспортах, стоявших в порту, выли сирены тревоги. Матросы на кораблях занимали свои боевые посты у орудий. Взметнулись в небо лучи прожекторных установок. Воздух над портом рассек вой авиабомб и мощные взрывы в порту. Отрывисто лаяли зенитки, басовито строчили крупнокалиберные пулеметы, метались, шарили небо лучи прожекторов.

Взрывались бомбы на причалах, в штабелях боеприпасов. Водяными столбами взметалась и пенилась Вента. Дал крен и медленно заваливаясь на борт, погружался в Венту сторожевой корабль. Отчаянно боролись немцы за спасение трех военных транспортов, объятых пламенем. Прямое попадание настигло здание Управления порта.

Чердак. Илона. Ивар Таубе.

На чердак дома, где сидела и наблюдала за боем Илона, взобрался Ивар Таубе. Тяжело дыша, он опустился на пол.

* Наконец-то, - сказала Илона. - А я боялась, что ты остался в порту.

* Я не сумасшедший.

* Иди сюда, сюда смотри, - просила Илона, уступая место у окна.

* Вот это картина! - изумился Таубе.

* Вот им! Вот им, фашистам! Ределю, Мейеру! - приговаривала Илона,

наблюдая в бинокль за пылавшими в порту кораблями, сооружениями,

взрывами бомб.

* Хорошо! Отлично работают русские летчики, - радовался Таубе.

* Кажется, в Управление порта попали! Смотри, Ивар. Смотри! Горит!

- возбужденно говорила Илона, передавая бинокль Таубе Ивару.

* Да, попали. Горит! - подтвердил Таубе.

- Господин, сделай так, чтобы бомба разнесла Мейера, - сложила

молитвенно на груди руки и уставила взор в небо Илона. - Век молиться тебе

буду.

Подвал Управления порта. Редель. Карклинь. Мейер. Браухич. Массовка.

Содрогались стены подвала здания Управления порта, в котором, тесно прижавшись друг к другу сидели участники юбилейного торжества. Среди них Редель, Мейер, Карклинь, Браухич другие приглашенные. Сыпалась с потолка и стен штукатурка на их праздничные мундиры. Кто-то надрывно кашлял, задыхаясь от пыли и дыма.

- Вот так обезопасила служба безопасности юбилей адмирала, -язвительно произнес кто-то в подвале.

Мейер метнул в сторону, где были произнесены эти слова уничтожающий взгляд, но страшной силы взрыв потряс подвал, наполнив его дымом, гарью, пылью.

- Кто это говорит? - зло спросил Мейер. - Кто?

Очередной взрыв обрушил потолок. Погас свет. В темноте послышались стоны.

 

Кабинет Мейера. Мейер. Фогель. Бриедис. Карклинь.

В кабинете Мейера были собраны офицеры контрразведки СД.

- Бомбежка порта, - гневно говорил Мейер, - в день юбилея адмирала

Ределя, на мой взгляд, не случайное явление. Это агенты Авотиныпа. Это они

выдали информацию о торжестве по случаю юбилея адмирала Ределя. Это

они навели на порт русскую авиацию! Но кто они? Я вас слушаю!

Все в кабинете виновато молчали.

* Фогель, - обратился Мейер к своему заместителю. - Я вам поручал

проведение этой операции, условно названной «Дзинтарс». Почему ваш

агент «Лиепинып» до сих пор не вышел на Авотиныпа, не создал условия

для захвата русского разведчика? В чем дело?

* Господин штурмбанфюрер, - оправдывался Фогель. Операция

«Дзинтарс» развивается успешно. Но для ее завершения нужно время.

Торопить события опасно.

* К черту вашу осторожность! - возмутился Мейер. - Если для захвата

Авотиньша надо будет пожертвовать головой вашего агента, то я не

остановлюсь перед такой жертвой. Организуйте мне встречу ч агентом. Я сам

буду говорить с ним.

* Будет сделано, господин штурмбанфюрер, - ответил Фогель.

* Господа, - угрожал Мейер, - я хочу предупредить каждого из вас, что

не потерплю больше никаких ваших оправданий. Мне нужен Авотиныд! И

только Авотинын!

HAT. Лес. Андрей. Крейцберг. Лейтанс.

- Без ножа меня режете, друзья, - сказал он раздосадовано Андрей

Крейцбергу и Лейтансу. Раскрыл сумку с портативной радиостанцией,

объяснил сокрушенно: - Бежали от карателей. В перестрелке они полоснули

по сумке с рацией. В этом вся трагедия. Кому я нужен без связи со своими

руководителями?

Крейцберг осмотрел радиостанцию, убедился в ее полной непригодности, заключил с сожалением:

* Выбросить надо. Зачем таскать?

* Вторую неделю не выхожу на связь. Что подумают обо мне мои

начальники? Информация есть, а передать не можем. Вот положение, -

отчаивался Андрей, и вид у него был настолько жалкий, что вызывал у Крейцберга и Лейтанса сочувствие и понимание.

* У немцев отбить надо, - посоветовал Крейцберг.

* С кем? С кем я отбивать должен? У меня всего два человека. С таким

воинством нападать на немцев рискованно. Можно все, в том числе и

собственную голову, потерять.

* Что верно, то верно, - согласился Крейцберг.

* Вот и ожидал вас как своих спасителей, - оживился Андрей, попросил

настойчиво: - Помогите. Доложите Мише, чтобы допустил моего радиста

Арвида к работе на его радиостанции. Нужны два, три сеанса для передачи

накопившейся информации, попросить новые средства связи и питание к

ним.

* Зачем же так? - рассудительно ответил Крейцберг. - Давайте вашу

информацию, время связи, позывные, и Миша сам передаст. Сообщит о

вашем бедственном положении.

Андрей снисходительно улыбнулся наивности Крейцберга, спросил:

* А почерк? Почерк радиста? У Миши свой, у Арвида - другой.

Послушают там, - показал рукой на восток, за линию фронта, - и сделают

вывод, что мою группу немцы взяли в плен, радист раскололся, и немцы

работают по его данным. Вот как это выглядит, дорогой товарищ Робис.

Вижу, в вопросах связи вы не сильны.

* Никогда не сталкивался, - признался Крейцберг.

* Черт возьми, - досадовал Андрей, - мог ли я думать там, в Центре, что

такое с нами случится?

* Всего не предусмотришь, товарищ капитан, - посочувствовал

искренне Лейтанс.

* Не предусмотришь. Это вы правильно сказали, - согласился Андрей.

Обратился к Крейцбергу требовательно, строго: - Вам, товарищ Робис,

поручаю передать Мише мой приказ - допустить Арвида к работе на его

радиостанции. У меня нет времени вести бесплодные переговоры: Центр

ждет информацию, и я должен ее выдать. Только не тяните с ответом. Жду

вас послезавтра на этом же месте и в это же время. Поймите, наконец, что

срывается важное дело. - Андрей протянул Крейцбергу несколько

исписанных листов: - Это для Миши. Здесь последние сведения о немцах.

Дача Мейера. Мейер. Фогель. Андрей. Лайма.

- Ты остыл к своей танцовщице, - капризно упрекала Мейера Лайма.

Она сидела в кресле под торшером.

* Прости, милая, - отвечал Мейер. - Дел так много, что не остается

времени на развлечения.

* Ты редко стал звать меня к себе, в это гнездышко, где мне так

приятно и радостно проводить с тобой время. Ты и сейчас чем-то

встревожен, - шмыгнула она носом. - Я это чувствую. Не думай о плохом.

* Рад бы не думать. Но только плохое само идет на ум, - признался он.

* Не думай о бомбежке порта, - поняла его Лайма. - Это все уже в

прошлом. Ты остался жив - вот что для меня самое важное.

* Ты сама прелесть. Лайма, - шептал благодарно Мейер, целуя ее лицо,

нежную кожу шеи. Уняв прилив нежной ласки, сказал: - А порт... Да, его

бомбили не случайно.

* Не случайно? - удивилась Лайма. - Почему? Идет война. Вот и

бомбили. Какая еще может быть причина?

* Ум, - снисходительно улыбнулся Мейер. - Ты очень наивна. А у нас

своя оценка происходящего. Это месть!

* Боже мой, кто же тебе может мстить, чтобы посылать бомбовозы?

- Советская разведка. Авотинып. Слыхала о таком?

-Нет.

* Ну, вот. Чем ты только живешь? - недовольно упрекнул ее Мейер. -

Вся Виндава знает, что это русский разведчик, который скрывается в лесу.

* Если бы он ходил на наши представления, то я бы его знала, -

пошутила Лайма. - Одним поклонником у меня было бы больше.

* Но ничего, - не принял ее шутки Мейер, - я тоже умею мстить. И

беспощадно.

Два удара часов напомнили о позднем времени.

* Иди в спальню, - сказал Мейер. - Ко мне придут люди.

* Снова Фогель? - ревниво вырвалось у Лаймы.

* Он самый, - улыбнулся ее ревности Мейер.

Лайма поднялась в спальню. Он убрал угощение со стола и ходил по комнате, жадно курил, чутко прислушивался к шуму за стенами дачи.

Во дворе дачи послышался шум машины. В гостиную вошел Фогель с Андреем.

* Хайль Гитлер! - произнес Андрей.

* Хайль, - ответил сухо Мейер, предложил: - Проходите. - Прошел к

столику, стоявшему у камина, но руки не подал. - Садитесь, господин

Дозорцев. - Спросил Фогеля: - Встреча и посадка в машину господина

Дозорцева прошла незамеченной?

* Абсолютно. Господин Дозорцев явился в условленное место точно в

назначенное время, и я забрал его в машину. Ночь. На дороге никого не

было.

Мейер молча, испытующе смотрел на Дозорцева, спросил:

* Свыклись с положением советского разведчика Андрея?

* Да, конечно, господин штурмбанфюрер. Живем по законам «лесных

братьев», как учили в школе «Вальдкаце», как...

* Встречались с Авотинынем? - прервал его Мейер.

* Нет. На встречи приходит Крейцберг, называющийся Робисом, и

Лейтанс.

* Вы дали повод к подозрению?

* Никак нет. Действовал как вы учили, как рекомендует господин

гауптштурмфюрер.

________________

* Почему же нет до сих пор нужных результатов?

* С русскими разведчиками мы затеяли серьезную игру, и тут рисковать

опасно. Это может стоить жизни.

* Не кажется ли вам, господин Дозорцев, что вы слишком высоко

цените свою жизнь и боитесь рисковать?

Дозорцев медленно, с трудом поднялся на ноги.

* Я помню свое обещание, - ответил он сдерживая волнение. - И

постараюсь его выполнить. Слово русского дворянина.

* Садитесь, - приказал Мейер.

Дозорцев тяжело опустился в кресло, мрачно уставился в одну точку.

* Как прошла последняя встреча с Крейцбергом? Что ответил он на

просьбу допустить Арвида к работе на радиостанции Авотиныпа?

* Авотинын категорически отказал, - подавленно сказал Дозорцев. -

Пора кончать эту игру.

* Почему? - насторожился Мейер.

* С радиостанцией много недодумали. Я разыграл все, как вы

приказали. Сначала все выглядело хорошо. Крейцберг сказал, что доложит

Авотиныну мою просьбу. Посочувствовал моему положению, и я надеялся,

как и вы тоже, что когда Авотинып допустит Арвида к своей радиостанции,

решительно захватить или уничтожить его. Так было задумано?

* Так, - согласился Мейер.

* Знаете, что ответил «товарищ Робис»? Он предложил о моем

бедственном положении донести своему начальнику, чтобы оно сообщило в

разведцентр Второго Прибалтийского фронта. То есть, моему начальству.

Представляете, что это значит?

Мейер не ответил, а Дозорцев продолжал:

* Настоящий капитан Андрей ни разу не вышел на связь со своим

Центром. А лжеАндрей, каковым являюсь я, утверждает, что таковую связь

имел и потерял ее совсем недавно, когда пулей разбило радиостанцию.

Разведцентр фронта сообщит, чтобы Авотинып повесил этого лжеАндрея, то

есть господина Дозорцева, собственной персоной сидящего перед вами.

* Вот что, - молвил Мейер после длительного размышления. - Как

видите, ситуация меняется, и в связи с этим считаю необходимым захватить

живым Крейцберга. Что вам для этого нужно?

* В месте встречи можно устроить засаду, - подсказал до сих пор

молчавший Фогель. - Сколько для этого надо людей?

* Люди могут демаскировать и сорвать операцию, - ответил Дозорцев. -

Крейцберг очень осторожен и на место встречи, как правило, сначала

посылает партизан для проверки, нет ли какого подвоха, а потом приходит

сам.

* Ваше предложение? - спросил Мейер.

* Я это успешно сделаю со своими людьми, - заверил Дозорцев. -

Искусству захвата нас хорошо обучили в школе «Вальдкаце». Детали

операции разрешите обсудить с господином Фогелем.

* Не переоцениваете ли вы свои возможности? - спросил Мейер.

________________

* Никак нет, господин штурмбанфюрер. - Я сказал, что детали

операции обсудим с господином Фогелем. Помощь людьми мы

предусмотрим, но только на втором этапе, когда она действительно

потребуется.

* Согласен. Тогда не смею вас больше задерживать.

Проводив Фогеля и Дозорцева, Мейер посмотрел на часы. Было четыре утра. Осторожно ступая по ступеням лестницы, он поднялся на второй этаж, тихо раскрыл дверь, разделся. Лег в постель, спросил ласково:

- Ты спишь, милая?

Лайма открыла глаза. Сказала обидчиво:

* Ты своего Фогеля, видно, любишь больше, чем бедную танцовщицу

Лайму.

* Ты ревнуешь? К Фогелю? - зашелся мелким смешком Мейер.

* Мало вам времени на работе? Там бы и говорили, сколько захочется.

Зачем же отнимать у меня минуты счастья и отдавать их этому противному

Фогелю? - капризничала Лайма.

Магазин Таубе. Илона Таубе. Лайма.

Над дверью магазина «Ивар Таубе и К». За прилавком стояла Илона, у прилавка Лайма.

* Не могу больше, - отчаянно говорила Лайма. - Передай Мише, чтобы

взял меня в лес. Не переношу я этого фашиста. Пойми меня. Ты же женщина.

* Извини за откровенность, - попросила Илона, - но ты еще до встречи с

Мишей была близка с Мейером. Ты любила Мейера и сама мне говорила об

этом. Разве не так?

* Да, говорила, - призналась Лайма, - но то было... увлечение. Кроме

Мейера для меня никто не существовал в мире. Но после встречи с Мишей я

все поняла. Мейер стал для меня противным, гадким. Я ненавижу его.

* Хорошо, я передам твою просьбу Мише, - но ты держись. Не

отчаивайся. Будь умницей. Передай, иначе, я сама не знаю, что сделаю с

Мейером и с тобой, - горячо закончила Лайма и, помолчав, успокоившись,

сказала: - И вот еще что передай. Этой ночью Фогель привозил из лесу

какого-то Андрея. Мейер и Фогель называли его то Андреем, то Дозорцевым,

то Лиеинынем. В общем бог его знает, кто он в самом деле.

* Ну и что?

* Я так поняла, что раньше они этого Андрея направили в лес захватить

Авотиныпа. Но это им не удается. Теперь Мейер решил, чтобы этот Андрей и

его группа какая-то захватила живым Крейцберга.

* Когда это было?

* Что?

* Встреча Мейера с Андреем?

* Да этой ночью. В четыре часа Фогель снова отвез Андрея в лес

Крейцберга захватывать.

________________

- Слушай, ты дитя неразумное, что же ты не сказала мне об этом?

Распустила здесь слюни по собственной судьбе, а о главном молчала. Ни

черта с тобой не случится, если ты еще раз-другой переспишь с Мейером.

Надо немедленно поставить в известность Крейцберга и Мишу о том, что ты

мне сейчас сказала. Магазин закрываю. Ты иди домой и ной. Потерпи,

осталось немного времени до победы.

Землянка Авотиньша. Авотиньш. Крейцберг.

* Надо кончать с этим Андреем, - решительно говорил Авотиньш. —

Если уж с его помощью Мейер решил захватить тебя, то этой игре надо

положить конец.

* Ты прав, - согласился Крейцберг.

* На месте очередной встречи с Андреем заранее устрой для этого

хорошо замаскированную засаду. Возьми два-три десятка опытных,

решительных партизан. Раз он получил приказ Мейера взять тебя, то придет

на встречу со своей группой захвата. Не так ли?

* Надо полагать.

* Дело предстоит тяжелое, опасное. И ты со своими ребятами должен

быть готов к этому.

* Все понимаю, - соглашался Крейцберг. - Обещаю, что я приведу

этого Андрея сюда целым и невредимым.

* Не увлекайся. Не удастся взять живым, уничтожьте его и всю его

группу.

Лес. Место встречи с Андреем. Крейцберг. Андрей. Массовка.

Ожесточенная схватка группы Крейцберга и группы Андрея в постановке специалистов-консультантов. Есть убитые и раненые с обеих сторон. Андрей схвачен.

Землянка Авотиньша. Авотиньш. Крейцберг. Капитан Андрей. Массовка.

В землянку Авотиньша разведчики ввели Андрея со связанными за спиной руками.

* Вот он, капитан Андрей, - доложил Крейцберг, еще не остыв от

кровавой схватки. - Полюбуйся на этого мерзавца! - Выхватил из кобуры

пистолет.

* Отставить! Убрать оружие! - заставил его Авотиньш.

* Хорошо, я уберу оружие, но он еще ответит за наших разведчиков, -

обратился к Авотиныпу: - Погибли два разведчика в схватке с этими

подлецами.

________________

- Развязать, - приказал Авотинын.

Разведчики разрезали веревки и удалились из землянки. Дозорцев сосредоточенно разминал и массировал затекшие руки.

* Я слушаю, - потребовал Авотинып.

* Пить. Воды дайте.

* Дай ему воды, - сказал Авотиныд Крейцбергу.

* Воды? Я бы с удовольствием дал ему пулю. — Подал кружку с водой.

- Возьми, пей, подавился бы ты ею.

* Фамилия, - строго спросил Авотинып, как только Дозорцев сделал

последний глоток. - По чьему заданию действовал?

* Господа, как я понимаю, сейчас моя фамилия и биография должны

вас интересовать меньше всего, - нагловато начал разговор Дозорцев. Он не

испугался строгого тона Авотиныпа, агрессивно настроенного Крейцберга. -

Но если хотите, то пожалуйста: Дозорцев Петр Силыч, русский, сын

полковника белой армии, дворянин. Надеюсь, этим я сказал все. Действовал

по заданию начальника СД в Виндаве штурмбанфюрера СС Мейера. -

Надменно посмотрел на Авотиныпа, Крейцберга, спросил: - Который час?

* Зачем тебе время? Хочешь знать, в котором часу шлепнем?

* И все же, который час?

* Двенадцать двадцать, - ответил Авотинып.

* Так вот, господа, - еще более развязно, самоуверенно продолжил

Дозорцев. - Ровно через тридцать минут, конечно, если вы меня не отпустите

с богом, район, где мы с вами находимся, будет окружен легионерами СС

полковника Карклиня и полицейскими. Сами понимаете, что ноги унести вам

отсюда не удастся. Так что, давайте договариваться.

Приняв затянувшееся молчание за колебание, Дозорцев продолжил в ультимативной форме:

* Итак, мои условия: вы немедленно освобождаете меня, я отменяю

проческу местности, и вы спокойно уходите отсюда. Услуга за услугу.

Джентльменское соглашение.

* Джентльменское соглашение, говоришь? - Возмущенный Крейцберг,

не обращая внимания на протесты Авотинына, взял Дозорцева за грудки,

поднял со скамейки и, потрясая его, пригрозил: - Я твою голову,

белогвардейская гнида, еще до прочесывания немцами леса вот об эту стену

землянки размозжу! Договора захотел? За смерть двух моих партизан? Так?

Авотинып подошел к нему, положил руку на плечо, сказал:

- Робис, немедленно построить отряд. Расстреляем его перед строем за

связь с немецкой контрразведкой. Пятнадцать минут на исполнение приказа.

Освободившись от цепких рук Крейцберга, Дозорцев онемело смотрел на Авотинына, спросил вмиг поникшим голосом:

* Вы действительно меня расстреляете?

* Да, - коротко бросил Авотинын.

Дозорцев понял безысходность своего положения, сорвался, умоляюще завопил:

________________

* Не убивайте! Я все расскажу. Я не виноват: засаду на вас, господин

Крейцберг, сделал по приказанию Мейера. Сначала должен был захватить

или убить вас, господин Авотинын. Вы не приходили на встречи со мной, и

Мейер приказал пленить господина Крейцберга. - Я все вам расскажу, только

спрашивайте.

* О чем спрашивать? - возмутился Крейцберг. - Ты наврешь столько,

что... Хватит!

* И все же, господа, спрашивайте. Я буду откровенен с вами. До конца

откровенен, - молил Дозорцев. - Поверьте, такой зверь, как Мейер, может

заставить любого выполнить его приказ. И меня принудили. Мейер и его

заместитель Фогель. Это они виноваты!

* Сколько ты будешь еще слушать его треп? - спросил Крейцберг

Авотиныпа. - Кончать надо и уходить, пока действительно не пришел сюда

Карклинь со своими эсэсовцами. Встань! — приказал Дозорцеву.

* Нет, нет. Подождите. Я еще не все сказал, - запротестовал Дозорцев. -

Надеюсь, вам будет интересно знать, что немцы схватили группу капитана

Андрея - Сумарокова Аполлинария Федоровича, которыуюв Курляндию

выбросил с самолета разведцентр Второго Прибалтийского фронта. Вместо

Сумарокова в лес послали меня с задачей захватить вас, господин Авотинып.

* Что с Сумароковым? Где он? - спросил Авотинын.

* Мейер и Фогель показывали мне его в тюрьме. Хотели, чтобы он

рассказал о себе побольше, что могло пригодиться мне в игре с вами. Но

Сумароков ничего не сказал. Вид у него был ужасный... Он не жилец на этом

свете, господа.

* Сволочи! - вскипел Крейцберг. - Ну, доберемся мы до них. Они у

меня землю грызть будут!

* Спрашивайте, спрашивайте меня, господа. Я все расскажу. Я жить

хочу. Жить! Я расскажу вам о школе по подготовке немецкой агентуры и

диверсантов. Эта школа называется «Вальдкаце». В нее набирают

исключительно преданных немцам латышей, русских. В случае капитуляции

Германии, питомцы этой школы составят костяк националистического

подполья в борьбе с Советской властью в Латвии.

* Это интересно, - сказал Авотинып.

* Я назову вам всех, кто учится в этой школе. Офицеров,

преподавателей...

* Предатель, - процедил сквозь зубы Крейцберг. - Ты предал русских,

своих соотечественников, когда пошел на службу к немецкой контрразведке.

Сейчас готов предать своих хозяев - немцев, латышей.

* Простите великодушно, - не обратил внимания Дозорцев на слова

Крейцберга, - но зачем меня уничтожать? Зачем предавать смерти, если я

живой могу сделать много полезного для советской разведки? Как видите, я .

подставляю себя на вербовку. Из благодарности за то, что вы сохраните мне

жизнь, я выполню любое ваше задание. Любое! Петр Дозорцев еще может

быть вам полезен. Да, да, полезен, вы убедитесь в этом. Так решайте же,

решайте, но сохраните мне жизнь!

________________

* Сюда действительно должны прийти эсэсовцы Карклиня? - спросил

Авотинып.

* Да, - ответил Дозорцев, пояснил: - Это наша условность. - Вам лучше

отсюда уйти. С Карклинем будут не только эсэсовцы-легионеры. С ним

будут немецкие войска из гарнизона Виндавы. Мой вам совет, уходите. Как

видите, я мог вам не говорить об этом, надеясь получить спасение из рук

полковника Карклиня. Но я верен своему слову, откровенен перед вами, -

угодничал Дозорцев.

* Уходим, - решил Авотинып. Сказал Крейцбергу: - Его заберем с

собой. На новом месте он должен письменно изложить все то, о чем говорил

нам сейчас и все, что знает интересного для нас. А потом решим его судьбу.

Кабинет начальника контрразведки НКВД «Смерш» генерала Полякова. Генерал Поляков. Семенов.

Семенов рассматривал фотокарточки встречи Пепфера с Бентамом и Кребсом, читал расшифрованную запись их разговора.

* Руководство Наркома, - говорил Поляков, - придает большое значение

встрече Пепфера с американскими разведчиками и считает эту информацию

весьма ценной.

* Да, наши коллеги Первого Главного Управления поработали отменно,

- высказал свое мнение Семенов. - Снимки, электронная запись разговора-

материал серьезный и весомый.

* Мы изучили материалы на Пепфера в архивах службы безопасности

буржуазной Латвии, его поведение в диаспоре латышской эмиграции после

бегства в Германию в 1939 году.

* И какое мнение сложилось? - поинтересовался Семенов, чувствуя,

что дальнейшая работа по Пепферу будет поручена ему. Иначе, зачем

вызывали в Наркомат?

* Пепфер самолюбив, жесток, изворотлив, для достижения своих целей

склонен к предательству. Верен Данкеру. Дружба их имеет глубокие и

давние корни. Неравнодушен к женщинам.

* Портрет четкий, - отметил Семенов.

* Но это еще не все, - продолжил Поляков. — Я не сказал главное. Он

убежденный националист, фанатично верит Гитлеру. Во время проживания в

Германии в 1939-1941 годах вступил в национал-социалистическую партию

Гитлера. Говорит, по политическим убеждениям. Вот и все, что мы о нем

знаем.

* Немало. Собственно таким и должен быть организатор и

руководитель националистического подполья. Это латышский фюрер.

* Но дело не только и не столько в Пепфере, Сергей Иванович. - Мы

должны смотреть шире, ответственнее. Главное в этом вопросе - стремление

Данкера уже сейчас заложить основы вооруженного националистического

________________

подполья для борьбы с Советской властью Латвии. Неизбежность ее возвращения он хорошо понимает и готовится к борьбе.

* Об этом и доложил Пепфер американской разведке.

* Данкер, Пепфер и те националистические силы Латвии, которые стоят

за ними широко распахивают двери в Прибалтику, Латвию Соединенным

Штатам Америки.

* Эту линию, как видим, - кивнул Семенов на фотокарточки, -

поддерживает в первую очередь ЦРУ.

* Наивный вы человек, Сергей Иванович. Решение о поддержке

принимает не ЦРУ, а руководство Соединенных Штатов Америки. В данном

случае Рузвельт.

* Понятно, - согласился Семенов, спросил: - Какие выводы делает

руководство наркомата? Какие задачи поставлены перед Управлением

контрразведки НКВД «Смерш» Балтийского флота?

* Решительно воспрепятствовать Данкеру, Пепферу и ЦРУ США

созданию националистического подполья в Латвии.

* Каким образом?

* Необходимо взять под наш контроль этот процесс. Любые действия

Данкера, особенно ЦРУ, не должны проходить мимо нашего внимания.

Оперативная обстановка сложилась так, что ваше Управление первым вышло

на инициаторов созданий нацподполья, его руководителей. Вы имеете

превосходную возможность сделать первый шаг в борьбе с этим подпольем.

* Я примерно догадываюсь о чем вы ведете речь, - сказал Сенов. - Но

все же предпочитаю получить указание.

* Хитер же ты, Сергей Иванович, - рассмеялся Поляков. - Нужны

указания? Так за эти дело не станет. Сегодня же вы их получите в

письменном виде.

* Слушаю, - продемонстрировал свою готовность Полякову Семенов.

* По нашему мнению, в этой оперативной ситуации сама обстановка

ведет нас к вербовке Пепфера на компрометирующих его материалах. Да, да,

Сергей Иванович, именно на тех материалах, которые вы сейчас держите в

руках.

* Решение правильное, - согласился Семенов.

* В таком случае ваша задача найти надежные подходы к Пепферу.

Какие образом это сделать решайте сами. На месте вам виднее. Сковывать

инициативу не будем. Но, на наш взгляд, вербовку Пепфера целесообразнее

поручить вашему «Мише». Он сделает это профессионально, так сказать, с

национальным колоритом.

* Мы подумаем, - ответил Семенов. - Наш план проведения этой

операции доложим.

* Вот и отлично, - заключил Поляков. - Но имейте ввиду, Сергей

Иванович, Пепфер нам пригодится не только сейчас, но в ближайшей и

дальней перспективе. Нам предстоит ожесточенная борьба с Центральным

Разведывательным Управлением США за Прибалтику, за Латвию. И в этой

борьбе мы отведем Пепферу особую роль. Так что постарайтесь обеспечить ему безопасность.

________________

Замок Бера. Редель. Карклинь. Заринь. Браухич.

За столом сидели Редель, Браухич, Карклинь, Заринь. Стол был обильно сервирован закусками, винами.

* Охота на кабана - дело серьезное, - рассказывал Карклинь. - Она

требует огромной выдержки, внимания. И еще требует взаимной поддержки

охотников. Если хотите, охота - это огромный бой с противником.

* Выпьем за храбрых охотников, - провозгласил Браухич. - За

взаимную поддержку. Выпьем за вашего пятидесятого кабана.

* За удачную охоту, - дополнил Редель. - Надеюсь, господин Заринь

обеспечит успех охоты?

* Все готово, господин адмирал, вы будете довольны.

Дом Зариня. Начальник полиции Заринь. Авотинын. Массовка.

Еще гуляли охотники, а захмелевший Заринь отправился домой. Довольно напевая какую-то песенку, он открыл дверь дома, в прихожей повесил карабин, переступил порог гостиной, замер - за столом сидел Авотиныи. Тут же, словно из-под земли, по бокам и за спиной появились три партизана.

- Проходи, садись, начальник, - строго предложил Авотинып, показав

на стул, стоявший у стола. - Будь как дома, но не вздумай поднимать шум.

Заринь покосился на стоявших рядом партизан, все понял и сел.

- Куда завтра охотников на кабана поведешь?

Заринь долгим, пристальным взглядом посмотрел на Авотиныпа.

* Хотите устроить охоту на адмирала и полковников?

* А ты догадливый.

* Меня там же прихлопните или позже? К чему готовиться?

* Даруем жизнь, если все сделаешь, как прикажу.

* Немцы потом убьют, - рассудительно ответил Заринь.

* Это уж твоя забота. Выкрутишься. Ты это умеешь делать. Да и у

Мейера на хорошем счету.

* Спасибо за информацию.

* Итак, - напомнил Авотинып. - Либо выдашь охотников, либо...

Прямо здесь.

В руках партизан, стоявших около Зариня, блеснули финские ножи. Заринь плотно сжал губы, побледнел.

- Партизанский трибунал уже вынес тебе приговор, - объяснил

Авотинын. - Если не согласишься с нашим предложением, то мы сейчас же

приведем его в исполнение. Тихо, беззвучно. Даже твоя жена и дети не услышат. Они в соседней комнате под нашей охраной. Заринь ответил через силу:

* В пять часов утра поведу охотников к Кланю-озеру вдоль канала, что

соединяет его с Бушниеку-озером.

* Кто будет сопровождать охотников?

* До хутора Крастмалниеки сопроводят легионеры полковника

Карклиня. Дальше пойдем сами. Легионеры только распугают кабанов. Они

вернутся назад.

* Хорошо, - ответил Авотинып. - В четыре часа ты уйдешь к Ределю и

его компании. И упаси тебя бог, хоть слово молвить о нас Карклиню или

немцам. Малейшее изменение обстановки вокруг твоего дома будет стоить

жизни твоим детям и жене.

Заринь молчал, не нарушая тишины.

* Веди охотников по тропе к Кланю-озеру вдоль канала. Свернешь в

сторону - пеняй на себя.

* Ясно, - недовольно, но с решимостью согласился Заринь. - все

сделаю, как ты сказал. Я жить хочу. Чтоб была цела моя семья.

HAT. Лес. Редель. Карклинь. Заринь. Браухич. Авотинып. Массовка.

Курляндский лес встретил охотников таинственной тишиной и свежим пушистым, выпавшим за ночь снегом.

- А это, господин адмирал, - пояснил Заринь Ределю, указывая на

следы на снегу, пробежал заяц. Видите, как косой следы запутал. Петлю

сюда, затем прыжок в сторону снова петля. Хитрил косой, хитрил.

Подошли к развилке и Заринь остановился, заколебался.

* Чего остановились? - спросил Браухич. - Сбились?

* Потерял дорогу? - спросил обеспокоено Карклинь.

* Да нет. Идем правильно, - уверенно ответил Заринь. Через какое-то

время он показал след кабанов.

* Вот след, - доложил он услужливо Ределю. - Здесь прошел не один

кабан. Целое стадо. Надо быть осторожным. Разъяренный кабан, особенно

секач, опасен.

- Я это знаю, - ответил Редель. - Очень хорошо знаю. Ведите дальше.

Все взяли ружья наизготовку, рассыпались в цепь, ускорили шаг. Шли

быстро постепенно впадая в охотничий азарт. Внезапно над обрывом к реке раздался громкий требовательный голос Авотиныпа:

- Бросай оружие! Стрелять будем!

Охотники застыли на месте.

- Бросай оружие! Руки вверх! Вы окружены! - прокричал Авотинын,

появляясь из засады.

Браухич и Карклинь бросили ружья. Редель и Заринь кинулись с обрыва.

- Взять живыми! — приказал Авотинын, и две группы разведчиков

ринулись за ними.

Увлекая за собой снег, землю, камень, Редель и Заринь скатывались с обрыва вниз плюхнулись в холодную воду и, преодолев узкую, неглубокую речушку, побежали в разные стороны.

- Стой! — раздавалось за спиной Ределя. — Стрелять будем!

Редель затравленно оглядывался на преследовавших его партизан и,

задыхаясь, выбиваясь из сил, бежал вперед. Автоматная очередь разорвала лесную тишину и словно подтолкнула Ределя. Он прибавил шагу, но вскоре понял, что партизаны обходят его с двух сторон, стараясь отрезать путь к отступлению, захватить живым. Он остановился, посмотрел затравлено на приближавшихся к нему партизан, подумал: «Вот и все. Конец. Позорный плен? О, нет. У меня еще есть выход. Да простит меня фюрер». - Он энергично отбросил полу куртки, достал пистолет и выстрелил себе в грудь.

Заринь, бросив карабин, бежал изо всех сил, преодолевая кусты, канавы, прорываясь через густые лесные заросли. Обессилев, не смог перепрыгнуть через неглубокую канаву. Упал и, конвульсивно сучил ногами, пытаясь вырваться из западни. Он задыхался, жадно хватал мокрые листья и заталкивал в рот, утоляя одолевавшую его жажду. Оказавшись на склоне канавы, он свалился с ног и лежал, одолевая одышку, унимая бешеный ритм сердца, приводя в порядок спутанные мысли.

Голос Зариня за кадром.

Авотинып... Авотинын ... Мертвой хваткой схватил за горло и не вырваться из его рук... Теперь еще придется отвечать за Ределя, Браухича, Карклиня. Мейер не поверит, обвинит в том, что специально вывел их на партизанскую засаду. Как быть? Что докладывать Мейеру?

Заброшенный сарай в лесу. Авотинып. Крейцберг.

* С подарком фюрера адмирал не расставался даже на охоте, - говорил

Авотинып Крейцбергу, рассматривая кортик с гравировкой: «Адольф Гитлер

Адольфу Ределю».

* Матерый фашистский волк, матерый. Фюрером обласкан и одарен, -

вертел Крейцберг кортик адмирала. - Впрочем, одним Адольфом меньше в

Германии стало.

* Жаль, что живым не взяли. Какие бы разведывательные сведения

получили бы от него, - сожалел Авотинын.

* А ты не переживай. Карклинь и Браухич знают и расскажут не

меньше Ределя. Они тоже матерые волки. Из одной стаи. Поприжать только

их надо покрепче.

Кабинет Мейера. Мейер. Заринь.

* Господин штурмбанфюрер, господин начальник, - запинался Заринь.

- На охоте погиб адмирал Редель. Партизаны захватили в плен полковников

Браухича и Карклиня.

* Откуда вам это известно? - прохрипел ошеломленный Мейер.

* Я был вместе с ними. Мне удалось бежать.

* Что? Тебе удалось бежать, а полковникам и адмиралу нет?

* Я не виноват, господин начальник, - взмолился Заринь. - истинный

бог, не виноват. Мы случайно наскочили на засаду. Адмирал и я бежали, а

полковники бросили оружие и сдались в плен партизанам. Сначала мы с

адмиралом бежали вместе, он побежал в сторону от меня. По нему открыли

огонь. Адмирал убит.

Мейер подошел к нему, взял за грудки и, потрясая, задыхаясь от гнева, срывающимся голосом повторял:

- Предатель! Изменник! Предатель! Изменник фюреру!

Отбросив Зариня в угол кабинета, нажал на столе кнопку-сигнал. В

дверях появились два эсэсовца.

- Я не виноват, не виноват, - твердил Заринь.

- Сгною в камере. Подохнешь, как паршивая собака. В камеру-

одиночку! Не кормить! Не поить! Пусть подыхает! - обратился он к

эсэсовцам. И вновь к Зариню: - Адмирал погиб, полковники пленены, а ты

бежал? Врешь, Заринь. Ты их предал Авотиныну! Это Авотинып отпустил

тебя!

Заброшенная молочно-товарная ферма. Авотинын. Карклинь. Крейцберг. Браухич. Массовка.

Их ввели в комнату заброшенной молочно-товарной фермы. Карклинь, всмотревшись в лицо Авотинына, произнес удивленно, опасливо:

* Авотинып? Роберт Авотиныд?

* Вот мы и снова встретились, полковник, - ответил Авотиньш. - На

этот раз, надеюсь, по документам вы не инженер Зиединын, каким

представлялись на сборище националистов в Виндаве в мае сорок первого?

Снова Карклинь?

Карклинь стоял окаменело, безмолвно.

- Что он говорит? - обеспокоенно обратился к нему Браухич. -

Полковник, переведите мне каждое слово, - потребовал приказным тоном.

Карклинь, занятый своими мыслями, только досадливо поморщился.

- Не бойся, Браухич, - пришел ему на помощь Крейцберг. - Я переведу.

Это тебя не касается. Но когда будет приказано тебя повесить, то я такой

приказ переведу немедленно.

Браухич недовольно фыркнул, окатил Крейцберга холодным взглядом.

- На этот раз, Карклинь, немцы тебя не спасут, - говорил Авотиньш. -

Ответ перед латышским народом придется держать сполна. И за расстрел

солдат-коммунистов в Цессисе, и за подготовку свержения Советской власти

в Латвии в сорок первом году, и за стрельбу в спину воинам Красной Армии, и за сотрудничество с фашистами. Одним словом, за все! Понял?

Карклинь низко опустил голову, слушая приговор себе. На вопрос Авотинына не ответил.

* Что будем делать с этими охотниками? - нарушил затянувшуюся

паузу Крейцберг.

* Сначала допросим о состоянии войск группы армии «Курляндия».

Знают они достаточно много, что может интересовать нас.

* Что они говорят? - вновь забеспокоился Браухич. - Переведите же,

Карклинь!

* Они хотят сначала допросить нас.

* Что? Меня допрашивать? - возмутился Браухич. - Я дал клятву

верности фюреру и нарушать ее не стану!

Карклинь посмотрел на него, застывшего в надменной позе, заколебался.

Голос Карклиня за кадром.

Конечно, я должен поступить так же. Верность Германии возвысит меня в глазах Браухича, которой, если даст бог остаться в живых и вернуться к своим, расскажет все в Виндаве. Но за этим сейчас стоит вопрос моей жизни и смерти. Как поступить?

* Честь офицера не позволяет мне выдавать военную тайну латышского

легиона СС и войск великой Германии, - ответил Карклинь протестующе,

уловив на себе одобряющий взгляд Браухича.

* Нет, ты только посмотри, - возмутился Крейцберг, - как спелись

фашист и латышский националист. Прямо-таки верность до гроба. Обоих к

стенке и разговору конец!

* Ну что ж, тогда я вынужден буду поступить с тобою, полковник

Карклинь, как поступил ты с солдатами-коммунистами цессиского полка в

мае тридцать четвертого. Может быть, забыл? Так я напомню, - предупредил

Авотинын.

* Не надо. Я помню, - ответил подавленно Карклинь.

* Отлично, раз помнишь. - Авотинып развернул на столе

топографическую карту, пояснил: - Полковник Браухич даже на охоту носит

свою топографическую карту. А теперь подойди к столу и нанеси на карте

дислокацию войск немецкой группы «Курляндия».

Карклинь не двинулся с места.

- Ну, - подтолкнул его в спину стволом пистолета Крейцберг. -

Довольно куражиться. Делай, что приказывают.

Карклинь поднял на Авотиныпа выразительный взгляд и движением глаз показал на Браухича, прося вывести его из комнаты, а сам громко произнес:

- Я вам ничего не скажу!

Авотинын понял его просьбу, сказал Крейцбергу:

- Допрашивать будем каждого отдельно. Выведи Браухича и сдай под

охрану.

* Что он говорит? - спросил Браухич у Карклиня. - Переведите.

* Он решил допросить нас каждого отдельно, - пояснил Карклинь. - Вас

пригласят.

Едва закрылась дверь за Браухичем, как Карклинь, одернув куртку, принял подтянутый вид, произнес раскаянно:

* Господин Авотинып, после мучительных размышлений я решил во

имя нашей родины - Латвии доложить вам...

* Священное имя родины не трогай, Карклинь! - вспылил Авотинып. -

У тебя и у латышского народа разные понятия о долге перед ней. Служение

Гитлеру и фашизму, сотни латышей, расстрелянных твоим полком,

уничтожение партизан в Белоруссии, сожженных, разграбленных хуторов -

это, по-твоему, долг перед Латвией? Так?

* Ради спасения собственной шкуры давай показания, - жестко

посоветовал Крейцберг. О долге перед родиной мы побеспокоимся сами.

* Вы сохраните мне жизнь? - спросил подавленно Карклинь. Выглядел

он жалко.

* Все зависит от вашего поведения, - сухо ответил Авотинып.

* Тогда... Тогда, - захлебнулся от радости Карклинь, - разрешите

подойти к карте. Я действительно много знаю о немцах, что может

интересовать вас и советскую разведку.

Он взял карандаш, и под его рукой стала четко вырисовываться система обороны немецких войск в Курляндии, дислокация частей, расположение штабов, баз горючего, боеприпасов.

* Уточните и более полно отразите обстановку на побережье от Колки

до Виндавы, - приказал Авотиныл.

* Извините, но я полагал, что вас больше интересует восточный участок

фронта, - оправдывался Карклинь.

* И западный, - подтвердил Авотинын.

Карклинь вновь принялся за работу. Окончив ее, сказал:

* Немцы серьезно занимаются укреплением приморской зоны, опасаясь

возможной высадки советского десанта. В связи с этим командующий

группой армий «Курляндия» генерал Шернер намерен перебросить на

участок Колка - Виндава две резервные пехотные дивизии. Правда, они

изрядно потрепаны в предыдущих боях, но определенную силу все же

составляют и соответствующее сопротивление десанту окажут. Шернер

усиливает их артиллерией и танками.

* Это заслуживает внимания, - сказал Авотинын.

* Флоту отдан приказ, - оживился Карклинь от слов Авотиньша, -

произвести минирование в прибрежной полосе. К имевшимся минным полям

прибавились новые. В штабе группы армий «Курляндия» полагают, что уже

создана достаточно сильная оборона, способная отразить возможный десант .

русских.

Закончив информацию и работу над картой, Карклинь попросил с умоляющей искренностью:

* Господин Авотинып, господин Крейцберг, я прошу вас сохранить мне

жизнь. События на фронте, поражение немцев давно заставили меня

пересмотреть свою позицию. Понимаю свою вину перед латышским

народом, лично перед вами, господин Авотинып. Чем-то я ведь искупил свою

вину, - показал рукой на карту.

* Распишитесь на карте, - потребовал Авотинып.

* Зачем? - несколько опешил Карклннь. - Разве того, что я нанес на

карту, мало?

- Своей подписью удостоверьте изложенные вами данные.

Несколько поколебавшись, Карклинь решительно поставил свою

подпись и дату на чистом поле карты, устремил на Авотиныпа вопросительный взгляд, ожидая ответа.

- Вашу судьбу, полковник Карклинь, решит военный трибунал. Мы

передадим вас советскому командованию при первой возможности.

Карклиня вывели из землянки Авотиныпа. Браухич переступил порог фермы, пристально на Авотинына, Крейцберга, сказал:

- Я понимаю абсолютную бессмысленность сопротивления и полагаю,

что мои сведения о группе армий «Курляндия», которые я намерен изложить,

будут учтены вами при определении моей судьбы.

Авотинып и Крейцберг недоуменно переглянулись. Такого от Браухича они не ожидали.

* Поработайте с картой, уточните и дополните то, что нанес Карклинь.

Имейте в виду, что мы уже многое знаем и довольно быстро обнаружим

дезинформацию, если вздумаете к ней прибегнуть.

* Я вас понял, - ответил Браухич. - Я буду откровенным.

* Нас особенно интересуют меры немецкого командования по

укреплению побережья от Колки до Виндавы и южнее до Либавы.

Браухич кивнул в знак согласия и понимания, подошел к карте. Окончив работу, пояснил:

* Эти данные, разумеется, по состоянию на сегодняшний день.

* Мы это хорошо понимаем, - подчеркнул Авотинып. - Доложите планы

командования группы армий «Курляндия» и моральное состояние генералов

и офицеров.

* Я не могу с полной достоверностью доложить замыслы

командующего группой, - предупредил Браухич. - Сами понимаете, я не так

уж близок к высшим служебным постам. Но из информации знакомых мне

генералов и офицеров у меня, как и у многих штабистов, сложилось мнение,

что наше командование хочет вывести войска из Курляндии и перебросить

их в Германию, где они могут принести больше пользы в обороне

фатерлянда, чем здесь. Командующий группы армий «Север» генерал

Шредер дважды обращался к фюреру по этому вопросу, но фюрер и слушать-

не желает. В штабе говорят, что Гитлер истерически кричал на гросс-

адмирала Денница и топал ногами, когда адмирал докладывал ему

предложение нашего командующего.

* Чем объяснить такое упрямство Гитлера? - спросил Авотиньш. -

Разве он не видит, что ваша группа армий в «Курляндском мешке» обречена

и будет уничтожена Советской Армией?

* У него на это свой взгляд.

* Какой?

* В штабе говорят, что, по мнению Гитлера, присутствие наших войск в

Латвии, в Прибалтике, сдерживает Швецию от вступления в войну с

Германией на стороне России, Англии и Америки.

* Интересно, - молвил в ответ Авотиньш. - Продолжайте.

* За время пребывания наших войск в Курляндии нам удалось

выстроить здесь глубоко эшелонированную систему обороны. В ней

сооружено три линии обороны, хорошо укрепленные. Они проходят вот

здесь. - Показывает и наносит на карту. - Это первая линия. В пяти

километрах от нее идет вторая. Еще в пяти — третья. Все они укреплены в

инженерном отношении, усилены артиллерией, танками, зарытыми в землю.

- Перевел взгляд на Авотиныпа, Крейцберга, подчеркнул: - Скажу

откровенно, если русские предпримут наступление, то они понесут большие

потери.

* Благодарю за предупреждение, - ответил сухо Авотиньш. -

Продолжайте. Доложите о побережье.

* В настоящее время от Колки до Виндавы и далее до Либавы

командующий перебросил три пехотные дивизии и одну танковую. Таким

образом, побережье значительно укреплено и, по мнению штабных

офицеров, наши войска на этом участке способны сбросить в море любой

десант, если таковой будет высажен русскими.

* Когда переброшены эти дивизии на побережье? - спросил Авотиньш.

* В течение трех последних недель. Делаюсь это скрытно. Части

передвигались ночью. Соблюдались все меры безопасности и секретности.

* Какое моральное состояние войск группы армий? - спросил

Крейцберг.

* Моральное состояние войск всегда зависело от развития событий на

фронте. К сожалению, мы проигрываем восточную кампанию, терпим

поражение. Отсюда и настроение многих - сохранить жизнь, дотянуть до

конца войны. Даже позорный плен предпочтительнее смерти.

Браухич умолк, явно что-то скрывая.

* Вы хотите еще что-то сказать? — спросил Авотиньш. — Говорите.

* Фюрер и командование группы армий по-своему укрепляют

моральный дух войск. По приказу Гитлера от каждого солдата, офицера и

генерала отобрана клятвенная подписка о том, что они не сделают ни шагу

назад и будут сражаться в Курляндии до последней капли крови.

Браухич тяжело вздохнул, расписался на карте выше подписи Карклиня, поднял взгляд на Авотиныпа, Крейцберга, умоляюще попросил:

- Сохраните мне жизнь, господа советские офицеры. Я буду благодарен

вам.

Партизанский отряд. Авотиньш. Крейцберг.

* Вот почитай, - подал Крейцберг Авотиныпу несколько листовок,

подобранных разведчиками в лесу.

* Бандиты, - читал Авотиньш, - если в течение недели не освободите

полковников Браухича и Карклиня, то двадцать заложников будут повешены.

На их место возьмем других. - Перевел взгляд с листовок на Крейцберга,

возмущенно сказал: - Берут невинных людей и угрожают казнью. Это же

варварство.

* Фашизм, вообще-то, и есть варварство. Разве ты этого еще не знаешь?

- ответил Крейцберг и печально продолжил: - Немцы окружили городок и

объявили, что полностью его сожгут, жителей уничтожат, если мы не

отпустим полковников. На хутора волости сегодня с утра спешно прибывают

эсэсовцы, отряды полицейских. Похоже, готовится хрупная операция по

прочесыванию лесов. Как быть, командир?

Авотиньш молчал. Он сосредоточенно думал над сложной ситуацией. Сказал после длительной паузы:

* Полковников придется отпустить, - Заметив недоуменно взгляд

Крейцберг, пояснил: - Жизнь мирных жителей дороже. Мы должны о них

подумать, Жанис. Иначе люди нас не поймут и проклянут. Жаль, конечно,

отдавать пленных подлецов, особенно Карклиня, но что поделаешь?

* Может быть, потянуть время? Может быть что-то придумаем по ходу

развития дела?

* И думать нечего. Отряд собрать, разведчиков с заданий отозвать.

Отсюда немедленно уходим на запасную базу «Каменное гнездо». Вызови

пленных.

Партизанский отряд. Авотиньш. Крейцберг. Браухич. Карклинь.

Полковники вошли в землянку под конвоем. Отпустив партизан, Авотиньш объявил:

* Учитывая вашу откровенную и весьма ценную информацию о группе

армий «Курляндия», мы решили отпустить вас.

* Переведите, - потребовал Браухич у Карклиня.

* Господин полковник, - доложил радостно Карклинь, - господин

Авотиньш сказал, что за важные для советского командования сведения,

которые мы сообщили, нам сохраняют жизнь и освобождают из плена.

* Хотите прикончить при попытке к бегству? - спросил недоверчиво

Браухич.

* Методами гестапо не пользуемся, - отрезал Авотиньш. - Если бы

решили расстрелять то сделали бы это не таясь.

* Тогда я не понимаю причину такого решения, - продолжил Браухич. -

Если вы даруете нам свободу, то я благодарен. Но нашу жизнь надо еще и

сохранить.

* Не понял, - признался Авотинын.

* Мы должны объяснить своему командованию и службе безопасности

СД, где были и чем занимались двое суток. Тот полицейский, что

сопровождал нас и бежал, наверное, рассказал о нашем пленении. Таким

образом, дарованная вами жизнь там подвергнется не меньшей опасности.

Надеюсь, я говорю понятно?

* Вполне, - подтвердил Авотинып.

* Но мы не находились в плену, - растягивая слова, начал Браухич. -

Понимаете? Мы бежали от партизан и двое суток блуждали в лесу. Надеюсь,

поверят мне, а не тому полицейскому-латышу. Для этого надо, чтобы вы

вернули нам все отобранное. И, прежде всего, оружие, документы. Что

касается карты, то, я понимаю, ее у вас уже нет.

Авотинып и Крейцберг довольно улыбнулись.

- На вашем месте я поступил бы так же, - сдержанно одобрил Браухич.

Лес. Браухич. Карклинь.

Они шли по лесу. Впереди Карклинь. Он прокладывал путь, предупредительно отводил ветви деревьев, если они моглм ударить Браухича.

Диктор.

«Они шли, задыхаясь от усталости, не торопились, хорошо понимая, что каждый час, проведенный в лесу, работает против них. Каждый думал о своем, но в конечном итоге об одном и том же - как вести себя на допросах в СД, командования? Гибель адмирала Ределя усугубляла их положение, недоверие друг к другу распаляло ненависть. И хотя оба, спасая жизнь, не устояли перед требованиями разведчиков, все же каждый мысленно уличал в трусости другого, утверждаясь в том, что не он лично сдался первым и, стало быть, не виновен в случившемся.»

Голос Браухича за кадром:

«Расчетливо поступил этот Авотинып, весьма расчетливо. Сначала каждого из нас заставил нанести обстановку на карту. Затем так же отдельно вызывал для уточнения данных, и, таким образом, Карклинь получил возможность ознакомиться с тем, что выдавал советской разведке я, а мне убедиться в степени предательства Карклиня. Крепко связал он нас одной веревочкой. Теперь этот латыш с таким же льстивым угодничеством, как сейчас раздвигает ветви деревьев передо мной, выдаст меня Мейеру. И не опровергнуть его показаний. Свидетелей нет! Единственный свидетель моего позора и падения идет впереди. Единственный!.. А нужен ли он, этот единственный свидетель?»

Голос Карклиня за кадром:

«Как быть? Как выйти из этого смертельно-опасного положения? Вряд ли немцы поверят, что мы двое суток блуждали в лесу. Хотя Браухичу, как немцу, могут все простить и принять его объяснение за правду. А мне, латышу, поверят? Сомнительно. Тогда придется рассказывать все, как было в действительности. Но и в таком случае Браухич имеет явное преимущество. Он может сказать, что я его оклеветал. Свидетель - Браухич. Ему, а не мне будет вера в СД. Мейер забудет о моем многолетнем сотрудничестве с СД. Забудет... А нужен ли этот свидетель Браухич?...»

Карклинь опустил руку на кобуру, чтобы достать пистолет, но в тот же миг прозвучали выстрелы - один, второй, третий. Карклинъ с лицом, искаженным болью, рухнул на землю. Браухич подошел к нему, толкнул его недвижное тело и ушел в сторону опушки, где виднелись какие-то строения.

Адская боль в груди туманом заволокла сознание Карклиня. Обливаясь кровью, он достал пистолет, увидел словно в тумане расплывавшуюся фигуру Браухича и открыл огонь. Стрелял до тех пор, пока не израсходовал последний патрон.

На выстрелы бежали от строений эсэсовцы.

«Хенде хох! Руки вверх!» - услышал Браухич. Собрав последние силы, он попросил:

- Офицера! Офицера ко мне! - Когда к нему подошел офицер, увядающим голосом проговорил: - Доложите, что меня убил полковник Карклинь. Запомните. Полковник Карклинь. Моя фамилия Браухич. Полковник Браухич!..

Кабинет Мейера. Мейер.

Мягкий зуммер полевого телефона отвлек Мейера от размышлений. Докладывал командир батальона СС:

* Господин штурмбанфюрер, мои солдаты и офицеры подобрали на

опушке леса смертельно-раненого полковника Браухича и тяжело раненого

полковника Карклиня. Перед смертью Браухич приказал доложить, что в

него стрелял полковник Карклинь. Браухич умер.

* А где Карклинь?

* Он тяжело ранен в грудь. Находится у нас в батальоне. Сейчас

отправим в госпиталь.

Порт. У пирса военный корабль. Массовка.

На пирсе у трапа на корабль гроб с телом адмирала Ределя. Пирс оцеплен легионерами латышского полка СС, немецкими эсэсовцами. У гроба почетный караул. С печальными лицами стоят Мейер, Бриедис, Пепфер, Ирбитис, Карклинь. Тянется цепочка участников похоронной процессии.

Многие с цветами. Цветы складывают у гроба Ределя. В цепочке Круминь, Илона, Ивар Таубе, Лайма, Визулис.

Лес. Землянка Авотиныпа. Авотиньш. Крейцберг.

Авотиныл настраивает радиоприемник. Через шум и треск доносится голос диктора Московского радио.

«Сегодня на фронтах Великой Отечественной войны особых перемен не произошло. На отдельных участках шли бои местного значения. Советская авиация наносила бомбовые удары по скоплениям немецких войск, аэродромам. Выведено из строя на аэродромах уничтожено в воздушных боях семнадцать самолетов противника. Партизаны Латвии в лесах Курляндии убили немецкого адмирала.»

* Всем участниками операции по уничтожению адмирала, захвату

полковников Браухича и Карклиня перед строем объявить благодарность, -

приказал Авотиньш.

* Есть, - ответил Крейцберг. - Поздравляю тебя, Янис, с успехом. Как

видишь, Москва высоко оценила акцию. На весь Советский Союз, всему

советскому народу сообщала.

* Это людям нашим спасибо надо сказать. Это их успех. Вот и скажем

об этом перед строем.

Землянка Авотиньша. Авотиньш. Визулис.

* На тебя, Янис, вся надежда, - говорил Авотиньш Визулису. - Задание

исключительной важности, которое выполнить можешь только ты.

* Я сделаю все, что ты скажешь.

* Нужно срочно доставить эту карту и мою записку к ней адмиралу

Трибуцу на острова Муху или Хийумаа. Они уже освобождены.

* Как это сделать? - спросил Визулис. - Хорошо представляю задачу, но

не понимаю, как ее выполнить.

- Доставишь на буксире. Круминь позаботится, чтобы ты выводил транспорты ночью. Отбуксируешь судно из порта и под покровом темноты прямым курсом на острова. Есть опасение перехвата твоего буксира немцами, но надежда на тебя. Ты опытный моряк. Высадишься на берег, требуй, чтобы тебя доставили в штаб любой части, и проси связаться с капитаном первого ранга Семеновым - начальником Управления контрразведки НКВД «Смерш» флота.

- Я готов, - ответил Визулис.

Кабинет адмирала Трибуца. Трибуц. Семенов.

Товарищ командующий, - докладывал Семенов, - от Миши получено

срочное сообщение, и я решил немедленно ознакомить вас. Время не терпит.

* Давайте же это сообщение, - попросил Трибуц, отложив в сторону

какие-то документы. - Сообщения Миши всегда вызывают у меня интерес и

благодарность.

Семенов передал документ Трибуцу и пояснил:

* Последнее время Миша попросил проводить с ним по два сеанса

связи в день - утром и вечером.

* Но это же опасно, утомительно. Он же устает, меняя места выхода

радиостанции в эфир.

* Где берет силы?

- Просил настоятельно. Это сообщение я получил сегодня вечером.

Трибуц читал:

«Центр. Семенову. Завтра в 0 часов 30 минут на Сааремаа выйдет Янис Визулис на буксире «Пайя» с важными сведениями. Не исключаю погони за ним немецких кораблей или нападение авиации. Прошу обеспечить его безопасность. Миша.»

Трибуц отложил сообщение и смотрел на Семенова удивленно. Спросил:

- Что это значит? Ваш человек уйдет из Виндавы на буксире?

* Так точно, товарищ командующий. Визулис лучший разведчик,

опытный моряк.

* Какие сведения он везет? В чем их важность?

* Этого не знаю. Миша не сообщил. Но, судя по тому, что он пошел на

неопределенное решение, есть основание полагать, что сведения имеют

серьезное значение.

* В вашем суждении, Сергей Иванович, есть логика, - согласился

Трибуц. Подошел к оперативной карте. Взгляд его скользил по курсу

Виндава - Сааремаа. - Время для встречи буксира у нас есть. Погоня за ним

вполне возможна.

* Обязательно будет, товарищ командующий. Поэтому я и прошу

оказать буксиру надежную поддержку и обеспечить его безопасность.

* Добро, - решил Трибуц. - Я дам команду сейчас же направить в район

Виндавы два эскадренных миноносца, а с рассветом поднять авиацию. Мы

встретим буксир.

* Благодарю вас, товарищ командующий, - ответил Семенов.

Море. Буксир «Пайя» Визулис. Рулевой Веверс. Механик Пиенс.

Визулис стоял на мостике буксира и внимательно наблюдал за руслом . реки. Темнота скрадывала очертания берегов, строения города, осложняла проводку транспорта, следовавшего за буксиром. Буксир миновал маяк, вышел в море. Выждав когда транспорт растворился в темноте, Визулис вызвал на мостик механика Пиенса Андрея. Их было трое - сам Визулис,

________________

Пиенс и рулевой Веверс Вольдемар - давние друзья, мужественные, опытные моряки.

* Друзья, - сказал Визулис, - я еще раз хочу спросить вас, готовы ли вы

оказать помощь советской армии и военному флоту в борьбе с немецкими

оккупантами Латвии. Я предложил вам опасную акцию - уйти на буксире к

русским. Не скрою, я везу советскому командованию важную информацию о

немецких войсках в Курляндии.

* Янис, - ответил Вольдемар Веверс. - Я свои решения принимаю один

раз и от них не отказываюсь.

* Ты меня знаешь давно, - сказал Андрей Пиенс, - судьба связала нас с

детства. Так неужели мы сейчас пойдем разными дорогами? Нет. Я с тобой.

* Тогда спасибо вам за поддержку и полный вперед, - ответил Визулис.

Кабинет командира порта адмирала Вествальда. Вествальд. Мейер. Командир авиаполка полковник Гейне.

На часах 3 часа ночи.

* Прошу извинить, господа, - говорил Мейер резко, возбужденно, - что

я решил побеспокоить вас в столь позднее время.

* Извинения ни к чему, если требует служба, - ответил Вествальд.

* Благодарю вас, адмирал, - ответил Мейер и продолжил: -Сегодня

ночью, примерно в 0 часов 30 минут, на буксире «Пайя» ушел к русским

капитан буксира Янис Визулис.

* Чем объяснить его бегство? - поинтересовался Вествальд.

* Есть основания полагать, что трагедия на охоте на кабане адмирала

Ределя, полковников Браухича и Карклиня — звенья одной цепи. Она ведет к

русскому разведчику Авотиныпу.

* Основания к такому выводу серьезные? - спросил полковник Гейне.

* Серьезные, серьезные, - раздраженно ответил Мейер. - Я полагаю, что

он ушел к русским с какой-то важной информацией.

* Что связывает этого... Визулиса с Авотиныпем? - уточнял Гейне.

* Господин полковник, - недовольно и резко ответил Мейер, - я

пригласил вас не для объяснений моих действий. Если потребуется, то я

сделано это значительно позже. Главное сейчас - задержать Визулиса. Не

дать ему уйти к русским.

* Я понял, господин штурмбанфюрер, - согласился Гейне. - В чем

заключается моя задача?

* На рассвете организовать авиаразведку, обнаружить в море буксир и

выдать его координаты адмиралу Вествальду.

* Куда именно, каким курсом мог уйти буксир? Где его искать? -

уточнял Гейне.

Мейер подошел к карте, висевшей на стене, взял указку.

- К сожалению этого я не знаю. Вполне возможно, мог пойти либо на

Сааремаа, либо в Пярну, или иное место на побережье Латвии, Эстонии, -

________________

показывал на карте. - Вероятнее всего на Сааремаа. Этот путь знает каждый латыш, связанный с морем.

* Довольно обширный район поиска, - заключил Гейне. - Тем не менее

на рассвете, если будет летная погода, я подыму несколько самолетов на

разведку.

* Что значит, если будет летная погода?

* Туман, низкая облачность затрудняют разведку, - объяснил Гейне.

* Связь на этот кабинет. Надеюсь, возражений не будет, господин

адмирал? - обратился к адмиралу Вествальду.

* Возражений нет. Я в вашем распоряжении. Мой кабинет тоже. Сочту

за честь оказать помощь, - последовал ответ Вествальда.

Гейне вышел. Мейер обратился к Вествальду.

* Как далеко мог уйти буксир? Ваше мнение, господин адмирал?

* Миль на двадцать — двадцать пять.

* Организовать погоню можно?

- Попробуем. Я вышлю быстроходный фрегат курсом на Сааремаа.

Полагаю, что вряд ли буксир мог пойти на Пярну. На Сааремаа - вот его

цель.

- Отлично. Буду весьма благодарен.

Командующий пункт немецкого авиаполка. Полковник Гейне. Руководитель полетов капитан Штамм.

На взлетной полосе аэродрома два самолета-разведчика «Фокс-Вульф» и четыре истребителя «Мессершмидт» сопровождения.

* Самолеты к вылету готовы, - докладывал Штамм полковнику. -

Летчики просят разрешение на взлет.

* Взлет разрешаю, - ответил Гейне.

- Взлет разрешен, - отдал команду Штамм в радиотелефон.

Взревев моторами, самолеты поднялись в воздух. Раздался звонок

телефона. Трубку поднял Штамм.

* Господин штурмбанфюрер, - отвечал он Мейеру, - я передаю трубку

полковнику.

* Самолеты вылетели? - спрашивал Мейер.

* Вылетели, господин штурмбанфюрер. Одна группа в составе

разведывательного самолета «Фокс-Вульф» и двух истребителей

сопровождения ушла курсом на Сааремаа, вторая в таком же составе на

Пярну.

* О ходе их полетов докладывайте немедленно.

* Я вас понял, - ответил Гейне.

Кабинет Мейера. Мейер. Фогель.

- Не ожидал я от вас, Фогель, такого ляпа в работе, - распекал своего

заместителя Мейер. - Шутка ли, к русским ушел буксир!

Фогель подавленно молчал.

* И не просто буксир. Ушел Визулис! Визулис! С чего бы этому

бежать? Я вас спрашиваю, Фогель!

* У меня нет объяснений, - ответил виновато Фогель.

* Зато у меня есть! Визулис - агент Авотинына, агент советской

разведки! И ушел он к своим шефам! Знаете, Фогель, с чем он ушел?

* Могу предположить, что не с пустыми руками.

* Вот именно. Он повез русским ту информацию, которую выдали

Авотиныну предатели полковники Браухич и Карклинь. Они дорого

уплатили за свое освобождение. Что молчите, Фогель? Или я не прав?

* Нет, почему же? Вполне возможно, - согласился Фогель.

* Могу лишь представить, как отреагируют на этот факт

группенфюреры СС Дрехслер и Лозе. Что скажут в Берлине! Второй

проверки нам не миновать, и она может оказаться для нас последней.

Помолчали в тягостной тишине кабинета.

* Есть, Фогель, единственный выход из этой истории.

* Какой? - глухо спросил Фогель.

* Думаю, вы хорошо понимаете, что вся вина в этом деле ляжет на вас.

Вы ответственны за оперативную работу в порту.

* Я это понимаю, господин штурмбанфюрер, - согласился Фогель. - Но

я хотел бы знать, какой выход вы имеете в виду.

* Я только что пришел с совещания с адмиралом Вествальдом и

полковником Гейне. Решили организовать погоню за буксиром. Захватить

буксир, Визулиса с командой и доставить в Виндаву.

* Это идея! - оживился Фогель.

* Если это нам удастся, то многие обвинения в наш адрес отпадут.

Допущена ошибка, но она исправлена! В чем дело, господа! — закончил

Мейер несколько возвышенно.

* Вествальд и Гейне согласны? - поинтересовался Фогель.

* Да. Вам, Фогель, следует немедленно отбыть на фрегате, которым

командует Штарк и выйти с ним в море на поиск и захват буксира. Сделайте

все, что будет в ваших силах, но Визулиса доставьте ко мне. В этот кабинет!

Кабинет полковника Барсова. Барсов. Капитан Простов.

- Твоя задача, - говорил Барсов Простову, - обнаружить морской

буксир «Пайя», который вышел из Виндавы и идет на Сааремаа. По расчетам

в настоящее время он должен быть примерно в этой точке. — Показал на

своей карте.

Простов перенес эту точку на свою полетную карту.

- По мнению адмирала Трибуца, буксир могут преследовать немецкие

корабли, чтобы взять капитана буксира и его команду.

________________

* Они что, бежали к нам? - спросил Простов.

* Я вижу, ты самый догадливый офицер в нашем полку, - пошутил

Барсов.

* Виноват, товарищ полковник.

* Твоя задача разведать этот район, - показал на карте, - обнаружить

буксир и доложить его координаты. В полете тебя прикроют два истребителя

наших соседей из полка полковника Васильева. Задача ясна?

* Так точно, товарищ полковник.

* Тогда, как говорится, по самолетам.

* Есть по самолетам!

Порт Виндава.

На фрегате играли боевую тревогу. Матросы, офицеры в спешном порядке занимали свои боевые посты. Фрегат вышел в море.

Кабинет адмирала Вествальда. Вествальд. Мейер.

Звонок телефона. Трубку взял Мейер.

* Слушаю.

* Докладывает полковник Гейне.

* Я вас слушаю, полковник, - нетерпеливо прервал его Мейер. - Что у

вас?

* В ближайшем удалении от Виндавы разведчики цель не обнаружили.

Над морем низкая облачность. Наблюдение затруднено. Полет продолжается.

* Докладывайте.

Мейер положил трубку телефона, обратился к Вествальду.

* Что у вас, адмирал?

* Фрегат вышел из порта и взял курс на Сааремаа. Связь с ним

поддерживается постоянная.

* Очень хорошо. Будем ждать развитие событий.

* Будем ждать, - согласился Вествальд.

Море. Эскадренный миноносец «Смелый». Каюта командира капитана первого ранга Рудакова Дениса Владимировича. Рудаков. Старший помощник капитана второго ранга Егоров Андрей Петрович.

Егоров постучал в дверь каюты. Открыл дверь.

* Прошу разрешения, товарищ командир.

* Входите, Андрей Петрович, входите, - ответил Рудаков. — С чем

пришли?

* Получен приказ адмирала Трибуца.

* Какой?

________________

- Он приказал выйти в точку, обнаружить в море и взять под конвой буксир «Пайя», который вышел из Виндавы в О часов 20 минут курсом на Сааремаа. Буксир могут преследовать немецкие боевые корабли.

Егоров подал Рудакову расшифрованную телеграмму. Рудаков прочел ее, расписался, сказал:

* Всего лишь буксир, а какое внимание оказывает ему командующий -

посылает наш эскадренный миноносец.

* Видно, не буксир здесь главное, Денис Владимирович, раз его могут

преследовать немцы. Капитан буксира, экипаж - вот что главное.

* Вы правы, Андрей Петрович, - согласился Рудаков. - Вы определили

курс корабля, чтобы выйти в точку, указанную адмиралом Трибуцем?

* Я обязан, прежде всего, доложить вам, Денис Владимирович. Приказ

командующего и потом действовать по вашему указанию.

* Пойдем на мостик и сделаем это вместе.

* Простите, Денис Владимирович, но у трапа начальник Управление

контрразведки НКВД «Смерш» капитан первого ранга Семенов. Он просит

разрешение...

- О чем речь, Андрей Петрович? Немедленно просите. Я жду.

Егоров вышел. Рудаков поспешно навел порядок в каюте, поправил

перед зеркалом костюм, прическу. В дверь постучали.

- Войдите, - разрешил Рудаков.

В каюту вошел Семенов, сказал:

* Благодарю, Денис Владимирович, за разрешение взойти на борт

корабля. Надеюсь, своим присутствием вам не помешаю?

* Я всегда рад гостю, Сергей Иванович. Как говорится, располагайтесь

как дома. Вам будет предоставлена каюта.

* Благодарю.

* И все же, если, конечно, не секрет, чем вызван ваш визит на корабль?

Контроль за действиями командира эсминца Рудакова?

* О, нет, нет, - возразил Семенов. - В этом деле у контрразведки НКВД

«Смерш» вопросов к командиру эсминца Рудакову нет. Мы, как и

командующий флотом адмирал Трибуц, о вас, Денис Владимирович,

высокого мнения и менять его не собираемся.

* И еще.., - не успокаивался Рудаков, - мы ведь идем в море и не

исключаем столкновения с противником. Возможен бой.

* Ха-ха-ха, - слегка рассмеялся Семенов. - Не пугайте, Денис

Владимирович. Да будет вам известно, что я в недалеком прошлом был

летчиком. Лично сбил пять фашистских самолетов. В групповом бою еще

шесть. Как видите, послужной список приличный. Боя не боюсь. Не пугайте.

* Хорошо, - согласился Рудаков. Немного помолчав, спросил: - Так в

чем же все-таки цель вашего визита на корабль?

* Дотошный вы, Денис Владимирович. Секрета в этом нет. Буксир

вывел в море наш человек - советский разведчик. По долгу службы я должен

встретить его. Вот я и выполняю свой долг. По информации его

руководителя чекиста Гриши, он везет секретный пакет для меня и адмирала _Трибуца. Вот и весь секрет, - развел руками Семенов^

________________

Небо. Самолет Простова в сопровождении двух истребителей. Простое. Штурман старший лейтенант Киреев. Стрелок-радист старшина Лемешев Николай.

* Киреев, ты что-либо видишь на море?

* Даже море не вижу, товарищ командир. Сильная облачность.

* Затянуло, затянуло, - сокрушался Простов. - А наши полковые

синоптики обещали приличную погоду.

* Им, синоптикам, что? Прокукарекали, а там хоть не рассветай. Вот и

найди теперь этот буксир, когда за облачностью ничего не видно.

* А Барсов говорит, что наука еще не придумала такой прибор, с

помощью которого можно было бы видеть цели через облачность.

* Правильно говорит полковник, - согласился Киреев.

* Но Барсов говорит и другое. Если, говорит, глаза находятся на умной

голове, то они увидят цель и через непроницаемую облачность. Во как! Что

молчишь?

* Не знаю, что и сказать.

* А как ты думаешь, штурман, у нас с тобою умные головы?

* Умные, товарищ командир.

* Правильно. Глупым головам такой бы самолет не доверили. Так что

смотри, Киреев. Наблюдай и соображай своей умной головой. Впрочем,

шутки в сторону.

Какое-то время спустя, Киреев доложил:

* Смотри, командир, справа по борту ниже нас, примерно на высоте

1500 метров идет «Фокс Вульф» с двумя истребителями.

* Вот те хрен, мамочка, - произнес Простов. - Видно, немцы тоже ищут

буксир. Это уже интересно. Даже очень.

* Верно, товарищ командир. Буксир ищут сволочи.

* Колька, - это уже Простов стрелку-радисту Лемешеву. - Передай

Барсову — вижу разведку противника: «Фокс Вульф» и два истребителя.

Полагаю, немцы тоже ищут буксир.

* Командир, может быть, дать команду нашим истребителям. Пусть

атакуют немцев? Мы выше их. Можно ударить неожиданно. А?

* Умная у тебя голова, штурман. Ввяжемся в бой и приказ

командующего не выполним. Для нас важен буксир. Его найти надо. Его

даже немцы ищут.

________________

Восьмая серия

________________

Эскадренный миноносец «Смелый». Рудаков. Егоров. Семенов. Штурман-капитан второго ранга Деев.

- Штурман, вы нанесли точку с координатами, поступившими от командующего ?

точно, товарищ командир, - ответил Деев. - Прошу к карте. Рудаков и Семенов подошли к карте.

* Отлично, - сказал Рудаков. - И курс проложен. Отлично. Сколько

времени потребуется нам, чтобы выйти в эту точку?

* Примерно, один час и тридцать минут. Возможно и меньше, если

учесть, что буксир двигается в нашу сторону.

* Старший помощник, корабль к выходу в море готов?

* О готовности доложили все командиры боевых частей, - ответил

Егоров.

* Играйте боевую тревогу. Всем по местам. Усилить наблюдение за

морем и воздухом. Быть готовыми к бою с кораблями и авиацией

противника.

* Старший помощник, отдавайте концы и выводите корабль в море.

* Есть играть боевую тревогу и выводить корабль в море, - ответил

Егоров.

* Вот так моряки выходят в море, - обратился Рудаков к Семенову.

* Приятно наблюдать за четкой работой.

* Это годами выработанное правило. Еще дальние наши предки

командовали: «Всем по местам!»

Командный пункт флота. Трибуц. Самохин. Офицеры.

* Товарищ командующий, - докладывал Трибуцу по телефону Барсов. -

Простов в районе поиска буксира обнаружил авиаразведку противника -

«Фоке Вульф» и двух сопровождающих его истребителей.

* Простову прикажите выполнять поставленную задачу, в бой с

немцами не ввязываться. Какая погода в районе поиска?

* Низкая облачность с просветами. Выше тысячи метров «миллион на

миллион». Солнце.

* Действуйте. Нужны координаты буксира.

* Я вас понял, товарищ командующий, - ответил Барсов, и Трибуц

обратился к Самохину:

* Михаил Иванович, слыхал доклад Барсова?

* Так точно, товарищ командующий.

* Подними в воздух эскадрилью истребителей полка Васильева. Задача

- блокировать район поиска буксира. Не допустить туда немцев. «Фокс-

Вульф» уничтожить.

2Командный полк истребительного авиационного полка. Полковник Васильев. Руководитель полетов подполковник Пастухов. Девять офицеров второй боевой эскадрильи. Майор Полтавченко.

Васильев разговаривает по телефону, стоит по стойке «Смирно».

- Есть, товарищ генерал. Понял.

________________

Голос Самохина по телефону,'

* Эскадрилья у тебя готова? Вчера тебе говорил.

* Полк готов, товарищ генерал. Не только эскадрилья, а полк. Люди

ждут команду.

* Какую эскадрилью посылаешь?

* Разумеется, первую майора Полтавченко. К него летчики на подбор,

лучшие!

* Согласен. Задача ясна?

* Не пустить немцев в район обнаружения буксира. Уничтожить «Фокс-

Вульф»

* Действуй!

* Есть действовать, - обращается к офицерам: - Майор Полтавченко,

товарищи офицеры, вам встала нелегкая задача - обеспечить безопасность

буксира, за которым охотятся немцы. Свою задачу вы слыхали. Я повторил

ее генералу Самохину по телефону. Повторить вам?

* Не надо, товарищ полковник, - ответил Полтавченко. - Мы выполним

ее с честью.

* Отлично. Товарищ подполковник, - обратился Васильев к

руководителю полетов Пастухову. - Дать «добро» на взлет.

* Есть разрешить вылет! - отрапортовал Пастухов.

Аэродром порта.

Вслед за Полтавченко слаженно и четко вымываю ТВ небо девять истребителей. Первая эскадрилья полка ушла в бой.

Кабинет адмирала Вествальда. Вествальд. Мейер.

Мейер поднял трубку зазвонившего телефона.

* Штурмбанфюрер СС Мейер слушает.

* Докладывает полковник Гейне.

* Докладывайте, полковник, - торопил Мейер.

* Первая разведгруппа, идущая на Сааремаа, на высоте тысяча семьсот

метров обнаружила разведывательный самолет противника в сопровождении

двух истребителей. Летчики полагают, что русские тоже ищут буксир.

* Правильно они полагают, полковник.

* Возможно, навязать русским бой?

* Нет. Продолжайте разведку. Нам нужен не бой с русскими

разведчиками, а буксир «Пайя» и его капитан Визулис.

Вествальд движением руки остановил Мейера, сказал:

- Пусть Гейне в поддержку первой разведгруппы подымет звено или

даже эскадрилью истребителей.

Мейер непонимающе уставился на Вествальда, и тот продолжил:

________________

* У меня нет сомнения, что русские постараются установить господство

в небе над районом поиска и лишить нас возможности обнаружить буксир.

* Вы так думаете, адмирал? - усомнился Мейер.

* Господин штурмбанфюрер, это теория и практика боя, - настоятельно

ответил Вествальд.

* Полковник Гейне, - сказал Мейер в трубку телефона. — Адмирал

решил дать вам добрый совет, с которым я согласен. Передаю ему трубку.

Командный пункт немецкого авиационного полка. Полковник Гейне. Руководитель полетов капитан Вертман.

* Поразительно медленно вытягиваются, - недовольно говорил Гейне,

наблюдая за тем, как самолеты эскадрильи медленно выходили со своих

стоянок и следовали ко взлетной полосе. — Поторопите их.

* Капитан Бахман... Капитан Бахман, - вызывал Вертман командира

эскадрильи.

* Бахман слушает, - раздавалось в динамике на командном пункте.

* Ускорьте выход эскадрильи к взлету. Медленно двигаетесь. Время не

терпит.

* Выполняю.

* Быстрее, быстрее, - торопил его Вертман.

Небо.

Идет ожесточенный бой девяти советских истребителей с одиннадцатью истребителями противника. Слышны на русском и немецком языках команды, предупреждения об опасности, откровенная ругань и восторженные возгласы о победе. Валится на крыло «Фокс-Вульф», оставляя за собой шлейф дыма, опускается в море. За ним следуют «Мессершмидты». Бой накаляется. Рев моторов, звуки пулеметных очередей, фейерверк трассирующих пуль — все сплетается в кровопролитном сражении.

Командный пункт флота. Трибуц. Самохин. Оперативный дежурный капитан первого ранга Андреев. Офицеры.

Самохин положил трубку телефона, по которому разговаривал, обратился к Трибуцу.

* Товарищ командующий, командир истребительного авиаполка

полковник Васильев доложил, что поднятая по вашему приказу

авиаэскадрилья вступила в бой с девятью истребителями противника.

* Откуда взялись еще девять немецких истребителей?

* По докладу Васильева противник усилил поддержку своей разведки.

* Далее?

* «Фокс-Вульф» и два «Мессершмидта» его охранявших сбиты.

________________

* У нас потери есть?

* Потерь с нашей стороны нет. Летчики опытные. Надеюсь, что бой

кончится без наших потерь.

* Хорошо. Будем надеяться. Михаил Иванович, - обратился Трибуц к

Самохину. - Может быть, помочь летчикам? Девять на девять. Представляю,

что там делается.

* Пока этого делать не следует. Справятся.

Рубка немецкого фрегата.

Командир фрегата Штарк. Старший помощник Отто.

* Туман, кажется, рассеивается, - отмечал Штарк. - Видимость заметно

улучшается.

* Совершенно верно, - поддержал его Отто.

* Усильте наблюдение за морем. Используйте старый проверенный

вариант наших предков. Поставьте на нос фрегата впередсмотрящих

матросов.

* Я вас понял, командир.

* Поставьте впередсмотрящих также по бортам и на корме. Больше

наблюдающих — больше шансов вовремя обнаружить буксир.

* Будет исполнено.

* Есть ли данные авиаразведки?

* Двадцать минут назад имел радиосвязь с адмиралом Вествальдом.

Сведений авиаразведки о координатах буксира к нему не поступало. Связь с

авиаразведкой прервана.

* На всякий случай запросите вновь. Как скоро мы достигнем буксир?

* Если идем тем же курсом, что и буксир, то через час тридцать минут.

. Самолет Простова. Простов. Штурман Киреев. Стрелок-радист Лемешев.

* Где же этот буксир, - недовольно ворчал Простов. - Полчаса вертимся

по курсу, а его и не видно.

* Видимость плохая, командир, - отвечал Киреев. - И голова вроде бы

умная, а глаза не видят. Облачность, просветов мало.

* Идем на снижение на пятьдесят метров, - решил Простов. - Обзор

будет меньше, но видимость лучше.

Стрелки высотомера резко пошла с высоты тысячи метров до пятидесяти.

* Смотрите пристальнее, друзья, - приказал Простов. - Не провороньте.

Какое-то время напряженного полета и Киреев доложил:

* Командир, слева по борту два немецких корабля. Видишь?

- Вижу, - ответил Простов, тщательно всматриваясь в силуэты двух

фрегатов. - Видимо, буксир в самом деле представляет для немцев ценность.

И корабли на его поиск послали.

________________

* Думаю, не на поиск, а на захват, - поправил Киреев.

* Правильно мыслит твоя умная голова. Дай Николаю координаты

кораблей. Колька, слышишь?

* Слышу, товарищ капитан.

* Немедленно передай Барсову - обнаружили два немецких корабля

типа фрегат.

Буксир «Пайя» Визулис. Веверс. Пиенс.

Буксир шел полным ходом. Море было относительно спокойно. Три-четыре балла не вызывали беспокойства. Визулис посматривал на часы и радовался, что так легко ушли из Виндавы и какой уж час не обнаруживали за собой погони. На мостике лежали ручной пулемет, два немецких автомата, в ящике ручные гранаты. Команда была готова к бою. Но вот двигатель дал сбой один, второй раз и заглох.

* Что случилось? - спросил Визулис по переговорному устройству

Андрея Пиенса.

* Двигатель скис, - озабоченно ответил Пиенс. - Пока ничего сказать не

могу. Надо разобраться.

* Ему помочь? - спросил Веверс.

* Помоги, но только спокойно, без паники. Кажется, нам сейчас ничего

не угрожает.

* Сейчас? А потом?

* Повторяю, спокойно.

Веверс ушел. Визулис стал за руль, но делать за ним было нечего. Шло время, а двигатель не заводился. В воздухе, где-то недалеко шел воздушный бой. Визулис прислушивался к его трагическим звукам и не заметил, как на горизонте со стороны Виндавы появились два дымка каких-то кораблей, и он вызвал наверх Веверса и Пиенса.

* Что с двигателем? Когда сможешь завести? - обратился Визулис к

Пиенсу.

* Откровенно? Не знаю. Поломка серьезная.

* Тогда берите оружие и приготовьтесь к бою. Посмотрите, из Виндавы

идет корабль. Он сейчас уже хорошо виден.

* И что же из этого? - спросил Веверс. - На пути из Виндавы на

Сааремаа их ходит много.

* Какое отношение они имеют к нам? - поддержал Пиенс Веверса.

* Скоро узнаем. На всякий случай будьте готовы защитить буксир и

себя.

* Но ты посмотри в другую сторону, - сказал Пиенс. - Оттуда тоже идет-

корабль. И достаточно мощный. Что это значит? Как ты думаешь, Янис?

* Оттуда, со стороны Сааремаа, нам может быть только помощь и

защита.

________________

Боевая рубка эскадренного миноносца «Смелый» Рудаков. Егоров. Деев. Богданов.

В рубку вошел Егоров, обратился к Рудакову:

* Товарищ командир, радиограмма от командующего адмирала

Трибуца.

* Читайте.

* Летчики обнаружили буксир «Пайя» в точке с координатами. К этой точке направляется фрегат противника.

Приказываю исключить захват буксира и его капитана немцами. Капитана доставить на базу. Трибуц.

* Штурман, нанесите координаты точки обнаружения буксира на карту.

Деев взял у Егорова радиограмму. Нанес точку на карту, доложил:

* Готово, товарищ командир.

Рудаков подошел к карте, какое-то мгновение подумал.

- Самый полный вперед. Надо упредить противника и взять буксир под

нашу защиту.

Кабинет Вествальда. Вествальд. Мейер. Гейне.

- Связь с авиаразведкой оборвалась, - докладывал Гейне. — Командир

эскадрильи сообщил, что ведет воздушный бой с советскими истребителями.

Эскадрилья потеряла еще три самолета.

Вторым докладывал адмирал Вествальд.

* Командир фрегата № 5 Штарк сообщает, что буксир он обнаружил,

готовится выбросить группу захвата. Но со стороны Сааремаа к буксиру

следует советский эскадренный миноносец.

* Что вы предлагаете? - спросил Мейер.

* Надо подумать, бой будет скоротечным. Чем-то сейчас помочь

сложно, - рассуждал Вествальд. - Помощь, если и придет к месту боя, то

опоздает. Я, разумеется, докладываю о помощи со стороны флота.

* Гейне? — сказал Мейер. — Ваше мнение?

* Эскадрилья уже ведет бой и несет потери. У ее самолетов горючее на

исходе и едва хватит для того, чтобы дотянуть до своего аэродрома. Ей надо

выходить из боя.

* Возвращаться? - вспылил Мейер. - Битой?

* Господин штурмбанфюрер, в любом бою, как известно, бывают

победители и побежденные. На этот раз горькую чашу поражения

приходится испить нам.

* Господа, господа, - взмолился Мейер, - но ведь русские подведут

Визулиса!

Вествальд и Гейне подавленно молчали.

- Господин адмирал, - жестко обратился к Вествальду Мейер. - От

имени моей службы безопасности Великой Германии требую дать команду

________________

командиру фрегата № 5 Штарку любой ценой захватить Визулиса. Обещаю, участники захвата русского разведчика будут щедро отмечены знаками воинского отличия и вознаграждены деньгами.

Командный пункт штаба флота.

Трибуц. Самохин. Оперативный дежурный капитан первого ранга Андреев. Офицеры.

* Товарищ командующий, Рудаков докладывает - обнаружил буксир, и

следует к нему немецкий фрегат. Принял решение вступить в бой с фрегатом,

захватить буксир, - докладывал оперативный дежурный.

* Товарищ командующий, - продолжал доклад оперативный дежурный,

- Васильев докладывает — его летчики сбили пять «Мессершмидтов».

Остальные четыре вышли из боя и отправились на свой аэродром. Васильев

просит указаний.

* Михаил Иванович, - обратился Трибуц к Самохину, - окажи помощь

Рудакову. Эсминец и его личный состав по возможности надо беречь.

Направь на фрегат эскадрилью бомбардировщиков полка Барсова.

* Я предусмотрел такой вариант, - ответил Самохин.

* Вот и отлично. Даю «Добро». Полковнику Васильеву передайте мой

приказ — продолжать прикрывать район боя с воздуха. Нарастить силы на

случай появления там авиации противника.

* Есть, товарищ командующий, - ответил Самохин и направился к

столику с многочисленными телефонами, чтобы передать приказ Трибуца

Барсову и Васильеву.

Море. Эсминец «Смелый». Боевая рубка. Рудаков. Егоров.

Рудаков и Егоров в бинокли наблюдают за буксиром «Пайя» и фрегатом.

* Буксир без движения, - отметил Рудаков. - Дрейфует.

* Да, - подтвердил Егоров. - Похоже у него что-то случилось с

двигателем. Вот и лег в дрейф.

* Жаль.

* Денис Владимирович, фрегат высаживает группу захвата. Три катера

спустили на воду.

* Вижу. Сейчас мы им покажем. - Поднял трубку телефона. -

Командир боевой части. Два, открыть огонь по противнику. Уничтожить его

группу захвата и подавить огонь фрегата. - Обратился к Егорову: - Андрей

Петрович, катера и десантную команду на воду! Захватить буксир!

* Есть десантную команду на воду, захватить буксир! - ответил Егоров,

удаляясь из боевой рубки.

Эскадренный миноносец открыл огонь по фрегату, его катерам, направлявшимся к буксиру.

________________

В кадре попеременно катера фрегата, катера эсминца. Катера фрегата накрыл огонь артиллерии эсминца. Они пробиваются к буксиру. Через стену огня, взрывов снарядов на воде. Аналогичная картина была и на стороне десантной группы эсминца. Обе стороны несли потери.

Буксир «Пайя». Визулис. Веверс. Пиенс.

* К бою, друзья! Последний парад наступает! Не допустить высадки

немцев на буксир! Бить прицельно.

* Давно не стрелял я из оружия. Как-то оно получится? - посетовал

Пиенс.

* Как только убьешь первого фашиста, так и пройдет неуверенность.

Так что целься лучше, - посоветовал Веверс.

Заметив команду на буксире, с катера открыли огонь. Визулис, Веверс и Пиенс залегли у борта, открыли ответный огонь. Бой разгорался.

2/С Командный пункт авиаполка Барсова. Барсов. Руководитель полетов майор Золотарев.

* Товарищ полковник, - докладывал Золотарев. — Эскадрилья к вылету

готова.

* Вылет на боевое задание разрешаю, - ответил Барсов.

* Вылет разрешен, - объявил Золотарев по радио.

Натужно взревели моторы бомбардировщиков. Один за другим поднимались они в небо.

* Пожелаем, товарищ майор, успеха нашим боевым друзьям, - сказал

Барсов.

* Не сомневайтесь, товарищ полковник. Вернутся с победой.

Командный пункт и аэродром истребительного авиаполка Васильева. Васильев. Подполковник Пастухов.

- Что? - спрашивал Васильев по телефону. - Не понял, товарищ

генерал. Прошу повторить. Наращивать силы? На взлетной полосе у меня

эскадрилья, готовая к вылету. Летчики в кабинах. Приказал командующий?

Есть! Есть! Даете «Добро?» Есть!

Положил телефонную трубку, объяснил руководителю полетов Пастухову.

* Генерал Самохин звонил. Лично.

* Я так и понял.

* Давай эскадрилье команду на вылет.

Аэродромную тишину взорвал рев моторов истребителей. Подобно молнии взмывали они в воздух, беря курс на поле боя.

________________

Буксир «Пайя». Визулис. Веверс. Пиенс. Массовка.

Прорывались катера фрегата и эсминца через огненную завесу. Каждый стремился первым достичь борта буксира. Ожесточенно стреляли по катерам фрегата Визулис, Веверс. Убитый Пиенс, уткнувшись окровавленным лицом в борт буксира, лежал на палубе.

Команды фрегата и эсминца одновременно поднялись на буксир. Завязалась рукопашная схватка.

Боевая рубка эскадренного миноносца «Смелый». Рудаков. Егоров. Офицеры.

- Командир боевой части «Два», перенести огонь на фрегат, -командовал Рудаков по телефону корабельной связи. - Предотвратить возможную выброску очередной группы захвата.

Огненно-водная феерия бушевала у борта фрегата. Снаряды рвались на палубе, разрушая надстройки, выводя из строя орудия, уничтожая команду.

Фрегат сопротивлялся. Его снаряды достигали цели. Шла тяжелая артиллерийская дуэль.

Боевая рубка фрегата. Штарк. Фогель. Офицеры.

* Нужно выходить из боя, - решил Штарк.

* Почему? - недобро уставился на него Фогель. - Снаряды кончились?

— спросил жестко, с чувством злобной иронии, словно обвиняя Штарка в

трусости.

* Снарядов хватает, господин штурмбанфюрер. Людей не хватает.

* Надо уметь командовать и не подставлять фрегат под губительный

огонь русского эскадренного миноносца.

* Может быть, вы сумеете командовать лучше?

* Вы не имеете права выходить из боя не выполнив приказ адмирала

Вествальда - захватить буксир и доставить его капитана Визулиса в Виндаву.

Мне нужен Визулис! — взвизгнул Фогель сорвавшимся голосом.

* Простите, Фогель, но я не могу за вашу ошибку, вашу неспособность

предотвратить бегство Визулиса к русским, расплачиваться кровью и

жизнями матросов и офицеров.

* Это трусость!

* Если вы такой храбрый, так шли бы на катерах с группами захвата и •

лично брали бы вашего Визулиса.

* Вы понимаете, Штарк, с кем и как говорите? - перешел на угрозы

Фогель.

* Понимаю. Поэтому и позволяю себе так говорить.

________________

* Если вы не захватите Визулиса, то это может плохо кончиться для

вас.

* Не думаю. Если так случится, то я обо всем доложу группенфюреру

СС Дрехслеру. Он мой родственник, дядя по матери. Надеюсь, вы знаете

группенфюрера СС Дрехслера?

* Меня интересует сейчас Визулис, а не ваш уважаемый дядя, -

смягчившись, ответил Фогель.

Весь этот диалог происходил под грохот разрывавшихся снарядов и артиллерийских выстрелов орудий фрегата.

- Простите, Фогель, но, кажется, русские сейчас начнут нас бомбить.

Уходите вниз, в машинное отделение, там безопаснее.

На фрегат обрушили бомбовый удар бомбардировщики Барсова.

Буксир «Пайя». Визулис. Веверс. Офицеры и матросы сражающихся сторон. Массовка.

Рукопашный бой подходил к концу. Еще дрались, сцепившись в мертвой схватке матросы фрегата и эсминца. Редкие выстрелы из личного оружия, крики, стоны раненых, но победа на стороне советских моряков. Победа! Взяты в плен немецкие офицеры, матросы. Ранен в грудь Визулис. Над ним хлопочет Веверс, голова которого тоже перевязана, кровь застыла на повязке. К Визулису подошел офицер.

* Мы сейчас перебросим вас и вашего товарища на эсминец. Там врачи

окажут вам необходимую помощь.

* Спасибо, - устало благодарит Визулис. - У меня документы

господину адмиралу Трибуцу и капитану первого ранга Семенову. К ним

меня доставьте.

* Есть доставить к адмиралу, - ответил офицер.

Небо. Бомбардировщики полка Барсова. Море. Немецкий фрегат.

К снарядам, рвавшимся на фрегате и у его бортов, прибавились разрывы авиабомб. Самолеты, выстроившись в «коробочку», поочередно прицельно бросали бомбы на корабль, который еще кое-как сопротивлялся. Но вот на нем вспыхнул пожар.

Боевая рубка фрегата. Штарк. Фогель. Офицеры.

- Выходим из боя, - твердо объявил Штарк после окончания бомбардировки. — Право руля, самый полный вперед! — подал команду.

Фрегат развернулся и под обстрелом артиллерии миноносца взял курс на Виндаву.

Командный пункт флота.

Трибуц. Самохин. Оперативный дежурный Андреев.

Докладывал Андреев.

* Товарищ командующий, по докладу капитана первого ранга Рудакова

бой с фрегатом закончен. Фрегат, объятый пламенем, ушел в Виндаву.

Рудаков просит разрешение преследовать фрегат и потопить.

* Не следует этого делать. Фрегат, объятый пламенем, придет в

Виндаву и таким своим видом произведет на немцев большее отрицательное

впечатление, чем скупое сообщение о его гибели.

* Раненый капитан буксира Визулис имеет секретный пакет, который

обязан вручить вам лично или начальнику управления контрразведки НКВД

«Смерш» капитану первого ранга Семенову.

* Передайте Семенову, чтобы он лично взял документы у товарища

Визулиса и доложил мне. Визулиса госпитализировать. Мой приказ

начальнику медицинского управления — для лечения товарища Визулиса

направить в госпиталь лучших врачей. Личному составу, участвовавшему в

бою, от Военного Совета флота объявить благодарность, наиболее

отличившихся представить к правительственным наградам.

* Самолеты Васильева и Барсова вернулись на свои аэродромы без

потерь.

* Отлично.

Эскадренный миноносец «Смелый», лазарет. Визулис. Семенов. Врач.

Визулис лежал в лазарете. Врач осматривал его, что-то записывал в историю болезни. Постучав в дверь, к ним вошел Семенов.

* Здравствуйте, товарищ Визулис. Я —капитан первого ранга Семенов.

* Здравствуйте, господин капитан, - ответил Визулис. - Простите,

подняться не могу. Врач не разрешает.

* И правильно делает. Вам надо хорошо отлежаться. Вас будут лечить

лучшие врачи флота. Так приказал адмирал Трибуц.

* Спасибо ему. Я скоро поправлюсь. Я не люблю болеть.

* Товарищ капитан первого ранга, - обратился к Семенову врач. -

Прошу не утомлять больного. Я оставлю вас.

* Благодарю, - ответил Семенов.

Когда врач вышел, Визулис забеспокоился, попытался вынуть из-под подушки пакет, но застонал, откинул голову на подушку, прошептал в изнеможении:

* Там, под подушкой пакет вам и адмиралу Трибуцу. Гриша передал.

* Не волнуйтесь, - успокаивал его Семенов. - С вашего разрешения я

сам достану пакет.

* Конечно, конечно. Только простите, он весь в крови. Был у меня на

груди. Наверное, и удар пули уменьшил.

________________

- Вполне возможно. От того, что пакет в вашей крови, он для нас стал

бесценным. Успокойтесь, уважаемый Янис.

Семенов достал из-под подушки пробитый пулей пакет, обильно обагренный кровью Визулиса. Держал его в руках, не в силах оторвать взгляда.

- Я покажу этот пакет членам Военного Совета флота. Они высоко

оценят ваш подвиг. Такое на войне встречается не часто. Спасибо вам,

дорогой Янис.

Рейд Виндавы. Фрегат. Массовка.

Пылающий фрегат подошел к порту. Многие офицеры, солдаты, горожане высыпали на улицы, наблюдая за объятым пламенем кораблем, на палубе которого метались матросы, пытаясь погасить огонь.

Кабинет адмирала Вествальда. Вествальд. Дежурный офицер.

* Господин адмирал, - докладывал офицер, - фрегат просит разрешение

войти в порт.

* Командир фрегата, господин Штарк, видимо, сошел с ума. Куда же я

поставлю его пылающий огнем корабль? А вдруг он взорвется? Что тогда

произойдет в порту?

* Он озабочен своей проблемой - спасти фрегат.

* Пусть стоит на рейде. Немедленно пошлите пожарные катера. Пусть

помогут Штарку погасить огонь на фрегате.

Порт.

Раздался тревожные сигналы пожарных катеров, идущих к фрегату. Вскоре команды их включились в работу. Мощные струи воды обрушились на фрегат, сбивая пламя.

Кабинет Мейера. Мейер. Фогель.

Мейер и Фогель пили кофе.

* Я рад за вас, Фогель, что все закончилось благополучно. Что вы живы

и здоровы.

* Благодарю вас, господин штурмбанфюрер. Обстановка сложилась

тяжелая. Конечно, никто предположить не мог, что русские на такую

простую операцию пошлют эскадренный миноносец, уйму самолетов. Право

же, из-за ничтожно малого факта разгорелось сражение.

* Но ничего. Давайте думать.

________________

* Давайте.

* Я полагаю, что доносить вверх о случившемся не следует.

* Не следует? - удивился Фогель. - А если вверху сами узнают? Если

донесет адмирал Вествальд?

* Объясним, что веских данных о принадлежности Визулиса к

советской разведке не было и нет. Нам показалось его бегство

подозрительным и мы организовали захват, чтобы выяснить причину такого

акта.

* Операция не удалась, - подсказал несколько обрадованный Фогель.

* Сейчас из Латвии многие бегут. Бегут богатые люди, различного рода

руководители. Так что же нам за каждым из них гоняться?

* Это верно. Беглецов, эмигрирующих действительно много, -

соглашался Фогель.

* В общем так, - решил Мейер. - Мы никуда и никому доносить не

будем. Я поговорю с адмиралом Вествальдом, полковником Гейне. Вы

сходите на фрегат к Штарку. Выскажите ему сочувствие, попросите

извинения за резкость ваших суждений на корабле. И вообще сделайте все,

чтобы он действительно не донес об этом инциденте Дрехслеру.

Кабинет адмирала Трибуца. Трибуц. Семенов.

Адмирал Трибуц внимательно изучал карту полковника Браухича о системе обороты немецких войск группы армий «Курляндия».

* Нет ли здесь дезинформации? - спрашивал Семенова.

* Не вижу оснований для сомнений, товарищ командующий, - уверенно

отвечал Семенов. - То, что сделали Авотинып и его товарищи в Виндаве с

Браухичем и Карклинем превзошло все мои ожидания и удовлетворяет самые

жесткие требования разведки.

* Ну, ну. Не хвалитесь, пошутил Трибуц. - А эти Браухич и Карклинь

ради спасения жизни не могли нанести на карту и подсунуть нам «липу»?

* Никак нет, товарищ командующий, - поняв его сомнения, ответил

Семенов. - То, что дали Браухич и Карклинь, о чем информировал Авотинын,

проверено другими видами разведки, в том числе авиасъемкой разведотдела

флота. Сомнений нет.

* Мда-а-а, - протянул Трибуц. - Штаб флота много поработал над

разработкой операции по высадке десанта «на плечах» отступающего

противника на побережье в районе Колка - Виндава. Данные Браухича и

Карклиня вносят серьезную поправку в планы штаба. Мы это обсудим на

Военном совете. Благодарю вас и Мишу за доставленную информацию.

Бриедиса. Бриедис. Мейер. Аусма.

Они сидели за ужином в доме Бриедиса. Аусма готовила на кухне и подавала пищу в гостиную.

- Еще раз повторяю, дорогой Бриедис, - уверенно говорил Мейер, - что

войну с Россией проиграл Гитлер, но не великая Германия, ее народ.

Истинных арийцев поражение в уныние не приведет. Мы убеждены, что

пройдут годы и нация воспрянет духом, возродит армию, а наши сыны, внуки

и правнуки пойдут нашей дорогой, дорогой нацизма.

Голос Мейера звучал в доме Бриедиса несколько приглушенно, доверительно и к Аусме на кухне доносился еще тише.

* Даже Сталин сказал, - говорил Мейер, - что Гитлеры приходят и

уходят, а народ германский, Германия остаются. Понимаете?

* Понимаю, - подтвердил Бриедис.

* Так что народ немецкий истреблен не будет! - подчеркнул Мейер. - И

он еще осуществит свою историческую миссию. Вы верите в это?

* Верю.

* Я доволен, что не ошибся в вас, Бриедис. Очень доволен. - Раскрыл

портсигар, предложил сигарету.

Закурили. Мейер через узкие щелки глаз испытывающе посматривал на Бриедиса, будто прицеливаясь перед тем, как сказать главное, ради чего пришел в дом хозяина.

* На вас, Бриедис, я возлагаю большие надежды. Я полагаю, вы

настоящий и преданный друг Германии, истинный наследник арийской расы.

* Бесспорно. Вы не ошиблись, господин штурмбанфюрер, - согласился

Бриедис. - Ваше мнение обо мне воодушевляет.

* Поэтому, - Мейер вновь понизил голос до шепота, - я доверительно

хочу вам сообщить: на фронте обстановка с каждым днем складывается так,

что мы вынуждены заглядывать в будущее, искать новые формы борьбы с

Советской властью в Латвии. Для этого мы подбираем опытных и по-

настоящему преданных нам людей. Мой выбор пал на вас, господин Бриедис.

«Мой выбор пал на вас, господин Бриедис», - донеслось на кухню к Аусме. Она подумала, перестала звенеть посудой, замерла, слушая Мейера.

- Я предлагаю вам, Гунар, - требовательно говорил Мейер, - уйти в

подполье и уже теперь с моей помощью приступить к организации

вооруженной борьбы с Советской властью в Курляндии, а возможно, и во

всей Латвии, как только ее оставят наши войска. Как вы на это смотрите?

Бриедис задумался, на прямой вопрос не отвечал.

* Вам предстоит возглавить борьбу с Советами, - слышала Аусма слабо

доносившийся на кухню голос Мейера. - Доверить это важное дело я мог

только полковнику Карклиню, но его уже нет.

* Простите, господин штурмбанфюрер, - медленно отвечал Бриедис, -

но это для меня так неожиданно. Надо подумать.

* Думайте, - сухо посоветовал Мейер. - Ответ мне нужен сейчас. О нем

я обязан доложить в Берлин.

В гостиной воцарилось безмолвие.

Диктор.

________________

Предложение Мейера занять лидерство в националистическом подполье в Курляндии, а затем и во всей Латвии импонировало Бриедису, тешило самолюбие. Он понимал, что Мейер сейчас вкладывал ему в руки бразды будущего верховенства. И хотя эти бразды были еще призрачные, он все же полагал, что со временем они обретут реальность, и тот , кто станет держать их в руках, будет победителем, увенчанным венками славы и почета.

* Я тронут вашим доверием, господин штурмбанфюрер, и постараюсь

сделать все возможное, чтобы оправдать его, - волнуясь, ответил Бриедис.

* Иного ответа от вас, Гунар, я не ожидал, - сказал Мейер. - Конечно

будет трудно, не исключены жертвы. Но если вы хотите быть у власти,

обладать ею, то не жалейте жертв. Они окупятся. Мы вам поможем.

* Благодарю вас, господин штурмбанфюрер, - с признательностью

отвечал Бриедис. - Я надеюсь на ваше содействие во всем.

* Завтра я передам вам документы исключительной важности -

координаты баз с оружием, боеприпасами, продовольствием и

медикаментами, которые заложены в Курляндии. Их будете знать только вы.

В подполье уйдете недели через две. Фогель отвезет вас на одну из

конспиративных квартир. Жене скажете, что уезжаете по делам службы

примерно на месяц. Эта же версия будет распространена и на службе. Даже

наши сотрудники не должны знать, куда вы убыли.

* Секретность баз обеспечена? — поинтересовался Бриедис. — Провал им

не грозит?

* Строили их советские военнопленные, которых либо вывезли в

Германию, либо расстреляли. Конечно, сто процентов гарантии нет, но все

же...

* Понятно. Я бы назначил лиц, ответственных за их секретность и

сохранность.

* С сегодняшнего дня вы вольны делать все, что считаете нужным,

принимать решения.

* Вопросов нет.

* Второй документ, который я вам вручу, - продолжал Мейер, - это

список наших людей, которые крепко связаны с нами.

* Списки агентуры? Так я понимаю?

* Если угодно, - ответил Мейер. - Преданность этих людей Германии

проверена на деле. Они - наша опора. Пройдет время, и по нашему сигналу

они начнут действовать решительно и беспощадно. Если надо, не

остановятся перед пролитием крови.

* Это хорошо. Такие люди действительно понадобятся, - одобрил

Бриедис.

* Советские паспорта на различные фамилии, бланки различных

учреждений, крупную сумму денег вы получите в СД завтра. Вопросы есть? •

* Нет, господин штурмбанфюрер. Я готов выполнить ваше задание.

* Признаюсь, господин Бриедис, приятно дело иметь с вами. Такое

впечатление, что мы очень давно знаем друг друга и нас объединяет единство

взглядов.

________________

* Совершенно верно, господин штурмбанфюрер. Я польщен.

* Обратимся теперь к нашим повседневным делам, - сказал Мейер,

опустившись в кресло. - Вы знаете, что неделю назад из порта исчез на

буксире Визулис?

* Визулис? Нет. Слышу впервые. Я всю неделю не выбирался из

камеры допросов в тюрьме.

* Так вот: Визулис ночью вывел на буксире транспорт в море и

скрылся. Надо полагать, ушел к русским.

* Возможно. Время такое... Многие стремятся покинуть Латвию. Одни

делают это по политическим мотивам, другие скрываются от уголовной

ответственности за финансовые, уголовные преступления. Удивительно, но

следует признать, опасность объединяет и тех и других - и политиков и

преступников.

* Но самое интересное то, что Круминь накануне приказал полностью

заправить топливом буксир Визулиса и отпустил на борт еще десять бочек

горючего.

* Зачем?

* И я так думаю. Зачем? - задался вопросом Мейер. - Полагаю, мы

достаточно долго возились с этим Круминем. То не находили его связей с

русской разведкой, Авотинынем, то занимались другими делами, но настал

сейчас, кажется, его черед.

Аусме стало нечем дышать. Цепенящий страх за Круминя приковал к стулу.

* Вы недовольны, Гунар? - злорадно хохотнул Мейер. - Вам

представляется редкая возможность своими руками убрать с дороги бывшего

соперника. Поворот судьбы! Не правда ли?

* Я это сделаю с особым удовольствием, - озлобленно ответил Бриедис.

- Вы в этом убедитесь, господин штурмбанфюрер.

За дверью довольно похохатывали Мейер и Бриедис, смакуя арест Круминя. В висках Аусмы учащенно застучало. Она медленно опустилась на стул.

* Я ему припомню канал у Бастионной горки и победу на Киш-озере, -

грозил Бриедис.

* А теперь можно и выпить за успех дела, - сказал Мейер.

- Аусма! - позвал громко Бриедис. - Коньяк и рюмки!

Преодолев душевное потрясение, она появилась в гостиной с

подносом, на котором стояла бутылка коньяка, рюмки и закуски.

- А вот и горячительное, - произнесла она ласковым голосом.

Бриедиса. Бриедис. Аусма.

Бриедис спал беспробудным сном пьяного человека. Аусма осторожно ступая, вышла из дому. Она шла, бежала по притихшему сонному городу. Останавливалась отдышаться, прислушаться — нет ли патрулей? И снова

________________

бежала. Остановилась у дома, где жил Круминь, осмотрелась, ничего подозрительного не заметила, настойчиво, энергично постучала в дверь.

* Что случилось, Аусма? Что с тобой? В такой час? - спрашивал

Круминь.

* Уходи! Уходи, Янис! - простонала она. - Утром тебя Мейер арестует.

Уходи, - выдохнула она, бессильно упала ему на руки.

* Ты не волнуйся, - советовал Круминь. - Успокойся, расскажи толком.

* Нет времени, Янис! Одно знаю, что Мейер и Бриедис решили тебя

арестовать сегодня утром. Сейчас три часа ночи. Ты успеешь. Уходи.

* Пройди в дом, успокойся, - просил Круминь.

* Нет, нет. Я должна успеть, пока спит пьяный Бриедис. Иначе пощады

от него не будет.

 

Кабинет Мейера. Мейер. Фогель.

В кабинет Мейера вошел Фогель. В руках он держал несколько конвертов с письмами.

* Фогель, вы принесли мне письма ваших любовниц? - пошутил Мейер.

* Нет, господин штурмбанфюрер, - не принял Фогель шутки Мейера. -

Это письма нашей службы перлюстрации корреспонденции. Они поступили

на имя Альбины Винтерманн.

* И что же?

* У работников службы вызвал подозрение односторонний характер

поступления к ней писем. Из Либавы она получала их каждую декаду, иногда

чаще, но сама ни разу не ответила адресатам. Когда же поступившие на ее

имя письма обработали в лаборатории соответствующим способом, то между

строк обнаружили тайнописный цифровой текст, который не поддавался

расшифровке.

* Занятно, - молвил Мейер. - Эта Винтерманн - немка?

* Немка, господин штурмбанфюрер.

* Немедленно арестуйте ее и передайте Бриедису. Пусть он серьезно

допросит ее и доложит мне.

Аллея в Межапарке. Круминь, Ева.

Они сидели на одной из скамеек.

* Не стану говорить тебе комплименты, но выглядишь ты, Ева,

превосходно.

* Спасибо, Янис.

* Женщину такой неотразимой красоты редко встретишь ныне в Риге.

* Я очень ценю твои добрые слова, но, кажется, ты просил свидание не

для комплиментов, - прервала его Ева... - Думаю, что-то иное привело тебя

на встречу со мной.

________________

* Ты догадлива, - отметил Круминь. - Да, иное...

* Говори.

* Я надеялся на более теплую встречу, а от тебя холодом веет. Та ли это

Ева, которую я брал на работу к себе на теплоход?

Ева сдержанно улыбнулась, но не ответила. Лишь вопросительно смотрела на Круминя, ожидая, что он скажет дальше. И он продолжил:

* Или близость к генералу Данкеру, полковнику Пепферу, общение в

верхних эшелонах власти Латвии изменили тебя?

* Я научилась сдержанности. Жизнь в немецкой оккупации, служба у

Данкера диктуют свои правила общения и поведения.

* Ты не доверяешь мне?

* Не обижайся, Янис. Верю и верила. В трудную минуту жизни ты

подал мне руку помощи, смазливой, но по молодости глупой девчонке, помог

стать на ноги, сделать первые шаги не только на шаткой палубе твоего

теплохода, но и в жизни. Я благодарна тебе и обязана. Говори, Янис. Для

тебя я осталась прежней Евой.

- Вот это уже дело, - ответил Круминь. - Тогда к откровению?

-Да.

* Я не стал приглашать тебя домой. Серьезному разговору, с которым я

прибыл к тебе из Виндавы помешала бы Бирута. Она любит тебя, всегда рада

тебе и не дала бы нам и минуты для разговора.

* Уж не в любви ли ты задумал объясниться? О, Янис! Если об этом

узнала бы Бирута, то она все волосы на твоей голове вырвала бы.

Ева ослепительно улыбнулась.

* Нет, Ева. Не о любви. О более важном.

* Готова слушать. Говори.

* Какие у тебя отношения с Данкером и Пепфером? - спросил Круминь

напрямик, без подготовки. - Ты жаловалась Бируте, что они оба

неравнодушны к тебе и добиваются свободной любви?

Красивое лицо Евы помрачнело, искривилось, словно от пахнувшего на него студеного ветра. Помолчав, ответила с печалью в голосе:

* Добиваются. Особенно Пепфер. Я для них просто красивая кукла,

которой приятно поиграть и бросить. Спросишь, почему терплю?

* Нет. Не спрошу.

* Вот и хорошо. Сама скажу. Мне жить надо, Янис. Больную маму и

трехлетнего сына кормить, растить, воспитывать. Вот и терплю. Но я

ненавижу их. Ненавижу. Любое прикосновение ко мне их рук вызывает у

меня отвращение. Что делать, Янис? Научи.

* Научу, Ева. Только внимательно слушай, - ответил Круминь. - Я за

этим и приехал в Ригу.

Бриедиса. Бриедис. Винтерманн Альбина.

- Эти письма адресованы тебе? - спрашивал Бриедис.

________________

Альбина опустила голову, словно замерла от страха.

- Не заставляй повторять вопрос, - посоветовал Бриедис. - Это не в

твою пользу.

Она подняла на Бриедиса обреченный взгляд, протянула руку за письмами. Но Бриедис сам встал из-за стола, подошел к ней, показал конверт.

- Да, эти письма адресованы мне.

Бриедис достал из конвертов исписанные листы и, тыча пальцем в ряды цифр, нечетко просматривавшиеся между строчек, спросил гневно:

* Что означает эта тайнопись?

* Не знаю, - ответила откровенно Винтерманн.

* Кому предназначены письма?

Альбина не ответила, сидела, молча уставившись в одну точку на затоптанном, выцветшем ковре.

«Кому предназначены письма?» - думала она. В ее памяти всплыла запомнившаяся на всю жизнь картина встречи с Авотиныдем.

Авотиныы. Винтерманн. Илона Таубе.

В лесу они сидели втроем: Авотинын, Илона и она, Альбина.

* Альбина - женщина во всех отношениях порядочная, - говорила

Илона, обращаясь к Авотиныну.

* Вы меня очень-то не хвалите, - скромно попросила Альбина. - Я

обыкновенная женщина. Таких в Виндаве много.

* Я верю Илоне, верю и вам, Альбина. В Виндаве действительно много

хороших, порядочных женщин, но вот таких, которые могут оказывать

помощь нам, советской власти...

* Вас не смущает, что я немка? - спросила Винтерманн.

* Нет, - ответил Авотинын. - Дело не в национальности, а в человеке.

Конечно, мы думали и о вашей национальности. Трудно соглашались с

мыслью встретиться с вами, пойти на открытый разговор. Но, как видите,

пошли. Надеемся на вашу помощь.

* И правильно сделали. Пусть не смущает вас, что я немка. Немцы

бывают разные... Я одна из тех, кто лояльно относится к Советской власти.

Что надо, то я и сделаю. Я обещала Илоне. Обещаю вам.

* Вас вряд ли заподозрят, - говорил Авотинын. - К тому же письма на

ваше имя будут поступать с обратным адресом немцев, действительно

живущих в Либаве. Немка получает письма от соплеменников! Что тут

особенного?

Кабинет Бриедиса. Бриедис. Винтерманн.

- Кому предназначены письма? - повторил свой вопрос Бриедис. Альбина оторвала взгляд от ковра, твердо ответила:

________________

* Этого я вам не скажу.

* Не скажешь? - удивился Бриедис. - Я полагал, что ты, немка,

поступишь иначе и мне не придется подвергать тебя пытке. Жестокой пытке,

- подчеркнул он.

Мейера. Мейер. Бриедис.

- Господин штурмбанфюрер, Альбина Винтерманн призналась в

шпионской связи с Авотиныпем.

На лице Мейера появилась довольная улыбка. Он поднялся из-за стола, прошелся по кабинету, приостановился перед Бриедисом, сказал:

- Вы, Бриедис, заслужили мое признание, и я благодарен вам. Ко мне

эту Винтерманн. Я хочу ее видеть.

Бриедис удалился и вскоре вернулся в кабинет с Альбиной.

Перед Мейером стояла среднего роста, худощавая женщина с изможденным лицом, на котором еще не застыли кровавые ссадины, нанесенные в камере пыток. И вся она выглядела жалкой, душевно сломленной. В ее глазах застыл ужас. Она заметно дрожала.

* Господин штурмбанфюрер, - докладывал Бриедис. - Альбина

Винтерманн призналась, что на ее адрес из Либавы поступали письма с

разведывательными сведениями для Авотинына.

* Кто присылал тебе письма из Либавы? - спросил Мейер с пугающим

спокойствием.

Винтерманн жадно и судорожно глотнула воздух, как в сердечном приступе, но ничего не ответила. Не было сил унять дрожь во всем теле.

* Отправителей писем она не знает, - пришел ей на помощь Бриедис. -

Их отправляли три человека: они писали обратный адрес немцев,

проживающих в Либаве, чтобы не вызвать подозрений.

* Это правда? - спросил Мейер.

* Да, да, - прошептала она испуганно.

* Кому передавала письма?

* Этого она мне не сказала, - доложил Бриедис.

* Говори! Чего молчишь?

* Нет, нет... Я не должна вам этого говорить, - запинаясь, проговорила

Винтерманн и дрожащей рукой прикрыла рот, отрицательно покачала

головой. Повторила: - Нет, нет. Только не это...

* Скажешь, - окатил ее Мейер презрительным взглядом. - У нас не

такие, как ты, говорить начинают. Ну!

Винтерманн замкнулась, испуганно сжалась.

* Ты немка? - спросил Мейер.

* Да, господин начальник, - торопливо произнесла она в ответ.

* И ты помогаешь советской разведке? - возмущенно произнес Мейер. -

Помогаешь русским, врагам Германии, врагам твоей родины? - Кинул

разъяренно Бриедису: - Пытать как изменницу! Пытать беспощадно!

________________

Кабинет Мейера. Мейер. Бриедис.

* Как ведет себя Винтерманн? - спрашивал Мейер Бриедиса.

* Эта женщина создана не для сопротивления. Раскололась полностью,

выдала интересную информацию.

* Что она показала?

* Вот протокол допроса, - передал Бриедис протокол Мейеру и

внимательно смотрел, как по мере чтения менялось выражение лица

штурмбанфюрера.

* Илона Таубе агент Авотиныпа? - недоверчиво спросил

ошеломленный Мейер. - Илона Таубе?

* Так показывает Альбина Винтерманн.

* Показывает Винтерманн? Винтерманн, Винтерманн... - повторял

застрявшее в его сознании слово. - В своем ли уме эта Винтерманн?

* Отклонений в ее психике не замечено, господин штурмбанфюрер.

* Илона Таубе?.. Агент советской разведки? Я ее лично знаю. Не верю!

* Именно ей передавала Винтерманн письма корреспондентов из

Либавы, - настаивал на показаниях Бриедис.

Мейер отодвинул от себя протокол допроса Винтерманн, глубоко задумался. Память его воспроизводила образ Илоны Таубе на выступлениях в варьете, на даче Карклиня, в немецких воинских частях, на театральных афишах. Он перешел в своих воспоминаниях от Илоны к Ивару Таубе. Вспомнил его вербовку в доме самого Таубе, явку с ним, на которой дал пропуск на право выезда из города ему и Илоне, вручение ружья Ределю на юбилейном вечере.

Мейер встряхнул головой, будто избавляясь от тяжелых мыслей, спросил:

* Может быть, Винтерманн оговорила Илону Таубе? Под вашими

пытками мертвые говорить начинают. - С подозрением посмотрел на

Бриедиса. - Показания Винтерманн об Илоне Таубе выбили?

* Примеряли легкие меры физического воздействия для устрашения, -

ответил Бриедис. - Не больше. Она сама раскололась.

Мейер снова умолк. Минутой спустя, стал размышлять вслух:

* Представляю, какую информацию выдавала Илона Таубе Авотиныну.

Генералы, адмиралы, полковники считали за честь поцеловать ей руку! Она

была званой в их компании, на пикники, вечеринки. Покойный Редель был

без ума от нее.

* Прикажете арестовать? - услужливо спросил Бриедис. Мейер ничего

не ответил, и Бриедис повторил вопрос: - Прикажете арестовать Илону

Таубе?

* Да, приказываю арестовать Илону Таубе и ее брата Ивара Таубе.

Двоих! Брата и сестру!

Диктор.

________________

«Над ночной Виндавой шел ранний весенний дождь. Яркие молнии причудливыми узорами рассекали темное небо. Их ослепительный свет врывался в окна виллы Мейера. Лайма не спала. Затаив дыхание, она осторожно запустила руку под подушку Мейера, вынула пистолет и с внутренней дрожью откинулась на высокую подушку, чтобы перевести дух.»

Часы в гостиной пробили три раза. Лайма неслышно выскользнула из-под одеяла, стала над спящим Мейером, оттянула затвор пистолета. Металлический щелчок отведенного курка для Мейера оказался сильнее разряда грома. Он раскрыл глаза, недоуменно уставился на дышавшую гневом Лайму, спросил:

* Лайма? Ты что? У тебя в руке оружие?

* Лежать! Не двигаться! - срывающимся голосом решительно

потребовала она.

* Что случилось, девочка?

* Руки за голову! - произнесла она угрожающе.

* В чем дело? Объясни наконец...

* Вчера ты арестовал Илону Таубе.

* И что из этого?

* Немедленно освободи ее!

* Да ты с ума сошла! - возмутился Мейер и пытался подняться.

- Лежать! - прозвучало твердо. - Иначе я всажу в тебя всю обойму.

Мейер опалил ее злым взглядом, снова заложил руки за голову,

пригрозил:

* Не забывай, мой дом под охраной.

* Знаю. Это меня не пугает. Последняя пуля моя. Ну!

* Я не могу освободить Илону. Она - агент Авотиныпа.

* Вот поэтому ты и освободи ее.

* Ты... Ты тоже связана с Авотиныпем?

* Либо ты отпустишь немедленно Илону, либо я тебя сию минуту

прикончу!

* И это ты, танцовщица варьете, моя любовница, приказываешь мне,

начальнику гестапо и контрразведки СД штурмбанфюреру СС? - возмутился

Мейер.

В его памяти молниеносно проскочили эпизоды встреч с Крастиныпем, Андреем и не спящая, подслушивающая разговор, Лайма. Он задохнулся от гнева, попытался встать с постели, чтобы отобрать у нее оружие.

* Я стреляю! - прозвучало отрывисто, резко. - Еще движение и...

* Встань, подойди к телефону и прикажи начальнику тюрьмы

немедленно освободить Илону, - потребовала Лайма. - Как только он

доложит, что Илона на свободе, прикажешь эсэсовцам выпустить меня

отсюда. Запомни, если ты этого не сделаешь, то Авотинып сам расправится с

тобой. Игра закончена, штурмбанфюрер СС!

* Крупная и смелая игра, - подавленно проговорил он. - Сейчас

позвоню. Дай подойти к телефону.

* Иди. Только быстрее!

________________

Он поднялся с постели и, косясь на пистолет, пошел в гостиную. За ним следовала Лайма.

Из спальни в гостиную, где стоял телефон, вела широкая лестница, полукругом спускавшаяся вдоль стены с огромным окном. Это было спасение для Мейера. Оказавшись на полпути со второго на первый этаж, он неожиданным и резким рывком бросился в окно. Звон разбитого стекла потонул в звуках поспешных выстрелов пистолета. Лайма стреляла в темноту двора, куда словно провалился Мейер. Ей ответили автоматные очереди часовых у ворот дачи.

Берег Балтийского моря. Лайма. Мейер. Эсэсовцы. Массовка.

Неистовствовало Балтийское море, обрушивая на берег бушующие волны. Ослепительный свет молний выхватывал из ночной темноты Лайму, бежавшую по песчаному берегу у самой кромки кипевшей белой пеной воды. Косой дождь хлестал ей в лицо. Она быстро промокла, а ночная рубашка, в которой она выскочила из дачи Мейера, плотно охватила ее стройную фигуру. Штормовые волны сильными ударами обрушивались на нее, сбивали, путали бег и, тревожно шумя, откатывались, словно маня за собой.

- Взять живой! Живой брать! - тонул в рокоте волн яростный голос

Мейера, который бежал вслед за эсэсовцами в одной пижаме.

Лайма задыхалась. Последние силы оставляли ее. Все труднее стало преодолевать накат волн. Она останавливалась, полной грудью вдыхала воздух и, подпуская ближе своих преследователей, стреляла. Кончились патроны. Она выбросила пистолет в море.

Внезапно в прогале туч появилась полная луна, осветив мерцающим светом песчаный берег, стройную фигуру Лаймы, настигавших ее эсэсовцев.

- Живой берите! Живой! - кричал Мейер.

Улыбка глубокого презрения появилась на красивом лице Лаймы. Она повернулась к морю и смотрела на него с мужественной решимостью.

- Море-е-е!.. Возьми свою Нимфу!.. - отчаянно прокричала она и,

широко раскинув руки, пошла навстречу огромной волне, с тревожным

рокотом устремившейся к берегу.

Она не выдержала сильного удара волны, упала, но тут же поднялась и кинулась навстречу второй.

* Море-е-е, возьми свою Нимфу! - вновь заклинала она.

* Дай сюда! - Мейер выхватил автомат из рук эсэсовца, длинной

очередью свалил Лайму в бурлящий, пенящийся поток воды.

А некоторое время спустя волны бережно вынесли и нежно положили на прибрежный песок бездыханное тело Нимфы...

 

Пепфера на взморье. Пепфер, Ева, Авотиньш, Круминь.

Было около полуночи. Пепфер вышел из ванной комнаты и направился в постель, представив Еве возможность принять душ. Вечер удался. Недоступная ранее Ева, сдержанная и официальная, сегодня раскрывалась перед ним совершенно в ином, многообещающем виде и это радовало Пепфера. Шли минуты, шумела, плескалась вода в ванне...

В окне ванной комнаты трижды мигнул свет лампочки. Из кустов, густо поросших на участке дачи, появились Авотинын и Круминь, оба в форме офицеров латышского легиона СС. Уверенным шагом пошли к двери дачи. Авотинын вставил ключ в скважину замка, бесшумно открыл дверь и они оказались в гостиной.

Их неожиданное появление в одно мгновение прервало благостное настроение Пепфера, черной молнией пронзила мысль: «Ева предала». Резким движением он хотел было достать из-под подушки предусмотрительно положенный туда пистолет, но резкий голос Авотиныда: «Спокойно! Не двигаться!» остановил его.

- Без шума, Пепфер, - потребовал Авотинын. - Дача плотно окружена

моими людьми. Нам нужен спокойный разговор. Не шуми.

Круминь изъял пистолет, спросил:

* Оружие в доме есть? Если есть, то скажите где? Советую поступать

разумно, господин полковник.

* Разве что охотничье ружье. Оно на вешалке у входной двери. Но,

господа, позвольте узнать, на основании какого права вы ворвались на мою

дачу? - начинал приходить в себя, избавляться от потрясения Пепфер. -

Извольте доложить, кто вы? Офицеры легиона СС или...

* Оденьтесь, господин полковник, - предложил Круминь. - Снимите

пижаму. Так будет лучше и вам и нам. Разговор будет официальный, не

постельный.

* Благодарю вас, ответил Пепфер и быстро переоделся. Они прошли в

гостиную, сели у стола.

* Мы не эсэсовцы, - ответил Авотинып. - Мы советские разведчики. А

если конкретнее, то разведчики Управления контрразведки НКВД «Смерш»

Краснознаменного Балтийского военно-морского флота. А я — Авотинын.

Пепфера объял страх и он не смог отвести от Авотинына испуганно-удивленного взгляда.

* Авотинын? Роберт Авотинып?

* Так точно, господин полковник. Роберт Авотинын. — Дополнил: -

Лейтенант Авотинып.

* Простите, господа офицеры, - наконец заговорил Пепфер

срывающимся голосом, - но что от меня нужно советским разведчикам?

* Вы успокойтесь, - советовал Авотинын. - Выпейте воды и мы мирно

и спокойно поговорим. У нас есть к вам, господин полковник, серьезные

вопросы, которые интересуют контрразведку «Смерш».

Круминь налил в бокал воды, подал Пепферу. Тот выпил.

- Вы готовы к разговору? - спросил Круминь, убирая от Пепфера

недопитый стакан с водой.

________________

* Готов, - помедлив, ответил Пепфер.

* Зачем вы, господин полковник, ездили в Швецию? - спросил

Авотинып.

* В Швецию? — изумился Пепфер. — Вы ошибаетесь, господа офицеры.

Я ездил в Финляндию, где по поручению генерала Данкера вел переговоры

экономического характера.

* Я, господин полковник, не советую нас обманывать, - посоветовал

Круминь.

* Я говорю правду, - уверял Пепфер. - Если бы было возможно, то я

представил бы вам мои командировочные документы в Финляндию. Они в

«Самоуправлении».

* У нас есть другие документы, - ответил Авотинып. Вынул из кармана

пакет, достал из него и положил на стол перед Пефпером фотокарточки. -

Как видите, это вы и представители ЦРУ США полковник Бентам и капитан

Кребс. Не правда ли, снимки отличные, профессионально исполненные.

Ошибиться при опознании нельзя. Если на фото господин Пепфер, так он и

есть Пепфер. А вы говорите Финляндия.

Пепфер сидел окаменело. Такого он не ожидал. Поездка в Швецию, которую они с Данкером скрывали от окружающих их лиц в Риге, стала известна в Москве? Не мог же об этом узнать лейтенант Авотинып.

* Скажу больше, господин полковник, - доносился до его помутненного

сознания голос Авотиныпа. - У нас есть и электронная запись всей вашей

встречи с американскими разведчиками. Но мы не считаем нужным ее вам

демонстрировать, напоминать содержание. Вы его, должно быть, и сами

знаете.

* Налейте мне еще воды, - подавленно, осипшим голосом попросил он

Круминя. Выпив, тяжело вздохнул, спросил:

* Что вам от меня надо?

* Сотрудничество с советской разведкой, - ответил Авотишын. — В

противном случае эти фотокарточки и запись беседы лягут на стол

группенфюреров СС Дрехслера и Лозе. Вам знакомы они?

* Да, конечно. Знакомы.

* Вы понимаете, что эти группенфюреры сделают лично с вами и

генералом Данкером?

* Понимаю. Но поймите, господа офицеры, я не желаю быть агентом

советской разведки. Это против моих убеждений, морали.

* О морали, убеждениях вспомнили, - возмутился Круминь. - Бросьте

философствовать, полковник. Быть агентом американской разведки можно?

Это морально?! Я считал вас, Пепфер, значительно умнее. Вам свою жизнь

спасать надо! И мы бросаем вам спасательный круг. Так цепляйтесь же за

него, за круг этот, а не за вашу паршивую мораль. Тоже мне, моралист

нашелся.

* Мы надеялись на взаимопонимание, но, кажется, ошиблись, - сказал

Авотинып. — Очень сожалею. — Он поднялся, давая понять, что разговор

закончен.

________________

Эти слова прозвучали для Пепфера, как жестокий приговор и он засуетился, запротестовал:

- Нет, нет, - простонал он. - Подождите, господа офицеры, дайте

подумать, пережить потрясение.

* Десять минут, - решил Авотинын, - и ни минуты больше.

Десять минут спустя Пепфер сказал:

* Я согласен сотрудничать с советской разведкой. Что я должен делать?

* Прежде всего, пишите подписку о добровольном сотрудничестве.

* Добровольном? - смущенно спросил Пепфер.

* Добровольном, господин полковник.

Под диктовку Авотинына Пепфер написал подписку.

* А теперь, господин полковник, главное. Нас интересует все, вами,

Данкером и Карклинем будет сделано по созданию националистического

подполья. Личный состав, базы, опорные пункты, предпринятые акции. Ваша

работа в этом плане должна находиться под нашим контролем. Далее, роль

ЦРУ США в судьбе Латвии, латышского народа. Получаемые из ЦРУ

указания, финансовые средства, совместные действия, планы. Состояние

немецких войск, латышского легиона СС, их деятельность. Указания наши и

Управления контрразведки «Смерш» будете получать через Еву. Через нее

будете отправлять информацию для нас. И упаси вас Бог обидеть ее чем-то.

Обеспечьте ей и ее семье нормальное существование.

* Я все понял, - ответил Пепфер. - Ваше требование принимаю к

исполнению. Я хорошо понимаю свое положение.

* Вот и отлично, - ответил Авотинып.

Дча Мейера. Мейер. Бриедис.

Они сидели в гостиной дачи Мейера, в которой царил предотъездный беспорядок. Допили последнюю бутылку коньяка, пищу брали руками -вилок, ножей не было.

* Итак, документы с координатами тайников, списки преданных нам

агентов, пароли, явки вам вручены, - заключал Мейер. - До утра на всякий

случай спрячьте их в какое-нибудь укромное место. В карманах костюма не

храните. Надеюсь, тайничок в доме есть?

* Имеется. Какой же уважающий себя латыш не имеет тайничка?

* В четыре утра за вами заедет Фогель и доставит на базу «Зет».

Осмотритесь, обживите бункер, освойтесь с политической обстановкой после

прихода русской армии. О начале действий получите указания по радио.

Первый выход на связь назначен на двенадцать часов дня двенадцатого

октября этого года. Пять месяцев беспокоить вас не будем. Запасной выход •

на связь через три месяца. Я хочу обратить наше внимание, что связь с вами

по радио и личную могут установить и не от германской разведки.

Бриедис внимательно посмотрел на Мейера, спросил спокойно, деловито, будто уже давно ожидал такого разговора:

________________

* А чьей разведки? Какой страны?

* Возможно, разведок стран- победителей западного континента.

* Извините, господин штурмбанфюрер, но это не ответ, добивался

конкретности Бриедис.

* Сейчас дать точный ответ сложно. Еще идет война. Ясно одно, что

германская разведка на какое-то время потеряет связи со своими агентами и

может передать их другой разведке. Лично я предполагаю, что скорее всего

это будет разведка США.

* Я это хорошо понимаю, - ответил Бриедис. — Должен вам заявить, что

я и мои коллеги будем сотрудничать с любой разведкой, которая поможет

нам вести борьбу с Советской властью в Латвии. Если же Германия вновь

обретет силу, то мы и от ее помощи не откажемся.

* Я рад, господин Бриедис, что мы хорошо понимаем друг друга.

Второй раз я вам говорю об этом и второй раз с удовольствием. Доволен, что

правильно оцениваете складывающуюся ситуацию, доволен, что не ошибся в

вас лично. Не хочу льстить вам - не то время, но надеюсь в недалеком

будущем видеть вас во главе Латвии.

* Благодарю вас, господин штурмбанфюрер, за добрые слова в мой

адрес. Со своей стороны хочу ответить вам, что время, проведенное мною

под вашим руководством, оставило во мне неизгладимый след. Я поучился у

вас многому полезному.

* Пройдет какое-то время, в Европе стабилизируется политическая

обстановка, поляризуются силы, четко определится ситуация в Латвии,

Прибалтике, и вы приступите к действию.

* Где будет явка со мною?

* Явка будет в Швеции, - Ответил Мейер.

* Явка в Швеции, - повторил Бриедис.

* Что ж, теперь за успехи?

* За успехи, - поддержал Бриедис.

Кабинет адмирала Трибуца. Трибуц. Семенов.

Трибуц читал радиограмму Авотинына: «В городе идут аресты, расстрелы в тюрьме ни в чем не повинных латышей. Арестованы мои помощницы Альбина Винтерманн, Илона Таубе. Погибла «Нимфа». В портах Виндавы большое скопление военных кораблей, транспортов. Продолжается эвакуация военных учреждений, местного населения, ценностей, награбленных в Латвии. Обстановка, близкая к панике. К отбытию из Виндавы собирается Мейер и весь его аппарат. Латыши ждут освобождения города, ждут Победу. Миша.»

- Не смею вам приказывать, Сергей Иванович, - вы мне не подчинены.

У вас свое руководство в Москве. Но я бы вам советовал приказать Мише

вывести всех своих людей из-под удара контрразведки. Дело близится к

________________

развязке и не стоит рисковать жизнью преданных нам людей. Лучше вывести их в лес, в отряд.

* Я так и сделал, товарищ командующий.

* И правильно, - оценил Трибуц решение Семенова.

Кабинет Мейера. Мейер. Гольдберг. Данкер.

* Господин штурмбанфюрер, генеральный директор «Самоуправления

Латвии» генерал Данкер просит вас принять по важному делу, - доложила

фрау Гольдерг.

* Сейчас все идут ко мне только по важным делам. Скажите, что я

занят. Пусть подождет. Я приглашу его позже.

* Но это руководитель «Самоуправления», - осторожно напомнила

Гольдберг. - Это практически президент страны.

* Какой страны? Нет «Самоуправления», нет и его руководителя. Пусть

подождет, - зло ответил Мейер.

Гольдберг вышла из кабинета Мейера, сухо сказала Данкеру:

* Господин штурмбанфюрер СС Мейер сейчас занят. Примет вас

несколько позже.

* Я полагал, что меня, руководителя «Самоуправления Латвии», он

примет без задержки, - обиженно сказал Данкер. - Мне велено подождать?

* Он вас пригласит.

Данкер стоял, переминаясь с ноги на ногу, недовольно спросил:

* Разрешите мне присесть?

* Как вам угодно, господин генерал.

Данкер сел, с трудом сдерживая возмущение, посмотрел на часы, заметив время.

Мейер разговаривал с Ирбитисом по телефону.

* С какой миссией в Виндаву прибыл ваш генерал Данкер?

* Насколько я осведомлен, по вопросу эвакуации правительства.

* Эвакуации правительства?

* Так точно, господин штурмбанфюрер, - повторил Ирбитис.

- Не понимаю. Он не верит в силу и мощь германской армии?

* Об этом лучше спросить его лично. Он, наверное, в вашей приемной?

* Вам откуда это известно?

* Не надо спрашивать.

Прошел час прежде, чем Мейер пригласил Данкера к себе в кабинет.

* Простите, генерал, что весьма срочные и неотложные дела не

позволили мне принять вас в срочном порядке. Надеюсь, вы понимаете?

* Сам порой поступал так же, - ответил двусмысленно Данкер.

* Я доволен, что вы правильно понимаете, - сухо воспринял Мейер его

скрытый намек. - Я вас слушаю, генерал. Прошу садиться.

* Благодарю, - ответил Данкер, усаживаясь в предложенное кресло.

Пояснил: - Меня привели к вам государственные дела особой важности.

________________

* Готов их выслушать.

* Как вам известно, правительство Латвии вынуждено было оставить

Ригу перед захватом ее русскими войсками.

* И что же?

* По мнению правительства, военные события в Прибалтике, Латвии

развиваются неблагоприятно для немецких войск...

* Вы не верите армии фюрера? Ее способности исправить положение и

разгромить русских? Мы ждем новое оружие, которое не только остановит

русских, но и повернет их вспять.

Данкер с ответом задержался. Пристально, недоверчиво посмотрел на Мейера, ответил:

* Правительство Латвии верит фюреру, но...

* Говорите, генерал, не стесняйтесь. Вы - наш давний агент и должны

быть откровенными.

* Неудачно складывающаяся на фронте обстановка вынуждает

правительство Латвии посмотреть несколько вперед, просчитать будущее,

чтобы правильно принять решение. Решение во имя Латвии и ее народа.

* Конкретно, - уточнил недовольно Мейер.

* Мы рассматриваем крайний, самый неприятный для нас вариант

развития событий.

* Какой?

* Уход германской армии из Прибалтики, из Латвии.

* И что же?

* Такой исход диктует нам необходимость эвакуировать правительство

Латвии за рубеж, в одно из нейтральных государств.

* Это, прежде всего, политический шаг.

* Да, конечно.

- О вашем решении знают в Берлине? Командование группы «Север»?

Данкер замялся с ответом, Мейер переспросил:

* Повторяю вопрос: Знают о вашем решении в Берлине, коандование

группы армий?

* Он согласован на уровне рейхсминистра Розенберга.

* Это правда?

* Правда, господин штурмбанфюрер. Клянусь честью генерала.

* Хорошо. Поверим чести генерала. Куда хотите бежать? В Швецию?

* Да, в Швецию.

* Вас там примут? Я имею в виду ваше правительство?

* Сомнений у нас на этот счет нет.

* Значит, правительство оставляет свою страну, свой народ, -

осуждающе произнес Мейер.

* Зачем же так? Вы ошибаетесь. Правительство уходит в изгнание.

* В изгнание? - повторил Мейер. - Мне трудно что-либо советовать,

изменить ваше решение, тем более если оно уже согласовано с

рейхсминистром Розенбергом. Но с моей точки зрения, было бы лучше, если

бы члены правительства остались в Латвии, ушли в подполье. Остались,

________________

чтобы организовать борьбу с Советской властью, коммунистами. Каждому члену правительства поручить для этой цели уезд или какую-то другую территориальную единицу.

* На наш взгляд, господин штурмбанфюрер, правительство Латвии в

изгнании остается правительство. Оно признано всем мировым сообществом,

является и будет оставаться единственным представителем Латвии. Мы

никогда не признаем в Латвии власть коммунистов, власть советов и сделаем

все, чтобы такую власть не признавали страны запада и мира. Правительство

в подполье... Его назовут бандитами и уничтожат.

* Мда-а-а, - протянул Мейер. - Воля ваша. Чем могу быть полезен

правительству Латвии в изгнании?

* Бургомистр Ирбитис советовал обратиться к вам с просьбой об

эвакуации правительства Латвии и государственного архива в Швецию. Он

не располагает такими возможностями. Все бразды правления по эвакуации

гражданских лиц находятся у вас.

* Вы правы. Сейчас из Латвии уезжают многие, транспорты берут с

боем.

* Поэтому мы и обращаемся за помощью к вам.

* Хорошо. Я помогу вам на первом же транспорте с правительством

Латвии уйти в изгнание. Хотя мне не нравится ваше паническое бегство из

собственной страны. На флоте принято - капитан оставляет корабль

последним, а вы убегаете первыми.

________________

Девятая серия

________________

Кабинет адмирала Трибуца. Трибуц. Семенов.

* Товарищ командующий, - докладывал Семенов адмиралу Трибуцу, -

есть важное сообщение от Миши.

* Докладывайте, Сергей Иванович. Я вас слушаю.

* Миша сообщает, что с 25 по 28 февраля сего года - немцы подтянули

к Либавы и Виндаве 249-ю пехотную дивизию, полки которой расположили

по хуторам. Передвижение частей дивизии проводится скрытно, только

ночью. Появление личного состава в населенных пунктах, выход из

замаскированных укрытий в дневное время категорически запрещены.

* Это весьма интересно. Что же затевает противник?

* Разведчики захватили немецкого капитана, начальника штаба

батальона одного из полков дивизии. По его словам, дивизию подняли

внезапно по тревоге, цель сосредоточения ее у Либавы и Виндавы не

объяснили. Но офицеры полагают, что их перебросят в Германию.

Семенов вручил Трибуцу справку. Тот внимательно прочел ее, сказал:

- Предположение офицеров логично. На западе Польши

разворачиваются важные события и Гитлер, видимо, решил пополнить свои

войска в Германии за счет Курляндской группировки.

* Кроме того, товарищ командующий, - продолжал Семенов, - по

данным Миши, в Либаву прибыло семь, а в Виндаву три транспорта. Миша

полагает, что они прибыли за частями дивизии.

* Иной вывод сделать сложно. Ваш Миша прав.

* Я тоже такого мнения, товарищ командующий.

* Если это так, - продолжил Трибуц, - то нам весьма важно знать дату и

время выхода этих транспортов в море с личным составом дивизии на

борту...

Телефонный звонок правительственной «ВЧ» связи прервал их разговор. Трибуц поднял телефонную трубку. Телефонитска доложила:

* Товарищ командующий, с вами будет говорить маршал Советского

Союза Рокоссовский.

* Здравствуйте, Владимир Филиппович, - приветствовал Рокоссовский

Трибуца. - Как здоровье, как воюете?

* На здоровье не жалуемся, Константин Константинович. Воюем

храбро, - ответил Трибуц.

* Морякам храбрости не занимать, - пошутил Рокоссовский.

* Народ рвется в бой. Победа близка и это воодушевляет. Я слушаю вас,

Константин Константинович.

* У нас есть данные, что вражеское командование собирается усилить

свою окруженную группировку в Данциге за счет войск Либавы.

* Константин Константинович, мы с начальником контрразведки

«Смерш» обсуждаем сообщение его зафронтового сотрудника об этом же. По

его информации в Либаву и Виндаву немцы подтянули пехотную дивизию,

пригнали десять транспортов. Наши данные совпадают, Константин

Константинович.

* Это укрепляет нас в нашем мнении, выводах, - ответил Рокоссовский,

спросил. - Вы сможете помешать немцам провести эту перегруппировку?

* Ни один немецкий транспорт до Данцига не дойдет. Мы их

уничтожим, - заверил Трибуц.

* Благодарю вас, Владимир Филиппович. Успеха вам, - попрощался

Рокоссовский.

* Слыхали, Сергей Иванович? - спросил Трибуц Семенова. - Теперь не

прозевать бы выход транспортов в море. Конечно, эту задачу в определенной

мере может сделать авиаразведка. Но на дворе февраль... Погода неважная.

Туман, низкая облачность. Полной гарантии нет. На вас надежда, Сергей

Иванович. Миша это может сделать?

* Сможет, - ответил Семенов. — С нашей помощью Миша приобрел

важного источника в правительственных кругах Латвии, который может

информировать нас по данному вопросу.

* Вот и отлично, - ответил Трибуц. - От моего имени попросите Мишу •

выполнить наше задание. Повторяю, Сергей Иванович, что Военный Совет

флота возлагает на вас исключительные надежды. Сами понимаете, что это

задание особой важности.

* Я сейчас же дам указание Мише, - пообещал Семенов. - Не смею вас

больше задерживать, товарищ командующий. Прошу разрешения отбыть.

* Я всегда рад с вами общаться, Сергей Иванович, - ответил Трибуц.

Больничная палата. Карклинь. Мейер.

Карклинь лежал в госпитальной палате. В палату вошел Мейер. Спросил, присаживаясь у кровати:

* Как себя чувствуете, господин полковник?

* Живу молитвами к богу, чтобы он даровал мне жизнь, - тяжело дыша,

отвечал Карклинь. - Никогда не думал, что Браухич так подло и жестоко

поступит со мною. Надо же... В спину... В спину...

* Оставьте это, - сказал Мейер. - Браухич мертв. Я пришел не для того,

чтобы разбираться в этой неприятной истории. Я бы сказал трагедии.

* Но ведь обидно. В спину... И за что?

* Господин Карклинь, - вновь прервал его напряженную речь Мейер. -

Не будем об этом. Вы живы - вот и отлично. Поговорим о другом.

* О чем, господин штурмбанфюрер?

Мейер поднялся со стула, неслышно подошел к двери, внезапно распахнул ее. За дверью никого не оказалось.

* Нас не подслушивают, - объяснил он Карклиню. - А теперь

поговорим.

* Я готов, - ответил Карклинь.

* Меня интересует результат вашей работы по выполнению задания

генерала Данкера. Я имею в виду создание групп подполья из легионеров

вашего полка, координаты баз, списки агентуры, оставленной на оседание.

Карклинь недовольно закрыл глаза, на вопрос Мейера не ответил и Мейер спросил:

- Карклинь, вы меня слышите? Вы мой вопрос поняли?

Карклинь все также молчал.

* Не советую играть роль героя. Она вам не подходит, - посоветовал

Мейер.

* Господин штурмбанфюрер, я еще раз напомню, что это задание

генерала Данкера и я должен отчитаться перед ним, прежде всего.

* Отчитывайтесь. Но сначала отчитайтесь передо мною. Я использую

сделанное вами по созданию подполья лучшим образом.

Карклинь снова закрыл глаза, тяжело простонал.

* Не вздумайте, Карклинь, имитировать потерю сознания, чтобы уйти

от моих вопросов, - жестко посоветовал Мейер. — Иначе, я в самом деле

перекрою вам кислород.

* Что вы, господин штурмбанфюрер, бог с вами, - испугался Карклинь.

- Я немного устал. Но я сейчас соберусь с силами.

* Я слушаю.

* Но прежде разрешите вопрос.

* Разрешаю.

* Я понимаю, что дела на фронте... сложные... Не исключаю...

* Не волнуйтесь, Карклинь, - остановил его Мейер. - Вас я не брошу и

русским не отдам. Вы мне и Германии еще нужны. Вы еще послужите нам.

* Благодарю.

* На этой неделе мы заберем вас из госпиталя и отправим на одну из

баз, созданных мною, к нашему надежному человеку. Он быстро вас

поправит, поставит на ноги. Впереди у Вас еще годы подпольной борьбы с

Советской властью, коммунистами в Латвии. Мы сохраним вас для этого

важного дела.

* Понимаю. Согласен. Благодарю, - отвечал Карклинь. Сказал: -

Вызовите к себе капитана Виетиныпа, передайте ему от меня лично, чтобы

он открыл мой сейф и в потайном отделении взял запечатанный синий

конверт, передал его вам. Там вы найдете, господин штурмбанфюрер все, что

я сделал для подполья, что вас интересует.

* Весьма признателен вам, господин полковник. К сожалению, не

несчем отблагодарить вас. Цветы, продукты — мелочь. Вы заслуживаете

большего.

Мгновение подумал, снял со своего мундира «Железный крест», пояснил:

- Это награда фюрера. Самая дорогая для меня. Ее вручил мне сам

фюрер за успехи в польской кампании. Носите, Карклинь. Пусть она

напоминает Вам о нашем тесном и плодотворном сотрудничестве. Вы

заслужили эту награду великой Германии.

Кабинет адмирала Трибуца. Трибуц. Семенов.

* Как идет подготовка авиации к уничтожению конвоя противника? -

спрашивал Трибуц.

* Согласно вашему приказу вся авиация приведена в полную боевую

готовность. Горючее, боеприпасы доставлены. С личным составом

проведены учебные занятия по уничтожению конвоя. Летчики горят

желанием участвовать в предстоящей операции.

* Что дает авиаразведка?

* Фотосъемки портов Либавы и Виндавы фиксируют наличие семи

транспортов в Либаве и трех в Виндаве.

* Это подтверждает информацию нашей контрразведки «Смерш».

* Совершенно верно, товарищ командующий. Но мне хотелось бы знать

дату и время выхода транспортов из портов.

* Желание хорошее, - согласился Трибуц, - только как узнать это.

Впрочем, давайте спросим об этом у Семенова.

Трибуц поднял телефонную трубку.

- Капитан первого ранга Семенов слушает вас, товарищ командующий,

- послышалось в ответ.

* Сергей Иванович, мы с генералом Самохиным обсуждаем ход

подготовки к операции с немецкими транспортами. Не сообщил ли Миша

дату и время их выхода из портов?

* Пока нет, тоаврищ командующий. Если такая информация от него

поступит, то я немеделнно доложу вам. Я потороплю Мишу.

* Вы особенно на него не нажимайте, - советовал Трибуц. - Это вопрос

сложный. Поторопится, излишне рискнет — смотришь, ошибется. Вы лучше

меня знаете, что ошибка для разведчика смерти подобна. Мы подождем.

* Благодарю вас, товарищ командующий, за добрый совет, - ответил

Семенов.

Трибуц положил трубку телефона, сказал:

* Придется немного подождать. Я верю нашим контрразведчикам.

Хорошего парня они забросили в Виндаву. Как он работает!.. Молодец! -

делился Трибуц своим впечатлением об Авотиныне. Закончил официально: -

Порты Либавы и Виндавы держать под усиленным контролем авиаразведки.

И днем и ночью. Ясно?

* Ясно, товарищ командующий.

Бриедиса. Бриедис. Аусма.

Бриедис пришел домой поздно. Пьяно пошатываясь, долго сопел и недовольно поругивался, снимая в прихожей плащ, обувь.

- Куда ты увез Велту? - набросилась на него Аусма, едва он появился в

гостиной.

Бриедис окинул ее презрительным взглядом, опустился в кресло, закурил.

- Прежде всего, - предупредил он мрачно, - не думай, что я пьян. Да, я

выпил. Но не столько, чтобы потерять голову и говорить глупости. Сядь, -

потребовал властно. - Поговорим серьезно.

Аусма подчинилась, опустилась на стул, тревожно уставилась на Бриедиса.

* Не сегодня, так завтра, - звучал приглушенно голос Бриедиса, словно

он раскрывал перед Аусмой важную тайну, - в Курляндию придет Красная

Армия. Я уйду с немцами, а потому решил поделить детей. Взял Велту,

которую люблю, тебе оставляю Петериса. Он к тебе почему-то привязан

больше.

* Нет, нет... Это... Это невозможно, - простонала Аусма. - Ты не

сделаешь этого... Не будь таким жестоким ко мне, к нашим детям. Им нужна

мама! Я нужна Велте!

Аусма залилась слезами. Бриедис глубоко затянулся дымом сигареты, недобро поморщился.

- Велту я увез к моему хорошему другу. Она в безопасности, будет

присмотрена, ухожена. Я заберу ее с собой и не советую тебе разыгрывать

здесь семейную драму. Никто тебе не поможет, никто не заступится за жену

следователя СД. Все кончено. Ошибка далекой молодости исправлена. -Сделал несколько нервных глубоких затяжек дымом сигареты, пренебрежительно посмотрел на Аусму, сказал: - Можешь идти к Круминю. Думаю, он давно тебя ждет, еще с Киш-озера. Кстати, это ты его предупредила об аресте? Скажи спасибо, что я не доложил о своем подозрении Мейеру, и он не бросил тебя в тюремный застенок, не пытал. Представь, дрогнуло мое сердце. Почему-то жалко тебя стало... Все, -закончил Бриедис, - мне пора спать, рано утром уеду в командировку.

Лес. Землянка Авотиньша. Авотиньш. Крейцберг. Круминь. Аусма. Петерис.

Аусма и Петерис, уставшие, изможденные, мокрые от дождя, наконец вышли на отряд Авотиньша. Разведчик привел их в землянку Крейцберга.

* Робис, тебя тут одна женщина с мальчиком спрашивает, - доложил он.

* Откуда они здесь появились?

* Говорят, бежали из Виндавы.

* Кто они?

* Женщина называет себя Аусмой. Говорит, что ты ее знаешь. Мальчик

- Петерис.

* Аусма? Чего стоишь? Зови! - приказал Крейцберг разведчику,

направился к двери, в которой появилась Аусма с сыном.

* Помоги нам, Жанис, - попросила Аусма и обессилено опустилась на

лавку. Петерис прижался к ней и с любопытством рассматривал землянку, в

которой оказался впервые в жизни.

* Здравствуй, здравствуй, дорогая Аусма, - сказал Крейцберг и стоял

перед нею, не зная чем помочь, что сделать. - Вот не ожидал, не ожидал, -

повторял он. - Отдохни здесь. Я сейчас вернусь, о вашем завтраке

побеспокоюсь. Вижу, вы голодны. Так я сейчас.

* Три дня шли по лесу, опасаясь каждого шороха. Могли ведь захватить

и чужие.

Крейцберг вышел и вскоре появился с Круминем.

- Дядя Янис! - вскрикнул Петерис, бросился к нему, обхватил руками и

счастливо повторял Аусме: - Мама, смотри, дядя Янис тоже здесь. Мама!

Аусма не нашла в себе сил подняться, подойти к Круминю. Она так же сидела, прижавшись спиной к стенке землянки, и по ее щекам стекали слезы радости.

Они завтракали. Круминь подсовывал Петерису кусочки пищи и любящим взглядом наблюдала за тем, как мальчишка аппетитно расправлялся с угощением. Вошел Авотиньш.

- Входи, командир, - обратился к нему Крейцберг. - Присоединяйся к

нашей компании. Но прежде познакомься. Представляю тебе Аусму, нашу

бесстрашную разведчицу.

Авотиньш внимательно посмотрел на нее, сказал:

* Я вас такой и представлял. - Подошел к ней, взял ее руку. - Низкий

поклон вам и огромная благодарность за все, вами сделанное для нашей

победы.

* Что могла, что могла, - повторяла расстроенная таким приемом

Аусма.

* Товарищи, не кажется ли вам, что сегодня у нас торжественный день,

- сказал Круминь. - И это событие надо бы соответственно отметить.

* Мысль понял, - поддержал Крейцберг. - Если командир разрешит, то

начальник штаба готов выполнить его волю.

* Разрешаю. Тем более, когда речь идет о прекрасной женщине.

Крейцберг извлек откуда-то бутылку со спиртным, поставил алюминиевые солдатские кружки, произнес:

* Пусть простит наша уважаемая дама, что мы не можем налить ей

бокал шампанского. Это мы оставим на день Победы. В лесах мы одичали и

пьем обыкновенный самогон, которым нас снабжают на хуторах. Но дело не

в том, что пьем. Важно за кого и за что пьем.

* За вас, Аусма, - прервал Авотиныд Крейцберга. — За ваше мужество,

честность, любовь к родине. Здоровья и счастья вам.

Традиционно чокались кружками. Кружки в руках Аусмы и Круминя задержались после того, как чокнулись. Взгляды их встретились, и они не в силах их развести.

* За тебя, Аусма, - тихо сказал Круминь.

* И за тебя, Янис, - ответила Аусма.

Выпили, закусили. Аусма вынула из кармана пакет, обратилась к Авотиныпу.

- Это пакет Бриедиса. В нем сведения о базах оружия, боеприпасов,

продуктов питания, медикаментов, которые Мейер заложил в лесах уезда для

«Лесных братьев», «Вальдкаце» («Лесных кошек») на случай ухода немецких

войск и прихода Красной Армии. В этом пакете список агентуры гестапо и

контрразведки СД, которая оставлена Мейером для борьбы с Советской

властью.

Авотинып и Крейцберг смотрели на нее с нескрываемым удивлением и восхищением.

* Это же бесценный пакет, бесценные сведения, которые в нем

содержатся, - выразил общее мнение Крейцберг.

* Я передаю этот пакет вам, товарищ Авотинып, - говорила Аусма. - Не

скрою, я выкрала его у Бриедиса. Именно выкрала. Но сделала это не из

мести обиженной женщины. Нет. Не этим я руководствовалась. Я думала о

своем народе. Не успел он пережить немецкую оккупацию, а Мейер и

Бриедис уже готовят новую бойню. Я — женщина, мать, учительница. По

своей природе, убеждениям я против такой борьбы. Вот почему я сделала то,

что сделала.

Ратуша Виндавы. Кабинет Пепфера. Пепфер. Ева.

Пепфер с кем-то разговаривал по телефону.

- Не могу. Не могу ничем помочь. Об эмиграции надо было думать

раньше, когда были возможности. Я предлагал вам, уважаемый профессор,

но вы отказались. Что? В порту стоят транспорты? Но они для погрузки

немецких войск, а не для латышей, пожелавших эмигрировать из Латвии.

В кабинет вошла Ева с подносом уставленным посудой с завтраком для Пепфера.

- Господин полковник, завтрак готов, - доложила она, не обращая

внимания на разговор Пепфера, а тот продолжал:

- К кому хотите обратиться? К штурмбанфюреру СС Мейеру? А вы

знакомы с ним? Знакомы. Ваше право, господин профессор. Обращайтесь.

Желаю успеха.

Ева включила радиоприемник, намеренно звенела посудой, расставляя ее перед Пепфером, тихо спрашивала:

* Когда выйдут в море и куда пойдут транспорты с немцами из Либавы

и Виндавы? Число, время?

* Я очень рад видеть тебя, Ева, - отвечал радостно Пепфер. - Без тебя и

завтрак не завтрак. Написал на листке бумаги:

«6-го марта в 7-мь часов утра на Данциг. Семь транспортов из Либавы, три из Виндавы. Конвой - два эсминца, четыре сторожевика. По приказу командующего военно-морскими силами Германии гросадмирала Денница командовать конвоем будет адмирал Вальдвест. Он уже выбыл в Либаву.»

- Мне приятно, что своим присутствием улучшаю ваш аппетит, -

шутила Ева. - Я посижу, а вы позавтракайте.

Села рядом, чтобы было видно, что он писал, позвякивая переставляла посуду.

- Посиди, посиди, - соглашался Пепфер, продолжая писать:

«Приказано не торопиться, хорошо ознакомиться с обстановкой.

Решения принимать продуманно. На мой счет в Стокгольме перечислено полмиллиона долларов. На днях уйду в лес. Встречусь с тобой в Риге несколько позже. Привет шефу. Я очень ценю его внимание.»

* И как аппетит? - внимательно прочитав написанное, спросила Ева.

* Отличный, милая Ева.

Ева вышла из кабинета. Пепфер сжег написанное.

Больничная палата. Карклинь. Данкер. Врач.

К Карклиню, лежавшему в палате госпиталя, в сопровождении врача вошел Данкер.

-Господин генерал, - озабоченно просил врач, - полковник Карклинь находится в тяжелом состояния. Он остро нуждается в покое. Прошу не утомлять его беседой.

- Вы свободны, - ответил Данкер врачу.

Врач вышел из палаты. Данкер подошел к Карклиню, пристально посмотрел на него.

* Спрашивать как себя чувствуете не стану, - сказал Данкер. - И так все

вижу. Да и врач предупредил.

* Плохо, - произнес в ответ Карклинь. - Хуже некуда.

* Угораздило вас пойти на эту охоту.

* Виноват, господин генерал, - ответил Карклинь и уставил на Данкера

настороженный взгляд. - Спасибо, что пришли. Ваш визит придаст мне силы,

уверенность выздороветь. Спасибо. - Карклинь тяжело закашлялся,

сплевывая в марлевую салфетку сгустки крови.

Данкер брезгливо поморщился от такого зрелища. Заметив это, Карклинь сказал:

* Простите, господин генерал. Это сейчас пройдет. Я не виноват.

* Ну что вы? Что вы? - ответил Данкер снисходительно. - Я все

понимаю. Пусть мое присутствие не стесняет вас. Я подожду.

Карклинь откашлялся, успокоился, спросил:

* Чем могу служить?

* Видите ли в чем дело, - начал Данкер, - обстановка на фронте

сложилась так, что правительство Латвии приняло решение уехать за рубеж,

уйти в эмиграцию.

* Та-а-ак, - прохрипел недовольно Карклинь, уточнил: - Уходите в

изгнание?

* В такой ситуации принять иное решение не представляется

возможным. Наше решение окончательное и единственно правильное, -

жестко ответил Данкер, отсеивая возможные вопросы Карклиня.

* Ну, что ж... Единственное, так единственное, - согласился Карклинь

после некоторого раздумья, спросил с плохо скрываемым сарказмом: - В

какую же страну отправляется правительство Латвии? Где ему дают

пристанище?

* Пока уходим в Швецию.

* А дальше? На какую страну будете ориентироваться? На чью помощь

рассчитывать?

* Время, политическая обстановка в мире, Европе после войны покажут

и определят будущих союзников Латвии.

* И все же? - настаивал Карклинь. - Я остаюсь в Латвии, выполнять

ваш приказ. В таком случае, я обязан знать, на кого мне ориентироваться.

* Правительство полагает, на Англию. - Уловив вопросительный взгляд

Карклиня, пояснил: - В 1939 году Англия не признала договор «Молотова -

Риббентроппа» о вхождении Латвии в состав Советского Союза.

* И что же? - вяло спросил Карклинь.

* После поражения Германии, прихода Советской власти в Латвию, нам

весьма важно, чтобы Англия подтвердила эту свою позицию. Представляете?

- оживился Данкер.

* Разъясните, - попросил Карклинь.

* Великобритания не признает и сейчас вхождение Латвии в СССР. Это

развяжет нам руки, даст возможность вести борьбу за выход ее из состава

Советского Союза. Наконец, сохранение правительства будет иметь

законную основу. Оно будет представлять Латвию сначала в Англии, а

потом...

* Дай-то бог, - прервал его Карклинь, устало откинул голову на

подушку, закрыл глаза, словно отмежевался от Данкера.

Данкер спросил:

* Вы в состоянии говорить, отвечать на мои вопросы?

* Постараюсь. Спрашивайте, - вяло согласился Карклинь.

- Последнее время события развивались так стремительно, что я не

смог заслушать ваш доклад о создании в Латвии баз и групп подполья. По

телефону вы сообщали, что написали по этому вопросу обстоятельный

доклад с приложением соответствующих документов, списков групп

подполья. Где этот доклад? Где списки?

Лицо Карклиня словно окаменело, он не проронил ни слова.

- Где доклад и списки? Ты слышишь, Карклинь? - наступал Данкер. -

Чего молчишь? Разве не знаешь им цену? - Толкнул Карклиня в плечо. Тот

тяжело простонал, но это не остановило Данкера. - Врешь, ты хорошо знаешь

им цену. Любая разведка дорого заплатит за них долларами, фунтами

стерлингов, марками, франками. Заплатят всем, что потребуем. Такие

«бомбы замедленного действия» всегда высоко ценились иностранными

разведками. Ты слышишь меня, Карклинь? - повысил голос Данкер. -

Отвечай! Отвечай, пока я тебя своими руками не удавил!

Он схватил Карклиня за грудки, встряхнул так, что тот взвыл от боли.

* Ты что? - озверело проговорил Данкер. - Отдал их немцам? Этому

чурбанфюреру Мейеру? Правильно я догадался?

* Пустите, - стонал Карклинь, отдирая от своей рубашки,

окровавленных бинтов руки Данкера. - Пусти, генерал!

* Ты отдал их Мейеру? - не унимался Данкер, сотрясая Карклиня.

* Пусти, Данкер,- превозмогая боль, с откровенной ненавистью, цедил

сквозь зубы Карклинь. - Пусти же, сволочь!

* Где доклад? Я тебя спрашиваю! Тебя, Карклинь!

Карклинь дернулся всем телом, отпустил руки Данкера и потерял сознание. Данкер устало опустился на стул, нажал на кнопку звонка и в палате появился врач.

* Полковник Карклинь неожиданно потерял сознание, - пояснил Данкер

врачу. - Приведите его в чувство.

* Оставьте палату, - потребовал врач.

* Нет. Делайте, что я вам приказываю. Я жду.

Врач вышел, через минуту вернулся со шприцем, сделал укол Карклиню, выждал, когда вернулось сознание, сказал Данкеру:

* Господин генерал, прошу сократить визит. Больной в тяжелом

состоянии.

* Хорошо, вы свободны, - ответил Данкер. Когда врач вышел,

обратился к Карклиню: - Не испытывай меня, полковник. Где доклад и

документы? У Мейера?

* Ты догадался, Данкер, - мстительно ответил Карклинь. - Я отдал их

Мейеру по настоятельному его требованию.

* Что? Отдал Мейеру? - возмутился Данкер. Схватился со стула,

решительно потянулся к Карклиню. - Предатель! Что ты наделал? Это

измена Латвии! Удушу!

Карклинь нажал на кнопку звонка и в тот же миг в палате появился врач.

- Уберите отсюда генерала, - попросил Карклинь.

* Господин генерал, прошу оставить больного, - предложил настойчиво

врач.

* Хорошо. Я уйду. А ты выздоравливай, Карклинь, - угрожающе

пожелал он Карклиню. - Выздоравливай...

Карклинь какое-то время лежал неподвижно, набираясь сил. Затем, преодолевая острую боль, спустился с кровати, взял за спинку стул и, опираясь на него, толкая впереди себя, вышел в коридор. Он с трудом дошел до столика сестры, где стоял телефон, поднял трубку, попросил:

- Соедините меня с штурмбанфюрером СС Мейером. - Выждал ответ,

прерывая слова, с хрипом в голосе доложил: - Господин штурмбанфюрер, у

меня был Данкер. Требовал документы, которые я передал вам. Да, да.

Доклад и списки... Пригрозил мне расправой. По его приказу меня

уничтожат... Это я точно знаю... Уберите меня отсюда немедленно... Я вам

еще пригожусь...

Карклинь потерял сознание, в трубке, которую он держал в руке, раздавался голос Мейера:

- Господин полковник, за вами немедленно приедет мой заместитель

Фогель.

Кабинет адмирала Трибуца. Трибуц. Самохин. Семенов.

* Товарищ командующий, - доложил дежурный офицер, - в приемной

капитан первого ранга Семенов. Просит разрешения войти на доклад.

* Так просите же, - ответил Трибуц. - Просите.

Едва переступив порог кабинета и поняв, что его появление Трибуц и Самохин ждали с предельным нервным напряжением, Семенов доложил:

* Товарищ командующий, по нашим данным десять военных

транспортов противника выходят из Либавы и Виндавы 6 марта в 7 часов

утра курсом на Данциг. Командовать конвоем по приказу гросадмирала

Денница будет адмирал Вальдвест. Он уже выбыл из Виндавы в Либаву.

* Эти данные достоверны? - спросил Самохин.

* Не сомневайся, Михаил Иванович, - попросил Трибуц. - Я лично

знаю этого зафронтового оперработника.

* Вполне надежный и наш оперативный работник и его источник, -

объяснил Семенов.

* Ну, Михаил Иванович, - сказал Трибуц, - теперь дело чести не

упустить конвой. Сосредоточьте на нем главные силы авиации флота. Ни

один транспорт не должен дойти до Данцингской бухты. Я заготовил приказ

и сейчас подписываю его. - Подписал лежавший на столе приказ,

продолжил: - Не сомневаюсь, он станет историческим документом флота.

Вам, Михаил Иванович, предписывается поднять в воздух не менее двухсот

самолетов, из них: сто - ударные группы: торпедоносцы, топмачтовики и

пикировщики под сильным прикрытием истребителей. Затем сто

штурмовиков со своими истребителями и разведчиками. Разведчикам как

можно больше зафиксировать картину боя. До начала операции четыре дня. Это вполне достаточно для отработки задания каждому экипажу, каждому летчику-истребителю. Военный совет надеется, что авиация флота с честью выполнит возложенные на нее боевые задачи.

Штаб авиаполка Барсова. Барсов. Летчики полка. Массовка.

Небольшой зал, заполненный летчиками полка. Речь держал Барсов.

- Товарищи офицеры, - говорил он, - нам предстоит принять участие в

уничтожении немецкого конвоя, который выйдет из Либавы и Виндавы

курсом на Данциг.

По карте, висевшей на стене, показал предстоящий путь конвоя, продолжил:

* Десять транспортов с личным составом и боевой техникой немецкой

пехотной дивизии, два эскадренных миноносца и четыре сторожевых

корабля - такова цель! Полку приказано в первую очередь торпедными

ударами уничтожить эскадренные миноносцы, лишать транспорты охраны,

подставив их под удар бомбардировочной и штурмовой авиации. Задача

ясна?

* Ясна, - послышалось в зале.

* Вот и отлично. - Барсов посмотрел на сосредоточенные лица

офицеров, сказал: - Товарищи офицеры, этот бой войдет в историю

Краснознаменного Балтийского флота, Великой Отечественной войны, и я

искренне надеюсь, что мы впишем его в эту героическую историю яркими

страницами нашей блистательной победы. Хочу информировать вас, друзья,

что по решению военного совета флота и адмирала Трибуца в этой операции

будет задействовано двести самолетов нашей авиации - торпедоносцы,

бомбардировщики, штурмовики, истребители.

В зале одобрительно зашумели офицеры.

- В августе 1941 года, - говорил Барсов, - немцы, пользуясь

превосходством, устроили беспощадное уничтожение наших кораблей,

транспортов, пароходов гражданского флота на переходе Таллин -

Ленинград. Немало тогда погибло наших боевых товарищей. - Он повысил

голос. - История дает нам право отомстить противнику, напомнить

фашистам, что советские моряки умеют воевать, умеют жестоко и

беспощадно мстить за своих боевых товарищей.

В зале раздался гул одобрения, послышалось: «Смерть фашистам!»

- Далее, - продолжал Барсов, - на днях адмиралу Трибуцу звонил

командующий Первым Белорусским фронтом маршал Советского Союза

Рокоссовский и лично просил не допустить перегруппировку немецких войск-

из Либавы и Виндавы в район Данцига.

В зале вновь прошло оживление. Обращение Рокоссовского было воспринято тепло, с пониманием.

- Начальник штаба! - позвал Барсов.

________________

* Есть, - ответил моложавый майор, выходя к Барсову из рядов

сидевших, доложил:

* Майор Гаврилов.

* Товарищ майор, - официально отдавал приказ Барсов. - Приказываю

отработать боевую задачу каждому экипажу, определить цель нанесения

торпедного удара. На эскадренные миноносцы противника направить по три

торпедоносца. Приказываю делать «коробочку» - бросил торпеду по цели и

на аэродром, взял следующую и снова в бой. Первое звено поведу я. Лично!

В зале одобрительно зашумели.

* Чего зашумели? - довольно улыбнулся Барсов. - С командиром

лететь веселее? Если первого удара окажется недостаточно, то во втором

эшелоне послать еще по три торпедоносца на каждый эсминец. Эскадрильи

поведете лично.

* Есть, товарищ полковник, - ответил Гаврилов. - Ваш приказ будет

выполнен.

* Вылет и бой с противником должен состояться 6 марта. Время

адмирал Трибуц объявит дополнительно. Готовьтесь, товарищи, - закончил

Барсов.

Кабинет Семенова. Семенов.

Семенов по телефону докладывал Трибуцу.

* Товарищ командующий, Миша докладывает, что в ночь с четвертого

на пятое марта в Виндаве шла погрузка на транспорты военной техники —

артиллерии, танков, самоходных орудий, в ночь с пятого на шестое марта

шла погрузка личного состава - солдат, офицеров. Миша полагает, что дата

выхода конвоя на Данциг остается прежней.

* Благодарю вас, Сергей Иванович. Наша авиаразведка также

зафиксировала передвижение техники и войск к порту Виндавы. Учтем вашу

информацию в подготовке операции «Конвой».

Семенов читал шифртелеграмму из Москвы.

Голос Семенова за кадром.

«Совершенно секретно. Начальнику управления контрразведки НКВД «Смерш» Краснознаменного Балтийского флота капитану первого ранга Семенову. В Москве задержаны два агента-террориста, которые окончили школу немецкой контрразведки СД «Вальдкатце» в Виндаве. По их показаниям, в школе усиленно готовится агентура для использования в подрывных целях в Латвии и для заброски в глубокий тыл Советского Союза для совершения террористических актов и диверсий.

Примите меры к приобретению списков готовящихся в школе агентов, преподавательского и обслуживающего состава с целью их розыска и задержания после разгрома или капитуляции немецкой группы войск «Курляндия». Начальник Главного Управления контрразведки НКВД «Смерш» генерал Поляков.»

________________

Семенов задумался. Еще раз просмотрел текст шифртелеграммы, черным карандашом подчеркнул строчки: «Примите меры к приобретению списков готовящихся в школе агентов, преподавательского и обслуживающего состава.» Поднял трубку телефона, сказал:

- Георгий, зайдите ко мне через десять минут. Я напишу радиограмму

Грише. Ее надо будет срочно передать.

Небольшая дача Пепфера на берегу моря в окрестностях Виндавы. Пепфер. Ева.

Пепфер перемещал на веранде небольшой столик с выпивкой и закуской, плетеные кресла, стараясь создать уютную интимную обстановку.

* Милая Ева, мне составляет большое удовольствие проводить с тобой

время, - говорил он. - Четыре года работаем вместе, а интерес к тебе не

пропал.

* Благодарю за комплимент, - отвечала Ева, помогая ему. - Хочется

верить.

* Верь, Ева. Чувства добрые к тебе ни время, ни житейские коллизии,

суровые обстоятельства, испытания не угасили. Садись к столу, прелестная

Ева.

- С удовольствием, господин полковник.

Пепфер внимательно посмотрел на нее, сказал:

* Для тебя, Ева, я не полковник. Нет. Это слишком официально для

такой обстановки. Зови меня Алфредом, как нарекли меня родители.

* С вашего разрешения.

* Разрешаю.

Пепфер разлил вино по бокалам, предложил:

- За встречу.

Выпили и сидели молча, ожидая кто первый начнет тот разговор, ради которого они встретились. Его начала Ева.

- Конечно, мне легче вести разговор с Алфредом, а не с полковником.

За бокалом вина теряется официальность, появляется желание стать

раскованнее, проще.

* Согласен, - поддержал ее Пепфер. - Давай вести себя проще.

Он поднял бокал, произнес проникновенно:

* За наше с тобой, Ева, понимание, наше совместное будущее!

* За наше совместное будущее? Алфред, как это понимать?

- Время покажет, дорогая Ева. Но мне почему-то кажется, что наши

пути переплелись не случайно.

Ева молчала.

* Я люблю тебя, Ева, - сказал Пепфер. - Это чувство серьезное,

сильное.

* Прости, Алфред, но я не ожидала такого признания. Ты ведь женат. У

тебя жена Элеонора.

________________

* Она эмигрирует в Швецию. На днях туда уйдет на теплоходе. И на

этом все. Я хотел бы знать, могу ли я надеяться на твою взаимность?

* Дай мне время подумать, - ответила неопределенно Ева. - Надо во

всем разобраться. Это слишком серьезно.

- Понимаю, - ответил Пепфер. - Я буду ждать.

Выпили. Без тостов.

* Ты с чем пришла? - спросил Пепфер. - Надеюсь, не напрасно

попросила встречу?

* Не напрасно. Хотя бы уж потому, что выслушала твое неожиданное

объяснение, которое всколыхнуло меня. Спасибо. А теперь что привело меня

сюда.

Пепфер отставил недопитый бокал, сосредоточенно слушал.

* Шеф просит каким-то образом получить списки курсантов,

преподавателей и обслуживающего состава немецкой разведывательно-

диверсионной школы «Вальдкатце».

* Но я не имею никакого отношения к этой школе. Ее начальник всего

один раз был у меня в кабинете.

- Надо завести дружбу с ним, - советовала Ева.

Пепфер сдержано улыбнулся ее наивности.

* Неужели ты думаешь, что он с радостью выполнит мою просьбу? Тут

нужно придумать что-то иное, неожиданное, дерзкое.

* Что именно, Алфред? Прости за признание, но у меня как-то сжалось

сердце при этих твоих словах.

* Все будет хорошо, - успокоил ее Пепфер. - Передай шефу, что я

постараюсь его задание выполнить.

Эскадренный миноносец. Зал заседаний. Адмирал Вествальд. Командиры кораблей, транспортов.

Шло совещание. Говорил адмирал Вествальд.

- Господа офицеры, главнокомандующий военно-морскими силами

Германии гроссадмирал Дениц своим приказом обязал нас осуществить

конвой транспортных кораблей с личным составом и боевой техникой

пехотной дивизии из Виндавы в Данциг. В Данциге героически сражается

окруженная противником группировка наших войск. Она остро нуждается в

поддержке, и фюрер решил пополнить ее за счет войск группы армий

«Курляндия». Господа, скажу откровенно, у Данцига сейчас решается судьба

Германии. В связи с этим прошу каждого из вас понять значение и важность

нашего конвоя, нашу ответственность перед Германией фюрером за

успешное его осуществление.

В зале царила тишина. Серьезность приказа озадачивала.

* Не сомневаюсь, - продолжал Вествальд, - что русские обнаружат наш

конвой и попытаются его уничтожить. Шестнадцать кораблей не могут быть

незамеченными! - повысил голос Вествальд. - И это возлагает на нас

дополнительные обязанности - отстоять, сохранить конвой и во что бы то ни

стало довести его до Данцига. В наших руках, господа, судьба сражения у

Данцига, судьба великой Германии! - закончил решительно Вествальд.

* Господин адмирал, - поднялся командир эскадренного миноносца

Креймер. - В небе над Виндавой и Либавой третий день появляется русский

разведывательный самолет. Его полеты над нашими базами, где готовится

выход в море конвоя явление неслучайное.

* Я отдам приказ полковнику Гейне уничтожить русский самолет при

его появлении над Виндавой и Либавой.

* Какой порядок, диспозиция конвоя? - спрашивал Креймер. - Идем

кильватерной колонной?

* Нет. Кильватерная колонна растянется, лишит корабли и транспорты

взаимной поддержки огнем зенитных средств защиты. — Вествальд подошел

к доске, мелом нарисовал схему конвоя, пояснил: - Идем двумя

параллельными колоннами по пять транспортов в каждой на расстоянии

между колоннами пол мили. Справа и слева от колонн корабли охранения.

Таким образом, конвой должен создать плотную огневую защиту от

нападения самолетов противника.

Кабинет адмирала Трибуца. Трибуц. Начальник штаба флота адмирал Тихонов. Самохин. Семенов.

В кабинете часы, которые показывают время - три часа ночи.

* Все ли готово к предстоящему бою? - озабоченно спрашивал Трибуц.

* Офицеры штаба флота, - докладывал адмирал Тихонов, - последние

дни поработали во всех полках, задействованных в предстоящей операции.

Выявленные недочеты устранены на месте. Это дает мне право, товарищ командующий, доложить вам, что части к бою готовы.

* Обеспеченность торпедами, бомбами, артиллерийскими снарядами,

патронами, горючим? - уточнил Трибуц.

* Тыловики со своей задачей справились. Создан достаточный запас

всех видов оружия.

Трибуц перевел взгляд на Самохина и тот не замедлил с ответом.

* К бою подготовлено двести пять самолетов авиации флота. Перерыв в

полетах в течение недели, вызванный непогодой, дал нам возможность

пополнить авиаполки всем необходимым - горючим, вооружением, позволил

провести с летным составом оперативные игры, рассмотреть возможные

варианты боя, найти правильные решения в различных боевых операциях.

* Начальник штаба, данные авиационной и радиотехнической разведок.

* Изменений в работе радиосвязи противника не обнаружено, - ответил

Тихонов. - Противник всю операцию проводит в режиме строгого молчания.

Аэрофотосъемки военно-морских баз Либавы и Виндавы докладываю.

Тихонов положил перед Трибуцем фотоснимки, пояснил:

* Вот Либава, товарищ командующий. На снимке семь транспортов.

Вот они. - Показал на снимке. - Первый, второй, третий, четвертый, пятый,

шестой, седьмой. Это миноносец, а это два сторожевых корабля.

* Виндава? - спросил Трибуц.

* Вот она, - ответил Тихонов. - Три транспорта. Эскадренный

миноносец, два сторожевика. Как видим, противник охране трех транспортов

придает серьезное значение — на их охрану направил три боевых корабля.

* Важность для немцев переброски дивизии в Данциг очевидна, -

отметил Трибуц, обратился к Семенову: - Изменений во времени выхода

конвоя на Данциг не произошло?

* Дату и время выхода еще раз подтвердил наиболее информированный

источник Миши. В два часа на связь выходил Миша и доложил, что к этому

времени немцы закончили погрузку войск на транспорты. Просил сеанс связи

на шесть часов. Его люди выйдут из Виндавы с новой информацией.

* На аэродроме в Виндаве без перемен?

* Без перемен. Миша повторил, что там, по-прежнему, двенадцать

истребителей «Мессершмидт», восемь бомбардировщиков «Юнкере» и один

«Фокс-Вульф».

* Начальник штаба, авиасъемки аэродрома есть?

* Так точно, товарищ командующий. Вот они. Произведены вчера в

18.30. они полностью подтверждают данные Семенова.

Трибуц задумался. Ему надо было принимать решение. Про себя он повторял: «Время, время...», обратился к Самохину:

* Михаил Иванович, жду от вас доклад об авиаразведке Виндавы и

Либавы по состоянию на семь ноль-ноль.

* Информация будет, товарищ командующий.

Левый берег реки Венты у Виндавы. Крейцберг. Лейтанс. Пейве. Разведчики. Массовка.

Наступал рассвет. Туман окутывал берег Венты, на котором замаскированные лежали Крейцберг, группа разведчиков с ним. Крейцберг посматривал на часы. Было около пяти утра.

* Что-то задерживается Лейтанс, - обеспокоено сказал Крейцберг. - И

туман уже начал подниматься, демаскирует нас и нашу переправу.

* Лейтанс всегда был точен, - ответил Юрий Пейве, разведчик

богатырского телосложения, до удивления спокойного характера. - Будем

ждать, товарищ Робис. Ничего иного не остается.

Он поудобнее устроился в небольшом окопчике, будто втискивался в землю.

* Юрий, - некоторое время спустя, обратился к нему Крейцберг. -

Сходи посмотри, как там наши лодки? Не сорвала ли Вента их с причала?

Река хотя и небольшая, но стремительная, сильная.

* Но там же два разведчика, - ответил Пейве.

* А ты все же сходи. Душа неспокойная, - признался Крейцберг.

* Можно и сходить.

Пейве без особого желания попытался оставить свой окопчик, но впереди раздался какой-то шум — сдержанные, взволнованно-нервные голоса, тяжелые, хлюпающие в грязи шаги.

* Кажется, наши с Лейтансом возвращаются, - пояснил Пейве,

вслушиваясь в происходящее.

* Похоже, - оживился Крейцберг, обратился к разведчикам. - Ребята,

приготовиться встречать.

Его обращение к разведчикам заглушила очередь из автомата и чей-то резкий требовательный крик из предрассветного тумана.

- Стой! Хальт! Ложись! Бросай оружие!

В ответ ударила вторая очередь, сливаясь с другими, причудливо сплетая разноцветные трассы пуль. Завязался бой.

- Это немцы или латышские легионеры СС преследуют группу

Лейтанса, - решил Крейцберг. - Вперед, за мной, ребята! - приказал он и

мелкими перебежками направился в сторону, где шла перестрелка.

Несколько бросков, и группа Крейцберга вышла к небольшому оврагу, на краю которого Лейтанс и его разведчики отбивались от легионеров СС. На дне оврага лежал немецкий офицер с кляпом во рту и связанными за спиной руками.

* Кто это? - спросил Крейцберг Лейтанса.

* Офицер транспорта «Кельн». Вот изъятые у него документы.

* И все?

* А что еще?

* Время выхода транспортов в море, - напомнил жестко Крейцберг.

* Спросить не успели. Быстрее заткнули рот, чтобы не орал. Сам

знаешь, в разведке это опасно. И так эсэсовцы на нас наскочили. Выйдем из

боя и все от него узнаем.

* Хорошо. Тогда давай его мне. Я переправлю его на правый берег.

Переправу ты прикрывай. Я закреплюсь на том берегу, твой отход прикрою.

Там еще группа наших.

* Понял, - ответил Лейтанс. - Бери его. Тащи.

Во время переправы через Венту под обстрелом эсэсовцев лодка с Крейцбергом, Пейве и немцем, с руками, связанными за спиной, опрокинулась. Крейцберг и Пейве с большим трудом под обстрелом вытащили немцы на берег.

Крейцберг вытащил кляп изо рта немца, спросил:

- Кто будешь?

Немец непонимающе смотрел на Крейцберга.

* Фамилия!

* Миллер. Иоган Бакхауз, - наконец, произнес немец. - Офицер

транспорта Кельн.

* Когда, в какое время транспорты должны выйти в Данциг?

* Сегодня. В семь часов утра.

* На каком транспорте идет адмирал Вествальд?

* На эскадренном миноносце № 27. В конвое он будет с правой

стороны.

* Доказательства.

* Честное слово офицера.

* Сомнительное доказательство.

* Если транспорты выйдут позже семи часов утра, можете меня

расстрелять.

* Это другое дело, - одобрил Крейцберг. Ответил: - Если транспорты

действительно выйдут в семь утра, то я вас отпущу. Слово офицера.

Кабинет адмирала Трибуца. Трибуц. Тихонов. Самохин. Семенов.

На часах в кабинете шесть часов утра.

- Итак, принимаем решение, - итожил предварительный разговор

Трибуц. - Первое, истребительной авиации флота обеспечить господство в

воздухе на всем пути следования конвоя противника. Второе, в шесть часов

тридцать минут нанести бомбовый удар по немецкому аэродрому в Виндаве.

Уничтожить находящиеся на нем самолеты, в первую очередь, истребители.

Третье, штурмовой, бомбардированной авиации нанести удар по кораблям

охраны, прежде всего, по эскадренным миноносцам. Уничтожить или

подавить их зенитно-артиллерийские средства. Четвертое, торпедной

авиации (полковник Барсов) нанести уничтожающий удар по эскадренным

и потопить их. Потребовать от летчиков действовать ьно. смело.

Раздался телефонный звонок. Трибуц поднял трубку.

- Товарищ командующий, - докладывает капитан второго ранга

Смоляков. Прошу извинить, но есть срочное сообщение капитану первого

ранга Семенову.

- Сергей Иванович, ваш заместитель со срочным сообщением.

Трибуц передал трубку Семенову. В кабинете воцарилась напряженная

тишина. Семенов, выслушав Смолякова, положил трубку, сказал:

* Товарищ командующий, в шесть часов Миша доложил, что по

перепроверенным данным, показаниям захваченного «языка» выход конвоя в

море остается прежним - семь часов утра. Штаб конвоя - на эсминце № 27,

который в походном порядке будет в правой колонне.

* Благодарю вас, Сергей Иванович, - ответил Трибуц, обратился к

начальнику штаба адмиралу Тихонову, Самохину, - я думал, адмирал

Вествальд группу из Виндавы выведет значительно раньше, чтобы она

затемно дошла до Либавы, и в семь утра уже была в точке рандеву.

Оказывается, ее будут ждать у Либавы. Странно.

* Он полагает, что трем транспортам под усиленной охраной

эскадренного миноносца и двух сторожевых кораблей ничего не грозит, и

они спокойно дойдут до Либавы, - высказал свое мнение Тихонов.

* В таком случае, нам представляется возможность разбить этот конвой

по частям, - решил Трибуц. — Михаил Иванович, Федор Акимович, -

обратился он к Самохину и Тихонову, - срочно внесите коррективу в план

нашей операции. Прежде всего, уничтожить Виндавскую группу.

* Есть внести коррективу, - ответил Тихонов.

* Я прошу вас, Федор Акимович, также оказать помощь Михаилу

Ивановичу в выполнении поставленной задачи. На нем сейчас огромная

ответственность.

* Я вас понял, товарищ командующий.

Наступила минута молчания. Каждый из присутствующих мысленно представлял картину боя.

- Ну, что ж, друзья, - сказал Трибуц, - по старому русскому обычаю в

таком случае наши полководцы говорили: «С богом!»

Штаб бомбардировочного авиационного полка. Командир полка полковник Нефедов. Командиры экипажей. Массовка.

Нефедов посмотрел на часы. Было пять часов тридцать минут. Обратился к стоявшим в строю офицерам.

- Товарищи офицеры, мы с вами детально рассмотрели особенности предстоящего полета на выполнение приказа командующего флотом -разбомбить немецкий аэродром в Виндаве и уничтожить находящиеся на нем-самолеты противника. Распределили цели по аэрофотосъемкам. Надеюсь, с задачей мы справимся с честью. Головными идут первая и вторая эскадрильи. С интервалом в пять минут - третья эскадрилья. Ни один

немецкий самолет не должен подняться с него после нашей работы. Успеха вам, товарищи. По самолетам!

Взрывая утреннюю тишину аэродрома рокотом моторов, самолета выходили на взлетную полосу и поднимались в небо, образуя там боевой строй. Двадцать семь бомбардировщиков, ведомые Нефедовым, взяли курс на Виндаву.

* Товарищ полковник, - докладывал Нефедову штурман капитан

Ермилов, - впереди справа идет восемнадцать наших штурмовиков. Тоже на

Виндаву.

* На Виндаву, товарищ капитан. Ты правильно определил. Они должны

уничтожить зенитные орудия немцев, прикрывающие аэродром, а затем по

самому аэродрому и самолетам нанесем удар мы. Командующий все

предусмотрел. А вот и наши истребители.

Над строем бомбардировщиков шустро пронеслась эскадрилья истребителей. Ведущий приветственно качнул крыльями.

* Все правильно, - оценил довольно ситуацию Нефедов. - В такой

компании летать приятно. Как думаешь, Ермилов?

* Так думаю, как думает мой командир, - ответил Ермилов.

* И правильно делаешь, капитан.

* Товарищ командир, - прервал разговор Ермилов, - впереди Виндава.

Аэродром Виндавы.

На аэродроме шла обычная работа. Сновали машины технического обслуживания, бензовозы заправляли самолеты, наблюдалась некоторая суета личного состава. Казалось, ничто не могло нарушить установившийся ритм жизни и работы, но в 6 часов 30 минут со стороны моря послышался нарастающий гул самолетов.

«Воздух!», «В укрытие!» раздалось над аэродромом у стоянок самолетов, и немцы бросились в узкие щели-убежища, землянки, ища спасение от надвигавшейся смерти.

Словно в строю на параде шли на аэродром штурмовики, за ними бомбардировщики Нефедова.

Батареи зенитных орудий дружным залпом ударили по ним, но остановить бить с курса не могли. Решительно уничтожали они зенитные батареи, самолеты на аэродроме, превращая последние в огненные костры, сеяли смерть в щелях и убежищах, где скрывались от гибели немцы. Беспощадная смерть бушевала на аэродроме, взрывая бензовозы, бензохранилища, различные служебные помещения.

Закончив третий заход бомбежки, Нефедов посмотрел на ручные часы. Было 7 часов утра — тридцать минут работы! — восхищенно произнес он. — И какой работы, Ермилов! Молодцы ребята. А теперь на аэродром. День сегодня будет жарким.

Каюта эскадренного миноносца № 27.

Адмирал Вествальд. Командир эсминца - 27 Креймер.

Креймер вошел в каюту, доложил:

- Господин адмирал, транспорты готовы к выходу в море. Прикажете

выводить их на рейд?

Вествальд посмотрел на часы: было 7 часов утра.

* Выводите. И свой эсминец выводите на рейд.

* Я вас понял.

* Действуйте. У вас еще что-то есть? Доклад не окончили?

* Совершенно верно, господин адмирал. Над Либавой вновь появился

русский самолет-разведчик.

* Передайте мой приказ полковнику Гейне - поднять истребители и

уничтожить русский самолет-разведчик.

* Господин адмирал, - прискорбно докладывал Креймер. - Из Виндавы

получено сообщение - аэродром и все находившиеся на нем самолеты

уничтожены русской авиацией. Аэродром в течение получаса бомбили

свыше сорока штурмовиков и бомбардировщиков. Полковник Гейне тяжело

ранен.

* Печально. Очень печально, - молвил Вествальд. - А что имеется на

аэродроме Либавы?

* На нем авиация не базируется уже с полгода. Русской авиацией он

приведен в полную негодность. Взлетная полоса в таком состоянии, что по

ней на автомашине проехать невозможно.

* Печально. Очень печально, - вновь повторил Вествальд. Сказал: -

Продолжайте выполнять мой приказ. Выводите транспорты и корабли на

рейд. Подождем группу из Виндавы и пойдем на Данциг. Поторопите

Виндаву.

Командный пункт флота.

Трибуц. Самохин. Оперативный дежурный капитан первого ранга Андреев. Тихонов.

Трибуц посматривает на часы, явно нервничая.

* Семь часов. Так сказать, час икс, а все молчат. Молчит Нефедов,

молчит авиаразведчик.

* Не волнуйтесь, Владимир Филиппович, - отвечал Самохин. -

Доложат. Дайте время.

* Хорошо.

Трибуц поднялся со своего места, которое строго определено на командном пункте, пошел мерить шагами помещение. На КП появился адмирал Тихонов.

- Товарищ командующий, - доложил он. - Нефедов донес - задание

выполнено. Аэродром в Виндаве обрабатывал в течение получаса. Все

самолеты противника уничтожены, аэродром приведен в негодность. Полк

потерь не имеет. От имени Военного Совета флота объявите личному составу полка

благодарность.

* Есть, - ответил Тихонов, продолжил: - Авиаразведчик доложил - из

портов Виндава, Либава наблюдается вывод транспортов в море.

* Отлично, - оживился Трибуц. — С разведчиком поддерживайте

постоянную связь. Пусть докладывает каждые полчаса.

* есть докладывать каждые полчаса.

* Михаил Иванович, - займитесь Виндавской группой. Даю «Добро».

£ ^Транспорт «Нордвик». Трюм. Солдаты. Офицеры. Командир полка. Массовка.

Трюм оборудован под казарму. Вдоль бортов трехэтажные нары, на палубе тоже. Трюм плотно заполнен солдатами, офицерами. Идет ожесточенный налет авиации. Рвутся бомбы на верхней палубе «Нордвика», у его бортов в море снаряды штурмовиков дырявят его корпус. Появились раненые, убитые. В трюме паника. Одни рвутся по трапу наверх, другие молят Бога о спасении. Раздаются крики возмущения.

«Гитлер капут!», «Капитулировать!», «К берегу!», «Командира полка!», «Полковника!», «Хотим жить!», «Плен», «Капитуляция!»

Очередной налет авиации на время заглушает крики возмущения. Корабль содрогается от взрывов бомб на палубе и за бортом.

Мощный взрыв бомб у самого борта образовал щель, в которую хлынула вода.

* Командира! Полковника к нам! Требуем командира! - взывал

высокий, тощий ефрейтор, поднявшийся по трапу.

* Командира! - раздавалось трагически в трюме. - Капитуляция!

Гитлер капут! Нам капут на транспорте! К берегу! Плен!

К ефрейтору пробился солдат. В руках он держал металлический прут, на котором привязана белая нательная рубашка.

- Капитуляция! - прокричал он, размахивая самодельным знаменем

капитуляции.

Рев одобрения заглушил вой бомб и авиаснарядов, обрушенных на транспорт авиацией.

На ступенях трапа появился полковник в сопровождении эсэсовцев. Он схватил ефрейтора за грудки.

- Предатель! - прокричал на весь трюм. - Бунт! Против фюрера бунт?

Не позволю! - оттолкнул ефрейтора. - Смерть изменнику Германии! - Вынул

из кобуры пистолет и разрядил его в ефрейтора. — Так поступлю с каждым

предателем фю...

Он не окончил своей угрозы. Автоматная очередь оборвала его на полуслове. Разъяренная солдатская масса хлынула по трапу из трюма, столкнувшись с эсэсовцами, которые обрушили на нее автоматный огонь. Трупы погибших сталкивали на палубу. Солдат с белым знаменем побежал к мачте, чтобы поднять на ней знамя капитуляции. Другие, в том числе офицеры, направились на капитанский мостик.

Каюта адмирала Вествальда на эскадренном миноносце. Вествальд. Командир эсминца Креймер.

* Господин адмирал, - докладывал встревожено Креймер, - с

«Нордвика» поступило сообщение.

* Какое? - прервал его Вествальд.

* На «Нордвик» солдаты дивизии подняли бунт.

* Что? Бунт?

* Потребовали от экипажа сменить курс «Нордвика», уйти к русским и

капитулировать.

* А что же командир полка? Как он мог допустить бунт?

* Его расстреляли взбунтовавшиеся солдаты.

* Печально... Очень печально.., - раздумчиво произнес Вествальд,

затем приказал: - «Нордвик» уничтожить! Потопить!

* Потопить «Нордвик»? - уточнил Креймер.

* Немедленно! — прохрипел обозлено адмирал. — Если я этого не

сделаю, их преступному примеру могут последовать солдаты других

транспортов. Топить «Нордвик»! торпедный залп и с «Нордвиком»

покончить!

* Но... господин адмирал, - осторожно сопротивлялся Креймер, - я

этого сделать не смогу.

* Что? Тоже бунт?

* Нет, господин адмирал. На «Нордвике» старшим помощником

плавает мой родной брат Фердинанд.

* И что?

* Братоубийцей я не стану, - категорично ответил Креймер. — И топить

«Нордвик» не буду.

Вествальд поднял телефонную трубку, бросил жестко:

- Зайдите ко мне! Немедленно.

Появившийся в каюте старший помощник доложил:

- Господин адмирал, старший помощник командира эсминца Роланд...

Жестом руки Вествальд остановил его.

* Принимайте командование кораблем, Роланд. Креймер мною от

занимаемой должности отстранен. Гроссадмирал Денниц с моим решением

будет согласен. Креймера посадить в каюту под охрану эсэсовцев.

* Я вас понял, господин адмирал. Постараюсь оправдать ваше доверие.

* Оправдывайте, Роланд, - ответил Вествальд. - Что с «Нордвиком»?

* Он оставил свое место в конвое и взял курс к восточному берегу, к

русским.

* Немедленно потопить «Нордвик». Во имя великой Германии!

* Есть потопить «Нордвик», - ответил Роланд.

Небо. Самолет Барсова. Барсов. Зотов. Васильев.

- Тысяча восемьсот, тысяча семьсот, - отсчитывал штурман Зотов

расстояние до транспорта «Нордвик».

Барсов вел самолет с профессиональной уверенностью.

* Тысяча пятьсот... Командир, - прервал Зотов отсчет, - на транспорте

белый флаг! Что это значит?

* Отставить торпедирование, - решил Барсов. Заложил крутой разворот

самолета вправо и набирал высоту. - Васильев, - обратился к стрелку-

радисту, - доложи в штаб флота о белом флаге на «Нордвике» и моем решении отложить его уничтожение.

Командный пункт штаба флота. Трибуц. Самохин. Тихонов.

Трибуц и Самохин стояли у оперативной карты.

* Таким образом, товарищ командующий, - докладывал Самохин, - с

группой конвоя, вышедшей из Виндавы покончено. Корабли охраны и три

транспорта уничтожены.

* Отменно, отменно, Михаил Иванович, такие доклады приятно

слушать, - отвечал Трибуц. - Как дела с группой адмирала Вествальда,

вышедшей из Либавы.

* Тут дело обстоит сложнее. Она более организована в

противовоздушном отношении. Летчики встретили ожесточенное

сопротивление. Но все же нам удалось вывести из строя два транспорта. На

них возникли сильные пожары. Остальные тоже получили заметные

повреждения.

* Прошу разрешения, товарищ командующий, - доложил адмирал

Тихонов, - срочное сообщение.

* Докладывайте.

* Полковник Барсов передал, на транспорте «Нордвик» немцы подняли

белый флаг. Барсов отложил его уничтожение.

* Это капитуляция, - высказал свое мнение Самохин.

* Передайте Барсову, командирам штурмовой и бомбардировочной

авиации транспорт «Нордвик» сохранить.

Боевая рубка эскадренного миноносца. Роланд. Офицеры.

В боевой рубке появился Роланд. Он самодоволен. Объявил:

- Адмирал Вествальд командиром корабля назначил меня. Записать об

этом в вахтенном журнале. Слушать мою команду. Лево на борт! Торпедные

аппараты к бою! Цель атаки мятежный «Нордвик».

Эскадренный миноносец развернулся и направился в погоню за «Нордвиком», который следовал в сторону берега.

- Самый полный! - приказал Роланд.

Ходовой мостик «Нордвика».

Капитан транспорта Цейх. Старший помощник Фердинанд Креймер. Два немецких офицера.

* Кажется, за нами пошел эсминец, - отметил Цейх, рассматривая в

бинокль боевой корабль.

* Давайте «самый полный», - потребовал первый немецкий офицер.

* Мы так и держим «самый полный», - ответил Креймер.

* Потребуют сдаться, - предположил Цейх.

* Вполне возможно, - согласился Креймер.

* О сдаче речи быть не может, - предупредил второй офицер. - Пощады

от адмирала Вествальда не будет.

* Вам, вашим солдатам. - уточнил Цейх. - А мы-то, экипаж

«Нордвика», при чем здесь? Силой оружия вы заставили нас изменить курс,

выйти из конвоя.

* Вы наивны, господин капитан. Наша капитуляция - это жизнь.

Движение на Данциг - смерть. Русский адмирал Трибуц не допустит конвой

в Данциг. Вся эта, с позволения сказать, эскадра будет потоплена. Это

очевидно.

* А вот она и смерть, - сказал первый офицер, показывая на группу

советских самолетов, направлявшихся в сторону эсминца. Эсминец

отбивался от них своими средствами защиты. На его палубе, у бортов

разрывались бомбы. Сорвало с кронштейнов и выбросило в море две

шлюпки, сорвало орудийную башню. Видно было как в панике метались на

палубе матросы.

* Это ждало бы и «Нордвик», - заключил второй офицер. - Это смерть,

господа моряки.

Отбомбив эсминец, бомбардировщики прошли над «Нордвиком». Эсминец явно сбавил ход, оправляясь от бомбежки. Затем вновь бросился в погоню за удалявшимся транспортом.

* Что-то он никаких сигналов нам не дает, - взволнованно отметил

Цейх. — обычно в таком случае требуют стопорить машину. Чего хочет твой

брат, - обратился к Креймеру. - Он хочет торпедировать нас?

* Похоже так, - поддержал его первый офицер.

* Мой брат этого не сделает! — заверил старший помощник.

* Но, кажется, делает.

Боевая рубка эскадренного миноносца. Адмирал Вествальд. Командир эсминца Роланд. Офицеры.

* Господин адмирал, корабль к бою готов, - доложил Роланд. - Какую

команду передать «Нордвику»?

* Вы не на учениях, - ответил Вествальд. — Огонь! Вот ваша команда.

* Торпеды к бою! — подал команду по телефону Роланд.

Вествальд внимательно наблюдал за четкой работой команды.

* Пли! — скомандовал Роланд.

Торпеды отделились от корабля и, оставляя за собой след, устремились к «Нордвику», на котором наступила минута ожидания смерти.

Мощных два взрыва прогремели над водами Балтики. «Нордвик» раскололся надвое, и медленно стал опускаться в пучину моря. Вокруг него плавали уцелевшие солдаты, матросы.

- С моря никого не подбирать, - приказал Вествальд. - Кораблю

следовать в конвой.

Море.

Ожесточенный, хорошо организованный бой авиации флота с немецким конвоем. Один за другим горят и тонут боевые корабли, транспорты с личным составом и техникой. В небе сражение наших и немецких истребителей. Победа!

(Сценарий боя будет составлен

с консультантами-специалистами минно-торпедной

авиации. Договоренность со штабом ВМФ имеется.)

Кабинет адмирала Трибуца. Трибуц. Семенов. Генерал Самохин.

- Товарищ командующий, - докладывал Самохин, - авиация флота операцию «Конвой» закончила. Ни одному транспорту противника уйти дальше 50-ти миль от Либавы не удалось. Все транспорты с войсками и корабли конвоя уничтожены.

________________

* Миша доносит, - докладывал Семенов, - гибель конвоя повергла

офицеров Виндавского гарнизона в шок. Многие поняли, что из Курляндии

морским путем не выбраться.

* Ну, что же, друзья, позвольте мне от имени военного совета флота и

от себя лично поздравить вас с победой, - торжественно произнес Трибуц,

заключив в объятия Самохина, затем Семенова.

* Благодарим вас, товарищ командующий, - отвечали Самохин и

Семенов.

Трибуц поднял трубку правительственной «ВЧ» связи.

* Соедините меня с маршалом Рокоссовским.

* Говорите, - раздалось в трубке.

* Здравствуйте, Константин Константинович, - мягко уважительно,

докладывал Трибуц.

* Здравствуйте, Владимир Филиппович, - ответил взаимно

Рокоссовский. -Я внимательно вас слушаю.

* Позвольте доложить. Моряки Краснознаменного Балтийского флота

вашу просьбу выполнили. Десять транспортов, шесть боевых кораблей

противника с личным составом, техникой, 249 немецкой пехотной дивизии

потоплены.

* Дорогой Владимир Филиппович, - отвечал взволнованно

Рокоссовский, - не нахожу слов, чтобы выразить доблестным морякам

Балтийского флота нашу армейскую благодарность. Вы даже не

представляете, какую нам оказали помощь. Низкий поклон вам лично,

Владимир Филиппович, каждому матросу, офицеру и адмиралу флота. О

вашей победе мы скажем всему личному составу фронта.

* Успеха вам, Константин Константинович, - пожелал Трибуц.

* Вам тоже, Владимир Филиппович, - ответил Рокоссовский.

Трибуц положил трубку телефона, но тут же вновь поднял ее, приказал:

* Соедините меня с Главкомом Военно-морского флота адмиралом

Кузнецовым.

* Генерал, послышался ответ телефонистки.

* Товарищ адмирал, - докладывал Трибуц, - сегодня в течение дня

авиация флота совместно с авиацией соседних фронтов вела ожесточенный

бой по уничтожению в море десяти транспортов противника с личным

составом, который немецкое командование пыталось перебросить на

пополнение окруженной группировки войск в Данциг. Десять транспортов с

войсками, боевой техникой, шесть кораблей охранения потоплены.

Докладывает командующий Краснознаменным флотом адмирал Трибуц.

* Поздравляю вас, Владимир Филиппович, и весь личный состав флота

с замечательной победой. Наиболее отличившихся в бою представьте к

правительственным наградам, - ответил Кузнецов.

________________

Десятая серия

________________

Коридор Ратлшн. Пепфер. Ева.

Пепфер энергично шел по коридору на выход из Ратуши. Ему навстречу шла Ева. Они остановились.

* Иду к штурмбанфюреру СС Мейеру, - объявил Пепфер.

* Это обязательно надо?

* Обязательно, милая Ева.

* Ты уверен, что он тебя выпустит?

* Должен выпустить. Я ему еще нужен.

* Успеха, Алфред. Я буду ждать тебя и волноваться.

* Спасибо, - ответил Пепфер.

Кабинет Мейера. Мейер. Пепфер.

* Весьма благодарен вам, господин штурмбанфюрер, что вы нашли

время принять меня, - рассыпался в признательности Пепфер, едва

переступив порог кабинета.

* К чему эти благодарности, господин Пепфер? - возражал Мейер. -

Если просится на прием руководитель «Самоуправления Латвии», то я не

имею права ему отказать. Проходите, садитесь.

Пепфер сел за приставной столик, сказал:

* Господин штурмбанфюрер, у меня конфиденциальный разговор.

* В этом кабинете происходят только конфиденциальные разговоры.

Секретность гарантируется полностью. Можете не опасаться.

* Для вас, видимо, будет не новым, что меня и полковника Карклиня

генерал Данкер оставляет в Латвии для организации подполья и борьбы с

советской властью?

* Да, я это знаю. К сожалению, я мало знаком с вами лично, господин

Пепфер, но о вас очень хорошо отзывались группенфюреры СС Дрехслер и

Лозе. Их мнение имеет значение, и я готов вас выслушать по любому

вопросу.

* Что ж, это облегчает мою задачу.

* В чем эта задача заключается?

* Позвольте мне быть предельно откровенным, - попросил Пепфер.

* Да, конечно.

* Как вы сами понимаете, господин штурмбанфюрер, ситуация в

Курляндии сейчас складывается так, что немецкие войска скоро либо оставят

ее, Курляндию, либо капитулируют.

Пепфер уставился на Мейера, проверяя, какое впечатление произвело на него сказанное.

* Продолжайте, продолжайте, - разрешил Мейер. - Я слушаю.

* Так вот, определенные политические и финансовые круги Латвии,

предвидя советскую оккупацию нашей страны, решили создать движение

сопротивления этой оккупации.

* Намерения серьезные.

* И они надеются на поддержку с вашей стороны, - подчеркнул Пепфер.

________________

* В чем нужна эта поддержка?

* Реально в первую очередь оружием. Помочь нам создать опорные

базы с оружием, боеприпасами, средствами связи, медикаментами, питанием.

Мы рассчитываем на длительный срок борьбы.

* Насколько мне известно, созданием баз занимается полковник

Карклинь.

* Совершенно верно. Но десять, пятнадцать баз проблему не решат.

* Вы, господин Пепфер, опоздали с такой просьбой. Наши войска

сейчас сами испытывают недостаток вооружения и командующий вряд ли

согласится выполнить вашу просьбу.

* Очень жаль. А мы надеялись, - с искренним сожалением ответил

Пепфер.

* Реально помочь, ничем не смогу, хотя саму идею поддерживаю, -

отвечал Мейер. - Поверьте, это искренний ответ. Что еще привело вас в мой

кабинет?

Пепфер явно не решался отвечать и это заметил Мейер.

* Вы чем-то стеснены? - спросил он. - Продолжайте, полковник.

* Я хотел бы, чтобы вы правильно меня поняли, господин

штурмбанфюрер, - молвил Пепфер. - Проблема, на мой взгляд, довольно

щекотлива и я...

* Смелее, смелее, - подталкивал его Мейер. - Бояться не стоит. Я все

пойму правильно. Обещаю.

* Господин штурмбанфюрер, - начал Пепфер все же осторожно,

издалека, - мы с вами принадлежим к той категории людей, которые

откровенно ненавидят коммунистов, советскую власть. Борьба с ними

составляла ранее и составляет сейчас цель моей жизни. Я преданный

сторонник Великой Германии.

* Мне приятно это слушать, господин полковник, - ответил Мейер

удовлетворенно. - Ваше заявление о преданности Германии и фюреру, когда

они терпят определенные неудачи на фронте, приобретает в моем сознании

особую ценность.

* Это дает мне право надеяться на ваше понимание.

* Да, конечно.

Пепфер передохнул. Оценив его волнение, Мейер налил ему стакан воды. Он выпил.

* Оставаясь в подполье, я и полковник Карклинь стремимся наращивать

силы. Базы, о которых я только говорил, останутся базами. Но надо, чтобы на

них были преданные нам люди. Преданные, хорошо подготовленные,

ненавидящие коммунистов, советы, русских.

* В распоряжении Карклиня полк СС, - напомнил Мейер.

* Полк? Я тоже так думал. К сожалению, не многие даже офицеры

соглашаются на работу в подполье. Для такой борьбы нужны особо

подготовленные люди.

* Где их взять?

* Я скажу вам о них. Только еще раз прошу понять меня правильно.

________________

* Говорите.

* В Виндаве есть разведывательно-диверсионная школа контрразведки

СД «Вальдкатце». Она была подчинена группенфюреру СС Дрехслеру. Но

где вы сейчас найдете этого Дрехслера? В Виндаве ныне вы главное лицо.

Вам решать.

Пепфер умолк. Молчал и Мейер. Он не ожидал такой просьбы.

* Передать школу вам? - наконец спросил он.

* Школу все равно придется распустить, предоставив каждому ее

слушателю право решать свою судьбу. Не сомневаюсь, многих их них

захватит военная контрразведка НКВД «Смерш». Зачем же это делать? Мы в

подполье обеспечим им безопасность, используем в своих целях. Обученные

террористы, диверсанты, разведчики нам будут очень нужны.

* Послушайте, полковник, мне почему-то кажется, что с приходом сюда

Советской армии вы всю школу немедленно передадите советской военной

контрразведке.

Мейер устремил на Пепфера пронзительный взгляд, надеясь, что тот растеряется, испугается, но он ответил:

* Вы глубоко ошибаетесь. Если я это сделаю, то уверяю вас, полковник

Карклинь и Бриедис меня немедленно уничтожат как предателя.

* И правильно сделают.

* Я думаю о другом. Слушатели «Вальдкатце» Германии не нужны. Ей

сейчас не до этой школы. Правда, если вам не удастся уйти к американцам

или англичанам, то можно, так сказать, откупиться - выдать их разведкам

списки школы.

* А вы, полковник, аналитик.

* Не без этого, - ответил Пепфер. — Но и этим разведкам слушатели

вашей школы вряд ли нужны. Им легче приобрести новых, но своих агентов,

чем тратить время и средства на установление связи со слушателями

«Вальдкатце».

Мейер поднялся из-за стола, принялся ходить по кабинету. Умолк и Пепфер, ожидая его ответ.

* В ваших суждениях есть много привлекательного, - сказал Мейер. -

Это обязывает меня серьезно подумать.

* Я надеюсь на ваше положительное решение, - отозвался Пепфер. -

Поверьте, господин штурмбанфюрер, слушатели школы в нынешней

политической ситуации Латышскому националистическому подполью

нужны больше, чем кому бы то ни было. Нацподполье - это единственная

сила, которая способна сейчас вести открытую борьбу с советской властью в

Латвии.

* Хорошо. Послезавтра я выполню вашу просьбу. Зайдите ко мне в 14

часов.

 

Кабинет Пепфера. Пепфер. Ева.

Пепфер вошел в кабинет, устало опустился в кресло, закрыл лицо руками и сидел окаменело. В кабинет вошла Ева с подносом, на котором стояли кофейник, чашечка, печенье. Она выключила радио, подошла к Пепферу, поставила перед ним поднос.

- Господин полковник, чашечку кофе, - сказала она, заметно волнуясь.

- Кофе крепкий, какой вы любите.

Пепфер открыл лицо, посмотрел на нее.

* Благодарю, милая Ева. - Нажимая на слова, сказал: - Все хорошо ты

приготовила: кофе, печенье. Спасибо.

* Старалась для вас, господин полковник, - ответила удовлетворенно

Ева. Она все поняла.

Пирс. Пассажирский транспорт.

Пепфер. Массовка.

Пепфер шел по пирсу, на котором стояла очередь эмигрирующих из Латвии. Они ждали, когда будет разрешена посадка на шведский теплоход. Пепфер с некоторыми раскланивался, принимал приветствия. У трапа его встретил член команды, шведский офицер и сопроводил в каюту капитана.

На входной двери каюты была табличка «Капитан Йохан Свенсон». Офицер постучал в дверь, открыл ее, доложил:

* Господин Пепфер прибыл.

* Зовите.

Пепфер вошел в каюту. На часах в каюте было 12 часов. Офицер оставил Пепфера с капитаном, который смотрел в иллюминатор, словно и не собирался обращаться к вошедшему. Несколько затянувшуюся паузу нарушил Свенсон. Он повернулся к Пепферу, сказал:

- Здравствуйте, господин полковник. Я рад вас видеть.

Это был Кребс. Он пошел к Пепферу, довольно улыбаясь. Крепко пожал ему руку, предложил кресло.

* Не удивляйтесь, дорогой полковник, этому небольшому спектаклю.

Если требует обстановка, то мы можем пойти и на большее.

* Я понимаю, господин Свенсон, не удивляюсь. Последнее время я

предчувствовал, что такая или иная встреча должна состояться.

* Ваше предчувствие оправдалось. Вы провидец. Прошу к столу. Рад

буду выпить с вами по бокалу вина.

Они подошли к столику с выпивкой, закусками.

* За встречу, - предложил Свенсон-Кребс. - Вам передаст привет

полковник Бенитам. Сам он занят и прийти на встречу с вами не смог, о чем

искренне сожалеет. Вы в Стокгольме произвели на него глубокое

впечатление государственного деятеля, дальновидного политика.

* Благодарю за столь высокую оценку моих скромных способностей, -

отвечал Пепфер.

* С вашего разрешения, я перейду к главному вопросу, - предложил

Свенсон-Кребс.

________________

* Не возражаю.

* Вторая мировая война, господин Пепфер, заканчивается. В Латвии

она уже закончена. Немецкая группировка в Курляндии обречена на

уничтожение или капитуляцию. Полагаю, вы это хорошо понимаете.

* Да, конечно, господин Свенсон.

* Политическая обстановка в мире и, прежде всего, в Европе, коренным

образом изменится. Нынешние союзники по антигитлеровской коалиции -

США, Англия, Советский Союз завтра станут противниками, если не

открытыми врагами. Последнее не исключается. Я понятно говорю?

* Совершенно, господин Свенсон, - ответил Пепфер и тут же спросил: -

Это лично ваша точка зрения или...?

* Уточнять не следует. Но если хотите, то я выполню приказ моего

руководства, - ответил Свенсон-Кребс. Поднял бокал. - Выпьем, господин

Пепфер. У нас есть время для размышлений, обстоятельного разговора.

Затемнение. На часах 2 часа.

* Итак, подведем итог нашей встречи, - заключил Свенсон-Кребс. - На

мой взгляд, она оказалась продуктивной.

* И своевременной, - поддержал Пепфер.

* Я весьма удовлетворен вашей работой по созданию опорных баз

подполья на территории уездов Летгалии, Курземе. Еще есть время сделать

это в Курляндии. Но торопитесь.

- Я приложу все силы, чтобы это сделать, - пообещал Пепфер.

Свенсон-Кребс поднял бокал, что сделал и Пепфер. Выпили.

* Что касается списков агентуры немецкой школы «Вальдкатце», -

раздумчиво начал Кребс, - то здесь лучше поступить так. Агентов из числа

русских, украинцев и других национальностей, подготовленных для работы в

глубоком тылу Советского Союза, мы возьмем себе. Со временем мы найдем

их. Они нам пригодятся. Латышей возьмите себе.

* Я вас понял.

* Мы обсудили все аспекты вашей работы в Латвии при Советской

власти. Настоятельно рекомендую следовать доктрине директора ЦРУ

господина Даллеса о развале Советского Союза. Это документ дальней

перспективы. Он имеет стратегическое значение, и мы сделаем все, чтобы

осуществить его на практике - стереть с политической карты мира это

уродливое, но опасное для мирового сообщества объединение. Сил для этого

не пожалеем. По указанию генерала Бентама я передаю вам вот эту

микрофотопленку с доктриной Даллеса. Распечатайте ее и приступите к

действию.

* Все будет исполнено, - заверил Пепфер.

* И еще...

Свенсон-Кребс вновь поднял бокал.

- За ваши успехи, господин Пепфер.

Громко звякнули бокалы, наполняя капитанскую каюту приятным звоном хрусталя.

- За ваше здоровье.

________________

Когда бокалы были осушены, Свенсон-Кребс сказал:

* Для вас, господин Пепфер, приятную новость я оставил на конец

нашей встречи. Час для этого настал.

* Я весь во внимании, господин Свенсон. Тем более рад выслушать

приятную новость.

* На ваше имя в швейцарском банке открыт счет. На него перечислено

три миллиона долларов. Нормализуется обстановка в Латвии, и мы найдем

пути перечисления вам денег. На подрывную деятельность денег не жалейте.

Доктрина Даллеса финансируется серьезно.

Кабинет Семенова. Семенов.

Семенов по телефону правительственной «ВЧ» связи докладывал начальнику Главного управления НКВД «Смерш» генералу Полякову.

* Здравствуйте, Федор Кузьмич, - приветствовал Семенов Полякова.

* Здравствуйте, Сергей Иванович. Всегда рад слышать голос ваш. Что

нового? Чем обязан?

* Во-первых, списки личного состава немецкой разведывательно-

диверсионной школы «Вальдкатце» добыты Мишей. Таким образом, ваше

задание выполнено.

* Поздравляю Мишу. Передайте ему нашу благодарность. Поздравляю

и вас, Сергей Иванович.

* Есть, передать благодарность Мише. Далее. Миша сообщил, что

Пепфер имел встречу с Кребсом, который под крышей капитана шведского

теплохода прибывал в Виндаву. Явка проходила на теплоходе в течение двух

с половиной часов. Кребс обсудил с Пепфером многие аспекты подрывной

деятельности националистического подполья Латвии.

* Это интересно. Наши союзники начинают работать против нас? Курс

меняется?

* Простите, Федор Кузьмич, но я еще не все доложил. Именно

меняется.

* Слушаю.

* Кребс передал Пепферу для руководства в практической деятельности

микропленку доктрины Даллеса по развалу Советского Союза. Заявил, что

это документ дальней перспективы имеет стратегическое значение. Обещал

поддержку. В швейцарском банке Пепферу открыт счет с тремя миллионами

долларов.

* Может быть, Пепфера вывести к нам.

* Через линию фронта вряд ли возможно. Слишком большая плотность

немецких войск на километр фронта.

* Жаль. Встреча Пепфера с представителем ЦРУ представляет

оперативный интерес и было бы желательно скорее получить о ней

информацию. Но коль есть сложности, то рисковать не следует. Еще месяц,

________________

два и с Курляндской группировкой будет покончено. Тогда и встретимся с Пепфером.

- Я все понял, Федор Кузьмич, - ответил Семенов.

Кабинет Мейера. Мейер. Фогель.

- Вот и конец, дорогой Фогель, - поникшим голосом говорил Мейер.

Они сидели в его рабочем кабинете за приставным столиком, на

котором стояла бутылка вина, какая-то закуска.

* Кто бы мог подумать в сорок первом году, что мы придем к такому

финалу? - рассуждал Мейер. - Не оправдал Адольф моих надежд. Не

оправдал надежд немецкого народа. А как же верил ему народ! Как верил в

тысячелетие рейха! В мировое господство. Вы, Фогель, верили?

* Верил, господин штурмбанфюрер. Искренне верил, - отвечал Фогель.

* Все потеряно. Сломлены судьбы немцев, сломлено государство,

которое покорило страны Европы, готово было дойти до Урала, выйти в

Индию, заставить мир жить по новому немецкому порядку. - Налил в стакан

вина, жадно выпил, продолжил: - Не смотрите на меня так, Фогель. Не

смотрите. Я не пьян. Нет! Дайте штурмбанфюреру Мейеру сказать то, что до

сих пор потаенно носил в душе, что наболело. А наболело страшно, Фогель.

Наливайте и себе. Что смотрите? Разве у вас на душе спокойно?

* Нет, не спокойно, - подтвердил Фогель.

* Со дня на день группа армий «Курляндия», бывшая «Север», которая

в сорок первом стремительно и победоносно дошла до Ленинграда, сдастся в

плен, капитулирует, сложит оружие, примет позорное поражение.

* Зачем позорное?

Мейер уставился на него непонимающим взглядом и Фогель пояснил:

* Вынужденное поражение. Вынужденное. Солдаты и офицеры группы

сделали все, что могли. Около года они стояли в окружении, отрезанные от

Германии и мужественно дрались. Честь свою они позором не покрыли.

* Вы так думаете, Фогель?

* Да, господин штурмбанфюрер, - подтвердил свое мнение Фогель.

* Не будем спорить. Разницы между вынужденной сдачей и

капитуляцией для тех, кто складывает оружие к ногам, победителя нет. Это

пропагандистский трюк Геббельса. Наивные люди верят. Мы капитулируем,

Фогель. Разве вы этого не понимаете?

* Понимаю, господин штурмбанфюрер.

* И виновным в этой капитуляции является Адольф Гитлер. Фюрер

оказался неврастеником, не способным руководить нацией. Ефрейтор остался

ефрейтором. Молчите, Фогель?

* Мне сказать нечего.

* А говорить надо. По вине фюрера сломана наша жизнь. Кто мы с вами

сейчас? Кто? Кому нужны? Разве только русским, чтобы повесить за верную

________________

службу Гитлеру? Надо определяться, Фогель. Выбирать путь в новой для нас и для германского народа жизни.

* Каким образом определяться? Последнее время я потерял покой,

размышляя о своем будущем, но не вижу его. Нет будущего. Жизнь от него

отрезана, отсечена русским мечом, - откровенничал Фогель.

* Уходить надо, Фогель.

* Это ясно. Не оставаться же здесь. Но куда уходить?

* Сначала в Швецию. Оттуда в страны Южной Америки. Там создать

базы, собрать разбросанные войной по миру кадры и готовить их к

возвращению в Германию. Наши наследники - дети, внуки и правнуки в

будущем должны повторить наш путь, но более успешно. Победно. И если в

какой-либо стране появится хоть маленький огонь нацизма, мы должны

будем немедленно прийти туда для того, чтобы разжечь этот огонь,

превратить его в пламя фашизма. Полагаю, что такой огонь со временем

может появиться и в Прибалтике. Я не напрасно провел в Латвии эти годы. Я

закладывал горючую смесь для возникновения, возгорания такого огня. Я

буду ждать и надеяться, Фогель.

Мейер налил вина в стаканы, предложил:

* За наше будущее, Фогель.

* За будущее.

* Соберите офицеров, объявите о нашем уходе. Уходим теплоходом

послезавтра. За это время уничтожить, всю документацию нашей службы.

Проследите лично, чтобы ни один документ не остался здесь. Я поеду в

тюрьму и лично допрошу Илону Таубе перед ее расстрелом.

* Господин штурмбанфюрер, разве вы не знаете, что Илона Таубе

покончила с собой в камере?

* Что?

* Она отравилась.

* Каким образом?

* При аресте она сумела захватить с собой таблетки с ядом. Не

выдержала первой же пытки и в камере отравилась.

* Жаль. Я хотел поговорить с нею последний раз. Опоздал.

Землянка Авотиньша. Авотиньш. Ивар Таубе.

Раздавленный горем, постаревший и осунувшийся сидел перед Авотиныпем Ивар Таубе.

* Нет у меня больше сестры, Роберт. Толстые стены тюрьмы надежно

держат тайну всего того, что там происходит, но весть о гибели Илоны мне

вынесли надежные люди. Нет больше Илоны, - поникшим голосом говорил

Таубе, опустив на грудь седую, нервно подрагивавшую голову.

* Ты уверен, что надежные люди сказали тебе правду? - не поверил

Авотиньш.

* Уверен.

________________

* Может быть, они ошиблись?

* Нет, Роберт, не ошиблись.

Лицо Авотиныпа болезненно изменилось, в глазах застыло выражение отчаянной боли. В его памяти всплыл образ Илоны, явственно слышался ее голос: «Я счастлива, Роберт! Счастлива! Я люблю тебя...»

Они молчали, отдавшись своим тягостным мыслям, переживаниям.

- Но нет, - Таубе поднял на Авотиныпа умоляющий взгляд. - Мейер

должен понести наказание! Я узнал, что завтра в два часа ночи из Виндавы в

Швецию выйдет теплоход, на котором будут Мейер, офицеры его службы.

Роберт, попроси советского адмирала, чтобы он приказал потопить этот

теплоход. Пусть Мейер захлебнется водой нашего моря! Попроси. Молю

тебя!

Теплоход. Ресторан. Мейер. Фогель. Элеонора. Массовка.

Тревожно шумело за бортом теплохода море, глухо ударяли волны в корпус судна, в глубине которого натужно гудели двигатели.

Уже слегка подвыпивший Мейер, пошатываясь, направился в ресторан.

- Господин Мейер! Господин Мейер! - позвал его к столику Фогель. -

Прошу к нам, к нашему столику.

Мейер подошел к его столику.

- Знакомьтесь, - предложил Фогель Мейеру. - Элеонора - жена

полковника Пепфера.

Элеонора бросила на Мейера многообещающий взгляд, одарила ослепительной улыбкой, приглашая сесть рядом.

- За счастье, друзья. За счастье в чужих краях, - предложил Фогель

дрогнувшим голосом.

Женщины, видимо уже давно потерявшие чувство приличия, лихо осушили рюмки.

Выпил и Мейер. Грубо взяв за подбородок Элеонору, впился в ее чувственные губы, ощущая их хмельную нежность, пьянящую отзывчивость.

- Браво! - прокричал Фогель, хлопая в ладони. - Браво, друзья! Сегодня

прекрасная ночь! Ночь страстной любви!

Изрядно опьянев, Мейер почувствовал, что в баре явно чего-то не хватает, веселье неполно, и потребовал артисток варьете. Невесть откуда появившийся Хюппе незамедлительно выполнил его волю. Гремел рояль. В душном зале, обливаясь потом, танцевали артистки.

Мейер танцевал с Элеонорой, и уже через несколько минут томной, расслабляющей музыки они оставили этот душный зал.

Мейера. Мейер. Элеонора.

Мейер открыл дверь и, подхватив Элеонору на руки, и, осыпая поцелуями ее лицо, шею, обнаженную глубоким декольте грудь, внес в каюту и направился к постели. Обвив его шею жаркими, мягкими руками, она отвечала страстными поцелуями. Он положил ее в постель, и в этот же миг теплоход вдруг потрясли два мощных взрыва. Свет мгновенно погас.

* Торпедированы, - неожиданно вырвалось из уст Мейера. Он отпустил

оцепеневшую от ужаса Элеонору. Но ее руки намертво замкнулись на его

шее.

* Не оставляй меня! Не оставляй, - взмолилась Элеонора и всем телом

словно прикипела к нему.

* Пусти! - прорычал ей в ответ Мейер.

Он рванулся с постели, но она тяжелой ношей повисла на шее, не давая подняться на ноги.

«Караул! Тонем!» - истерические крики, вопли о помощи прорывались в каюту Мейера. Крен увеличивался. Со стола на пол упали бутылки, тарелки, ножи, вилки.

* Не бросай меня! Спаси, не бросай! - утробным голосом молила

Элеонора, стуча зубами.

* Отпусти! Пусти же! - рычал на нее Мейер, не в силах освободиться от

нее. Он резко надавил ей на подбородок, запрокидывая, словно отделяя от

тела голову. Элеонора застонала от невероятной боли, но рук с его шеи не

сняла.

«Тонем!», «Ради бога спасите!» - раздирал душу Мейеру и Элеоноре трагический голос Фогеля, раздавшийся за дверью.

Мейер изо всех сил колотил кулаками по лицу Элеоноры.

- Пусти, сволочь! - озверело требовал он. - Пусти! Убью!

Элеонора потеряла сознание, руки ее разжались, и Мейер кинулся к

дивану, на котором лежали спасательные жилеты, но в это время в металлической утробе теплохода послышался грозный рев воды. Мейер торопливо надевал жилет, застегивал на нем застежки, что давалось ему с трудом. Каюта быстро наполнялась водой. Пол под его ногами пошел в сторону, дверь распахнулась, и мощный поток воды ринулся в каюту. Теплоход резко увеличил крен, свалился на борт, пошел ко дну.

Кабинет адмирала Трибуца.

Адмирал Трибуц. Авотиньш. Крейцберг. Капитан 1-го ранга Семенов. Полковник Ковтун.

В кабинет адмирала Трибуца в сопровождении капитана первого ранга Семенова вошли Авотиньш и Крейцберг.

- Товарищ командующий, ваше задание по разведке порта Виндавы

выполнено! Докладывает лейтенант Авотиньш.

Трибуц подошел к ним и крепко обнял Авотиньша.

________________

* Спасибо, дорогой Роберт Давидович! От Военного Совета Флота

Управления контрразведки НКВД «Смерш», от меня лично, спасибо! - с

чувством волнения произнес он, крепко обнял Крейцберга.

* И вас, Жанис, благодарю.

Подошел к столу, на котором лежали правительственные награды и документы к ним, торжественно объявил:

* По поручению Президиума Верховного Совета Союза Советских

Социалистических республик вручаю вам, товарищи Авотиныд и Крейцбер

ордена Красного знамени, которыми вы награждены за выполнение боевоп

задания, проявленные при этом героизм и мужество в борьбе с немецко-

фашистскими оккупантами.

* Служим Советскому Союзу, - ответили награжденные.

* Прошу, Сергей Иванович, - предоставил Трибуц слово Семенову.

* Дорогие наши товарищи, - сказал Семенов, - дорогие коллеги, мне

приятно поздравить вас с высокими правительственными наградами и

сообщить, что вам приказом Главного Управления контрразведки НКВД

«Смерш» в порядке исключения, досрочно присвоены воинские звания

«Майор».

Семенов вручил Авотиныпу и Крейцбергу новенькие погоны.

________________

40 лет спустя.

________________

Номер гостиницы. Кребс. Бриедис.

* Вы понимаете, господин Бриедис, что провозгласил генеральный

секретарь ЦК КПСС господин Горбачев в своей стране? - спрашивал на

очередной явке Кребс.

* Четкого представления у меня пока еще не сложилось.

* Что такое перестройка по-вашему?

* Если строго следовать смыслу слова, то это усовершенствование,

какие-то изменения сооружения. Применительно к государству - это его

усовершенствование.

* Значит, капитальный ремонт здания.

* Можно и так определить, господин полковник.

* А если под предлогом усовершенствования этот гигант - Советский

Союз - пустить на другой путь?

Бриедис уставил на Кребса вопросительный взгляд, и тот уточнил:

* А еще лучше пустить под откос, развалить на части?

* Вы излагаете цель моей жизни. Такая мысль владеет мною долгие

годы. И если пришла пора, то для осуществления латышской эмиграции

требуется серьезная поддержка ЦРУ США как в идейном, так и в

материальном плане. Нужны немалые деньги и лучше в долларах.

* Перед вами, господин Бриедис, открываются превосходные

возможности для работы в новых условиях, - ответил Кребс. - Латвия, все

Прибалтийские страны, нужны нам для дальнейшей активной работы против

Советского Союза. Выйдут из СССР Прибалтийские государства и за ними

последуют другие республики. Суверенитет, независимость, свобода -

весьма притягательные понятия, они многим вскружат головы.

* Вызывайте, господин Бриедис, на явку в Швецию своего агента

«Студента» - руководителя подполья Латвии, - приказал Кребс. — С ним надо

серьезно поговорить.

Вилла в предместье Стокгольма. Бриедис. Кребс. Ванагс, он же Крастиньш — Студент.

На втором этаже в ожидании встречи с Крастиныпем сидели Бриедис и полковник Кребс.

Кребс демонстративно посмотрел на часы, и Бриедис немедленно ответил:

- Господин полковник, Студент вчера доложил о своем прибытии в

Стокгольм на международный симпозиум юристов. Сегодня первое

заседание, на котором он делает доклад. По регламенту заседание продлится-

до 15 часов, затем приватные встречи. Студент обещал быть у вас в

часов.

- Его взяли под наблюдение?

________________

* Официально под видом членов «Объединения латышей» его

встретили два сотрудника нашей службы безопасности. Под негласное

наблюдение взят как только ступил на землю с трапа в аэропорту.

* Что дал первый день наблюдения?

* Ничего особенного. Устраивался в гостинице, сделал небольшую

прогулку по городу, но вскоре вернулся в номер, и, видимо, готовился к

выступлению, работал с документами.

* Привез их с собой?

* Да, господин полковник. Пока он прогуливался по городу, мои люди

ознакомились с его документами в номере гостиницы.

* Что-либо интересное обнаружили?

* Нет. Обычный научный трактат по правовым вопросам в Латвии.

* Он знает, что приглашение университетом организовано вами?

* Знает. Об этом ему мы сообщили тайнописью. Если бы не сообщили

или наше письмо по каким-либо причинам не дошло, то должен и так

догадаться. В шведских ученых кругах и тем более в международных он

фигура малоизвестная. Оказанная честь должна привести его к мысли о

приглашающей стороне и причинах приглашения. Тем более, что когда мне

пришлось покинуть Латвию, я оставил его на оседание и предупредил, что

явка с ним будет в Швеции.

* Надо полагать, он готов выступить не только на симпозиуме, но и

объемно доложить нам о своей негласной работе?

* Сомнений нет.

* Вы уверены в нем? - уточнял Кребс.

* В каком смысле?

* В прямом. Не работает ли он на Комитете государственной

безопасности Латвии? Не прибыл ли по его заданию?

* Оснований к этому нет. Его информация ранее проверялась нами.

Имела определенную ценность. Подозрений не вызывала. Мы несколько раз

посылали к нему эмиссаров. Должен сказать, что, светлой памяти

штурмбанфюрер СС Мейер, сделал правильный выбор.

Кребс еще раз посмотрел на часы, сказал:

* Разведчик должен обладать терпением. Будем ждать вашего Студента.

* Будем, - согласился Бриедис.

Он поудобнее устроился в кресле, взял с журнального столика несколько газет, но читать не стал. Закрыл глаза и память стала прокручивать перед ним страницы собственной жизни.

Бункер на хуторе. Бриедис. Ванагс.

Это было осенью 1954 года. Они сидели в бункере на хуторе надежного человека, отвратительным самогоном заливали боль прощания.

- Не все еще потеряно, Ванагс, - мрачно рассуждал Бриедис. - Мы еще вернемся в родные края. И горе будет тем, кто стоял поперек нашей дороги,

________________

кто помогал коммунистам, Советам. Не пощадим никого! Каждый получит свое!

- Мы будем ждать ваше возвращение, господин Бриедис, - поддержал

его Ванагс. - Хотя, следует сказать, что ожидание может затянуться. По

всему видно, Советская власть утвердилась в Латвии довольно прочно.

Бриедис выпил, закусил и продолжил наставительно:

* Чтобы лишить Советскую власть прочности, надо менять тактику

нашей борьбы с нею.

* Каким образом?

* Да, мы потерпели поражение. Противник оказался сильнее и умнее

нас. Он загнал нас в подполье, лишил той части социальной базы, которая

поддерживала нас. Особенно на селе. Одних - открытых противников

Советской власти, что помогали нам во всем, изолировали от общества,

других выслали в Сибирь. Нет у нас теперь надежной базы на селе, нет ее и в

городе. Рабочие за нами не пошли. Не на что опираться.

* Я разделяю ваши суждения и выводы. Но что же дальше?

* Нужно перемещать акценты в нашей работе, - ответил раздумчиво

Бриедис. - Противников Советской власти следует искать среди латышской

интеллигенции, - убежденно объявил он.

* Не совсем понимаю, - признался Ванагс. - Среди Советской

интеллигенции? Но ее воспитывает в своем духе Советская власть,

коммунистическая партия.

* Ну, заговорил вашими устами аспирант, будущий научный

сотрудник-начетчик, - добродушно заметил Бриедис. - Если не изменяет мне

память, то, кажется, еще Петр Стучка, коммунистический лидер, сказал:

«Поскреби любого латыша и в нем заговорит националист». Так вот, главной

вашей задачей сейчас должен стать поиск таких латышей, которые от того,

что их воспитывала и воспитывает Советская власть советскими

интеллигентами не стали. Мысль ясна?

* Ясна, господин Бриедис.

* Нам надо, чтобы латышская интеллигенция стала нашей базой для

борьбы с Советской национальной идеей. Именно она, - распалялся Бриедис,

- должна повести за собой латышей против Советской власти, коммунистов.

Именно она должна, как говорил Стучка, «скрести» латышей, играть на

национальном самолюбии, возбуждать у народа националистические

чувства. «Суверенная, независимая Латвия!», «Латвия для латышей!» - вот

что должно стать девизом нашей борьбы в данный момент.

* Задача сложная, - отметил Ванагс.

* Легких задач в борьбе за власть не бывает, - парировал Бриедис,

напомнил: - Штурмбанфюрер СС Мейер ваше мнение спрашивать не стал бы.

Он потребовал от вас действовать. Не так ли, господин «Студент»?

* Я вас хорошо понял, господин Бриедис, - ответил Крастинып.

* И еще запомните, Ванагс, - повысил голос Бриедис, - Советской

власти в Латвии не бывать! Всей своей историей Латвия ориентирована на

Запад. На Запад ее и сейчас поворачивать надо. Это я, руководитель

________________

подполья, заявляю вам. Борьба с коммунистами разгорится с новой силой и я, находясь за рубежом, сделаю все, чтобы в огонь этой борьбы вовремя и в нужном количестве подливать горючее. Выпьем за успех в вашей работе, Ванагс, выпьем за явку в Швеции, куда я приглашу вас, когда подойдет время. Идите.

Вилла в предместье Стокгольма. Бриедис. Кребс. Ванагс.

За окном виллы послышался мягкий сигнал машины, Бриедис поднялся из кресла, подошел к окну. Во двор вкатилась машина. Она плавно остановилась у подъезда и минуту спустя из нее вышел Ванагс. он важно проследовал в гостиную, небрежно сбросил плащ подошедшему швейцару и в его сопровождении появился на втором этаже. Подошел к стоявшему посреди гостиной Бриедису, с деланной радостью молвил:

* Здравствуй, Гунар. Счастлив видеть тебя живым и, надеюсь,

здоровым.

* Здравствуй, - ответил официальным тоном Бриедис. - Мое здоровье

определяется положением в Латвии.

* В таком случае, смею думать, оно хорошее.

В ответ Бриедис жестом пригласил гостя пройти в соседнюю комнату. Там сидел Кребс.

- Знакомьтесь, - произнес Бриедис. - Представитель дружеской

разведки.

Кребс поднялся, подошел к Ванагсу.

* Здравствуйте, господин Ваганс, - сказал он уважительно. - Я

достаточно наслышан о вас, вашей успешной работе. Рад познакомиться.

Полковник Кребс.

* Благодарю вас, господин полковник, за добрые слова в мой адрес.

* Прошу к столу, господин Ваганс, - любезно приглашал Ванагса

Кребс, разлил вина по бокалам. - За встречу, как говорят в таких случаях.

Крастинын демонстративно задержал рюмку, сказал:

- Предлагаю первый тост за будущую суверенную, независимую от

России Латвию.

Бриедис одобрительно кивнул ему, поспешил с поддержкой:

- За свободную Латвию.

- Господин Ваганс, - продолжил Кребс разговор. - Ваша работа высоко оценена руководством ЦРУ и на счет, открытый на ваше имя в швейцарском банке, переведено двести двести пятьдесят тысяч долларов. Поздравляю. -Кребс пожал Ванагсу руку.

- Поздравляю, Геральд, - жал руку Крастиныпу Бриедис. - Как видишь,-

наши друзья умеют высоко ценить честный труд. Ты заслужил это своей

преданностью идеалам свободной Латвии. Искренне рад за тебя.

________________

* Благодарю вас, господин полковник, - отвечал взволнованно Ванагс. -

Меня это ко многому обязывает. Смею вас уверить, я постараюсь сделать

все, что вы посчитаете нужным.

* В вашей преданности мы не сомневаемся, - заверил Кребс,

предложил: - Прошу в кресла, господа. Разговор обещает быть долгим.

Советую набраться терпения. - Когда все уселись, Кребс сказал: - Полагаю,

первое слово предоставим нашему дорогому гостю? Не так ли?

* Я готов, господин полковник.

* Желательно получить информацию о политическом положении в

Латвии, открывшихся для нас возможностях влиять на происходящие там

события. Прошу, господин Ваганс.

* Господа, я и мои друзья в Риге, - начал свой доклад Крастинып, -

считаем, что наступило время для завершения нашей трудной работы,

которой мы предавались десятилетия. Еще год, два, от силы три - и судьба

Латвии, возврат ее в свободный мир европейских государств будут решены.

Для такого вывода есть все основания. Мы глубоко убеждены в этом.

Увлекшись докладом, он не заметил, как потускнели лица Кребса и Бриедиса.

* Вам надо еще три года? - уточнил Кребс и с недоверием посмотрел на

Крастиныпа, будто уличая его в обмане.

* Это ориентировочный срок, господин полковник, который определен

нами в Риге, исходя из сложившейся обстановки, - значительно понизив тон,

оправдывался Крастиныи. - Его, конечно, можно скорректировать в

зависимости от обстоятельств как внутреннего, так и внешнего порядка. Если

нам помогут страны Запада, тогда срок завершения операции «Бривибас»,

как мы ее назвали, бесспорно будет сокращен.

Тягостное и напряженное для Крастиныпа молчание затянулось. Кребс закурил сигарету. За ним последовал и Бриедис.

* В эмигрантских кругах проблема достижения независимости Латвии

рассматривается несколько иначе, - высказался недовольно Бриедис.

* Простите, господа, но я высказал нашу точку зрения, которая может и

не совпадать с вашей. Это естественно. Нас разделяет море. Кругозор наш

ограничен событиями в Латвии, Прибалтике. Вы же видите значительно

дальше.

* Продолжайте, - посоветовал Кребс. - Кажется, мы забежали несколько

вперед.

Крастиньш благодарно посмотрел на него, продолжил:

* Политическая обстановка в Латвии, как и во всей Прибалтике,

постепенно накаляется, что благоприятно для нас. С полной уверенностью

могу утверждать, что в этом немалая заслуга пропагандистских средств

западных стран, лично ваш вклад, господа. Ваши указания, рекомендации,

денежная помощь носили конкретный характер и для нас бесценны. Я и мои

друзья в Риге искренне благодарны вам.

* Мы высоко ценим вашу благодарность, - ответил Бриедис, - и

надеемся на более активную работу.

________________

- Перестройка, демократизация, плюрализм взглядов, права граждан всколыхнули все общественные слои Латвии, - продолжал Крастинын. -Внезапно открылись шлюзы, через которые в латышское общество хлынула демократия. Под нашим влиянием многие политические вопросы, в том числе о суверенитете, экономической независимости Латвии, подняла латышская интеллигенция, ее воспитывала Советская власть, коммунисты, но от этого советской она не стала. Я приведу пример. Под нашим влиянием Союз писателей Латвии созвал в Риге встречу представителей всех культурных обществ республики. Съезд направил в адрес ЦК КПСС радикальные требования: Латвия должна стать суверенным государством с латышским языком в качестве единственного государственного. Оставаясь в составе СССР, должна получить независимое представительство в ООН, собственные военные формирования с командованием на латышском языке, экономическое самоуправление и право защищать иммиграцию из других республик СССР.

* Браво! - произнес Бриедис. - Браво!

* Мы держим под контролем все демократические организации и

движения, стоящие в оппозиции нынешнему режиму.

* Судя по сообщениям средств массовой информации СССР и западных

стран, вы научились митинговать, успешно оказываете политическое влияние

на их организаторов, - проговорил недовольно Бриедис. - Но вы забыли

главное в своей работе.

* Митинги, шествия - все это, конечно, привлекает народ, но правильно

хотел сказать господин Бриедис, вы теряете главное - борьбу за власть.

Власть! Вот к чему должны стремиться вы, организуя митинги. Митинги

ради митингов? Это детская забава. Нам нужна власть в Латвии, в

республиках Прибалтики. И чтобы эта власть находилась в надежных руках

преданных нам людей. Так берите же власть, Ванагс, - настоятельно

советовал, требовал Кребс. - Берите всю, до последней должности в городе и

деревне!

* Да, да, господин полковник прав. Власть нужно брать немедленно,

сейчас, а не через два или три года. Советы должны быть без коммунистов!

Компрометируйте коммунистов, компартию перед народом любым путем!

Используйте для этого любую их ошибку, умышленно создавайте различного

рода трудности в жизни народа и вину за это обращайте на коммунистов.

Разрушить компартию Латвии - вот ближайшая ваша задача, - произнес

запальчиво Бриедис, глубоко затянулся дымом сигареты, задохнулся в

приступе кашля.

* Господа, я позволю себе обратить ваше внимание на полное

совпадение наших точек зрения, - сказал Крастинын. - На предстоящих

выборах в сейм Латвии мы намерены провести значительное число своих

депутатов и существенно потеснить коммунистов. Разумеется, мы

попытаемся захватить власть, как это советуете вы. Может быть, это

прозвучит несколько наивно, но в нашем узком кругу уже сформировано

новое правительство свободной Латвии.

________________

В комнате зависло молчание. Настороженно смотрел на Крастиныпа Бриедис, не было выражения удовлетворения на лице Кребса.

* Вы уже сформировали состав правительства? - осипшим голосом

спросил Бриедис.

* Да, сформировали, - ответил Крастинып.

- Доложите состав правительства, - потребовал Бриедис.

Крастинып достал из папки и передал Бриедису и Кребсу по

экземпляру списка правительства.

* Вы намерены занять должность министра безопасности? - глухо

спросил Бриедис Крастиныпа.

* Так решено в нашем узком кругу.

Бриедис резко поднялся с кресла и, не обращая внимания на Кребса, Крастиныпа, направился к столу, наполнил фужер водой и принялся жадно пить.

Голос Бриедиса за кадром.

«Меня забыли. Подонки! Чего они стоят по сравнению со мной? Что собой представляет этот Крастинып? Министром безопасности возомнил себя. - Метнул на Крастинына уничтожающий взгляд. - И Кребс согласен с ним? Почему молчит, полковник?»

* И это все? - спросил он Крастиныпа холодно, отчужденно.

* Да, все, господин Бриедис, - также холодно ответил Крастинып.

* Не ожидал, право, не ожидал, что в вашем правительстве, господин

Крастинып, не найдется ни одного места для представителей эмиграции, -

сдерживая гнев, говорил Бриедис.

* Простите, господин Бриедис, - ответил также сдержанно Крастинып, -

но мои друзья в Риге на данный момент не видят необходимости приглашать

к руководству представителей эмиграции. Мы, конечно, ценим вклад

эмиграции в борьбу с Советской властью в Латвии, но сейчас народ не

поймет такое решение. Кроме того...

* Послушай, Студент, - дрожащим от гнева голосом проговорил

Бриедис, - ты меня знаешь. Близость министерских постов вскружила вам в

Риге головы. Так их, головы-то, и потерять можно.

Между тем Кребс не торопился вмешиваться в схватку Бриедиса с Крастиныпем. Он спокойно цедил заокеанское вино из фужера, выбирая момент, когда следовало прервать воинствующих претендентов на верховную власть в Латвии и думал:

Голос Кребса за кадром:

«Сейчас не следует вмешиваться в формирование административных структур новой власти и распределение ролей в правительстве. Пусть этим занимаются они сами. Потом, по прошествии некоторого времени, когда поутихнут страсти, к руководству в Латвии придут те, кто преданнее смотрит' на Запад, а временщики уйдут. Крастиныпа заменит Бриедис или еще кто-либо. Стоит ли сейчас ломать копья?»

Кребс допил вино и обратился к Бриедису и Крастиныпу с примирительными словами:

________________

* Господин Ванагс, будем считать доложенный вами состав нового

правительства свободной Латвии первой прикидкой, - сказал он тоном

человека, нашедшего желаемый компромисс в обостренном споре. - Но мы

заинтересованы в консультациях по намечаемым кандидатурам.

* Господа, ваши указания и пожелания я передам в Риге. Полагаю, что

допущена поспешность, которую легко поправить. Я доложил вам всего

лишь прикидку. При любых обстоятельствах тебе, Гунар, в правительстве

место должно быть обеспечено.

* Предлагаю, господа, выпить за полное взаимопонимание, - предложил

Кребс, приглашая Бриедиса и Ванагса к столу, наполняя рюмки. - За

успешное формирование правительства свободной Латвии. Ориентируйте и

решительно поддерживайте определенные силы Латвии, а также Эстонии,

Литвы на немедленный захват власти и выход из Советского Союза. Ваши

старания в этом деле будут щедро вознаграждены, - решительно обещал

Кребс.

* Вооружайтесь, - напутствовал Бриедис Ванагса. - Создавайте боевые

отряды. Они могут еще пригодиться. Опыт «лесных братьев» и «лесных

кошек» не забыл?

* Отлично все помню, Гунар, - заверял Ванагс.

Когда разговор завершился и пришло время прощаться, Кребс вновь пригласил Ванагса и Бриедиса к столу, торжественным голосом провозгласил:

* За успех вашего дела в Латвии, господин Ваганс. Я сегодня убедился,

что в вашем лице мы имеем надежного друга.

* За ваше возвращение в Латвию, - произнес Бриедис. - Наш час

пробил!

Через несколько минут из дверей виллы вышел Ванагс. Тотчас ему подали машину. Мягко хлопнула дверца «Мерседеса». Явка в Швеции закончилась.

Кабинет генерала Бентама в ЦРУ США. Бентам. Полковник Кребс.

Бентам и Кребс пили кофе.

* Я по-доброму завидую вам, Кребс. Вам представляется отличная

возможность завершить в Латвии то дело, которому мы с вами отдали много

лет нашей работы и жизни.

* Я искренне рад предоставленной мне чести, господин генерал, -

отвечал Кребс.

* Принять личное участие в процессе вывода Латвии из состава

Советского Союза! Об этом мечтали многие политики, дипломаты,

разведчики. И вот долгожданная акция свершается! - восторгался Бентам. -

При мысли об этом просто захватывает дух.

* Конечно, я был бы рад в командировке в Латвию видеть вас рядом.

Дать и вам возможность насладиться достигнутым результатом.

________________

* Благодарю, дорогой Кребс. Генерал Бентам слишком стар. Такой вояж

ему уже не под силу. А жаль. Очень жаль.

* Сожалею, - поддержал его Кребс.

* Но вы и без меня там справитесь. Действуйте решительно, смело, если

хотите, напористо. Денег не жалейте. В процессе демократизации Латвии вы

должны играть ведущую роль. Вам все карты в руки.

* Меня смущает только одно, господин генерал.

* Что именно?

* Моя безопасность. Я не сомневаюсь, что мое пребывание в Риге

незамеченным не станет. Какова реакция службы безопасности Латвии будет

на мое пребывание в Риге?

* Не беспокойтесь, дорогой Кребс. Вас там никто не тронет.

* Какие гарантии этому?

* Самые высокие. Раскрою вам небольшой секрет. Впрочем, это давно

уже не секрет. Просто некоторые наши сотрудники немного позабыли о нем.

* Я тоже?

* Возможно.

* Я слушаю.

* Так вот. На встрече в верхах на Мальте 2-3 декабря 1989 года наш

президент Буш имел обстоятельную беседу с президентом СССР Горбачевым

о положении дел в Прибалтике. И знаете, что сказал Буш Горбачеву?

* Извините, но не припомню.

* Он предупредил Горбачева, сказав, что «нам не хотелось бы создавать

для вас большие проблемы». Конечно, имелось в виду в Прибалтике.

* И что же ответил Горбачев?

* Он пообещал Бушу, что «для защиты территориальной целостности, в

связи с внутренними событиями, будут использованы лишь демократические

методы, а не сила». Это дословно.

* Выходит, нам развязаны руки? - отметил Кребс.

* Вы, дорогой Кребс, сделали правильный вывод. Езжайте в Латвию и

действуйте без опасений. Подымайте нашу агентуру, агентов влияния,

оппозиционные, антисоветские силы на открытую борьбу за демократию,

наши ценности, наши интересы в Латвии. Помогайте нашим людям,

ориентированным на Запад, брать власть. И ничего не бойтесь. Я завидую,

Кребс!

Дача на рижском взморье в Булдури. Авотиньш. Крейцберг. Круминь. Аусма.

На даче на взморье в Булдури были Авотиньш, Крейцберг, Круминь и Аусма.

- Нет, друзья, - горячился Крейцберг, - я такую перестройку не приемлю. Перестройка, которая ведет к возрождению национализма в Латвии, к выходу Латвии из Советского Союза меня не устраивает. Это лжеперестройка.

________________

- Вы только посмотрите, чего стоит положение о государственном

устройстве Латвии, - поддержал Круминь Крейцберга. - Вот оно изложено в

программе движения «За независимость Латвии». Оно определяется

конституцией от 15 августа 1922 года. Но это же возврат к буржуазной

республике! Тогда долой Советскую власть?

Обращаясь к Крейцбергу, Авотинын сказал: - Ты, Жанис, видимо, не заметил главное, что скрывается в подобных документах так называемого движения.

* Что ты имеет в виду?

* Пещерный национализм. Венцом всего этого - "Смерть

коммунистам". Нас стремятся повернуть к фашизму.

* Знаете, у меня сложилось такое убеждение, - отвечал Крейцберг, - что

все эти программные документы составлены не нашими националистами-

демократами, а реваншистами из латышской эмиграции.

* В отношении авторства документов берите, друзья, выше, - сказал

Круминь. Они составлены специалистами Центрального разведывательного

управления США по развалу Советского Союза. Там давно набили руку на

составлении подобных документов.

* Ты прав, Янис, - поддержал его Авотинып. - Из-за "бугра"

действительно много идет враждебного на СССР и Латвию. Но только ли из-

за "бугра"? Нам надо смотреть в корень и не пенять на тех, кто за "бугром", а

посмотреть, что делается у нас в Союзе, Латвии, в нашем партийном доме -

КПСС.

Все внимательно слушали, и он продолжил:

* Мы уверовали или нас приучили веровать в морально-политическое

единство нашего города. Мы закрывали глаза на националистические

проявления отдельных лиц. Ведь мы видим, что идет целенаправленная

компрометация коммунистической партии, разжигается отрицательное

отношение к русскому народу. Тех, кто допускает такие проявления мы либо

не замечаем, либо относим к заблуждающимся. А они делали свое дело. Их

щедро подпитывает Запад. Они ждала своего часа.

* Вот только наши власти не принимают никаких мер, - поддержал его

Крейцберг. - В Курляндии неизвестные лица напали ночью на здание

райоотдела МВД. Убили дежурного милиционера, захватили десяток

автоматов с патронами и скрылись. Я, депутат Верховного Совета СССР,

спрашивал министра внутренних дел, кому понадобилось оружие? Где оно?

Кто похитил? Ответа не получил.

* Оружие потребовалось Карклиню, Зариню, Виетиныпу, - ответила

Аусма. - Они отбыли сроки наказания, теперь находятся на воле. И, надо

думать, не отказались от своих целей. Там, где не смогут сами, их дело

продолжат наследники. Вы не замечали, друзья, сколько на различных

уровнях власти появилось детей, а то и внуков бывших репрессированных за

сотрудничество с фашистами, бандитскими формированиями, за

антисоветскую деятельность? Кое-где в районах власть уже в их руках. И как

они используют эту власть, если ослабнет власть центральная?

________________

* Следует сказать, что час для консолидации и выступления

враждебных сил Латвии пробил. Националисты бросились в бой за власть, а

мы к этому бою оказались не готовы, - признался Авотинып.

* Народ, а с ним и мы потеряли чувство бдительности, не

подозрительности, а бдительности! Ориентировались на зарубежного врага, а

он оказался рядом с нами. И, вообще, если внимательно рассмотреть все, что

делается в Прибалтике, то легко заметить, что события в ней

разворачиваются по сценарию западных спецслужб. Думаю, что

исполнителей главных ролей они подобрали давно, а на второстепенные роли

«актеры» всплыли на волне перестройки.

* Ты прав. «Актеры» нашлись быстро, - согласился Авотинып. - Я

думаю, если эти «актеры» возьмут власть, то установят в Латвии такую

диктатуру, которая даже Ульманису не снилась.

* Я вспоминаю разговор с Бриедисом в сорок пятом, - делилась

воспоминанием Аусма. - В порыве откровенности он говорил, что Мейер

советовал ему вести борьбу с Советской властью до тех пор, пока на

флагштоке Латвии не поднимется государственный флаг с фашистской

свастикой.

* Надо приминать меры, - решительно заявил Крейцберг. - Вот вы, -

обратился к Авотиныну и Круминю, - оба члены ЦК КП Латвии. Так

требуйте же рассмотреть на бюро вопрос о политической ситуации,

сложившейся в Латвии. Принимайте решение, а мы в Верховном Совете вас

поддержим. Нельзя медлить. Аусма, что же ты молчишь? В самый раз

показать товарищам письмо Бриедиса.

Аусма извлекла из письменного стола конверт, передала Авотиныпу, который прочел: «Скоро вернусь в Латвию, чтобы повесить тебя на сучке первого попавшегося дерева. Один раз тебя пожалел и не выдал Мейеру. Теперь не пожалею. Готовься, Гунар.»

* Так что же, друзья, будем ждать, когда вернется в Латвию Бриедис

поднимать на флагштоке нацистское знамя со свастикой? - спрашивал

Крейцберг. Или будем действовать?

* Действовать.., - проговорил Авотинып. - Кто будет действовать? В ЦК

КП Латвии царит неопределенность и растерянность. Нет поддержки из

Москвы. Мне известно, что Горбачев избегает разговора по телефону с

нашими руководителями ЦК.

* Не хочет разговаривать по телефону? - возмутился Круминь. - Так

надо кому-то ехать в Москву и добиться личной встречи с ним или другими

руководителями ЦК КПСС.

Молча все взвешивали целесообразность высказанного предложения. Наконец, Авотинып сказал:

- Думаю, Жанис, тебе следует отправиться в Москву. Ты народный

депутат Верховного Совета СССР, член ЦК КП Латвии. Тебе и карты в руки.

Расскажи руководителям партии и государства о положении в Латвии,

попроси моральную, политическую поддержку. А мы поработаем здесь, на

месте.

________________

- Еду. Завтра же еду, - твердо заверил Крейцберг.

Центральная улица Риги. Авотинын. Круминь. Аусма. Карклинь. Массовка.

Многочисленная демонстрация протеста, вобравшая в себя почти все русское население Риги, мощным потоком направилась по центральной улице к памятнику латышским стрелкам. Несли красные знамена Советской Латвии, транспаранты, лозунги, призывавшие население к миру, дружбе, сплочению. Авотинын нес знамя, Круминь и Аусма - транспарант «Латыши и русские - братья!».

На тротуаре стояла злобствующая публика латышских националистических организаций со своими плакатами. Вот на одном нарисована свинья с красной звездой на боку, жрущая пирог, изображающий карту Латвии, на втором пожилой латыш с надписью на груди «Латвиец» и веревочной петлей на шее под перекладиной над головой. А далее лозунги: «Красная Армия, ты нам не нужна!», «Генералы, вас ждет Россия!», «Вон советских оккупантов из Латвии!», «Чемодан - вокзал - Россия!».

Напряженную, взрывную тишину, мужественную сдержанность демонстрантов время от времени нарушали истошные вопли из толпы.

Конспиративная квартира Бриедиса в Риге. Бриедис. Кребс. Ванагс. Аусма.

Из окна квартиры третьего этажа за демонстрацией наблюдали Бриедис в форме генерала латышской армии с нацистское повязкой на рукаве, Ванагс, полковник Кребс и Велта в форме офицера латышской армии с воинским званием "Капитан". Бриедис наполнил бокал вином.

* Господа. Уважаемый полковник Кребс, - начал он растроганно. -

Сегодняшний день является одним из лучших дней в моей жизни. Я снова в

Латвии. - Кивнул в сторону окна, за которым стоял шум голосов

демонстрантов. - Господа, это начало нашей победы! Так выпьем же за эту

победу!

* Выпьем, - согласился Ванагс. - Она будет полная и окончательная.

Латвия будет независимой!

Они выпили и подошли к окну.

* Вот они, русские оккупанты Латвии, - картинно говорил Бриедис. -

Такое зрелище бывает не каждый день. Так смотрите же, господа, смотрите.

Идут офицеры, полковники, генералы Советской Армии. Какими они были

героями в 1944 году, когда входили в Ригу! А теперь?.. Кто мог подумать

ранее, что мы с вашей помощью, господин полковник, сумеем поставить их *

на колени! И поставили!

* Гитлер не мог покорить их, так это сделали мы, - подогревал Ванагс

свое и Бриедиса самолюбие.

________________

J

* Пройдет немного времени, и мы очистим Латвию от русских

оккупантов, различных пришельцев - украинцев, белорусов, поляков, евреев.

Да, да, евреев и коммунистов! - голос Бриедиса с каждым словом набирал

силу. - Мы не остановимся перед тем, чтобы вновь открыть для них

Саласпилский лагерь смерти. «Латвия для латышей!» Вот наш лозунг. Так и

передайте, господин полковник, в свой Центр.

* Благодарю вас, господин генерал, - ответил Кребс.

* А вы, господин ученый, доктор юридических наук, Ванагс, против?

* Что вы, господин генерал. Ни кто иной, а я лично много лет внедрял

эту идею в сознание латышей, сознание нации.

Бриедис подошел к окну, посмотрел в бинокль на улицу.

- Смотрите, смотрите, господа. К троллейбусной остановке идет

полковник Карклинь!

В бинокль ему был хорошо виден Карклинь в военной форме полковника латышской армии. На отвороте его шинели висели два немецких креста - награды фашистской Германии и лично Мейера. Он подошел к группе латышей, состоявшей из полутора десятка человек, браво поприветствовал:

* Здорово, бандиты!

* Здорово, командир! - довольно улыбаясь, ответили ему.

* Господин Ванагс,- обратился Бриедис, - передаете нынешним

правителям Латвии мое требование - присвоить Карклиню звание генерала.

* Он будет генералом, - ответил Ванагс.

* Посмотрите, посмотрите, господин генерал, в колонне русских

демонстрантов Круминь и Аусма! - возмущался Ванагс.

Бриедис посмотрел в бинокль.

- Постарела Аусма, постарела, - отметил он. - Но ничего. Я положу еще

ее и Круминя на тюремные нары. Велта, - обратился к дочери, - посмотри на

свою мать-изменницу. Она в колонне русских!

Велта взяла у него бинокль и стала пристально всматриваться в черты лица Аусмы, шептала:

- Мама, мама...

Демонстрация удалилась.

* Я доволен увиденным, - говорил Кребс. - Несомненно, я доложу об

этом своему руководству. Но доклад мой необходимо дополнить...

* Чем? - насторожился Бриедис. - Разве мало того, что вы здесь

увидели?

* Господин Бриеднс, - властно осадил его Кребс, - вам не следует

забывать, что вопросы здесь задаю я! Вам и господину Ванагсу надлежит

отвечать на них.

* Извините, господин полковник.

- Вот и хорошо. А теперь потрудитесь организовать мне конфиденциальные встречи с вашими претендентами на государственные должности президента, премьера, министров обороны, безопасности, внутренние, иностранных дел. Я лично должен убедиться в их политической ориентации, надежности и

________________

способности повести Латвию в западном русле. Не скрою, Латвия нужна нам как плацдарм НАТО на берегах Балтии, - жестко подчеркнул Кребс, словно поставил твердую точку.

* Скажите день и время, - с готовностью ответил Ванагс, - и указанные

лица будут вам представлены. Это вполне надежные люди, в их

политической ориентации у нас сомнений нет. Вступление Латвии в блок

НАТО - это наша стратегическая цель.

* Нужно идти дальше, - продолжил Кребс. В его голосе прибавилось

властности, и говорил он так, словно отдавал указание своим подчиненным. -

По мнению моего Центра, настало время объединить усилия к независимости

Эстонии, Латвии и Литвы в одной политической акции, которая привлекла

бы внимание мировой общественности к их стремлению выйти из состава

Советского Союза. Ясно я говорю?

* Вполне, господин полковник, - ответил Бриедис. - Что для этого

надо? У вас есть указание вашего Центра?

* Разумеется.

* Внимательно слушаем, - сказал Ванагс.

* По мнению Центра вам следует связаться с оппозиционными силами

Эстонии, Литвы и совместно провести ассамблею, конференцию, совещание

- назовите как считаете нужным - но на этой встрече должны быть

выработаны обращения к правительствам западных стран, Организации

объединенных наций, правительству Советского Союза с требованием

предоставить странам Прибалтики полную независимость. Нужно, господа,

смотреть на проблему шире и действовать решительно.

* Профессор Ванагс завтра отправляется с этой миссией в Таллинн, я -

в Вильнюс, - решил Бриедис. - Мы созовем Балтийскую ассамблею.

Благодарю вас, полковник, и ваш Центр за полезный совет.

….. сотрудника ЦК КПСС Филимонова. Филимонов. Крейцберг.

Филимонов вышел из-за стола, направился навстречу к Крейцбергу с протянутой для приветствия рукой. Поздоровались, сели за стол. Филимонов сказал:

* Мне составляет большое удовольствие познакомиться, поговорить с

вами, дорогой Жанис. Много хорошего слыхал о вас и вашем легендарном

товарище Авотиныне.

* Благодарю вас, товарищ Филимонов, за добрые слова, - ответил

Крейцберг, - но мы привыкли к скромности и считаем, что никакого

героизма, тем более, легендарного, в своей жизни не совершили. Делали все

так, как сделал бы на нашем месте любой латыш.

* Скромность - черта порядочности, - заметил Филимонов, спросил: -

Ваш приезд в Москву, обращение в ЦК КПСС - это личная инициатива или

поручение ЦК компартии Латвии?

________________

Крейцберг не успел ответить, как Филимонов упредил его предупреждением:

- Мы навели справки о вашем приезде, и нам ответили из Риги, что ЦК

КП Латвии вас не делегировал, никаких поручений не давал, программы

вашего визита не отрабатывал.

Произнес он это вежливо, но строго, словно уличал Крейцберга в легковесности, несерьезности совершенного поступка.

* По решению моих товарищей.

* Кого именно? Уточните пожалуйста.

* По решению члена ЦК КП Латвии товарища Авотинына и кандидата

з члены ЦК товарища Круминя.

* Товарищи весьма авторитетные, - заметил Филимонов.

* II уважаемые в республике, - дополнил Крейцберг, спросил: - А вы не

скажете, почему меня принимаете вы, сотрудник международного отдела, а

не наш куратор? В какой-то мере я согласился бы вести разговор с

инструкторами, скажем, отдела промышленности или сельского хозяйства,

но никак не международного отдела. Разве Латвия за время моего

трехдневного отсутствия, пока я добивался здесь приема в ЦК КПСС, уже

вышла из состава Советского Союза, стала независимым государством и с

нею теперь дело должен иметь международный отдел?

* Зачем же так? - снисходительно, мягко улыбнулся Филимонов. -

Никаких серьезных изменений в Латвии за время вашего пребывания в

Москве не произошло. Не беспокойтесь. Международный отдел не менее

других заинтересован положением дел в Латвии. Все, что вы мне скажете, я

дословно доложу начальнику отдела, он секретарям ЦК и генеральному.

Итак, я весь во внимании, товарищ Крейцберг. На беседу с вами мне отведен

один час. Прошу иметь это в виду.

Крейцберг не сдержался, ответил резко:

* Там, в Прибалтике, решается судьба моей страны, Латвии. Если для ее

спасения потребуется больше часа беседы с вами, то я не остановлюсь перед

нарушением установленного вами регламента.

* Ваша решимость достойна уважения, - заметил Филимонов и

демонстративно посмотрел на часы, словно давал старт.

Голос за кадром.

Крейцберг действительно не уложился в регламент и с болью докладывал то, что волновало его, Авотиныпа, Круминя, Аусму и многих других товарищем, озабоченных развитием событий в их республике. Филимонов внимательно слушал, изредка задавал уточняющие вопросы, но своего отношения к доложенному не высказывал. Политической беседы не получалось, диалог явно не ладился. Когда же Крейцберг заявил, что ситуация в Латвии выходит из-под контроля ЦК компартии и государственной власти республики, что националистические, экстремистские силы двигают Латвию к выходу из состава Советского Союза, Филимонов сказал:

________________

- Я внимательно слушал вас. товарищ Крейцберг. Но не кажется ли что вы несколько преувеличиваете опасность, которая по вашем}-' якобы грозит Латвии?

* Видимо, я плохо доложил?- обидчиво возразил Крейцберг.

* Нет. почему же? Достаточно полно и ясно.

* Я советовал бы вам приехать к нам в Ригу и лично, так сказать, на

:е:те. изучить обстановку. Уверен, что вы станете иного мнения.

* Совсем недавно в Латвии была группа руководящих работников ЦК

КГТСС. Она отметила, что демократизация общества республики идет

нстмально и нет оснований для серьезного беспокойства.

* Ошиблась в выводах ваша группа, - ответил недовольно Крейцберг. -

Вам. наверное, хорошо известно, товарищ Филимонов, что к приезду таких

групп, комиссий, делегаций, а тем более, руководящих деятелей ЦК КПСС,

на местах обстоятельно готовятся и показывают им то, что хотят показать,

организуют им встречи с теми людьми и коллективами, с которыми считают

полезным ознакомить. Потемкинские деревни не только в России, но и в

Латвии умеют показывать. Да еще как умеют!

* Центральному комитету выводы группы руководящих товарищей ЦК

авторитетней, - парировал Филимонов. - К тому же, в каждой республике

есть свои национальные особенности перестройки, демократизации

общественной жизни. По нашему мнению, народы Прибалтийских

республик, в том числе и Латвии, ближе тяготеют к Западу, западной

демократии...

* Это кто же вам изложил такую «теорию»? - вспылил Крейцберг. - О

каком народе ведете речь? Если в Латвии нашлась сотня, пусть тысяча

негодяев, которых тянет к себе западная демократия, так они латышский

народ не составляют. Если же вам надо знать политическую ориентацию

латышского народа, так следовало бы провести в Латвии референдум,

спросить народ, тяготеет ли он к западной демократии? Уверен, что 80-90%

населения скажет «За Советский Союз».

* Мы не исключаем, - излагал свою точку зрения Филимонов, - что

перестройкой могут воспользоваться определенные лица в своих

политических целях, но коммунистическая партия Латвии должна быть

готовой работать в новых условиях, должна пристраиваться к новым

политическим реалиям, но не мешать развитию молодой демократии.

* Не мешать развитию демократии? - спросил Крейцберг.

* Именно не мешать,- повторил Филимонов назидательно.

* Извините, товарищ Филимонов, - прервал его Крейцберг, - мы тоже за

развитие демократии, но такой демократии, которая укрепляет, а не

разрушает государство.

* Что же вы предлагаете? Надеюсь, направляясь в ЦК КПСС, вы везли

какие-то предложения?

* Бесспорно, - оживился Крейцберг. - Прежде всего, я и мои товарищи

полагаем, что в Латвию следует приехать лично Михаилу Сергеевичу. Мы

организуем ему серию встречь с рабочими заводов, предприятий,

________________

крестьянством, которые составляют основу нашего государства и держат его на своих плечах, а не с политически и морально разложенной интеллигенцией, студентами и декласированными элементами.

* Какие основания для таких выводов?

* Основания есть. По имеющимся у нас сведениям, в Ригу прибыли и

проживают на конспиративной квартире представитель американской

разведки полковник Кребс и лидер зарубежной антисоветской латышской

эмиграции генерал Бриедис. Во время войны он был следователем немецкой

контрразведки СД в Виндаве. Мы с Авотинынем, Круминем, его женой

А\ смой хорошо знаем его. Через его руки прошли многие наши боевые товарищи, славные разведчики и были уничтожены. По информации комитета государственной безопасности, Бриедис встречался с Карклинем, после чего Карклинь создал и с чьей-то помощь зарегистрировал объединение ветеранов бывшего латышского легиона СС. В Комитете государственной безопасности появились консультанты Федерального Бюро исследований и Центрального Разведывательного Управления США. Надеюсь, это веские доказательства того, кто и в чьих интересах проводит реформы перестройки и демократизации Латвии. Я не утомил вас, товарищ Филимонов? - спросил Крейцберг.

* Я внимательно вас слушаю, товарищ Крейцберг, - ответил

Филиномов. - Продолжайте.

* Следует переломить волну антисоветской пропаганды, русофобии

рвущихся к власти националистов. И надо делать это сейчас! Завтра будет

поздно!

* Продолжайте, продолжайте, - подталкивал его Филимонов.

* Так же требуется призвать к ответу тех лиц, которые проводят

политику выхода Латвии из Советского Союза. По Конституции, Закону - это

преступление. А раз так, то правомерно этих лиц привлечь к уголовной

ответственности. Надо понять, что выход Латвии, а тем более трех

Прибалтийских республик, из состава СССР - это начало развала Советского

Союза.

* Значит, по-вашему, надо применять силу против молодой

демократии? Душить ее в зародыше? - спросил Филимонов.

* Вы не передергивайте, товарищ Филимонов, - едва сдерживая себя,

ответил Крейцберг. - Я веду речь не о молодой демократий, а о ее

руководителях, которые совершают преступление, требуя выхода Латвии из

СССР. Да, я и мои товарищи стоим за применение силы Закона.

* Сегодня вы к демократии предлагаете применить силу Закона, а

завтра силу оружия?

* К применению силы оружия мы не призываем, но имейте в виду, что

полковник Карклинь приступил к созданию вооруженных групп своих

сторонников. В Риге они уже убили советского майора, в Скрунде вырезали

семью советского офицера. Вот против таких преступных групп мы и

требуем применить вооруженную силу. И это будет в рамках Закона.

________________

* Что же вы еще предлагаете? - уклонился от дальнейшего разговора на

эту тему Филимонов.

* Мы просим прислать в Комитет госбезопасности и Министерство

внутренних дел Латвии руководящих работников этих ведомств из Москвы,

чтобы на месте разобраться с оперативной обстановкой в республике и

принять меры к предотвращению развала СССР, выхода из его состава

Латвии.

Филимонов демонстративно посмотрел на часы.

- Я доложу содержание нашей беседа руководству отдела, - сказал он,

поднялся из-за стола, давая понять, что регламент встречи истек.

Диктор.

Арест для Авотиныпа и Крейцберга неожиданностью не был. Они хорошо понимали, что это событие в их жизни должно было произойти и поэтому готовились в очередной раз, теперь уже в старости, принять бой, может быть, последний.

Когда же по вымышленным обвинениям были арестованы бывшие руководители партизанских отрядов, им стало ясно, что со дня на день пробьёт и их час. Конечно, они не знали, разве только могли предполагать, что инициаторами их ареста будут советник службы безопасности Бриедис и советник генерального прокурора Латвии Ванагс. Агенты немецкой контрразведки будут сводить счеты со своими противниками.

КабинетБриедиса. Бриедис. Ванагс.

* Нам нужны верные и преданные власти судья, - говорил Бриедис. -

Такие судья, которые бы повели судебное разбирательство по делу

Авотиныпа и Крейцберга в нужном для нас направлении. Вы, господин

Ванагс, должны знать надежные кадры юстиции.

* Следует подумать, - ответил Ванагс. - Я действительно знаю многих.

Без преувеличения могу сказать, что все они прошли через мою кафедру в

университете, на моих глазах делали первые шаги. Они утверждались и

стремительно продвигались по служебной лестнице, другие, которые в

период перестройки толкутся на телеэкранах, ораторствуют на митингах -

такая посредственность, которой я когда ставил оценки в их зачетки,

колебался в выборе двойки или натянутой тройки. Кроме того...

* Оставьте ваш экскурс в прошлое ваших учеников, - недовольно

проворчал Бриедис. - Обратитесь к ним сегодняшним, а не вчерашним. Я

полагаю, что если мы потребуем, то ваш двоечник или троечник

возложенную на него миссию выполнит с большим прилежанием, чем

бывший Отличник или стипендиат какой-либо премии. Последние опасны.

Вы научили их думать. А нам нужны такие судьи, которые бы без особых

размышлений брали под козырек и делали то, что им прикажем.

________________

* Дайте подумать, Бриедис. Дураков, которые бездумно берут под

козырек я рекомендовать в таком деле не могу.

* Так кого же вы рекомендуете, господин Ванагс?

* Вас может удивить мое предложение, но не настолько, чтобы его

отвергать, - предупредил Ванагс.

* Имейте в виду, что процесс над Авотиныпем и Крейцбергом

политический и его могут провести только профессионалы, преданные нам

люди, - уступал Бриедис.

* Завтра я их представлю, - пообещал Ванагс.

Кабинет Бриедиса. Бриедис. Ванагс. Рудкис. Лусис.

Настенные часы в кабинете Бриедиса пробили двенадцать дня, и Бриедис спросил Ванагса:

* Где же ваши подполковники?

* Обещали быть в двенадцать. Они люди военные,

дисциплинированные и если опаздывают, то, видимо, есть на это какие-то причины.

* Чем они привлекли ваше внимание, вызвали доверие?

* Преданностью Латвии, - ответил Ванагс. - Что касается моего

внимания к ним, то я должен доложить, что подполковник Лусис является

одним из активных деятелей нашего национального формирования,

«Даугавас ванаги», а подполковник Руткис направлен мною в качестве

идеолога в объединение ветеранов бывшего латышского легиона СС. Они

помогали мне в организации официальной регистрации названных

объединений, используя для этого связи в правительстве и Сейме.

* Ваша информация о Лусисе и Руткисе, их профессиональной

подготовке обнадеживает, - заключил Бриедис.

Секретарь доложила о прибытии Лусиса и Руткиса.

- Просите, - приказал Бриедис. - Мы их ждем.

В кабинете появились ожидаемые. Были они в военной форме, как требовал Ванагс, по-военному четко доложили о своем прибытии по его, генерала, приказанию. Бриедис и Ванагс тепло приветствовали их, предложили разместиться в креслах для серьезного разговора.

- Приятно с вами познакомиться, господа офицеры, - начал разговор

Бриедис. - Господин Ванагс высоко ценит ваш труд в укреплении

независимости Латвии.

Неожиданный вопрос поверг Лусиса и Руткиса в замешательство, из которого должен был вывести их Ванагс и тот поспешил на помощь.

* Господа, - успокаивающе произнес он, - генерал соблюдает

некоторую формальность, пусть вас это не смущает.

* Господин генерал, - нашелся первым Лусис, - простите за

откровенный вопрос, но мы хотели бы знать, какой ответ вы желаете

получить?

________________

Бриедис, недовольный, на его взгляд, нетактичным вопросом - ведь он все-таки был генералом! - ответил резко:

* Это решать вам, господа подполковники.

* Если мы скажем, что не были членами КПСС, то скажем неправду, да

и вы такому ответу не поверите. Лгать не будем. Да, мы были членами

коммунистической партии.

* Иначе нас в то время на столь ответственные должности не назначали

бы, - прерывая Лусиса, дополнил Руткис. - Такой был порядок.

Мы пригласили вас для решения одной проблемы, которую намерены серьезно обсудить. Нам предстоит провести весьма важный процесс - суд над Авотиныпем и Крейцбергом. Надеюсь, вы знаете об их аресте?

* Разумеется, - ответил Лусис. - Из официальной прессы.

* Так вот, вам представляется редкая возможность лично ознакомиться

со следственными материалами по их делу и совершить справедливый суд.

Вам, господин Лусис, мы предлагаем на процессе выступить в качестве

прокурора, государственного обвинителя, а вам, господин Руткис,

председателем суда. Ваше мнение?

* Неожиданность предложения смутила вас? - мягко, словно осторожно

выводя Лусиса и Руткиса из состояния оцепенения, спросил Ванагс. - Вам

требуется время подумать?

* Никак нет, - ответил Лусис. - Время на размышление не требуется,

хотя предложение для меня лично неожиданное.

* Для меня тоже, - поддержал Руткис. - Разве...

* Наш выбор пал на вас, господа,- прервал его Ванагс, - хотя бы потому,

что вам предстоит судить бывших советских разведчиков. И кто же может

провести процесс лучше вас, бывших советских юристов? Надеемся на вашу

четкость в работе, жесткость в принятии решений в процессе суда.

* К тому же ваш труд будет хорошо вознагражден. Гонорар вполне

приличный. Можете не сомневаться. Мы не поскупимся, - пообещал

Бриедис.

Обещанный гонорар ускорил согласие Лусиса и Руткиса, и они быстро перешли к делу.

- Господин Ванагс, - приказал Бриедис, - объясните господам офицерам

особенности уголовного дела Авотиныпа и Крейцберга. Обратите их

внимание на вещественные доказательства и свидетельскую базу их

преступлений против латышского народа.

Ванагс достал из сейфа несколько томов уголовного дела, положил перед Лусисом и Руткисом.

* Вам предоставят кабинет, и вы там спокойно ознакомитесь с делом.

Мы не торопим. Особенность этого дела заключается в том, что ряд фактов, к

примеру, расстрел местных жителей Курляндии имели место, но... *

совершены не Авотиныпем и Крейцбергом, а другими лицами.

* Значит, они приписаны обвиняемым? Так я вас понимаю? - спросил

Лусис.

________________

* Верно. Но это не имеет значения. Подготовлены свидетели, которые

будут утверждать, что хозяина хутора Сормулиса и семью хозяина хутора

Силинына расстреляли партизаны по приказу Авотиныпа и Крейцберга, а не

легионеры СС по приказу полковника Карклиня.

* Но..., - протянул изумленный таким откровением Руткис, которому

предстояло судить обвиняемых.

* Никаких «но», господин Руткис. Доказательства вины Авотиныпа и

Крейцберга в деле неоспоримы, железны. И если есть какие-то «но», то

делается это по политическим соображениям.

* Да, да. Никаких «но», - вмешался Бриедис. - Весь процесс над

Авотиныпем и Крейцбергом делается по политическим соображениям. В

таком случае для достижения успеха все средства хороши. Связь с

иностранной, - особо подчеркнул, - советской разведкой, передача ей важных

сведений о немецких войсках - наших друзей в борьбе с Советским Союзом,

его армией, создание бандитских формирований - вот главные, неоспоримые

основания их обвинения. Если же к этому что-то будет добавлено и доказано

свидетельскими показаниями, то так тому и быть. Мы вам в этом вопросе

руки не связываем и пригласили вас предложить провести процесс. Мы

доверяем вам и раскрываем некоторые особенности собранных материалов.

Да, они несколько щекотливы, но рассматривать их надо спокойно и

руководствоваться не только Законом, но и сложившейся политической

ситуацией в Латвии, политической целесообразностью.

* Господин генерал, разрешите нам ознакомиться с делом, чтобы

предметно вести разговор о его «щекотливых» особенностях и совместно

выработать тактику ведения процесса, - попросил Лусис.

* Хорошо, - согласился Бриедис, - но имейте в виду, что судебное

разбирательство должно быть кратким. Никаких вопросов, протестов со

стороны подсудимых во внимание не принимать и категорически отказывать.

Следить за тем, чтобы Авотинып и Крейцберг не использовали ответы на

вопросы по делу в своих целях. Они наверняка попытаются суд над ними

превратить в политический процесс. Поймите, господа офицеры,

предстоящий процесс вероятно и так получит громкий политический

резонанс, и нам следует сделать все, чтобы приглушить его звучание.

Стоял декабрь. Со стороны Даугавы дул холодный, пронизывающий ветер. В такую погоду редко кто из рижан выходит на улицу, разве только по делам особой важности, но около здания суда в многолюдном пикете стояли латыши и русские. В их руках были транспаранты: «Руки прочь от партизан Авотиныпа и Крейцберга!», «Роберт и Жанис, мы с вами!», «Народным героям слава!»

К пикетчикам подошли Аусма, Круминь, Петерис, Визулис, тепло приветствуемые собравшимися. К ним потянулись люди с вопросами о судьбе Авотиныпа и Крейцберга. Когда первый поток вопросов несколько схлынул, Аусма поблагодарила всех за участие в пикете, сказала:

________________

- Наш пикет был бы значительно полнее и многолюднее, если бы до

наших дней дожили те разведчики, которые помогали Авотиныпу, но были

арестованы фашистской контрразведкой и по приказу штурмбанфюрера СС

Мейера расстреляны, если бы преждевременно не ушли из жизни те, которьк

бесстрашно вынесли все испытания, разведывательной работы в тылу

фашистских войск и оказались в почетном строю победителей. С тех пор

прошло много времени, много воды утекло в наших реках Даугаве и Венте, к

сожалению, в памяти людей постепенно стали стираться их легендарные

имена. Я считаю своим долгом назвать их, попросить вас представить их

рядом с нами. Так же как и мы, они пришли бы сюда, чтобы отстаивать свои:

командиров от фашистского суда. Запомните, дорогие друзья, пока жива

Латвия, пока живы латышский и русский народы, ее населяющие, будут

священны имена Эрнеста и Эмилии Подкалнс, Кар лиса Венцкова, Августа

Руллиса, Ивара и Илоны Таубе, Лаймы Приеде, Винтерманн. Свободу

антифашистам!

1946 год. Нюрнберг. Германия.

Кинохроника Нюрнбергского судебного процесса над фашистскими преступниками. На скамье подсудимых среди преступников Альфред Розенберг. Председатель трибунала зачитывает приговор:

- За преступление против человечества подсудимый Розенберг

Альфред, бывший рейхе фюрер Германии приговаривается к смертной казни

2000 год. Рига. Латвия. Зал судебных заседаний, гуткис. Лусис. Авотиньш. Крейцберг. Круминь. Визулис. Аусма. Ивар Таубе. Карклинь. Бриедис. Заринь. Ванагс.

В зал судебных заседаний, заполненный публикой, ввели Авотиныпа и Крейцберга. Руки их закованы в наручники. Поместили на скамью подсудимых. В зале раздались аплодисменты, к ногам Авоиныда и Крейцберга полетели цветы. Секретарь суда объявил:

- Встать. Суд идет.

Из комнаты для совещаний вышли судьи во главе с Руткисом, заняли свои места. Руткис внимательно осмотрел зал, когда угас шум, объявил:

- Слушается уголовное дело Авотиныпа Роберта Давидовича,

Крейцберга Жаниса Карловича, обвиняемых в государственной измене.

В зале образовалась мертвая тишина. Камера перемещается по лицам торжествующих Бриедиса, Крастиныпа, задерживается на мужественных лицах Авотиныпа, Крейцберга.

Диктор.

Итак, руководители партизанского отряда разведчики Авотиньш и Крейцберг осуждены. Кто же следующий предстанет перед судом в независимом государстве, имя которому Латвия?