Автор сценария и режиссер короткометражного фильма «Лето» Антон Уткин рассказал Кинопризыву о том, какую роль сыграли его родственники в создании сюжета, сколько человек из съемочной группы способно поместиться внутри машины скорой помощи, и почему после съемок картины он на несколько дней лишился дара речи.

- Антон, расскажите, как возникла идея вашего фильма? Откуда взялась эта история и как создавался сценарий?

- Мы писали этот сценарий вместе с Натой Покровской (соавтор и продюсер картины) - я писал, а она, в основном, редактировала. У нас так обычно и происходит – я пишу, она редактирует и добавляет какие-то идеи. А что касается самой истории, то отчасти, она связана с опытом моей семьи. Мои родители врачи, каждый из них по несколько лет отработал на скорой помощи. А мой дедушка в войну был пилотом тяжелых бомбардировщиков, пилотировал Ту-4 и другие машины. Нам хотелось написать что-то такое, что можно было бы снять в одной локации, чтобы не распыляться. Просто какое-то четкое, камерное, эмоционально понятное высказывание на заданную тему. Мне кажется, что оно получилось.

- А для вас лично, какой в этой картине основной посыл?

- Ну, это кино про любовь. А вот обертона и оттенки, я думаю, зритель сам попытается нащупать. Их там, как мне кажется, немало.

- Главную роль в вашем фильме сыграла Алена Бабенко. Вы писали эту роль под нее, или был какой-то кастинг?

 - Когда мы написали сценарий, я понял, что нам нужна очень сильная актриса. Поэтому, он полгода лежал в ящике. Потом телеканал «Москва—24» делал материал «Кино на коленке» про разные самодеятельные кинокоманды, в том числе и про нас. Авторы сюжета решили нам помочь. В результате чего мы познакомились с Аленой Бабенко, и я понял, что это она. Просто она. Я не знаю, кто бы еще мог сыграть эту роль из русскоязычных актрис, это точно. Ну а дальше все началось. Она стала главной героиней фильма и на ней все там и держится. Алена участвовала в работе над сценарием, она его помогла улучшить. В общем, он ей понравился.

- А что она изменила?

- Несколько фраз добавила или поменяла. Не радикально, но они стали звучать естественнее. Это нормальная практика в работе с актерами, когда они предлагают что-то сами сказать. Еще она поменяла несколько сцен местами, от чего все стало драматичнее. То есть, это такие небольшие коррективы, после которых все стало как-то чище, ярче и лучше. Она очень опытная актриса, поэтому, разумеется, мы были только рады.

- Какие трудности возникли при создании картины? Наверное, самым сложным был постпродакшен?

- Ну, технически все очень сложно, там очень много слоев постпродакшена в каждой сцене. Есть сцены, в которых есть по три слоя обработки – это уборка, зачистка объектов лишних в кадре, проводов, наушников и так далее. Потом, трекинг экранов - компьютерная графика, плюс цветокоррекция довольно серьезная. Поэтому мы это все делали почти год. При том, что у нас есть еще другая работа.

Еще на съемках у нас была очень сложная локация. Мы снимали все в одном очень маленьком помещении – внутри автомобиля. Нам очень помог «Фольксваген», который неожиданно отозвался на наш запрос по почте. Они дали нам машину своего дилера, и не попросили за это совершенно никаких денег. Плюс ко всему, они помогали нам и с электричеством, и с обеспечением места на площадке. Нам очень повезло, это было прекрасное сотрудничество.

Но вообще, самым сложным было все-таки снять этот фильм. Мы день строили декорации, потом полдня делали тесты, и потом отсняли все за две смены. Начали с раннего утра, и закончили во второй день, в два часа ночи. Я потом неделю не мог разговаривать. Мне было мучительно сложно собирать слова, думать о чем-то, потому что я был вымотан полностью. Никогда так не уставал, наверное. Я потерял несколько килограммов веса, это было такое и эмоциональное и физическое истощение.

А на второй день у нас невероятным ливнем начало смывать все декорации, они просто уплывали, приходилось делать сложные шоты, то есть, это было и физически трудно.

- А что это были за декорации? Вы же снимали внутри автомобиля?

- Да, но так как внутри машины у нас по сценарию ночь, а снаружи при этом, палящее солнце, то нужно было как-то экранировать все это, и еще сделать так, чтобы в машине никто не сварился. Потому что внутри, помимо аппаратуры, была еще куча людей – звукооператоры, оператор камеры, оператор-постановщик, режиссер, двое актеров, каждый из которых в военном камуфляже. А за окном разгар августа. В общем, это была очень трудная съемка. Она была легкая в смысле одной локации, но трудная, в том смысле, как это все происходило.

Нас еще спасли, конечно, технологии, потому что мы использовали передовые для нашей индустрии светодиодные осветительные приборы, которые маленькие, компактные, и на батарейках. Потому что, в противном случае, вообще беда была бы, путаница из проводов, которая никогда бы не закончилась. А так мы смогли нормально снять машину изнутри и не зажариться.

- Оправдались ли ожидания по поводу реакции зрителей на вашу картину?

- Ну, мы только начинаем его показывать. На фестивале Кинотавр, где его показали этим летом, были все-таки, специфические зрители, да и у нас там были небольшие проблемы со звуком. Сейчас мы покажем фильм людям, чуть более далеким от мира большого кино, и посмотрим, что они скажут. У нас была какая-то фокус-группа из знакомых людей, на которых мы тестировали рабочие копии, и по ним было видно, что большинству нравится. И не потому, что они говорят хорошие слова, приятные, а потому, что им действительно понравилось. Пару раз женщины даже пускали слезы.

- Антон, а у Вас есть какая-то глобальная творческая мечта?

- Ну, у меня их очень много, но, если честно, я хотел бы, чтобы Голливуд обратил внимание на большое количество фантастики, американской и англоязычной. Сейчас вот еще финны пошли в бой, например, Ханну Раяниеми, финский фантаст, пишущий на английском языке. Потому что, за последние лет 20 скопилась невероятная куча совершенно потрясающих, действительно ярких книг, а Голливуд все еще снимает Филипа К. Дика, который морально устарел и вообще, как мне кажется, не самый яркий фантаст. А было бы круто, если бы мы видели больше фильмов, где сценарии были бы поставлены по Грегу Игану, Вернору Винджу, Иену МакДоналду, Аластеру Рейнольдсу.

Кстати, одна из маленьких идей Рейнольдса есть у нас в фильме, мы попросили у него разрешения ее использовать, и он нам разрешил. Это «чинг» из его цикла “Poseidon’s Children”, его придумка. В общем, есть целый набор прекрасных авторов, было бы здорово, если бы мы видели больше разнообразной фантастики. В этом смысле, например, «Интерстеллар» показывают класс. Потому что это очень структурно сложное кино, с яркой актерской игрой, которое, как показывает опыт кассовых сборов в России, имело невероятный успех, и подкупало людей простой человеческой историей.

Так что я считаю, что у фантастики большое будущее в кино — новый виток интереса к фантастике начался не так давно, может быть, года три-четыре назад, с «Гравитации». И было бы круто, если бы этот виток все поддержали, и никто бы не боялся это делать.

- Что вы любите смотреть как зритель, помимо фантастики?

- Ой, много всего. Я не киноман, я смотрю почти все, что смотрят обычные интересующиеся люди. Иногда смотрю «сложное» кино, но не часто это делаю. Люблю Спилберга, Лукаса. Ну то есть, что-то простое, крепкое. Яркое кино, с яркими образами. Иногда бывают конечно, какие-то специфические интересы, например, действительно очень странное кино, «Upstream Color» Шейна Кэррута — по-русски это «Примесь».  Новый киноязык. А в остальном — комедии бывают хорошие.

- Чем вы занимаетесь сейчас? Уже есть какой-то следующий проект?

- Мы сейчас хотим отдохнуть, прийти в себя, покрутиться на фестивалях. Есть разные наметки и наброски, у нас всегда много идей, потому что мы такая, очень идеологически направленная команда. В хорошем смысле этого слова. Но сейчас кризис в индустрии. Кино снимать трудно во всех отношениях. Мы общались со многими интересными людьми на Кинотавре, пока ничего конкретного, но тем не менее, что-то происходит, идей много. Мы пока не можем потратить много времени на кино, по крайней мере, столько, сколько потратили его на «Лето», потому что есть основная работа и есть другие интересы. И я точно знаю, что мы больше не хотим привлекать средства через краудфандинг.

- Почему?

- Хоть это и был невероятно крутой опыт, но это просто очень трудно, тяжело морально и физически. То есть, как первый опыт, для молодого режиссера, это очень круто, но второй раз я, наверное, не хотел бы это повторять. Это целая медийная кампания, очень тяжелая, выматывающая. Всем нужно раздать подарки, которые ты обещал, нашивки, наклейки… Это все требует кучу времени. Да, в конце этой рекламной кампании ты получаешь деньги, а не наоборот, не тратишь, а зарабатываешь — это очень здорово, но трудно.

То есть, это идеальное сочетание рекламы, которая работает на тебя и приносит тебе деньги в ответ, а не тратит их. Но это мучительно. Конечно же, если у молодого режиссера есть возможность снимать самостоятельно, то нужно это делать. Если нет, или если он совсем неизвестен, ему нужно найти первую аудиторию, это его, какой-то первый опыт, то я думаю, это хороший вариант.